Друдж

Бактрия

300 г. Первой эры

День Боху-Мана

Айвисрутрима
       

Ахита молилась. Ее губы, словно чужие, повторяли слова, заученной с детства молитвы, а мысли были в соседнем помещении. Оттуда  доносились  песнопения и короткие тяжкие стоны… Распростершись на ложе, умирал скотовод Бохидра – родственник Ахиты со стороны отца. Он был единственным близким человеком Ахиты, приютившим ее после кончины ее родителей и научившим ее всему, что подобает знать истинной зороастрийке. Вначале девушка была благодарна дяде за кров, еду и одежду, а потом искренне привязалась к нему. Родственники считали Ахиту странной, она с младых лет жила в собственном, выдуманном мирке и рассказывала о нем только дядюшке, умолкая, в присутствии его жены Шьяты. Ведь, дядя поощрял фантазии и мечты девушки, а злая тетка смеялась над ними. Ахита боялась, что когда Бохидра скончается – ее мирок рухнет, а она сама превратится в безмолвный придаток дома Шьяты с руинами в душе и печальными глазами. Ибо одних мечтаний недостаточно – еще необходима горячая вера в них другого человека, пусть, даже, дряхлого старца.
В комнате умирающего царил полумрак, лишь, в дальнем углу полыхал огонь, огражденный виноградной лозой. Около этого гибкого заграждения стоял жрец в длинной белоснежной одежде, в плотной вуали, скрывающей лицо. Он нараспев читал молитву, отчего вуаль вздрагивала и топорщилась. Другой священнослужитель находился рядом с постелью - он держал в руках кувшин с ритуальным напитком – хаомой, и, в отличие от первого безмолвствовал. На полу лежала большая белая собака, она изредка виляла хвостом, а, чаще, зевала. Боходра умирал долго, и эта нескончаемая прощальная церемония  успела надоесть псине. Последние конвульсии сотрясали изнеможенное тело: глаза закатились, на синих губах, пузырилась слюна… Жрец поставил кувшин, достал пресную лепешку, разломил ее на несколько частей и, согласно, древнему ритуалу, бросил животному. Собака медленно поднялась и схватила ближайший кусочек. Священнослужитель, стоявший у пламени, прекратил моление и направился к выходу.
Услышав тяжелые шаги, Ахита вздрогнула, она поняла, что все кончено.

День Аша-Вахишта
Хавани

На третий день в дом пришли насассалары – могильщики… Ахита не имела права показываться им на глаза, но все же рискнула на мгновение высунуться из своего укрытия и увидеть их. Первым шел старик с бородой и испещренным морщинами лицом, но все еще статный. За старшим могильщиком следовал его сын, высокий мускулистый человек с длинными волосами. Насассалары, согласно традиции, были обнажены. Ахита опустила глаза. Молодой могильщик – Хузан нравился ей… Но никогда Ахите не стать его женой. Могильщики - нечисты, они не имеют права смешивать свою кровь с «чистыми». Они живут за пределами селения,  в одиноко стоящих домишках. Их никогда не зовут на свадьбы, не приглашают в гости.
Хузан проходя мимо, заметил скорчившуюся  за дверью фигурку Ахиты. Его глаза сверкнули из-под кустистых бровей. Рожденная чистой, она - прекрасна и недоступна. Он не смеет коснуться ее рукой, даже, одетой в перчатку. Не может подойти ближе, чем на три шага. Религия запрещает им быть вместе… Скрепя сердце, Хузан шагнул в комнату усопшего.
Могильщики обмыли тело Бохидры, уложили его на деревянные носилки и отправились к «башням безмолвия», заменявшим бактрианцам кладбища.
Ахита осталась одна.

Рапитвина

Хузан и его отец поднялись по древним ступеням на вершину башни. Они поместили свою ношу на край площадки, посадили мертвеца и привязали его за ноги, чтобы не упал вниз. Спустя несколько дней грифы склюют мясо, и останется голый остов. Тогда, на башню  вновь поднимется Хузан, он сбросит скелет внутрь башни, где уже покоятся несколько поколений людей; близкие и дальние родственники Ахиты, и конечно ее родители, умершие от чумного мора в лето, когда Хузану  исполнилось пятнадцать.
Молодой могильщик подумал, что, даже, после смерти, им с Ахитой никогда не лежать рядом. Умершим насассаларам отрубают головы и хоронят их трупы в наполненной известью яме.  Ахита всегда будет недоступна как птица в небе. Хузан закусил губу – ему надо бы жениться. Нельзя всю жизнь изводить себя мечтой о «чистой». Судьба пророчит ему лишь нечистую - дочь насассалара из соседнего поселения. Ах, Ахита, Ахита, кто же станет твоим мужем?

День Аэша-Спента
Узайерина

Поминки по Бохидре отмечали в первый раз на десятые сутки после его смерти, когда кости скотовода уже были сброшены в яму... Женщины  перестирали всю одежду, вымыли дом,  и сами совершили ритуальное омовение. Затем, сели за трапезу. Ахита казалась самим воплощением скорби. Она молилась, но молитва не приносила спокойствия и благодати ее душе. Из глубин памяти навязчиво всплывало лицо Хузана, его рельефное тело, сильные руки… Его образ лишал ее покоя, вызывая запретный жар в чреслах. Но невозможно чистой любить насассалара. Между ними – пропасть, бездна.
Вдруг, Ахита почувствовала, как по внутренней стороне ее бедра ползет теплая липкая струйка. Девушка, словно случайно, приподняла подол и скосила глаза… Кровь… Не иначе, как от душевных переживаний дни телесного истечения наступили раньше. Ахита вскочила и убежала в комнату, где никогда не зажигали огонь. Там девушка должна сидеть на жесткой скамье, в полной темноте, пока истечения не прекратятся.
На сей раз, девушке было труднее переносить особые дни. Все, что составляло существование Ахиты, постепенно терялось. Мечты о волшебных городах и прекрасных людях, давно ее  не посещали. Раньше, она легко могла представлять дворцы и фонтаны, а теперь внутренним зрением «видела» только Хузана или ничто… Тьма окружала  девушку со всех сторон, душила, обволакивала. Ахите казалось, что ее разум, также, погружается во тьму, ей хотелось выбежать на солнце и танцевать под ним, доказать всем, что она  жива, что ее не похоронили заживо. Ахита не знала, что судьба посылает  ей еще более тяжкие испытания

День Ормазда
Хавани
 
Вернувшись с базара, Шьята вскользь обронила:
- Хузан, молодой насассалар женится… На нечистой из соседнего поселка. А свадебной церемонии у них не будет, она без обряда в его дом пойдет… Нечистота к нечистоте…
Ахите хотелось закричать во весь голос:
- Он чист! Он чище многих! – но  она смолчала, затаила в себе боль. 
Когда Шьята послала девушку за водой к колодцу, ноги сами понесли Ахиту в противоположную сторону - к дому Хузана. Она заранее знала, что не заговорит с ним, не подойдет близко, не преступит закон, но  хотела увидеть его… Только увидеть. Пусть потом будут ворчание и попреки тетки. Пусть ее ругают  и троюродные братья… Все будет потом…

Рапитвина

Но насассалары жили слишком далеко от селения. Ахита успела пройти лишь половину пути, как хлынул проливной дождь. Негде было спрятаться от внезапного ливня, и Ахита, в мгновение, промокла. Ее ступни погрузились в липкую грязь, упругие струи хлестали по стройному стану, а это значило, что она осквернила собой землю и небесную влагу. Ахите оставалось только рухнуть на колени и завыть по-собачьи. Она подняла лицо к небу. Ее широко раскрытые глаза были залиты собственными слезами и слезами неба. Теперь она не сможет вернуться в дом Шьяты. Она согрешила, попав под дождь, а дядя говорил, что это хуже убийства. Грешники, бродящие под  дождем - прокляты навсегда…
Жрецы, конечно, смогли бы отмолить ее грех у богов, но она боялась обратиться  к ним, попросить  помощи.
 «Просить о милости «чистых», невозможно, для меня великой грешницы», - решила Ахита.
Она сама подписала себе приговор, решившись, уйти в пустошь, где не жили люди. Увы, в Ахите брали верх экзальтация и чрезмерное уничижение. Хоть, холод, голод и жажда мучили ее - постучать в чью- либо дверь – не к Шьяте, та никогда не пустила бы племянницу домой после нарушения закона – было выше сил добровольной изгнанницы. Порицание старейшин оказалось для нее страшнее голодной смерти… 

День Дрваста
Хавани

Несмотря на страдания, желание Ахиты увидеть Хузана не исчезало. В поселении умер еще один скотовод. Хузан с отцом отправились за трупом, а Ахита кинулась к «башням» безмолвия. Она, не отрываясь, наблюдала, как два человека несут мертвое тело, поднялись по ступеням, вогрузили мертвеца на край каменной башни. Таинство погребения не для глаз чистой зороастрийки, но такой грешнице, как Ахита теперь позволено все…
Ахиту заметили мужчины из ее селения, которые столпились в двух сотнях метров от башен безмолвия. Они пришли  поглазеть на похороны, но далее идти не смели.  Кто-то крикнул:
- Друдж! Друдж!
Толпа зевак рассеялась. О, как все боялись демонов, бежали домой без оглядки.  Ахита тоже ринулась прочь, дрожа от страха. Она  ведь не сразу поняла, что  мифический друдж - она сама…

Узайерина

Ахиту не преследовали, и она, добравшись до огромного замшелого валуна, легла на землю. Около камня девушка поймала юркую зеленую ящерицу, разорвала на куски и съела сырой. Но, как Ахита не старалась, она не смогла отыскать воду. К колодцу в селении девушка подойти не смела, и это  означало, что ее ждала  мучительная смерть от жажды.  Волосы Ахиты сбились, глаза ввалились, тело и одежда были грязны.

Айвисрутрима

Ахита ночью побрела к дому Хузана, но споткнулась и подвернула ногу. Она не могла подняться, но упрямо продолжала ползти. Разум девушки  совершенно оставил свое вместилище. Ахита, то есть, то существо, что когда-то было ею, смеялось, плакало, выло,  звало Хузана и  ползло вперед.
Хузан услышал голос Ахиты, он рванулся к выходу из дома, но его мать, закричав:
- Сынок, сынок - это друдж пришел по твою душу, не выходи - молись! – преградила юноше дорогу.
Хузан смирился, как всякий зороастриец, он смертельно боялся злокозненного демона друджа.
 
Ушахина

Ахита, изнывая от нечеловеческой жажды, вцепилась зубами в правую руку и принялась рвать собственное мясо… Соленая кровь брызнула ей в рот, но не могла спасти…

Хавани

Хузан так и не уснул. Едва начало светать и прокукарекал петух, крик, которого, как известно, гонит прочь демонов; насассалар вышел из дома и сразу увидел ее тело… Ахита лежала в трех шагах от порога, на боку.  Покрытая грязью и кровью… Еще теплая, но уже не живая.
Хузан кликнул своего пса , поднял тело Ахиты на руки и понес в башню безмолвия…

               

 Примечания


 1. В зороастрийском календаре дни носят имена  почитаемых божеств, например Боху-Мана, Аэша-Спента и др.
2. Сутки в зороастризме делятся на 5 частей: хавани – от зари до полудня, рапитвина - с полудня до 3-х дня, узайерина – до сумерек, айвисрутрима – до полуночи, ушахина – до зари.
3.Друдж – демоническое существо в зороастризме.
4.Насассалар не имел права в одиночку переносить покойника, в крайнем случае, он должен был привязать к своей правой руке собаку.