Не разрушайте иллюзии

       В уютном купе поезда Ильин оказался один. Это как-то его не расстроило – до места прибытия одиночество длится только один свободный вечер. Утром он уже дома.
       Он разложил вещи, переоделся в футболку, легкие джинсы, и сел за кроссворд.
       Часа через два на очередной станции в купе вошла женщина средних лет. Она поздоровалась, потом, виновато улыбаясь, присела на нижнюю полку.
Ильин взглянул на женщину, ответил ей мягкой улыбкой, и представился:
       - Александр Николаевич. Вы располагайтесь спокойно. Я пройдусь по поезду.
       - Татьяна Васильевна, - ответила женщина. – Вы уж извините…
       Когда Ильин через полчаса вошел в купе, его попутчица уже сидела за столом, и, видимо, ждала его.
       - Я не стала ужинать одна… Садитесь.
       Ильин вынул из сумки дежурные бутерброды, пиво и присовокупил их к домашней курице, маринованным грибам, густой домашней сметане, пирожкам с картошкой и прочим деликатесам, которым женщины обычно запасаются на дорогу.
       За ужином Татьяна Васильевна разговорилась. Чуть полноватая, но всё ещё стройная, сохранившая следы былой красоты, с изящными руками, она с тактичной сдержанностью рассказывала о себе. Через полчаса Ильин знал о ней почти всё, за исключением, может, одного.
       - И что же вы, такая красивая женщина, путешествуете одна? – спросил Ильин, пытаясь завершить картину знакомства.
       - Это долгая история… Мне было семнадцать, я училась в десятом классе. И в наш класс пришел новый ученик… Его тоже звали, как и вас – Саша. Знаете, вы чем-то похожи на него. Глазами, наверное… Это был необыкновенный парень. Таких я не встречала – ни до него, ни после… Он не по годам был рассудителен. Крепкий такой, сильный, за ним – как за каменной стеной… Такой был умница! Сколько стихов знал! И как потрясающе он их читал! И я влюбилась в него. Это было моим первым серьезным чувством, моей первой любовью. Это было всё – Саша был целым миром для меня. Девчонки по нему сохли – а он меня выбрал. Папе он понравился в первый же вечер. Мама его обожала. Мне нравилось, когда он меня слушал. Совсем как вы сейчас. И прозвище он придумал для меня - «Солнышко». О, как я его любила! Нет, он меня не бросил. Его забрали в армию. Какие он писал мне письма! Мы должны были пожениться, когда он вернется. Но он не вернулся. А я не смогла его забыть… Вот уже тридцать лет я так и не встретила другого Сашу. Вот им и живу… Знаю, - нет его, прежнего, а забыть не могу…
       Она помолчала немного, и продолжила:
       - Что есть счастье? Что такое время? Разве оно властно над нами, когда мы любим? И когда мы любимы?
       Глаза женщины увлажнились, но несмотря на это, её милое лицо светилось от счастья. Редко кому удается в этой жизни сохранить первую любовь в такой первозданной чистоте. Вот она, настоящая любовь. Протяни руку, дотронься - и нежность захлестнет тебя, как теплый весенний ветер...
       Ильин отвел взгляд, допил пиво, и сказал:
       - Молодость – прекрасное время… Однако, уже поздно. Вы ложитесь.
       Ранним утром Ильин, тихо, чтобы не разбудить попутчицу, оделся, и бесшумно вышел из купе. Остальные два часа дороги он просидел в вагоне-ресторане.
       Он мог рассказать Татьяне о многом другом, о чем она не вспомнила, и самое главное - почему Саша не вернулся из армии. Он знал, что Саша после армии был зачислен в специальное училище, после которого обычно домой не возвращаются. Она не узнала его: она до сих пор любила ТОГО Сашу; и он не стал разрушать её иллюзии. Потому, что ТЕМ Сашей был он, Ильин.