Закрытое общество Званый ужин

       - Короче, я не знаю, что происходит. Вернее, я знаю. Но происходит все не так, как мне хотелось бы. Я ничего не могу взять в свои руки. И от этого мне становиться еще хуже.
       Я сидел в глубоком кожаном кресле и смотрел на стол этого идиота, которому я плачу деньги, чтобы душевно опорожняться от всякого говна. На столе много разных вещей, которые бы ненавязчиво заняли руки пациента. Но я ни разу ничего не брал в руки. Они всегда сложены в замок, от чего мой психолог хмурится и становится похож на полного идиота. В добавление ко всему, мне кажется, что он еще и полный шарлатан, получивший разрешение практиковать невесть каким путем.
       - Что именно происходит? – спросил он, глядя на мой блуждающий взгляд.
       Стол у него красивый. Из красного дерева. Наверное, уйму денег за него отвалил. Справа от меня большой книжный шкаф, забитый книгами по психологии. Могу поспорить, открой я их все – они будут похрустывать, как новенькие.
       - Пол, я спросил, что именно происходит?
       Он делает вид, что что-то записывает, но на самом деле рисует в блокноте. Ему так же скучно, как и мне.
       - Всё. Все мои планы меняются, и всё происходит не так, как мне хотелось бы.
       - Это связано с вашей работой? – он задал вопрос без какого-либо энтузиазма. Стандартный шаблон, и ничего больше.
       - Это связано со всем. И с личной жизнью и с работой, - я бы покрутил кубик-рубик, но он довольно замызган.
       - Чем еще вы занимаетесь? – он смотрит на часы. До окончания моего сеанса и начала его обеда – полчаса.
       - Закрытым обществом, - ему не зачем знать, чем я занимаюсь.
       - Да, закрытым обществом. Вы это уже говорили. Но чем оно занимается? – ему это все равно не интересно. У меня появляется странная идея, может, пригласить его на ужин? Я улыбаюсь.
       - Ни чем особенным, - ответил я, стараясь сделать свой голос равнодушным. И у меня неплохо получается.
       - Я не смогу вам помочь, Пол, если вы не будете мне ничего рассказывать, - ему не понравилась моя улыбка.
       - Я могу рассказать. Мне снова приснился кошмар, - я вспомнил сегодняшний сон, уже не кажущийся таким уж страшным.
       Он вздыхает.
       - Мы уже неоднократно говорили на эту тему. Вы пришли узнать причину ваших кошмаров, но не хотите мне рассказать, чем вы занимаетесь.
       - Так мне рассказать свой кошмар? Он приобрел новый вид.
       - Рассказывайте, - со вздохом сказал он и приготовился выслушать порцию очередного говна.
       И даю ему эту самую порцию.
       - Я сижу на все тех же коробках с продуктами и ем вафли, - я вспоминаю, что надо мной еще нависает строительный кран, но почему-то не говорю ему об этом. Наверное, потому что это неважно. – И вдруг коробки начинают рассыпаться. Огромные пирамиды коробок начинают падать и исчезать. Я оказываюсь на краю крыши музыкальной школы, которая находиться у меня под окном. Я сажусь и замечаю рельсы прямо перед входом в школу. Но вдруг подгоняют два вагона. Они грязные и воняют чем-то противным. Поэтому я хочу встать и уйти. Когда я поднимаюсь, то цепляю один вагон ногой, и он падает на бок. Цистерна лопается, как воздушный шарик наполненный водой, и из него вытекает нефть. Второй вагон тоже лопается, и из него тоже вытекает нефть. Потом они проваливаются в нее, будто она их засосала. Я стою на краю крыши и смотрю на разлитую нефть. И тут я понимаю, что хочу прыгнуть в нее, она манит меня. И от этого мне становится страшно.
       Я замолкаю.
       - Так вы прыгнули или нет? – я понял, какое слово он так старательно выводит в блокноте.
       - Нет. Я просыпаюсь мокрый от пота и больше не могу заснуть.
       Он кивает головой, мол, да, да, мы это уже слышали. Он дорисовывает слово и поднимает на меня глаза.
       - Я не гадалка по снам. Я – психолог. Но я не могу ответить на ваши вопросы, если вы не идете на контакт, - он закрывает блокнот.
       Я пускаю шепотка в его кожаное кресло и думаю, что он настоящий козел. Именно это слово он все время черкал, пока мы разговаривали. Но что-то мне нравится в его скотском отношении к пациентам.
       - Нам пора заканчивать. Пол, прошу вас, рассказывайте все, иначе ничего не получится.
       Иногда я думаю, зачем я вообще к нему обратился? Скорее всего, чтобы два часа в неделю посидеть в спокойной обстановке, ни о чем и ни о ком не думая.
       Я расписался у секретаря в журнале регистрации посетителей. Меня зовут Антонио Николас Оним. Наверное, мои родители решили надо мной пошутить. Поэтому еще с детства я представляюсь всем как Пол.

       Я вышел на улицу и включил сотовый телефон. Сон был страшный, но тогда. А сейчас все это кажется детским лепетом.
       Я позвонил Винсенту.
       - Как дела? - ответил я на его больное «Алло».
       - Херово, Пол, херово.
       - Это херово, что херово. Поймали кого-нибудь? – на противоположной стороне улицы я заметил маленькое кафе, которое ни разу не видел раньше.
       - В том-то и дело, что нет. И я не знаю, что делать, Пол. Из Америки прилетают Страубы на ужин. Ты же знаешь, что они любят. А у нас вообще ничего нет.
       - Ладно. Не паникуй, у нас есть еще три дня, - иногда мне хочется встряхнуть Винсента как следует. Он начинает паниковать как раз в тот момент, когда нужна трезвая голова.
       Я перешел дорогу и зашел в кафе. Сел в углу в полутени и выглянул в окно.
       - Что нам делать?
       - То же, что и всегда, - я достал из пачки сигарету и прикурил. – Готовьтесь к ужину.
       Окно психолога выходило на другую сторону, и мне не было его видно. Но я опять подумал, что было бы неплохо познакомить его с моим видом деятельности.
       Кофе был отвратный. Я сделал один глоток, оставил деньги на столе и покинул кафе. На улице я позвонил Елене. Она не подняла трубку. Со злости я чуть не ударил по автомату газет. На первой полосе Эври дэй ньз была фотография маленькой Лилиан Моретти, которая пропала неделю назад. Родители обещали миллион долларов за любую информацию, которая помогла бы найти их четырехлетнюю дочь.
       Я позвонил Марку.
       - Винсент очень нервничает, - сообщил Марк.
       - Ему надо пить успокоительное, иначе он слетит с катушек.
       - Как ты можешь быть таким спокойным? – Марк тоже нервничал, я слышал это по его голосу, но не так сильно, как Винсент.
       - На самом деле, мне все равно, состоится ужин или нет, - мне было не все равно. Но скажи я ему, что тоже волнуюсь, он начнет волноваться еще больше.
       - Но приглашения уже разосланы! Гости уже собираются на ужин!
       - Марк, не кричи, пожалуйста. Все будет хорошо.
       - Это твой долбаный психолог тебе такое завещал?
       Я улыбнулся.
       - Я это знаю.

       В среду мне приснился очередной кошмар. Я долго не мог заснуть, пытаясь понять поведение Елены, но ни к чему не пришел. Вдалеке я слышал движение поезда. И когда я заснул, он мне приснился. Я стоял на перроне какого-то заброшенного полустанка, ожидая Марка и Винсента. Они должны были приехать на черном фургоне с основным ингредиентом к ужину. Но вместо них ко мне приближаются вагоны. И я понимаю, что стою на рельсах. Я не двигаюсь с места, все еще надеясь, что они приедут. Вагоны медленно катятся по колее. И вдруг первый вагон с треском разрывается, низвергая огромные потоки черно-блестящей нефти. Вагон проваливается в нее и последующий за ним тоже. И следующий, и следующий. При этом количество нефти увеличивается, она поглощает все вокруг себя, и неустанно приближается ко мне. Меня начинает колотить. Я хочу разбежаться и прыгнуть в нее, пока она сама не поглотила меня. Но я борюсь. И вдруг я слышу голос девочки. Я поворачиваю голову вправо и вижу ее. Она стоит на перроне, где стоял раньше я, и улыбается. И мне хочется бежать от нее. Я разгоняюсь, готовый прыгнуть в черноту нефти. И просыпаюсь.
       На улице гроза. Дождь хлещет, как ненормальный. Молнии какие-то яростные. И в первую секунду я даже не понимаю, что на улице гроза. Потом до меня доходит, что происходит, и я облегченно вздыхаю, вытирая потное лицо о простынь. Я иду к холодильнику, но на полпути сворачиваю в сортир и справляю малую нужду. Потом иду к холодильнику, открываю, жмурясь от яркого света, и жадно пью холодный ананасовый сок прямо с горла. Спать мне сегодня не придется. Я сажусь у окна с пакетом сока и закуриваю. Рассвет приходит неслышно, но к тому времени гроза стихает.
       Город просыпается. Я просыпаюсь от раздумий и собираюсь к Марку.

       Марк спал. Я разбудил его телефонным звонком, так как дверь он не открывал. Дом, в котором он живет, не видел ремонта лет тридцать. Это обстоятельство почему-то наводит на меня тоску.
       Марк, заспанный, с недовольным видом открывает дверь и впускает меня. Мы завтракаем яичницей, которую я приготовил, пока он принимал душ.
       - Сегодня будет не так жарко.
       - Угу, - отвечаю я ему, делая глоток кофе.
       - Детей будет мало.
       Я думаю, что он прав. Смотрю на его щетину.
       - Ты бы побрился.
       Он смотрит на меня жалобным взглядом.
       - Пол, я не могу. Давай ты, пожалуйста.
       Я хочу отказать ему, но понимаю, что времени у нас мало.
       - Ладно. Давай я.
       Пока Марк одевался, я позвонил Винсенту. Сказал, чтобы он ехал в Ангар 4 и ждал нас там, так как мы выезжаем на охоту.

       Мы встали у детской площадки и долго наблюдали за ней в поисках добычи. Детей действительно было мало. Похоже, сегодня был не наш день. Я бесцельно лазил в Интернете через мобильный телефон. Марк поставил Энигму. Эта музыка успокаивала нас обоих.
       Мы объехали пять детских площадок. К середине дня выглянуло солнце, и началась жара, разбавленная влажностью. Мы приехали в какой-то зачуханный район и встали в узком проулке.
       - Эй, Пол, гляди.
       Я проследил за взглядом Марка. К нашей машине шла девочка, на вид лет семи. Она несла булку хлеба и что-то напевала себе под нос. Я осторожно открыл дверь фургона. Когда девочка поравнялась с ней, я схватил ее за волосы и втянул в фургон. Девочка от неожиданности вскрикнула и схватилась за голову, выронив хлеб.
       Марк резко сорвался с места, а я захлопнул дверь. Девочка стала кричать и отбиваться руками и ногами. Я отшвырнул ее к задней стене машины, достал хлороформ и промок тряпку. Когда я наклонился над девочкой, она попыталась укусить меня за руку. Я быстро справился с ней. Она лежала в углу, а я открыл окно и высунул нос. Мне стало дурно.
       Винсент открыл ворота Ангара 4, Марк загнал машину. Девочка все еще спала, тем было лучше для нее.
       - Ура, ура, ура, - ликовал Винсент, чуть ли не приплясывая. – У нас будет ужин, будет ужин.
       Я подумал, что в субботу куплю ему огромную кучу успокоительных средств по дороге сюда.
       - Вы знаете, что делать. Я пошел.
       Я попрощался, вышел на улицу и закурил. Я стоял и думал, что ребятам уже порядком надоело, что вся черная работа достается им. Марк убивал ребенка, а Винсент готовил ужин. Но у нас было условие: если нас накроют, я все беру на себя. Естественно, я не собирался все брать на себя. Я не собирался всю жизнь сидеть в тюрьме за кого-то. И мне кажется, они начали об этом догадываться.
       Больше думать об этом мне не хотелось. У меня потекли слюнки от мысли об ужине.
       Я собирался пойти в ресторан и перекусить. Но не успел я ступить и шагу, как меня кинуло в пот. Надо мной возвышался портовый кран. Я опустил глаза и увидел рельсы. Меня тихонько затрясло, и я подумал, что куплю и себе чего-нибудь успокаивающего, когда буду в аптеке.
       Кинув недокуренную сигарету, я подумал, что уже пора избавиться от машины.

       Пятничный сеанс у психолога я пропустил. Позвонил и сказал, что неважно себя чувствую. Но на самом деле я был бодр и свеж, так как ночью меня не одолевали кошмары, и я выспался.
       В субботу я был взволнован. Я всегда немного волновался в день званого ужина. Название званого ужина пришло к нам как-то само собой, так же как и название «Закрытое общество».
       По дороге в Ангар 4 я заехал в аптеку и купил себе и Винсенту успокоительное. На выходе из аптеки я закинул две таблетки в рот и проглотил на сухую, хотя их полагалось запивать.
       В ангаре пахло умопомрачительно вкусно, у меня сразу началось обильное слюноотделение. Винсент налил мне тарелочку супа, и я вмиг ее съел. Меня даже трясло от удовольствия.
       В пол-одиннадцатого ночи я открыл ворота ангара. Лунный свет хищно отражался от рельсов, но я старался не думать об этом. Вдалеке я увидел очертания вагонов.
       Первыми прибыли Страубы. Они давно не посещали званый ужин, на их лицах читалось нетерпение. Затем начали подъезжать остальные гости нашего маленького пиршества. Всего десять человек. Клиентов было намного больше из самых разных уголков мира. Их поиском занимался только я. Когда клиент получал приглашение (их рассылал тоже я), мы получали от каждого ответ, что он желает на ужин. Из составленного ими меню получалась сумма платежа за ужин. Суммы, естественно, были немаленькие.
       Как только клиент выходил из машины, я получал кейс с деньгами, которые сразу отправлялись в сейф. Затем все рассаживались, и начинался ужин. Многие клиенты знали друг друга, некоторые имели общие дела. Иногда они договаривались о чем-нибудь прямо в ангаре, обменивались данными. Мы никогда не ужинали с клиентами. Мы ели еще до их появления, а потом весь вечер обслуживали их. Напитки тоже покупались до приезда клиентов, но бывало, что клиент привозил с собой какое-нибудь редкое пойло.
       Елена не приехала. Я долго всматривался в черноту ночи, ожидая появления ее машины. Устав ждать, я закрыл ворота Ангара 4 и пошел к гостям.
       Ко мне подошел мистер Тодд и снова пожал руку.
       - У меня к вам нерадостные вести, - тихо сказал он. – Елены больше нет с нами.
       Мое сердце ударило в горло.
       - Что случилось? - еле вымолвил я.
       - Итальянская мафия расправилась с ней и с ее мужем. Их утопили в открытом море. Очень жестокие люди. Мне жаль.
       Он прошел к столу и сел около жены. Она сочувственно посмотрела на меня. Муж Елены не знал, чем она бывало развлекается. Мое настроение упало, и я замкнулся в себе. Я вяло и неохотно обслуживал гостей.
       - Винсент, ваш суп просто великолепен.
       Похвала всегда была Винсенту в усладу, особенно уз уст маленькой мисс Тесс. Она была миниатюрной женщиной, скорее походившей на девочку. Она надевала пышные платья, а от ее ярко-золотых волос Винсент сходил с ума. Маленькая мисс Тесс была владелицей крупной компании по производству порно со всем тем, что может заниматься этим делом. Как же иногда бывают удивительны люди. Но в большинстве случаев гости представлялись вымышленными именами и не рассказывали, чем занимаются. И меня это ничуть не расстраивало и не интересовало. Важны были лишь деньги, вот и все.
       Винсент расплылся в довольной улыбке.
       - Вы еще не пробовали щечки, мисс, - мягко сказал он.
       Мисс Тесс кокетливо улыбнулась. Мне стало дурно, и я ушел на кухню. В следующий раз придется ее не приглашать, так как я хотел пригласить на званый ужин своего психолога. А новым гостям всегда поется самое лучшее – щечки. Потом я собирался пристрелить его.
       На кухню пришел Винсент.
       - С тобой все в порядке?
       - Да. Елены больше нет, - у меня начала болеть голова, захотелось напиться.
       Винсент хмуро посмотрел на меня.
       - Сочувствую.
       Напиваться, пока не уехали гости, было нельзя. Но потом я собирался взять бутылочку вина или виски и забыться.
       Когда ужин закончился, я вышел попрощаться с гостями. К нам подошел Винсент с блестящими от радости глазами.
       - Она зовет меня к себе в номер. Утром она улетает, так что это мой единственный шанс.
       Мы с Марком отпустили его, и Винсент бегом бросился к машине мисс Тесс. Потом мы убрали, помыли посуду и привели ангар в убожеский вид. Я выехал из ангара с выключенными фарами, все выезжали с выключенными фарами, и ехали так до дороги.
       По пути домой я купил в круглосуточном супермаркете бутылку виски, думая, что проваляюсь в постели все воскресенье.

       Я проснулся только в понедельник, ощущая себя дерьмово. Я привел себя в порядок на сколько это было возможно, но все равно остался помятый.
       Психолог опять все талдычил, что мне нужно рассказать ему, чем я занимаюсь. Я пообещал сделать это в ближайшее время. Я рассказал ему, что Елены больше нет.
       - Сочувствую, - равнодушно сказал он. Уже тогда я хотел пристрелить его.
       На следующей неделе он получил приглашение на званый ужин. Он позвонил мне и спросил:
       - Это что, шутка? Ужинать в ангаре в порту.
       - Вам понравится, ведь новым гостям подается все самое лучшее, - у меня потрясающе хорошее настроение. Мне хотелось постебаться над ним. Но он неожиданно согласился, и я объяснил ему, как добраться до Ангара 4.

       Гости были предупреждены насчет психолога. Он приехал самым последним, и я посадил его во главе стола. Потом я поставил перед ним тарелку со щечками, от вида которых у меня потекли слюнки. Он выбрал белое сухое вино, и я налил ему бокал. Выглядел он растеряно, и я про себя глумился над ним.
       Гости начали с ним знакомиться, и он немного успокоился. Приготовленные Винсентом щечки он уплетал за обе щеки. Я улыбнулся, гости тоже смотрели на него с интересом.
       Когда он вытер губы салфеткой и сделал глоток вина, сказал:
       - Очень вкусно. Винсент, вы просто мастер.
       Винсент растянулся в улыбке. Гости тоже.
       - А что это за мясо. Немного необычное на вкус? Или это секрет повара?
       - Нет, почему же, это не секрет. Гостям подается все самое вкусное. Это щечки.
       Хмурая тень накрыла лицо психолога.
       - Какие щечки?
       Тучная миссис Тулески засмеялась. Ее огромные груди подпрыгивали, качая на себе огромный кулон с бриллиантами.
       - Человеческие щечки. А вернее маленькой девочки лет шести.
       Психолог подпрыгнул, зацепив стол. Его бокал наклонился, но остался стоять.
       - Вы с ума сошли! Совсем не смешная шутка.
       И он замолчал. Все гости смотрели на него, и он начал медленно понимать, что попал в «Закрытое общество «Званый ужин», которое периодически собиралось в Ангаре 4, чтобы отведать человеческую плоть.
       Он дернулся, и я выхватил пистолет.
       - Пошли со мной.
       Гости продолжили трапезу. Я увел психолога на кухню. Он пытался что-то сказать, я огрел его по зубам. Потом затащил его в угол, где висели крюки, на которых болтались тела, пока из них вытекала кровь. Он закричал, увидев крюки. Попытался встать, цепляясь за кафельные стены, но поскользнулся и упал.
       - Я сообщил секретарше, что еду к вам в гости.
       Я улыбнулся.
       - Ни она, ни полиция никогда не найдет мистера Антонио Николаса Онима. Потому что этого имени не существует. А эН Оним передает вам привет.
       По его глазам стало ясно, что он все понял, и я выстрелил ему в лоб. Психолог упал на бок, а я облегченно вздохнул.
       - Как наш гость? – спросила Габриэль.
       - Встретиться с этой девочкой, - я кивнул на ее тарелку, и гости засмеялись.
       - Надеюсь, вы его не мучили? – она отправила в рот поджаренный кусочек голени.
       Мне вдруг тоже захотелось подкрепиться.
       - Габриэль, мы каннибалы, а не звери.
       - Это еще как посмотреть, - сказала темная Эльза.
       Артур Ситгер хмуро посмотрел на нее.
       Она была сатанисткой, я не зал, чем она занимается. Меня это не заботило. Только деньги. Темная Эльза пила кровь, так что Винсент всегда оставлял для нее пару бокалов. Еще сегодня присутствовала Дарла Паркинс. У нее была какая-то редкая болезнь, название которой я не запомнил. Да и насрать мне было, чем она больна. Она платила неплохие деньги за возможность пить коктейль из перемолотой в миксере печени. Если она не будет пить этот коктейль, то состариться через три года и умрет.
       Вечер прошел замечательно. По лицам гостей было понятно, что они довольны. Я тоже был доволен, и Марк, и Винсент тоже. Они уехали первыми, когда мы все убрали. Я выключил свет в ангаре, выгнал машину и запер ворота.
       Я сел в машину, но она не завелась. Я безуспешно пытался завести ее, пока вдруг не увидел кран. Он поворачивался, и меня это сильно напугало. Я повернул голову налево и увидел вагон. Он медленно катился в мою сторону.
       Я схватился за ремень безопасности, но он не расстегивался. Я начал дергать его, но все безуспешно. Вагон все приближался и приближался. Я попытался открыть дверь, но и ее заклинило. Паника волной захватила меня, от ужаса я начал бить по стеклу.
       Когда до машины оставалось несколько метров, вагон треснул. Из трещины хлынула нефть. По-моему я закричал. Вагон врезался в машину, выбив стекло, и нефть начала заполнять ее. Я поперхнулся, когда черная жидкость попала мне в рот. Не веря во все происходящее, я поднял запачканные нефтью руки и стал кричать. И тут я понял, что вагон продолжает ехать, толкая машину. Я повернул голову направо и увидел приближающуюся стену.
       Я успел подумать, что ад, это не то место, куда ты попадаешь после смерти, а то, что с тобой происходит.