Последняя битва

Великолепный единорог скакал по молоку облаков, сливаясь с лазурным небом. Его умные глаза прищуривались от лучей раннего солнца, и было в этом что-то детское, доброе. Смелой стрелой летел единорог, неся радостную весть о поражении армии Оятона Брахва.
- Мы победили! Мы победили! – повторял он неустанно, словно боялся забыть последние слова друга.
Наконец он увидел зубчатые стены непреступных скал, издали напоминающих двух хищных кошек. Спускаясь, единорог спикировал вниз, разгоняя туман сильными крыльями, и уже в предвкушении долгожданной встречи улыбнулся, рассматривая в дымке величественные своды остроконечного храма. Врата, украшенные золотом и изумрудами, были открыты. Монахи в оранжевых рубищах миролюбиво бросали под ноги единорога лепестки роз и кланялись, скрещивая на груди руки. В этой эйфории раздался звон колоколов, и все замерло, наслаждаясь музыкой чистоты и гармонии.
Единорог вошел в храм. В воздухе пахло благовониями. Тут было холодно и ветрено. В окружении исполинских колонн, подпирающий небесный купол, он увидел молодую девушку. Она была обнажена, и единорог мог поклясться, что никогда не видел прежде красивее и совершеннее тела. Девушка сидела в позе Лотуса и медитировала с закрытыми глазами. Ее красномедные волосы, разносимые ветром, развивались по всему храму во все стороны и нежнейшим шелком щекотали бока единорогу. «В этом храме никогда не горят свечи, тут живет ветер!», - подумал единорог, осматриваясь по сторонам, и словно в подтверждении его мыслей раздались короткие раскаты грома. Он с осторожностью бросил взгляд на осколки огромных камней, разбросанных по всему храму. «Они падают с неба, когда жрица пробуждается», - вспомнил единорог наказ друга и при воспоминании о друге он почувствовал тоску.
- А ты необычный! В чем загадка? – прошептала сквозь ветер жрица.
Ее голос был ласков. Единорог вздрогнул, опасаясь, что жрица откроет глаза, ведь небесные камни могли раздавить его, но околдованный красотой женского тела он ответил.
- Я свободный от правил скиталец. Меня сложно понять. Лишь в храме под пристальным оком двуглавого ягуара ты касаешься моей бесконечности. Все мы дети разных планет, порожденные одним отцом, но кто же ты?
- Вольная разрушительница привычного, дочь творчества и прогресса. Ветер в моих волосах как в лесах запутывается, собирая дары природы. Я сижу на холодном полу в центре храма и живу твоим взглядом. Порою рву на себе волосы, но они растут еще быстрее, они такие длинные, храм наполнен ими и ветер в них живет!
- Ом намо бхагаватэ вамандэватэ ваманадэвайя! – воскликнул единорог священные слова. Жрица приоткрыла глаза, свет от которых осветил весь храм. Единорог зажмурился, как часом ранее жмурился от лучей раннего солнца. Страх овладевал им, подавлял волю и разум. Мысли кружились, переплетаясь в безумной пляске воспоминаний с волшебными волосами жрицы. Он вспомнил последнюю битву, когда копье Оятона Брахва вонзилось на лету в сердце друга и тот, тесненный дурно пахнущими циклопами, выронил меч из обессиленных рук. Казалось, исход битвы был предрешен. Шестирукий Оятон Брахва уже ликовал, когда единорог нанес ответный удар. Рог пропорол печень врага, и волна желчи хлынула на землю, сжигая ядом все живое.
- Дай клятву, поклянись самым святым, что есть в твоей жизни, что ты не используешь меня, как живой инструмент в своих целях, и не играешь моими чувствами, искренен со мной, - потребовала жрица, и глаза ее стали открываться еще шире. Свет слепил единорога.
- В данный момент для меня все клятвы и принципы не имеют значения! – ответил он, очнувшись от воспоминаний.
- Раз для тебя ничего нет святого, тогда пусть падают камни!
Первая глыба с грохотом упала с неба и раскололась. Единорог вспомнил, как вырывался из ядовитого облака Оятон Брахва и как последние слова друга «Мы победили! Мы победили!» звучали в его голове магическими спасительными заклинаниями. Следом упала вторая глыба, разлетелась на осколки третья.
Единорог даже не сдвинулся с места, зная, что все единороги неуязвимы от рождения, но страх, несвойственный ему, усиливался, и это необычное чувство порождало сомнение даже в истинах, в которых никто никогда не сомневался. «Камни падают в никуда и не могут убить меня», - успокаивал единорог себя, чувствуя, как предательская дрожь бежит по его незнающей ран коже.
- Это была последняя битва, - улыбнулась жрица. - Ложись на траву, свободный скиталец, и отдохни в прохладе надежды.
Глыбы перестали падать, ветер утих. Волосы жрицы как легкое покрывало медленно опускались на пол. Над небесным куполом кружились белые голуби. Только сейчас единорог понял, как он устал, и запах свежей травы, на глазах пробивающейся сквозь каменный пол, пробудил в нем аппетит.
- Бери дары храма. В них сила и мудрость… - одобрительно кивала головой жрица, наблюдая, как он щиплет траву.
Свет слабел и скоро исчез, когда ее глаза сомкнулись и в полумраке, оторвавшись от пола, прекрасное женское тело зависло в воздухе в позе Лотоса.
- Ом намо бхагаватэ вамандэватэ ваманадэвайя! Благословенна та, в чьих волосах живет ветер! – воскликнул единорог и склонил колено в первый раз в своей жизни.
- Ом намо бхагаватэ вамандэватэ ваманадэвайя! – улыбалась она, читая во сне таинственные мантры и влюбляя в себя все живое вокруг.


начало 2007