МостоваЯ...

 


Июньский ветер прогревал комнату летним ароматом. Пух влетал и путался среди занавесок. Утро только начиналось, а солнце уже палило вовсю. На кровати, стоявшей в углу кто-то лежал. Одеяло перевернуто, подушки сброшены на пол. Торчащая голая пятка, слегка зашевелилась. Зазвенел будильник. Сонная рука вылезла из-под одеяла и скинула жужжащие часы на пол. Потерев опухшие глаза, зевнув пару раз, девушка села на край кровати и три раза повторила: «ты прекрасна, это твой день!». Не поверив самой себе, она направилась в ванну. Часовой утренний душ заставил взбодриться, и лицо приняло более отчетливый вид. В зеркале, появилась довольно милая рожица с простоватыми чертами. Глаза такие выразительные, за счет темных ресниц. Зеленые. Нос с горбинкой, но очень маленький. Полнота ярко красных губ говорила о ее темпераменте. Щеки худенькие, в принципе, как и она сама. Вся семья отличалась худобой, особенно папа, и еда никогда не помогала ей полнеть. Черные густые мокрые волосы растекались по спине в беспорядочном состоянии. Причесывать видимо их она не собиралась. Слегка подсушив, залила макушку лаком, и отправилась искать костюм.
Гардероб в двух шагах от не застеленной кровати был в ужасном состоянии. Двери нараспашку, одежда разбросана на полу, кое-что висит на двери, на кресле, на телевизоре. А шкаф практически пуст. Несколько пар обуви, в основном кроссовки, кеды, одни туфли и шлепанцы. Видимо девушка жила одна. Квартирка небольшая, две комнаты и огромная лоджия с видом на мостовую. Немного подумав, она достала из-под кровати слегка потертые, и ужасно помятые джинсы. Надела их и отправилась на кухню.
Небольшой столик, два стула и пустая, грязная кружка. Включив чайник, она побрела искать носки. Полностью одевшись и выпив кофе, выбежала на улицу и улыбнулась.
Свежий легкий ветерок трепал ее волосы. Жужжащие мухи и жучки не раздражали, как это бывало обычно. Дошла до остановки, села на скамейку и достала новую книжку из джинсовой грязноватой сумки. Она называлась «Темный подъезд». Какой-то ужастик, который ей дала подруга на прошлой неделе. Закладка где-то в середине. Видимо книга не очень интересная.
Не успела она прочитать и двух страниц, как подъехал автобус. Запрыгнув в последнюю дверь, она поехала на работу.
Автобус остановился напротив большого супермаркета «Биг Хорс». Огромное количество людей напоминало жирный муравейник, который вот-вот лопнет от напора суетливых человечков. Эта суматоха ее не остановила и, прорвавшись сквозь поток, девушка оказалась в спокойном, узком переулке.
Дома походили на античные постройки. Архитектура 19 века наводила на размышления каждый раз, когда она проходила здесь. А это случалось, примерно, пять раз в неделю. Случайный прохожий окатил ее грозным взглядом, наверно из-за того, что маленький фантик, который она только что выкинула, оказался на траве. Ее это ничуть не задело, и, направившись дальше, она принялась наблюдать за людьми в давно знакомом дворике.
Свернув за угол дома № 25, она оказалась среди шести березок, посаженных одним влюбленным. Их положение походило на форму сердца, но из-за того, что ветки давно никто не стриг, изображение было размытым. В детстве бабушка рассказывала ей легенду о двух влюбленных, попавших в ситуацию, разрушившую всю их жизнь, отнявшую все надежды на совместное счастье. Каждый раз, она слушала ее с восхищением, и, выучив наизусть слово в слово, написала легенду на бумагу. Иногда, перед сном, сидя на подоконнике и глядя, как загорается и гаснет свет в окнах соседнего дома, она думает о том, почему этих березок любви именно шесть, ведь в этом кроется какой-то потаенный смысл, интересующий, наверное, ее одну. Столько мыслей уже успело посетить ее, столько догадок, и столько сомнений, что можно было бы написать целую книгу. В конце концов, она поняла, что ответа на этот вопрос не сможет найти никогда, потому что он неизвестен ни одной живой душе. И, успокоив себя одной версией, стала думать об этом все меньше и меньше.
 Ветер шевелил зеленые листья березок. Наводило на размышления, от которых хотелось убежать. Хотелось ни о чем и ни о ком не думать. Но в очередной раз она вспомнила Фила, с которым провела самые лучшие дни и захотела вернуться на несколько лет назад, повторить пройденное, или наоборот почувствовать самое новое, чего никто никогда еще не чувствовал. Мечты… мечты…. Что они делают с человеком?
После шести пройденных, романтичных березок, она увидела родное здание, в котором провела последние два года. Коричневый одноэтажный дом, потрескавшиеся стены, одна дверь, и огромные окна. Когда-то она первый раз переступила зашарпанный порог и осталась здесь.
- Привет, Катрин. Ты сегодня рано, - радостно прокричала молодая рыжеволосая подруга. Такое веселое личико очень приятно увидеть утром. Хорошее настроение на весь день обеспечено. Большие, пухленькие щечки, карие глаза и невыносимо приятный голос.
- Доброе утро, Эшли. Ты как всегда отлично выглядишь, - улыбнувшись в сотый раз за это утро, она прошла мимо прилавка с надписью «ФАНТАСТИКА», и направилась к своему рабочему месту. На краю стояла картонка с надписью «Катрин Пуэрко, главный менеджер по продажам». Усевшись на деревянный старенький стул, она достала какие-то ведомости, и принялась заполнять пустые колонки.
Казалось, это был обычный рабочий день. Закончив с ведомостями, она аккуратно раскладывала книги по полкам. На сегодня ей достался отдел «ФИЛОСОФИЯ», и, кладя последнюю новинку на четвертую полку, услышала, как со спины ее окликнул мужской, незнакомый голос.
- Девушка, не могли бы вы подыскать мне что-нибудь интересное. В последнее время сложно что-либо подобрать. Не могу найти подходящее, все не то. - Он почесал слегка лысеющий затылок, и добавил - Я точно не помню, но, по-моему, последнее, что меня по-настоящему заинтересовало, был Джон Смит «Останься на век».
- Должна заметить, это очень хорошая книга. Ну, и что вы можете сказать по поводу содержания? Понравилось?
- Сюжет довольно интересный, но простоват. Слишком много лишних судеб, не причастных к основным героям. … А! я вспомнил! Однажды мой друг принес мне маленький затрепанный томик какого-то автора. Фамилия была стерта с обложки, а первые пять страниц вырваны. Помню только имя – Грэгор. Рассказ был о мальчике, попавшем в богатую семью из приюта. Но поскольку у меня был всего лишь первый том, конца я так и не узнал. У вас случайно нет книг этого автора?
- Давайте-ка, посмотрим…. – задумчиво промычала Катрин. И направившись вдоль стеллажа, она принялась перечислять авторов, которые попадались на глаза. – Есть Грэгор Сподвинский, есть Грэгор Пифонов, есть так же… и, не закончив фразу, она вскрикнула! – я вспомнила! Книга, которую вы читали, называется «Молчаливая тишина» и ее автор не Грэгор, а Георг и он предпочел оставить одно имя, без фамилии. Недавно я видела ее здесь, - она ткнула пальцем между каких-то книг, и, поняв, что нужного экземпляра нет на месте, негромко произнесла, - Эшли, подойди на минутку.
Рыжая красавица сразу подбежала, и, услышав вопрос, тут же достала необходимый томик где-то с верхних полок. Игриво поглядывая то на Катрин, то на молодого человека, как будто недоумевая: «чего ты стоишь, подруга, действуй!», она медленно вернулась на свое рабочее место. Расплатившись у кассы, покупатель окинул взглядом потрясающую фигуру Катрин, стоявшую спиной, и быстро выбежал из магазина. Остаток дня прошел в раздумьях. Работать было лень, поэтому Кейт ушла пораньше, чтоб успеть на последний сеанс любимого фильма.
Кинотеатр находился в трех остановках от книжного магазина. Ехать не хотелось, и она решила пройтись пешком. Свежий воздух всегда хорошо действует на людей, особенно, когда их состояние очень схоже с депрессией. Достаточно всего лишь остаться наедине со своими мыслями, наедине с собой, обдумать происходящее и расслабиться. Хоть, наедине с собой Катрин почти всю жизнь, и никогда не страдает депрессией, такие прогулки все равно помогают, в первую очередь избавиться от тоски.
Слова фильма она знает наизусть, и в который раз, купив билет на последний ряд на 15 место, она помогала актерам справиться с речью. Это мелодрама о двух подростках, выросших на ферме, и любивших друг друга всю жизнь с момента их первой встречи. Естественно концовка фильма – счастливая свадьба. Но каждый раз, она плачет. Эшли называет ее романтиком, ведь кроме нее никто не знает, о диком пристрастии Катрин к мелодрамам.
После заполненного людьми зала кинотеатра, двухкомнатная квартирка показалась маленькой кладовкой. Невыносимый срач привел ее в ужасное состояние. Хотелось всегда видеть свои комнаты идеально чистыми, но убираться было сложно, как физически, так и морально. Слишком многого требовала чистота: 100 приседаний, 1000 наклонов, 10000 раз пачканий рук в чистящих средствах. Единственное, что могло заставить ее навести порядок – это приезд родителей. Ради них она вылизывала каждый уголок любимой квартирки, каждый плинтус, каждую запылившуюся полочку. Готовила разные вкусные блюда, пользуясь кулинарной книгой бабушки. Мирима Поляр была самой выдающейся личностью из всей семьи. По крайней мере, у Катрин самые сладкие воспоминания детства были связаны с ней. Но, поскольку, родители не баловали частыми приездами, полки задыхались от тяжелой пыли.
Скинув с себя темно синие кроссовки, подарок мамы, не глядя какое положение они заняли на грязном полу, уставшая она поплелась на кухню. Включила чайник, наполнила кружку сухим кофе и плюхнулась на подоконник. Окно было открыто. Легкий ночной ветерок обдувал замученное тело, и шевелил исписанные листочки, висевшие на черном холодильнике с помощью веселых магнитиков. Один из них упал, и, взглянув на пол, Катрин прочла напоминание. Память ее оставляла желать лучшего, и дабы не забывать самых главных моментов, она записывала их на бумажки, а затем лепила на холодильник. В основном это были даты дней рождений друзей, подруг. Не сказать, что благодаря этому устройству, она все помнила, но что-то точно делала в срок.
Упавшая, Розовая бумажка содержала следующие строки: «25 числа этого месяца - Мэри». Она не очень любила праздники, молодежные тусовки. Шумиха, крики, незнакомые лица – все это ее напрягало. Ей по душе были спокойные, тихие вечера в кругу книг и горячего кофе. Но сидеть дома и заниматься любимым делом – читать, редко получалось, обязательно кто-нибудь да позвонит, да вытащит на очередное сборище безмозглых, веселящихся недоносков. Ей казалось, что у таких людей нет будущего, нет ничего. Их мысли забиты травой, дымом сигарет, спиртными напитками и сплетнями. Она не считала себя интеллектуалкой или ботаничкой. Нет, она относила себя к тем, кто строит свою жизнь заранее, наполняя ее всеми удобствами, к тем, кто обдумывает каждое действие по несколько раз, прежде чем сделать. Многие называют таких – слишком правильными. Но такой как Катрин, плевать на чье-либо мнение.
Иногда она думает о том, что, как и всем на планете ей когда-то стукнет 30, а затем и 40. Не то, чтобы страшит возраст, морщины. Скорей всего она боится, что, став зрелой – одиночество больше не будет доставлять удовольствие. Все заводят семьи, рожают детей, покупают собак, кошек, различных зверушек, и проводят остаток дней, получая пенсию, экономя на еде.
Звонкий щелчок дал понять, что вода в чайнике закипела. С трудом, поднявшись с подоконника, она залила содержимое кружки, и вдохнула приятный аромат крепкого напитка. Согревающий запах жареных зерен всегда вводил ее в состояние размышления. И усевшись на прежнее место, она принялась накручивать мечты на клубок надежд, попивая бодрящее зелье. Самым огромным желанием было посетить Италию. Ее всегда притягивала эта страна и замысловатый язык любви, на котором говорило все население. Будучи романтичной натурой, ей хотелось туда поехать вдвоем с любимым человеком. Но из-за того, что никаких отношений у нее не было уже два года, все надежды сгорали над пропастью разочарований. У нее был секс, она встречалась с разными мужчинами, но только один раз из всех доставил ей удовольствие по-настоящему, только один раз она, как ей казалось, любила.
Катрин лишилась девственности в 17 в конце 10 класса. Это случилось, когда бывшая одноклассница устроила вечеринку в своем трехэтажном коттедже, воспользовавшись отсутствием родителей. Появившись в мини юбке, Пуэрко поразила большую часть парней потрясающей фигурой. Подруги кидали косые взгляды в ее сторону, да и зачем они еще нужны? От них требуется только зависть и лож, это она поняла давным-давно. Пройдя по длинному коридору, к ней подошел Ник, парень в которого была влюблена половина девчонок школы, кроме нее. Она считала его жутко красивым, как и наверно каждая кто был знаком, но тупым. Во внешности не было никаких минусов, а вот в образованности этих минусов хоть отбавляй. Таких как он ничто не может заинтересовать в жизни, кроме как вечеринки, пьянки и компании самых отвязных людей школы. Для нее он был глуп, ведь уже тогда она отличалась особым умом, и свое окружение выбирала сама.
- Кейт, хочешь, я угощу тебя выпивкой? Элизабет сказала, что мы можем чувствовать себя как дома, и брать что захотим. Я нашел в подвале огромную корзину с пивом. Не хочешь присоединиться к нам? – и он кивнул в сторону стоявших неподалеку ребят, его друзей. Один из них с большим носом, Джон, что-то весело рассказывал, а остальные четверо громко ржали, заглушая ритм музыки.
- Знаешь, Ник, я не пью пиво, - коротко отрезала та, дав понять самому красивому парню в школе, что не все, что он захочет, достанется ему. Она посмотрела на его слегка растерянный вид, и улыбнулась. Не теряя надежды, он продолжал:
- А как насчет вина?
- Мммм, я не пью вино.
Он не был настойчивым никогда, но из-за спора с друзьями – затащить Катрин в кровать этой ночью, продолжал:
- Я слышал, в той комнате разливают виски, мы можем провести там время у камина, - Ник пытался быть романтичным, но все было безуспешно. Еще никогда ему не было так сложно предлагать девчонке провести с ним время.
- Прости, я наверно не правильно выразилась, - протянула Кейт, - я не пью ни пиво, ни вино, ни виски с такими как ТЫ.
Он был поражен жестким отказом, точнее он был поражен отказом вообще. Еще никогда он не слышал ничего подобного, тем более от девчонки. С самого раннего детства ему доставалось всё, абсолютно всё! А сегодня, хоть Ник и был тупым, он все-таки понял, что может испытать обычный человек.
Весь вечер она просидела на балконе, попивая какую-то газировку, из холодильника. Никто из тех, кто находился в доме, не вдохновлял на беседу, поэтому она решила провести его в одиночестве. Катрин была очень общительной девочкой, но эта черта проявлялась только с теми, кто ей действительно нравился. Не сложно догадаться, что таких людей было немного. Всего лишь одна умная, но стервозная подруга, говорившая гадости про нее всем одноклассникам, и два парня со двора – Фил и Генри. Генри был красивым, но таким же самовлюбленным, как Ник. А Фил был его братом, простым, но жутко привлекательным, в которого без памяти влюбилась Кейт.
По пути домой, она увидела свет в его окне. Он жил на втором этаже, и, взяв горсть маленьких камушков, она принялась кидать их в его стекла. Через несколько минут от туда вылезла кучерявая голова Фила, и прошептала:
- Подожди минуту, я сейчас спущусь.
Она присела на лавочку, рассматривая узоры на своем мини, и, постоянно думала, понравится ему новый наряд или нет. Чувства уже было сложно скрывать. Она надеялась, что ночью им никто не помешает, они будут одни, наедине. Это был самый подходящий момент из всех, что ей удавалось создать. Дождавшись, наконец, когда он сядет она начала:
- Вечеринка у Элизабет была еще скучнее, чем в школе на утреннике.
Он улыбнулся, и пошутил:
- Это наверно, потому что меня там не было.
- Не наверно, а точно. Если бы ты был рядом, мне бы не пришлось коротать время на балконе одной.
- Ты снова была одна? – раздраженно спросил Фил. Ему не нравилось, что большую часть времени она проводила одна, запираясь в комнате или сидя где-нибудь в темном парке. Более того, он не верил, что одиночество может доставлять удовольствие. Поначалу ему казалось, что это из-за плохих отношений с родителями, ведь подростковый возраст формируют именно они. Но, побывав в ее квартире, он понял, что у нее довольно счастливая семья, в которой все друг друга любят.
- Я не виновата, что среди моих знакомых так много недоносков, - так она называла всех, кого считала тупым или лживым.
Он медленно обнял ее за плечи, поглаживая руку. Кейт покраснела, и, наклонив голову, услышала, как его губы что-то шепчут ей на ухо. Она пододвинулась ближе и почувствовала, как по телу пробежала дрожь. «Я люблю тебя, люблю за то, что ты такая одна. За то, что от тебя всегда пахнет свежей росой, люблю за то, что рядом с тобой я счастлив….» - шептал Фил, а она все больше и больше возбуждалась. С каждым произнесенным им словом, она теряла над собой контроль, и, избавившись от стеснения, резко повернулась к нему. Голубые глаза смотрели из-под кудрей, наполненные страстью. Она поцеловала его в щеку. Губы ее горели. Вдруг Фил схватил ее за руку, и повел за собой.
- Куда мы идем? – в темноте кричала она. Он ничего не отвечал, а медленно вел ее в темноту. Кейт доверилась. Вскоре дома исчезли, и они оказались у реки, протекавшей внизу огромного обрыва. Встав на большой, песчаный камень, он обнял ее очень крепко. Поцеловал в разгоряченные губы и спросил:
- А со мной ты тоже чувствуешь себя одинокой?
- Нет, - резко вырвалось у нее, - с тобой я самая не одинокая девочка на свете. И вообще, я … я… я люблю тебя! - Снова опустив голову, она добавила, - поцелуй меня.
Он прильнул к ее губам, поглаживая черные, густые волосы. Затем его руки опустились ниже, он расстегнул мини, после чего скинул коротенький топ, и повалил Кейт на траву. Да, ей было больно, ведь это был первый раз, но от мысли, что Фил рядом, боль сменялась приятным чувством любви. Вернувшись домой под утро, ее мысли не покидал он. Так она провела последние дни в десятом классе, постоянно думая о Филе, так прошло и лето.
Начались скучные дни последнего года в школе. 12 октября, она проснулась с мыслью, что снова увидит его. Постучав, дверь открыл отец, и сказал, что Фил и Генри уехали учиться в другой город. Такую боль расставания и предательства она не испытывала даже когда узнала, что ее подруга стерва. Почему он ничего ей не сказал? Это чувство было ни с чем не сравнить. Первый человек, заставивший возненавидеть одиночество, и полюбить любовь, в которую она не верила, просто взял и пропал. Последний год в этом маленьком городке она прожила с трудом. Заканчивала и начинала день с мыслью о том, что скоро все изменится. Скоро она уедет отсюда, и будет жить одна, в новом городе, в новой квартире, у нее будет новая работа. Все это она ждала с нетерпением, и, наконец, дождалась.


Окна были мокрые от дождя, который видимо, начался, пока она была погружена в воспоминания. Кофе остыл окончательно, и, глотнув, его она скривилась. Больше всего на свете, после жужжащих мух, она ненавидела холодный кофе. Вылив в раковину остатки, тишину ее жилища потревожил телефонный звонок.
- Алло, - устало произнесла она.
- Алло, Кейти? ты не забыла, что завтра мы идем выбирать Мэри подарок? – звучал звонкий голос Эшли.
- Нет, моя «холодильная напоминалка» очень помогает, - смеясь, проговорила Катрин.
- Это хорошо. Но нам нужно прошвырнуться по магазинам, - весело начала та, - и подыскать ей что-нибудь стоящее. Я все обдумала и решила, что самым лучшим будет дорогой сервиз. А ты как думаешь?
- Ты же знаешь, мне все равно.
- Вечно тебе все равно. Ты никогда не принимаешь участие в выборе подарков.
- Но мне это не нравится, я тебе уже говорила. Тем более все детали вы обсуждаете с Грейс.
- Мне очень хочется, чтоб ты поехала с нами, будет весело,- простонала Эшли.
- Хорошо. Заедешь за мной завтра в 6?
- Ровно в шесть, ты – чудо!
Закончив разговор, Кейт поняла, что вечерние воспоминания вымотали ее так сильно, и единственное желание было – поскорей уснуть. Усталость отвела ее к не застеленной кровати, и она окунулась в глубокий сон.


 


В голове кто-то стучал молоточком, разбивая стенки мозга адской болью. Будильник звенел уже не в первый раз, но встать она так и не смогла. Ей нужно было позвонить Эшли, сказать, что сегодня она не придет, попросить, чтоб та заменила подругу, если понадобится. Но, что она скажет, когда узнает, что по магазинам придется идти без нее. Что она скажет, когда узнает, что у Катрин нет таблеток, а даже если бы и были, она бы не стала их пить. Эшли была самым эмоциональным человеком, который когда-либо встречался Кейт. И каждый раз, когда ей сообщалась грустная или наоборот невероятно радостная новость, Эшли нервничала и принимала валерьянку. Так или иначе, выбора у Кэти не было, и кое-как добравшись до телефона, она дозвонилась до подруги.
- Алло. Эшли, ты … - не успела она договорить, как та начала суматошно кричать.
- Ты где? Почему опаздываешь? Опять проспала! В следующий раз я тебя сама буду будить. Ты же так хочешь этого повышения. Ну-ка бегом сюда, я прикрою, пока ты будешь ехать! Придумаю, что сказать Тэду.
- Послушай меня, мне очень плохо. Голова болит, забыла на ночь закрыть балкон. Может, простыла, может еще что. Не знаю. Ты не могла бы сказать Тэду, что меня сегодня не будет?
Минутное молчание, заставило Кейт взволноваться:
- Эш, ты еще здесь?
- Да! Я сейчас же отпрошусь, оформлю тебе больничный на пару дней и приеду. Куплю жаропонижающего, померь, у тебя есть температура? Держись, дорогая, я уже еду. Придется захватить травы. О Боже! Ну, все, целую!
И не успела больная вставить слово, как на том конце оборвалась связь. Больше всего на свете Катрин не хотелось никого видеть. Хотелось побыть одной, вылечиться самой, без всякой помощи. Но, видимо, ей суждено встречать людей, которые ей дорожат. Для кого-то близкий человек это смысл всей жизни, а для кого-то это как, само собой разумеется.
Утонув в пуховой подушке, она уснула. Никогда прежде Кейт так долго не засыпала. Ворочалась, то, раскрываясь от жары, то, закутываясь от холода. Скорей всего жаропонижающее ей очень даже пригодится, потому что все тело горело. Снились какие-то кошмары, от которых она много раз просыпалась. Казалось, она проспала весь день, но на самом деле прошло не больше получаса. В дверь позвонили, и, подорвавшись с кровати, Кейт увидела на пороге Эшли с огромным пакетом. Что там находилось, ее абсолютно не интересовало, и, выйдя на балкон с безразличием к подруге, она закурила. Эшли быстренько разделась и приготовила лекарства, которые разнесли свой запах по всей квартирке.
- Почему ты стоишь на балконе босиком? И вообще, почему балкон до сих пор открыт? – по-матерински возмутилась Эш.
- Извини, мамочка, я сей час все исправлю, - в голосе больной звучали нотки сарказма.
- Ну, я серьезно, Кейт. Нельзя так относиться к своему здоровью, - и, не закончив одну тему, она тут же начала другую. – Сей час выпьешь моего зелья, и к вечеру все пройдет. Надеюсь, ты заболела не для того, чтоб остаться дома в ответственный момент выбора подарка? Я знаю тебя, ты на такое не способна. Все будет хорошо, ты пойдешь на поправку. Только не бросай меня…. ты же знаешь, мне необходимо будет сразу обсудить с кем нибудь купленное.
- Думаю, все быстро пройдет, ты же рядом…. – тихо прошептала Кейт.
Эшли расценила это как полное согласие, и радостно повела ее на кухню, пить лекарства. Из уважения к подруге Катрин давилась горкой жидкостью. Казалось еще пару глотков, и все, что она съела вчера утром выйдет наружу. Но ничего такого не случилось, и, закончив с одной кружкой, она сделала пару глотков из другой, казалось наполненной еще худшим зельем.
- Я знаю, это не твой любимый кофе, или банановый коктейль. Но это намного полезней, - причитала Эшли с важным видом. – И через пару часов ты будешь чувствовать себя, как огурчик. - Такое чувство, что она превратилась в добрую фею, и ее миссия на сегодняшний день – спасти подругу от головной боли и высокой температуры. И, честно говоря, у нее это получилось.
Вечером, Катрин ожидала грандиозная поездка по магазинам – самое нелюбимое занятие. И отвертеться она никак уже не сможет. Была очень хорошая причина – болезнь. Но благодаря превращению Эшли в фею, она быстро улетучилась.

Когда Эшли ушла, Кейт снова осталась одна, и в очередной раз наслаждалась этим моментом. Снова уселась на подоконник, заварила чашечку кофе и продолжила размышлять то, на чем остановилась вчера вечером. Открытое окно, свежий, но немного сыроватый воздух заполнял кухню, оставляя на обоях запах дня. На лице промелькнула улыбка, а голова заполнилась мыслями о Филе. Последнее время она очень часто думает о нем, и о том, что между ними было. Наверно время, проведенное наедине с собой, влияет на воспоминания. А точнее на то, что заставляет их вернуться. Многие люди, в основном одинокие, всегда что-то вспоминают, грустят, ведь им некогда веселиться. Не то чтобы Кейт грустила, просто она много думала о прошлом, о том, что когда-нибудь все вернется. И чувства, которые пришлось испытать – тоже вернуться!
Так она просидела около двух часов. Когда солнце заходило за горизонт, а часы пробили шестой час, позвонила Грейс. Вечно спокойная и задумчивая, она медленно проговорила:
- Привет. Эш сказала, ты себя плохо чувствуешь? Как ты так, умудрилась летом заболеть?
- Точно не знаю, но, по-моему, я забыла закрыть на ночь балкон. А там еще и дождь ливанул.
- Знаешь, по голосу не сказать, что тебе жутко плохо. Подожди-ка минутку! Дай, угадаю! Эшли приходила днем! – и спокойствие в голосе сменилось диким смехом.
- Да, мне пришлось пить эти долбаные травы! – обиженно прикрикнула Кейт.
- Да ладно, я пошутила. Хоть эти травы – полное дерьмо, они всегда помогают. Ты мне скажи лучше, ты едешь с нами?
- Я не знаю. Я не люблю все эти приготовления. Это же пустая трата времени. Но Эш попросила, и я не могла ей отказать.
- Ладно, увидимся вечером, не скучай. – Закончила Грейс. Она всегда в конце говорила эту фразу, а иногда что-то вроде «чао-какао». Поэтому, не удивившись сухому прощанию, Кейт прошла в комнату и включила телевизор. Первый раз за месяц.
Огромный серый экран, стоявший на старой, потрескавшейся тумбочке, показывал новости. Пожалуй, это была единственная передача, которая не надоедала так быстро, как все остальные. Молодая, ухоженная девушка, сидя за столом, рассказывала о том, что творится в мире. Где-то на юге, люди страдали от засухи, президент снова выступал перед народом, бессвязно отвечая на вопросы слушателей. Ничего интересного она не увидела, и, нажав на красную кнопочку пульта, комнату заполнила темнота.
Весь день палило солнце, но из-за головной боли, и этих мыслей о Филе, она так и не почувствовала тепла. Все время была занята какой-то ерундой. Все время что-то отвлекало. А ведь она так любит солнце! Любит часами сидеть на балконе на своем мягком кресле, и любоваться прекрасным видом мостовой залитой желтыми лучами. Когда огромная лоджия надоедает голыми кирпичными стенами, она ползет на крышу в самое пекло. Сидит в панамке, с бутылочкой ледяного пива, или чего покрепче. Делает глотки, и охлаждает нагретые до предела внутренности.
Снова размышления прервал телефонный звонок. Это была Эшли. Запыхавшимся голосом, она быстро протараторила что-то не совсем понятное. Но кое-как Катрин поняла, что поездка по магазинам отменяется. У ее мужа случилось что-то на работе, и ей нужно срочно выезжать к нему. Далее она добавила, что завтра ближе к вечеру заедет за ней с Грейс. В неугомонный говор было сложно вставить слово, поэтому едва Кейт открыла рот, на том конце послышались короткие гудки. «Что ж, тем лучше!» - подумала она, и поспешно одевшись, вышла на улицу.
Противных мошек не обнаружилось, и, улыбнувшись самой себе, она направилась в любимое кафе. Оно не являлось престижным, и не занимало никакого положения среди ресторанных магнатов. Скорей всего это была тихая забегаловка, в которой все всегда было свежим, невероятно вкусным, и недорогим. Но самое главное, что заставляло ее появляться там все чаще и чаще – был ее лучший друг, такой же одинокий, но безумно милый старичок Боб.
Пройдя мимо светящегося фонтана, свернув на мостовую, Кейт остановилась. Ее глаза устремились на горизонт, или куда-то дальше. В небе не было ничего необычного, лишь звезды, усыпавшие синее пространство. Все казалось таким бездонным, нескончаемо бесконечным. Когда-то Фил сказал, что если запрокинуть голову сильно назад, то ничего, кроме неба не будет видно. В тот вечер, они стояли, держась за руки, и смотрели на звезды, не замечая ничего вокруг. То же самое она решила повторить и сейчас. Над ней оказались десятки, а может и сотни миллионов звезд. И каждая из них была по-своему важна этому миру. Мерцая некоторые падали, быстро скользя по бездонной синеве, другие исчезали, оставляя после себя лишь тусклый быстро гаснущий свет. Вскоре шея затекла, и последний раз окинув взглядом более-менее понятные созвездия, она побрела дальше.
Дойдя до серого здания, не сильно отличавшегося от других, таких же тусклых, она увидела мигающую надпись «У Боба». Деревянная, старая дверь отворилась, и перед ней появилось два огромных зала. Один, чьи окна выходили на проезжую часть был для некурящих. Народу было немного. Всего лишь небольшая компания молодых ребят, и молоденькая девушка в углу, потягивающая мартини. Остальные, незанятые столики были прикрыты желтыми скатерками, а стоявшие рядом стулья аккуратно задвинуты. На потолке висели огромные люстры, с красивыми разноцветными камнями, шевелившимися от малейшего ветра, оставляя на стенах, полу, цветах, стульях мигающие точки. Несмотря на дешевую мебель и отделку, помещение выглядело довольно уютно. Пахло жареным мясом, и сладкими печеными булочками.
Другой зал, отделенный толстой стеной, находился напротив этого. Туда и направлялась Катрин. Она открыла дверь. На нее повеяло теплым дымом сигарет, и невыносимо вкусным запахом плюшек. Уж что-что, а их она унюхает издалека. Это помещение было не менее приятным и комфортным, чем предыдущее. Стулья здесь, правда, заменились маленькими кожаными диванчиками. Подойдя к барной стойке, она увидела Боба, и, поцеловав небритую щеку, уселась напротив.
- Ну, как поживают мои любимые клубнички? - так она называла плюшки с клубникой.
- Все как всегда – теплое, свежее, румяное, вкусное, и сделанное с любовью для тебя! – мягко улыбаясь, выпалил старичок.
- Так чего же мы ждем? Подавайте мне все, что есть - сэр.
Тут же перед ней появилась тарелка с искусно приготовленными булочками, и чашка горячего кофе. Не сказав спасибо, она жадно поглощала сласть, запивая черной жидкостью.
- Ты сегодня прекрасно выглядишь! Приятно видеть тебя такой цветущей.
- Да ладно тебе, Боб. Все далеко не так. На самом деле я только сегодня лежала с температурой и головной болью. Просто ко мне приходила Эшли… - и не успела она договорить с набитым ртом, как Старичок рассмеялся.
- Ты пила эти травы? Ха, ха, ха! Вот уж не думал, что тебя она сможет заставить! Ха, ха, ха, - продолжал заливаться толстяк.
- Ничего смешного. Я бы на тебя посмотрела, будь ты на моем месте.
- Ну, ладно, не обижайся. На самом деле, лучше них не лечит никто и ничто, - с умным видом закончил бармен.
-Ты расскажи лучше, как там Мэт? – дожевывая последний кусок, спросила Кейт. Мэт это его младший брат. Как-то ей приходилось с ним встретиться. Это было один раз, но она его надолго запомнила. В воскресенье, как обычно, Катрин шла к Бобу, отнести новое издание боевика. Подходя к двери, она увидела молодого человека, живо чинившего старый внедорожник. Он услышал шаги, и поднял голову. Перед ним появилась красивая Кейти. Завязалась беседа, из которой она узнала, что Боб уехал на работу, уладить какие-то дела с бумагами и приедет только к вечеру. А так же, что этого симпатичного молодого человека зовут Мэтью. Отдав ему книгу, она попрощалась, пообещав обязательно с ним увидеться еще.
- Кстати, тебе от него привет, в очередной раз. Интересуется, придешь ли ты к нам на индейку, на следующих выходных.
- Конечно, приду! Ты только мне напомни через пару дней. Телефон у тебя мой есть, так что звони, не забывай.
- А ты что уже уходишь? у нас, сегодня фирменное блюдо – голландские гренки. Еще никто не ушел отсюда, не попробовав его. Ты тоже должна это сделать, - настаивал Боб.
- Нет, не могу. Нужно бежать! – и поцеловав щетинистую щеку, она помахала рукой.
Хотя, куда ей нужно бежать? Она одна, и никуда никогда не спешит, даже если опаздывает. Но в этот раз, она бежала на крышу, полюбоваться небом, которое так хотелось прижать к себе. Спешила, потому что боялась, что облака примут другое положение, и все станет чужим.
За то время, пока она уплетала любимые плюшки, мало, что изменилось на улице. Все те же звезды, тот же ветерок, та же прохлада. Застегнув спортивную курточку, она побрела по темным улицам родного городка. Все было, как-то по-особому близким, по-особому дорогим. В очередной раз, глядя на тусклые, серые дома, она думала. На этот раз в ее мысли пробрался Мэтью. В нем был какой-то огонек. И свет, исходивший от этого огонька, когда они говорили, не мог не подействовать на нее. Конечно, она мечтала о том, что они будут вместе, что он будет ее любить так же, как она любила Фила. Хотела детей от него, двух мальчиков. Мечтала об отдельном доме, и об огромном количестве времени, которое они бы проводили вместе. Но почему-то у этой мечты всегда был грустный конец.
Скорей всего, то, что она к нему испытывала можно назвать – лишь страстью, а не любовью. А может, страсть – первая ступень любви? Катрин легко понять. Когда два года просыпаешься одна в постели, становится холодно. И морозит не тело, а душу. Единственная причина, по которой она до сих пор сохранила тепло – это любовь к одиночеству. Но, как и любому человеку, ей хочется перемен. Хочется снова возненавидеть это состояние, снова почувствовать, что кому-то по-настоящему нужна. Для этого необходим Фил. Он один знает, как изменить внутренний мир Катрин, он один нашел ключ ко всем закрытым дверям. Но его больше нет. Он исчез, как исчезают звезды, отжив своё.
Пока она шла по мостовой, ей жутко захотелось завести собачку. Какого-нибудь английского бульдога. И если бы на улице не стояла ночь, она бы купила его сразу. Хотелось, чтоб он будил ее утром, подходил к кровати и скулил. Она бы назвала его Френсисом, из-за графских повадок, и улыбалась каждый раз, видя его смешны, слюнявые щеки. Гуляла бы с ним, на крыше бы появилась еще одна, страдающая бессонницей, душа. Она бы покупала ему свежей свинины, и кормила бы три раза в день, чтоб он был предан ей, ее квартирке и холодным нравам.
Наконец, она добралась до своего дома, и, захватив зеленое покрывало с подушкой, вылезла на крышу. Ночь наедине с небом предстояла длинная, поэтому она вернулась на кухню, и забрала остатки клубничного рулета. Устроившись поудобней, Кейт принялась считать звезды. Еще с самого детства, Катрин выделяла на небе небольшой квадратик, считала в нем мигающие точки, а потом следила за теми, которые исчезали. Тогда у нее была книга, в которую делались записи пропавших без вести звезд, названных ею же. И к этому занятию маленький астролог подходил строго, каждый день. Сейчас все зависит от настроения, и она больше ничего не записывает. Книга лежит где-то на верхней полке, в шкафу, не имеющая для хозяйки былого значения.
В доме напротив этажей было, на пять больше, поэтому все последние окна были как на ладони. Иногда, сгорая от любопытства, она пыталась рассмотреть в них людей, чем они занимаются, пыталась читать по губам, хотела знать всё. В конце концов, она часть этого мира, пусть даже самая маленькая, и все же, имеет право знать о других. Конечно, с такого большого расстояния мало, что было видно, и ей приходилось довольствоваться тусклыми силуэтами, и мельканием лампочек. Зато с другой стороны крыши открывался самый одинокий и затягивающий вид – мостовая. Ничто не действовало на нее так сильно, как эта дорога, покрытая серым холодным асфальтом. Глядя на нее, в ней просыпалась жалость. Ведь вдоль моста каждый день проезжают тысячи, а то и сотни тысяч машин, проходит огромное количество людей, но никто не останавливается. Никто не обращает на нее внимания, именно то, которое она заслуживает. Сколько мужчин нашли там своих половинок, сколько женщин? Да никто и не считал. В их сердцах это место остается в далеком прошлом, забытое и усталое от неблагодарности. И только Катрин ночами дает знать мостовой, что их - одиноких, в этом мире двое.
Одиночество для нее, как наркотик. Попробовав один раз, сложно остановиться. Как уже было написано выше, Фил был лекарством от зависимости. Но видимо такие, как он очень редкие таблетки, их сложно достать. Раньше у нее они были, и по рецепту принимались каждый день, 2, 3, а то и 4 раза. Но спустя какое-то время, аптека, в которую их завезли, закрылась. Как почти любой наркоман, Катрин с не особым желанием пытается найти эти пилюли. «Если суждено, оно найдется само!» – отмазывалась она сама себе. Поэтому это состояние ей доставляет огромное удовольствие.
Около шести утра синева ночного неба сменилась голубой прохладой утра, и, собрав одеяло, пустую коробочку из-под рулета и подушку, она отправилась в кровать. Поскольку Эшли взяла ей больничный, о работе можно забыть на три дня. И не спеша, выпив кружечку кофе с сыром, пролистав старый журнал, она уснула.

Утро получилось не таким жарким, как предыдущее. И лучики солнца не пробивались сквозь занавески, не щекотали ее своим теплом. Все было слишком обычно. Глаза открылись сами, без всякой помощи, и их взгляд упал на маленький будильник, которому она сегодня устроила выходной. Стрелки словно сговорились, указывая на двойку. Бодрое состояние говорило о том, что эту ночь она спала крепко, и проснулась, потому что выспалась. Никто не разбудил ее ни звонком по телефону, ни в дверь. Настроение находилось на пике радости. И улыбнувшись себе в зеркале над раковиной, она вновь произнесла избитую фразу: «ты прекрасна, это твой день!».
Пока ее не потревожила Эшли или Грейс, она решила позавтракать «у Боба». Пробегая по мостовой, она остановилась, давая ей понять, что не забыла. Все то же серое здание, та же деревянная дверь и тот же приятный запах вкусных блюд. Поцеловав небритую щеку, она уселась напротив бармена и сказала:
- Мне как обычно.
Спустя несколько минут, на стойке лежала тарелка с искусно пожаренной яичницей без желтка, с помидором и двумя кусочками бекона. Вдохнув аппетитный запах завтрака, она принялась уплетать его с такой жадностью, как будто не ела два дня. Старичок улыбнулся, но ничего не сказал. Любил ее такой отцовской любовью, и всякий раз при виде ее, ему хотелось разрыдаться. Ведь, мечта – иметь детей, так и не осуществилась. Он уже смирился с мыслью, что остаток дней проведет один, ну или, по крайней мере, с братом, который собирался уехать в следующем месяце к другу на север. Женщины уже не обращали внимания на его дряблое тело, на невзрачное, морщинистое лицо. Да, он стар, но очень добр. Жаль, в наше время, почти никто не ценит внутренних качеств человека, все стремятся к статусу личности, который не говорит о состоянии души. Его дни однообразны, однотонны и скучны. А Катрин, приходя в закусочную, добавляет яркие краски.
- Давно, ты не завтракала у нас, - задумчиво произнес бармен.
- Я работаю, времени мало. Ты же знаешь, его всегда не хватает, впрочем, как и денег.
Он ничего не ответил, а просто любовался милым лицом. Иногда, подолгу глядя в ее бездонные глаза, он искал родные черты. Думал, что у них одинаковый разрез глаз, цвет кожи. Но, скорей всего, эти мысли набегали на его одинокое сознание, только из-за неосуществленной мечты.
Они долго разговаривали о жизни, о красивых городах, о том, что нет ничего прекрасней звездного неба. Он был ей как старший брат, с ним она себя чувствовала защищенной и нужной. Вновь Боб передал ей привет от Мэта, и она размечталась. Вскоре позвонила Эшли. Она явно была не в настроении. Голос звучал злобно, и, казалось, если бы они были рядом, Эш бы ее убила.
- Ну и как это называется? Я сижу в этой долбаной машине, и жду, пока ты, наконец, появишься дома. Ты не могла позвонить, предупредить, что уйдешь? Не могла? Сосед сказал, ты в магазине, и скоро вернешься. Прошло уже 45 минут и 28 секунд. Как объяснишь? Мы же договорились, – Кейт знала, что этот грозный голос, всего лишь грозный голос. Эш никогда не умела злиться, она лишь пыталась нагонять страх.
- Ээээ, я «У Боба», завтракаю. Ну, ты же не сказала, во сколько приедешь, вот я тебя и не жду. Извини, но я не могла начать этот день без фирменной яичницы. Подъезжай сюда, Боб будет рад, - пыталась быть веселой Катрин.
- Боб? Ты говоришь о том Бобе, о котором я думаю? Как я давно его не видела! Передавай привет! Скоро буду! – мысль о старом друге, подогрела в ней чувство радости, и весь наигранный гнев исчез.





Дверь в кафе распахнулась и туда влетела Эш. Красивые рыжие локоны свисали с плеч, алая помада очень подходила к ее образу милой дамы, а прекрасно очерченные глаза излучали теплый игривый свет. На лице сияла очаровательная улыбка. И, чуть ли не бегом, она кинулась в объятия Бобу. Он был на седьмом небе от счастья! Его, какого-то Боба, не забывают. Некоторые посетители отвлеклись от своих блюд, и повернули головы в сторону кричащей Эш. Она обсыпала его комплиментами, обнимала и целовала. Он нежно улыбался, и скромно отвечал на серьезный, дружеский допрос. Когда всё успокоилось, он угостил подруг виски, и рассказал пару историй из далекого прошлого.
- Нужно позвонить Грейс, - резко вспомнила Эшли и набрала ее номер.
- Алло! Ну, сколько мне вас ждать? – спокойно проговорила та.
- Мы сейчас у Боба, он передает тебе пламенный привет. Уже выезжаем. Скоро будем. – И, выключив телефон, они попрощались со старым другом.




Грейс, как всегда выглядела старше из-за огромного слоя тонального крема, красной помады, и сильно подведенными глазами. Все это было довольно привлекательно, но излишне. Конечно, Кейт пыталась как-то поговорить с ней на эту тему, ведь Грейс всего 25, но по ней не скажешь. Она даже не видит в этом ничего ужасного. Считает, что чем выразительней черты лица, тем больше мужчин посчитают ее умной, интеллектуальной и интересной. Катрин, поняв, что все уговоры уменьшить краску для лица, бесполезны, приняла ее такой. Ведь, когда любишь человека, ты не пытаешься в нем что-то изменить, ты его принимаешь с тем, что в нем уже есть.
Сногсшибательная Грейс, стояла у подъезда, докуривая сигарету, и смотрела в сторону приближавшегося серого джипа. Эш остановилась рядом с ней, и передняя дверь автоматически открылась, позволив подруге сесть.
- Наконец-то. Я уже заждалась! Думала, вы не приедете никогда, - спокойно произнесла та.
- Просто на мостовой опять пробка, - вздохнула Эшли, - думали, доедем быстро. Прости.
Грейс сделала вид, что не услышала последнего слова, и сказала:
- Ну, что, едем в «Биг Хорс». Это, по-моему, единственное место с огромным выбором всего, что только может пожелать смертный. Конечно, мы едем за подарком Мэри, но мы же не должны забывать и о себе, не так ли?
- Да, я думаю, нас ждет невероятный шопинг. Майк не приедет сегодня, и попросил выслать ему пару новых рубашек, - Катрин только открыла рот, чтобы задать вопрос, но тут же его закрыла, потому что Эш уже отвечала на него. – Ах, да! Я совсем забыла! Его срочно вызвали на южное побережье, уладить какое-то дело с мистером Морисом. Он так спешил, что я толком ничего не поняла. Да и вообще, я плохо разбираюсь в этих законодательствах, правах человека, и судах. Так что, это, наверно, хорошо, что он рассказал все в двух словах. Моя голова избавилась от лишней, ненужной информации.
Майк это муж Эшли. Он является квалифицированным, востребованным юристом, поэтому многие фирмы готовы платить ему огромные деньги, лишь бы он работал на них. Не сказать, что они устраивали гонку по захвату Майка Холла, ценного кадра. Просто каждая, уважающая себя компания, желает видеть свое имя на первых строчках газет. А Майк, всего лишь человек, который способствует достижению этой цели. В их почтовом ящике каждую неделю появляется письмо с приглашением на собеседование в ту или иную фирму. Но, самое главное условие для Холлов, это зарплата. Пока что, им предложили самую высокую, из всех. Соответственно ему приходится работать дольше и сильнее, но это стоит того. Мотается по разным побережьям, городам, странам. А Эш опекает его, заботится, как любящая мама.
Что касается их отношений. Все очень просто. Они познакомились в институте. Она молодая журналистка, а он без пяти минут юрист. Все было невероятно романтично, первый поцелуй, первая ночь вдвоем. Потом свадьба, и самая невыносимая проблема, которая настигает все хорошо обеспеченные семьи – нехватка времени. Они не видятся неделями, но обзваниваются каждый день. Любят друг друга. В расставании самое главное это – отдых. Они успевают соскучиться, потому их встречи всегда страстные, а разговоры полны радости от захватывающей любви. Вот уже как несколько месяцев, они пытаются зачать ребенка. Но ничего не получается. Врачи говорят, что нет проблем для беспокойства, что все органы здоровы. Но как объяснить то, что долгожданного мальчика все нет и нет?
- Кейт, а ты чего молчишь? Случилось чего? – оглянувшись на заднее сиденье, Грейс взглянула в ярко зеленые глаза.
- Все в порядке. Просто я… хочу собаку.
- О господи, Катрин! Ты самый непредсказуемый человек, которого я когда-либо встречала! – возмутилась Эш.
Кейт не знала, что ответить, и просто смотрела в окно. Но Эш не унималась:
- И какой породы?
- Я об этом еще не думала. Хочу английского бульдога. Хочу, чтоб он любил меня, и всюду за мной ходил.
- Мы можем по пути заехать в зоомагазин, если хочешь?
Кейт кивнула, и машина укатила по гладкому асфальту мостовой. Солнце заходило за горизонт, и небо светилось фиолетовой пеленой, плавно переходившей в розовую. Мостовая не хотела оставаться одна, заставив их простоять в пробке, около сорока минут. Никто из подруг не решался нарушить тишину, словно случилось бы что-то ужасное. Поэтому почти весь путь до любимого супермаркета, они провели в полной тишине. Лишь, подъезжая, Грейс включила радио. Какой-то противный мужской голос говорил непонятные фразы, которые, по-видимому, должны были развеселить слушателей, но не веселили. Наконец, они доехали до нужного места, и перед ними появилось огромное здание. Много больших квадратных окон, красивый яркий красный кирпич, и невероятного размера надпись «Биг Хорс», стоявшая на крыше. Трудно было смириться с мыслью, что такая современная постройка, будет украшать улицы этого маленького, провинциального городка. Снова эта толпа народу, все куда-то валят, сами не зная куда. Пришлось протискиваться через мощный поток, чтобы оказаться внутри.
Над головами красовались огромные лампы, встроенные в потолок. Стены блестели от того, что уборщицы каждый день натирали их каким-то составом. Выглядело довольно привлекательно. По крайней мере, каждый, кто заходил вовнутрь, первым делом, обращал внимание на красиво подобранный дизайн. Девушки были здесь не первый раз, поэтому все эмоции притупились, и отношение ко всему сделанному было вполне обычным. И все же, переступив, порог, они огляделись вокруг. Не увидев ничего нового, кроме какого-то молодого человека, стоящего напротив картинной лавки, и выкрикивая громко бессвязные фразы, они направились на второй этаж.
- Подходите! Сегодня, и только сегодня, вы сможете выиграть приз! Попытайте свою удачу! Оторвитесь от дел! Подходите, все желающие, мальчики и девочки, мужчины и женщины! Сегодня у вас есть потрясающая возможность получить то, о чем вы всю жизнь мечтали! Забудьте про дела! То, что я могу вам предложить, заменит всё! – не останавливался он. Самое странное, что вокруг него не было ни одного заинтересованного человека, он словно был невидимкой. Хотя, как заметила, Катрин, его поведение было довольно артистичным, а взгляд так и манил к себе. Она несколько раз обернулась, и словила его пылающий взгляд на себе. Поскольку ее подруги спешили приобрести новинки лета и синюю хрустальную вазу для Мэри, она так и не смогла подойти поближе.
Несколько часов проведенные в примерочных утомили девушек, и, поднявшись лифте на последний этаж, они уселись за столики недорогого кафе. Смеясь и рассказывая, друг другу о приобретенном, и рассматривая четкие узоры на вазе, они выпили по стакану молочного коктейля, закусив сытным воздушным пирожным. Грейс увидела за соседним столиком давнего друга, и быстро пересела к нему, сказав, что не надолго. Кейт и Эшли не сильно расстроились, и продолжили беседу вдвоем. Так прошло около получаса. Их ничто больше не задерживало внутри, и спустя несколько мгновений, подождав пока Грейс наговориться, они оказались у выхода. Снова тот артистичный молодой человек, который по-прежнему много говорил и смотрел на покрасневшую Катрин. Снова она не подошла, хоть и сгорала от любопытства от всего услышанного, снова они сели в серенький джип и укатили проч.
Небо наполнилось розовым блеском, и мостовая так и светилась романтикой вечернего заката. Кейт не могла оторвать глаз. Все было настолько безупречным, что нескольких слов для описания не хватило бы. Домой ее завезли первее всех, и, скинув с себя одежду, она пролежала в ванне около часа. Вода давно остыла, тело размокло, да и усталость давала о себе знать. Пол ночи, одетая в длинную старую рубашку отца, она просидела на подоконнике, вновь окунувшись в воспоминания. Пред глазами стоял образ этого молодого пиарщика из «Биг хорса». Опять эти глупые желания, эти неизвестные эмоции. Но кофе, все-таки закончилось, и не заправленная кровать давно ее ждала.




 



- Привет, Катрин! Ты снова с нами, рады тебя видеть, –кричали коллеги. Она никак не могла понять, эта радость искренняя или в ней есть отголоски фальши, ведь с большинством из них она никогда не была знакома. Да и отсутствовала всего три дня. За это время те, кто раньше обходили ее стороной, как и всех остальных малознакомых людей, успели соскучиться. Тут она дошла до своего стола, и пришла в восторг от увиденного. Вокруг него стояло множество ее любимых цветов – тюльпанов. Все они были усыпаны золотыми блестками. Ее рабочее место впервые в жизни сияло, как она и хотела! Кейт подошла ближе и увидела красную большую открытку, стоявшую возле стула. На ней, большими буквами было написано «Поздравляю». «Но с чем?» - подумала она. Не успев открыть ее, кто-то сзади произнес:
- Поздравляю! Ты теперь в моей лодке! – улыбался Тэд во все свои тридцать два ровных белых зуба.
- Спасибо, конечно! Очень приятно, - смутилась Кейт, - но что послужило причиной такого торжественного поздравления?
- Его причиной стала ты!
- Что вы имеете в виду?
- Может, поужинаем как-нибудь вечером? Там все обсудим, в том числе и твое повышение, как ты на это смотришь?
-Мое повышение???? – удивилась Кейт! Она чувствовала себя немного потерянной. Все вроде бы складывалось хорошо, но не так, как планировалось. Этот жест Тэда, ее начальника, что бы это могло значить? Ей на ум приходило только одно, взамен она должна будет провести с ним ночь. Но ведь он никогда не обращал на нее внимания, как на женщину, она рассматривалась как лишние рабочие руки, в пользу развития книжного бизнеса. Лавка Тэда была открыта сравнительно недавно. И он не собирался останавливаться на одном магазине. Ему нужна была целая сеть.
- Да, теперь ты не просто менеджер по продажам. Ты теперь заместитель директора, - его самодовольный взгляд прожигал белую блузку Кейт, - твои обязанности мы обговорим завтра за ужином. Заеду за тобой в десять. А сейчас можешь идти домой, даю тебе еще один выходной.
Она не успела вставить ни слова, не смогла даже перечить ему. Эта должность…. Все было как в тумане. Ей было противно оставаться в этом помещении, было противно ловить похотливые взгляды коллег, и она выбежала на улицу. Завернув за здание, в маленький парк, она присела на одну из лавочек, предназначавшихся для курящих рабочих. Достала недавно начатую пачку сигарет и принялась обдумывать сложившееся положение, из которого было несколько выходов. Хотела поговорить с Эшли, но ее сегодня не было, а телефон находился вне зоны доступа. Пришлось провести целый день в каком-то суматошном состоянии.
 Ее босс не относился к вежливым и порядочным людям, его мучила жажда власти и богатства, которого всегда мало, даже если на твоих счетах миллиарды. Тэд думал, что, помогая кому-то, времени на себя с каждым разом будет становиться все меньше и меньше. Его это пугало. В свои тридцать пять, он почти ничего не приобрел, кроме этого, не приносящего больших денег книжного магазинчика. Отец ушел на пенсию в шестьдесят три, всю жизнь, проработав на бирже. Он не смог научить сына жизни, а лучше сказать это никогда не входило в его планы. Лишенный в детстве ласки и воспитанный в строгих условиях, Тэд решил доказать всем, в первую очередь отцу, что его жизнь сложится намного лучше.
Что же бедной Кейт оставалось делать? Потерять работу и сохранить свою честь? Или наоборот, наконец, получить повышение, и пятничными вечерами делать бесплатный миньет своему боссу? Ни то, ни другое ее не устраивало, и, вернувшись на рабочее место, она провела в глубоком состоянии беспокойства оставшиеся часы. Вечер наступил невероятно быстро, и как только стрелки пробили восемь, она выбежала из здания в поисках ответов. Мостовая никогда не отказывала ей в помощи, и, согревая холодом потускневшего асфальта, делала жизнь немного ярче. Добежав до своего родного места, где ее обычно что-то останавливало, Катрин замерла. Именно там, именно возле 168 палки железного забора, стоял мужчина лет сорока. Она никогда не думала, что небо так, по-особому, освещает любимый квадрат. Вот почему ее всегда тянуло туда.
 - Извините, а вы давно здесь? – боясь спугнуть его, произнесла Кейт.
- Нет, не очень. Хотя, глядя на эту красоту, - и он пальцем указал на оранжевое небо, - сложно уследить за временем. Хм, странно… я здесь раньше не бывал, и не думал, что когда-либо буду. Знаете, бывает, кто-то или что-то тащит тебя за руку, и ты не замечаешь, как оказываешься в том месте, о, котором мечтал пол жизни. Звучит немного глупо, но… - и тут, он, улыбнувшись, повернулся к Кейт, встретив ее полный печали взгляд.
- Но, что? – чуть слышно произнесла та.
- А вам когда-нибудь говорили, что ваши глаза способны прожечь насквозь?
- Но, что? – повторила Кейт. Немного помолчав, он все-таки ответил:
- Но… я не боюсь быть глупым…. Не боюсь, что кто-то сочтет меня сумасшедшим или заядлым романтиком. Я намного сложнее, намного интересней, чем может показаться на первый взгляд. И рассмотреть внутренний мир сможет только такой же, как я, - незнакомец снова расплылся в беззаботной улыбке, и, застегнув зеленую толстовку, повернулся, чтоб уйти.
- Никто не делал моим глазам такой комплимент, кроме вас. И я всегда думала, что они ни чем не отличаются от других таких же зеленых, до этого момента….
Он обернулся, и небо осветило черты его лица темно оранжевым потоком лучей. Прямой нос, высокие скулы, добрый взгляд и все та же беззаботная улыбка.
- Я направляюсь в сторону парка, говорят, там отреставрировали фонтан. Не хотели бы вы составить мне компанию?
Да, Катрин хотела, она сгорала от желания провести с ним этот усталый вечер и все последующие дни, поэтому ее ответ был прост – кокетливый взгляд, и короткая фраза:
- С удовольствием.
В те минуты ей казалось, что мостовая бесконечна, что этой одинокой дороге нет конца! Целых два года, никто не приглашал ее на свидания, никто не делал ей комплименты. Она словно была отрезана от мира полноценных женщин. Джордж, так его звали, приехал сюда на похороны лучшего друга, и полный грусти шел туда, куда вело шестое чувство. Никогда он так не страдал, никогда так горько не плакал. Человек, который сегодня ушел в другой мир, занимал самое главное место в его жизни. Но с судьбой не поспоришь, все, что должно произойти – происходит ровно в срок, и мы не в силах что-либо изменить. Остается только научиться принимать удары с легкостью, ведь это не первая и не последняя неудача, которую предстоит испытать. Не зная боли, люди бы не узнали, что значит быт счастливым. Все в этом мире взаимосвязано.
Фонтан не смог их уже ни чем удивить, поэтому, простояв там, около пяти минут, они направились в сторону ее дома. Ночное небо было усыпано звездами, и каждая из них отличалась яркостью, размером и частотой мерцания. Отыскивая какие-то созвездия, он рассказывал ей на ходу придуманные легенды, а Мостовая радовалась за них горевшими фонарями. Вскоре, яркая дорога сменилась темными кварталами, и, утонув в тишине, они остановились у подъезда Катрин. Долго глядя, друг другу в глаза, они, наконец, слились в страстном поцелуе.
- Катрин, ты самое чудесное создание на земле. Я так рад, что приехал сюда, что мне довелось увидеть небо в таком лирическом состоянии, рад, что все происходит неожиданно…, - и не успел он договорить, как Кейт перебила его:
- Ты скоро уедешь?
- Да. В моем городе осталась работа, жена и двое детей. Но, хочу, чтоб ты знала, ты самый необыкновенный человек на свете. Я уверен, таких больше нет! Твой взгляд завораживает, а дикие мысли поражают своей откровенностью. Никогда еще я не говорил никому такое, тем более в первый день знакомства!
- Я буду жалеть, если ты уедешь вот так, - и она схватила его за руку, ведя по темному подъезду в холодную квартиру. Желание разделить с ним постель было больше, чем страх, что такого не должно быть в первый день знакомства. Поэтому внутренний голос, вечно предупреждающий о чем-то, она заткнула страстью.
В эту ночь одеяло валялось на полу. Обнимая друг друга, они уснули, оставив позади великолепный вечер встречи. Мостовая погасила фонари, боясь потерять самого близкого одинокого человека – Катрин. Казалось, асфальт почернел от злости, да и машин стало как-то по-особому меньше. Ночь проходила в полной тишине, даже за окном не слышно было, как орут собаки, дерутся кошки. Деревья умиротворенно шевелили ветками, играя мелодию листьев. Луна светила приятным шепотом белого света, донося до них звуки ночного города.


- Я приготовил тебе кофе, и пожарил яичницу. Извини, но это все, что я нашел в твоем «набитом» холодильнике, - беззаботная улыбка промелькнула на его и без того красивом лице. Кейт только открыла глаза, и вспомнила то, что произошло ночью. Всё напоминало Фила, его движения, ласки. Она жила прошлым эти минуты. Окончательно очнувшись от громкости чувств, Катрин поцеловала его в слегка приоткрытые губы.
- Спасибо. Завтрак в постель,… хм, так романтично мне давно не было.
- Я должен тебе кое-что сказать, - улыбка исчезла в серьезном выражении лица, - мне взяли билет на самолет. Сегодня вечером я отправлюсь домой. О Боже! Я не могу оставить тебя! Ты, как второе дыхание, как свежий воздух, сквозь закрытое окно, - он опустил голову и замолчал.
Вчера вечером она думала, что это секс на одну ночь, и тронутая его словами сегодня, поняла, что давно не говорила о своих чувствах, хоть и быстропроходящих.
- С тобой так хорошо…. Я ощущаю себя на маленьком пушистом облаке, цвета лазури, когда ты рядом…. Начинаю ненавидеть одиночество и бояться. Когда ты уедешь, я снова останусь одна, и привыкну к пустоте моей большой кровати, к тишине любимой кухни. А ты забудешь, что где-то на земле есть такой город с самым прекрасным вечерним пейзажем, с самой честной мостовой. Забудешь всё, в том числе и меня, ту, которая подпустила тебя ближе, чем на расстояние вытянутой руки.
Слеза прокатилась по его щеке, а в глазах появился огонек надежды. Он словно хотел, что-то сказать, но промолчал. Джордж поставил поднос с кофе и яичницей на пол, а сам принялся ходить из стороны в сторону, что-то бурча бод нос. Кейт недоумевала, осыпая его вопросами, а он все продолжал. Наконец, в его безумной голове созрел план, и, присев на кровать, он взял ее за руку:
- Давай уедем от сюда! Только ты и я, только наши чувства, и ничего больше. Давай поедем на юг, у меня есть огромные сбережения в нескольких банках. Мы не пропадем! Я разведусь с женой, она поймет…. Мы с ней уже больше восьми лет не можем быть близки, как физически, так и морально. Она мне изменяет…, а я привык.
- А как же твои дети? Ты о них подумал?
- Я не знаю, являюсь ли я их отцом. Единственное, что может подарить им мое существование – это деньги, которые достаются мне почти даром. Ни о какой духовной близости и речи не может быть. Одному 10, другому 12, но никто из них ни разу не рассказал мне о себе, о том, как они проводят дни. Я для них никто.
Кейт не знала, что и сказать. Его затея отправиться в совершенно незнакомый уголок земли, пугала ее. Она не хотела расставаться с этим городом, и со своей обычной жизнью. То чувство, которое она испытывала к Джорджу, нельзя было назвать любовью. Ведь, если бы это было так, Катрин бы не раздумывая, поехала с ним. Фил до сих пор напоминал ей о своем существовании, шевеля тонкие ниточки надежды где-то глубоко в сердце. Его забыть было очень сложно, поэтому никакой Джо не смог бы заменить первую любовь. Единственное, что он сделал, это еще больше напомнил о том, как сильно она его любила. Страх перед одиночеством, к которому она с каждым годом теряла интерес, завладел ей. Мелкая дрожь пробежала по рукам и ногам.
- Я боюсь. Я не могу вот так вот взять, и все бросить. У меня есть подруги, которых я люблю, у меня есть работа, на которой вчера получила повышение, - и тут она вспомнила Тэда, и его планы поужинать с ней сегодня вечером. – Ты бежишь от жизни, которую ненавидишь, а я люблю жить так, как живу. Не могу все бросить, не могу….
- Ладно, я не буду заставлять тебя лишаться счастливых дней одиночества. Ты в праве делать свою жизнь такой, какой хочешь видеть. Сегодня в 11 я улетаю, и очень хочу, чтоб ты была рядом. Поскольку аэропорт здесь один, приходи, если надумаешь. Ждать я умею….
Он быстро оделся, поцеловал ее, как будто в последний раз, и ушел. Дверь хлопнула так сильно, что маленькая картинка с морем, висевшая на стене, упала. Кейт повернулась в подушку и зарыдала. Казалось, ничто не могло обидеть ее так, как безысходность с огромным количеством выходов, в которую сама себя загнала. В конце концов, до вечера было время подумать, и она взяла себя в руки.
Кофе остыл, и содержимое кружки отправилось в раковину. Яичница уже не выглядела так аппетитно, да и нервное состояние отказалось принимать хоть что-то в организм, поэтому завтрак сегодня отменился. Субботний день ни чем не отличался от остальных дней недели, кроме как тем, что его было принято считать выходным. Усевшись на крыше, она смотрела вдаль летевшим облакам, утопая в мыслях. Что же будет вечером, какое решение она примет? Не знал никто, разве что солнце, как-то хитро улыбалось, лаская теплом. Казалось, ему известно всё, или это просто казалось. Почему-то именно сей час, она вспомнила легенду о пяти березках, которую ей рассказывала бабушка в детстве.
Давным-давно, на свете жил художник. Он писал с натуры молодых обнаженных девушек, которые добровольно соглашались позировать ему. После того, как он стал сиротой, все его желания сводились к одному – прославиться на весь мир. Люди называли его Авадон, как звали ангела бездны, но настоящего имени не знал никто, кроме девушки, жившей на соседней улице. Ее звали Амалия. Ее красотой восхищался весь народ. Некоторые приезжали из других городов, посмотреть на восьмое чудо света, и никто не уезжал разочарованным. Точного описания нет, но примерную внешность бабушка Катрин описывала так. Огненно рыжие волосы, карие глаза и чудная широкая улыбка, поражающая своей молодой привлекательностью. Многие хотели взять ее в жены, и приходили к отцу, с целью забрать Амалию с собой, в невиданные страны. Отец был строг, да и к тому же, безумно любил единственную дочь, так сильно походившую на покойную мать. Никто не мог добиться расположения этого старого, но мудрого человека, кроме одного, одинокого и обаятельного юноши. Его звали Морфей. Он прибыл в маленький городок, когда ее отношения с художником стали самыми искренними и чистыми во всей округе. Авадон любил Амалию так сильно, что готов был обойти мир, в поисках самого необычного подарка для своей любимой. Хотел жениться на ней, мечтал о детях. Из-за чистоты своих намерений, он не мог позволить себе взглянуть на ее прекрасное тело, чтобы перенести каждую мелочь на бумагу, и любоваться шедевром остаток дней под звездным небом. Амалия, поражавшая своей спокойностью и любовью к жизни, ценила его как друга, и как мужчину, которого желал каждый миллиметр ее души. Но не долго длился самый красивый роман во всей истории легенд их города. Все оборвалось в тот миг, когда Морфей завоевал доверие отца Амалии, и забрал ее с собой.
Авадон много раз хотел покончить жизнь самоубийством, но в каждый раз, обнаженная Амалия приходила к нему во сне и говорила: «Я люблю тебя, и хочу всегда оставаться в твоей памяти, поэтому сделай то, о чем ты так мечтал! Нарисуй меня!». Позднее ночи стали для него самыми длительными минутами суток. Он не спал! Он творил! Спустя несколько лет, Авадон, получил всемирное призвание у тех, кто даже ничего никогда не слышал об искусстве. Портрет по памяти был для него самым лучшим поводом, проверить способности.
Что касается семьи, больше он так и не смог никого полюбить. Все свои дни, Авадон проводил, купаясь во славе на скамейке недалеко от любимого парка. Став знаменитым, он потерял интерес к жизни, потерял стремление к чему-либо, ведь всего чего хотел, уже достиг. И в один из прекрасных, ничего не предвещающих солнечных дней, он отправился на рынок, как вдруг, увидел человека громко кричавшего странные фразы. Недалеко от него, стоял дряхлый мужик. Выглядел он ужасно, беззубый, седой, в лохмотьях, да и что-то все время невнятно бормотал. Березы, которые торговец отдавал даром, были около метра в высоту. На первый взгляд, ничего особенного, удивительного. Но, всмотревшись вглубь листвы, Авадон увидел странно сверкающие огнем капли росы. Вскоре недалеко от города образовалась лужайка, тщательно ухоженная, с шестью березками, в форме сердца.
Окунувшись в средневековую любовь, Катрин не заметила, как пролетело время. На часах маленькая стрелка медленно подходила к восьми, и это означало, что скоро должен явиться Тэд. Наигранные фразы, море алкоголя, и холодная комната в отеле. Она много читала об этом в книгах, и ни разу не представляла, что такое может случиться именно с ней. И все же, нехотя поднявшись с любимого подоконника, Кейт пошла, приводить себя в порядок после неожиданной бурной ночи.
Стекло в ванне запотело от пара горячей воды. Протерев его рукой, Кейт увидела себя. Зеленые глаза смотрели вглубь, и пытались удержать поток слез, нахлынувших при очередной мысли о Джордже. Серьезные последние отношения были, черт знает когда, и, от страха снова быть незамеченной, она думала о своих дальнейших действиях. Быть может это последний человек, который так сильно задел струны ее души, который так честно признался в своих странностях. Быть может он единственный, кто так сильно хочет сделать ее счастливой. Внутри звучал голос, который так и просил, умолял ее приехать в аэропорт, обнять его и, прижавшись, лететь к ярким краскам жизни. Но мысли не могли смириться с тем, что придется начать новую жизнь, взглянуть на все с новой стороны и выбросить из головы Фила. Эшли, Грейс – они, хоть и не так близки, как хотелось, но являются частью ее маленькой вселенной. Наконец, поток, стремившийся намочить розовые, горячие щеки, вырвался из глаз. Сев на сырой пол, покрытый красной плиткой, Катрин закрыла лицо руками, как будто боялась, что кто-то увидит ее слезы. Хотелось кричать, но голос куда-то пропал.
Зазвонил телефон. На том конце спокойно говорил Тэд. Он сказал, что уже подъехал к ее дому, и ждет. Умывшись холодной водой, надев самые простые вещи, с целью оттолкнуть внимание Тэда, она вышла на улицу. Прохладный ветер осушил влажные щеки. Красный Мерседес осветил голодными фарами узкую дорожку перед подъездом. Вдохнув сладкий аромат сигаретного дыма, она нехотя притронулась к губам своего босса, который так рьяно желал подчиненную.
В ресторане, куда ее отвез Тэд, было мало народу. Только несколько пожилых парочек, пивших шампанское, и что-то говоривших друг другу в пол голоса. Вечер прошел довольно спокойно, несколько дорогих блюд, красное вино и отвратительная улыбка начальника. Она терпела, сама не зная почему. Этот карьерный рост уже не радовал, хотелось домой, хотелось к Джорджу. Закончив ужинать, он, как и предполагалось, привез ее в недорогую гостиницу. Дверь в номер люкс открылась с помощью пластиковой карты, и Кейт увидела шикарную огромную кровать. Это единственное, что так зацепило ее внимание. Кроме нее недалеко от окна стояла напольная лампа и маленький кофейный столик.
Тэд налил виски в два бокала и подошел к ней, спокойно сидевшей на краю кровати. Катрин знала, что сейчас будет, и молчала, боясь нарушить ритуал. На часах, стрелка не спеша подходила к десяти, и, поняв, что до окончательного решения осталось совсем чуть-чуть, она задумалась. Никогда еще не приходилось так долго и тщательно сомневаться по поводу счастья. Тэд пытался возбудить ее желание к нему, и тихонько шептал на ухо о красивых зеленых глазах. Глотнув холодный пьянящий напиток, Катрин вскочила, все для себя решив, и выбежала из номера. Ее путь лежал прямо к аэропорту. Тэд нервно кричал ей вслед об увольнении, и о том какая же она сука, жадно глотая алкоголь, чтоб хоть как-то забыть свой провал. Но Кейт было все равно.
На улице шел дождь. Громкие капли так и разбивались об асфальт, успевший нагреться за день. Мелкие капли касались ее волос, пока та пыталась поймать такси. Простояв с поднятой рукой около двадцати минут, Кейт перестала надеяться, что еще успеет к Джорджу. Слезы слились с природной стихией, и, чувствуя всю ничтожность своего положения, Катрин позвонила Эш. На том конце женский голос говорил уже надоевшую фразу, что телефон находится вне зоны действия сети. Кейт догадывалась, что в ее отсутствии виноват Майк, который скорей всего очень нуждался в помощи жены. Она не знала, почему рука не набрала номер Грейс, а просто положила намокшую трубку в карман. Тем не менее, сопротивляться уставшему телу не стала.
Машины словно сговорились, и ни одна из них не остановилась по просьбе Катрин. Выбившаяся из сил она смотрела на часы, было без четверти одиннадцать. Через десять минут он улетит на юг, и начнет жизнь заново, не вспоминая о ней, с которой было так хорошо, и рядом с которой, по его словам, хотелось жить. Она долго не могла поверить в то, что такая гадкая мысль могла быть правдой. Измученная отчаянием, Кейт медленно побрела домой. Дождь не прекращался, и огромные лужи, через которые не было сил переступать, захватывали промокшие насквозь кроссовки. Запах сырости дурманил и без того, мало, что соображающую голову. Это был самый нелепый случай, который так смело, отобрал у нее счастье. А может наоборот, этот случай еще даст о себе знать и преподнесет что-то удивительное?
Проходя по мостовой, она остановилась на том месте, где всегда встречала новые мысли, и где встретила Джорджа. Серость туч не особо привлекала ее внимание, поэтому, утонув в своем горе, покрытая дождевыми каплями, Катрин не переставала плакать.
В это время в аэропорту Джордж нервно поглядывал на часы, в надежде, что вот-вот дверь откроется, и туда вбежит намокшая Кейт. Она подойдет к нему и скажет что-то типа:
- Думал, я не приеду?
А он, поглощенный неземной радостью, прижмет к себе худенькое продрогшее тело, и поцелует в щеку. Затем скажет, как сильно он волновался, и как сильно понимал, что полюбил ее. После этого они, взявшись за руки, сядут в самолет, и проведут остаток дней в самой забытой стране, где их никто не найдет и не помещает. Но этого не случилось, ничего не случилось из того, что он предполагал. Все вышло самым неожиданным образом, как для него, так и для нее.

В родной квартире как всегда никто не ждал, и аккуратно намочив пол мокрыми носками, Катрин побрела на кухню ставить чайник. Без сил она плюхнулась на пол возле плиты, и просидела так до тех пор, пока свистевший аппарат не дал о себе знать. Заварив кофе, она сделала пару глотков, чувствуя, как тепло напитка согревает уязвленное сердце. Ведь никто не виноват в том, что так случилось. Быть может все к лучшему, может, ей приготовлена другая судьба, другой человек. Она даже толком не знала Джорджа. Наверное, уехать с ним, было всего лишь желание избавиться от реальности, которую Кейт одновременно любила и ненавидела. Конечно, с ним смешивался страх остаться одной, так и не встретив человека, который сможет открыть ржавеющую дверь в ее сердце.
Сев на подоконник, она вспомнила Эшли, которая так внезапно исчезла, да и Грейс, которая не особо баловала ее звонками. В голове промелькнула мысль, что могло случиться что-то серьезное, но для себя решив, что сегодня она будет эгоисткой, Кейт мгновенно забыла о подругах. В мыслях снова был Джордж, тот, кто начал отучать ее от одиночества. Несколько дней назад, она сидела на этом самом месте, и была счастлива. Сейчас она одинока. Если еще кто-нибудь так же внезапно ворвется в ее жизнь, и так же внезапно из нее уйдет, она сойдет с ума. Есть предел, черта, которую нельзя переступать, иначе случиться что-то непоправимое. Еще один такой человек, и Катрин увезут из дома или без сознания, или в невменяемом состоянии.
Утром, около шести, Кейт, наконец, решила пойти лечь спать. Предыдущее состояние постепенно сменилось умиротворенностью от мыслей, что остаток недели распланирован. Поход к Мэри на день рождения, ужин у боба, и, после всех развлечений пообещала себе задуматься о новой работе. Было интересно, что скажет Эшли, узнав последние события жизни своей подруги. Именно в эти минуты, так хотелось поговорить с ней, хотелось уткнуться в одну из ее дорогих шелковых рубашек, и прорыдать до утра. Внезапно захотелось выпить странный отвар Эшли, просто так, чтобы показать, как сильно она ее ценит. Почему-то, когда мы в беде, или плохо себя чувствуем, у нас очень сильно обостряется любовь к самому близкому человеку, которому из-за будничных дел, некогда все сказать. И, прогибающаяся под тяжестью плеч, Кейт завалилась на кровать, после чего уснула крепким сном.



 



- Принести тебе, еще выпить? – кричала Эшли.
- Да, пожалуйста! Сегодня я хочу напиться, - улыбалась не своей улыбкой Кейт. Грейс кокетничала с очередным мужиком, слегка расстегнув верхние пуговицы своей розовой кофточки. Оглядевшись вокруг, можно было увидеть большие комнаты с красивой мебелью, но уже запачканной пьяными гостями, лестницей ведущей наверх и множеством ламп. Было довольно уютно. Громкая музыка доносилась ото всюду. Катрин уже слишком много выпила, и, валяясь на диване, чувствовала, что скоро побежит в туалет. Тошнота подбиралась к горлу, и не в силах удерживать поток ужина, она побежала, сама не зная куда. Народу было много, и не разбирая пути, Кейт сделала это прямо в цветочный горшок. Первое, что попалось на глаза, и более мене подходившее для такого случая. Не чувствуя себя виноватой, она вытерла рот рукавом, и вернулась на прежнее место. По безразличным взглядам гостей, было видно, что никто ничего не видел, а если бы и видел, то не придал особого значения. Сегодня это случалось очень часто, и не с ней одной. Вскоре вернулась Эшли с еще двумя бутылками вина.
- О! Иди ко мне, моя дорогая, - смеясь в истерике, кричала Кейт. Эта фраза адресовалась бутылке. Подруга удивленно улыбалась, видя, Катрин в таком состоянии в первый раз. Да, она знала о том, что произошло несколько дней назад, знала и искренне жалела зеленые глаза, которые заметно потускнели. Эшли винила себя за то, что не была рядом в те минуты. Но, ей пришлось уехать. Майк был в ужасном состоянии, из-за несчастного случая, который случился с главным свидетелем. Теперь выиграть дело было намного сложнее. Ему нужна была поддержка, поэтому ночью, никому ничего не сказав, она уехала.
- Может, быть тебе хватит? Ты, по-моему, уже хорошо набралась! – грозно дернулась бровь Эшли, пожалев, что принесла еще спиртное.
- Да ладно тебе, все отлично! Я отлично, ты отлично, кто тут еще у нас? Забыла, как ее зовут… ах да, Грейс, она тоже отлично! Оставь меня! иначе тебе придется услышать, как я ругаюсь матом! – и окончательно опьяневшая Кейт, снова залилась истерическим смехом. Вариантов успокоить дебоширку, голос которой уже перекрывал музыку, было мало. Точнее их вообще не было. Оставалось только ждать конца вечеринки, который, казалось, никогда не наступит. Вдруг изо рта Катрин посыпались ужасные слова и фразы. Самое жуткое из всего этого, что больше половины Эш не понимала, но знала, все они адресованы ей.
Незнакомый мужчина, стоял возле столика, неподалеку от двух подруг и довольно улыбаясь, наблюдал. Ему нравилась немного сумасшедшая Кейт, глаза которой так искрились от алкоголя, но, в то же время, так тускнели от грусти, посещавшую ее каждые десять минут. Видимо, в это время она вспоминала Джорджа, а может даже Фила. Они были очень похожи. Заинтересованный тем, что дальше будет делать рыжеволосая красавица, он замер в ожидании.
Эшли куда-то ушла, а Катрин не останавливалась, и что-то бубнила себе под нос, допивая второй бутыль. Вскоре, подруга вернулась с огромной кастрюлей холодной воды, которая незамедлительно отправилась на голову опьяневшей. Те, кто стояли совсем близко, от неожиданных капель, попавших на одежду, руки, лицо, с криками отскочили в стороны. А те, кто находились подальше, просто улыбались, обсуждая происходящее. Хозяйка вечеринки, Мэри, в честь которой все здесь собрались, развлекала своего мужчину на втором этаже, поэтому ее мало, что интересовало в этот момент.
- Ты что делаешь, дура? Что происходит? – кричала Кейт. Ее одежда была мокрая насквозь, с бывшей прически стекала вода, а тушь, которая раньше украшала глаза, теперь была чуть ниже, под ними. Немного отрезвев, и, поняв, что все смотрят, она кое-как выбежала на улицу. Эшли подумала, что подруге не мешало бы остыть, и вошла в другую комнату, где находился источник музыки, огромный музыкальный центр. Сев на пол, рядом с каким-то молодым человеком, она попросила закурить.

Тело мерзло из-за мокрой одежды, обдуваемой ветром. На самом деле вечер был довольно теплый, просто алкоголь как-то странно на нее подействовал, да и все на ней было сырым. Сев на ступеньки, она принялась тереть руки друг о друга, чтоб хоть как-то согреться. Во внутрь заходить не хотелось. Мозги немного просветлели, и Кейт понимала, что ей там не особо рады. Вино стерло из ее памяти Джорджа окончательно, и теперь Катрин интересовало, как бы поскорей убраться от сюда. Она всегда говорила, что такие мероприятия не для нее, не в том плане, что она не может держать себя в руках. Просто не любила эту шумиху, крики, драки. Не любила алкоголь, но из-за слабости после всего произошедшего, позволила себе немного расслабится, и видимо забыла о рамках приличия.
- Привет, может, зайдешь в дом. Тебе, наверно, холодно, - прозвучал из-за спины грубый голос, который принадлежал мужчине, так любопытно наблюдавшего за недавней сценой. Не оборачиваясь, Кейт отрезала:
- Нет. Я в порядке.
- Что ж, я всего лишь хотел помочь, - накинув ей на плечи покрывало, незнакомец исчез за громкостью вечеринки. Теперь, Катрин не интересовали мужчины, желавшие с ней познакомиться или провести ночь. После случая с Джорджем, она перестала верить в элементарное счастье. Конечно, это было ненадолго. Вскоре она снова почувствует себя женщиной, потому что без внимания противоположного пола, мы вянем. Мы для них цветы, а они вода, которая поливает слегка засохшие стебли и лепестки, продлевая жизнь. Просто сейчас она нахлебалась, и впитывает влагу, окутавшую ее. Вскоре все пройдет, Кейт верила.
Покрывало было довольно теплым, и, укутавшись в него посильней, Кейт не шевелилась до тех пор, пока не выбежала, Эшли. Обеспокоенная долгим отсутствием подруги, она положила руку на мокрое плечо, и произнесла с виноватым выражением лица:
- Как ты?
- Все хорошо. Спасибо, что поставила на место! Я просто разошлась! Извини за сказанное, - и, обнявшись, они принялись обсуждать ссору, которая подняла им настроение. Они смеялись так долго и искренне, что забыли о дне рождении, во всю проходившем за спиной. Когда музыка затихла, гости стали потихоньку расходиться. Светало.
Дома все как всегда, кружка кофе, подоконник, и одинокая кровать.


Утро началось в три часа дня. Именно в то время, Кейт проснулась с ужасной головной болью, с трудом припоминая вчерашний вечер. На тумбочке возле кровати стоял стакан воды. Странно, но то, что она его туда не ставила, отчетливо всплыло в памяти. Не долго думая, она сделала три больших глотка, и чуть-чуть утолила жажду похмелья. Где-то в квартире послышались какие-то шорохи, стук посуды, и она почувствовала вкусный запах готового мяса. Слюни потихоньку стали набираться во рту, и сил вот так лежать и нюхать, больше не было. Кое-как пробравшись на кухню, она увидела Эшли. Стоя в цветном махровом халате, она жарила, резала, варила, и, вобщем, чего только не делала. Увидев Катрин, она улыбнулась какой-то особой доброй, утренней улыбкой:
- Уже проснулась? Как спалось?
- Мне снился страшный сон, но я не помню о чем.
- Значит, в нем не было ничего такого, что могло бы заставить тебя, его запомнить. Я не удивляюсь. Память у тебя, знаешь ли, не самая хорошая. Так что, особо не расстраивайся, - и, закинув нарезанную морковь в сковородку, она выключила плиту.
- Может, ты и права. Но, все-таки, странное предчувствие, что он вещий. Мне как будто кто-то во сне пришел и сказал, что сон сбудется. Не знаю, все как в тумане.
- Вот, выпей, - и Эш поставила перед носом Кейт знакомый до боли стакан, наполненный жидкостью, вроде той, что пришлось пить при простуде. Травы резали ноздри, и, вдыхая аромат горького леса, Катрин чувствовала, как улетучивается головная боль. После того, как отвар оказался на дне голодного желудка, там начали происходить бурлящие процессы, эхом доносившиеся по квартире.
- Ты, наверное, голодная, - засмеялась фея, Эшли.
- Да, не отказалась бы оттого, что так вкусно пахнет, - и, облизнувшись, Катрин зевнула.
Ранний обед был очень сытным и вкусным. Весело вспоминая вчерашний праздник, она совсем забыла о Джордже, и о том, что ее уволили. Тут, Катрин осенило, что сегодня рабочий день, и Эшли должна быть в книжном магазине. А вместо этого, неухоженная, заспанная, она стоит у плиты, и чувствует себя полноценной домохозяйкой.
- Я ушла оттуда. Теперь, мы обе безработные, - в ее голосе звучали нотки безразличия и сочувствия.
- Неужели Тэд и тебя домогался?
- Нет, он знает, что у меня есть грозный муж. Просто, мы устраивались с тобой туда вдвоем, и уходить должны тоже вдвоем. Ну и к тому же, я не могла оставить тебя одну, в такой сложный период.
Катрин почувствовала себя самым счастливым человеком на свете. Еще никто не доставлял ей такой «вкусной» радости, особенно утром. Она поцеловала настоящую, любимую подругу, и погрузилась в раздумья. Что если бы они так и не познакомились? Что бы с ней было? Она бы сейчас была одна, и, скорей всего, грустила. Как хорошо, что человек нуждается в поддержке, ведь если бы он со всем справлялся сам, он бы никогда не понял, какого это сидеть на кухне с лучшим другом. Какого это знать, что если ты упадешь, тебя поднимут и оттряхнут от грязи. Мимолетная улыбка промелькнула на ее лице. Дальше, она почему-то начала планировать день, хоть никогда этого не делала.
- Может, зайдем к Бобу? Уже давно там не были.
- Ты не представляешь, но я только хотела тебе предложить, - с полным ртом пробубнила Эшли.
- Ну, вот и отлично! Тогда, кто готовил, тот моет посуду, - смеясь, убегала из кухни Кейт. Эш не злилась, наоборот, ей нравилось чувствовать себя молодой мамочкой, поэтому уборку она провела с большим удовольствием.

По пути в кафе, Кейт снова взглянула на небо. Солнце освещало мостовую странным ярко-желтым светом. Настроение итак было замечательным, а, глядя на то, что творилось с природой этим днем, на душе становилось еще легче и веселей. Постепенно Катрин свыкалась с мыслью, что все хорошее приходит после плохого. Не было бы минуса, мы бы не знали, что такое плюс. Мы бы не ценили его так сильно, как ценим сейчас. Все происходящее несет в себе умные вещи, которое навевает на правильно развивающие мысли. Иными словами, все к лучшему, даже если к новому лучшему.
Ей казалось, что все мечты сбываются, просто про какие-то люди забывают, и не видят их осуществления. А потом говорят, что мечты, всего лишь мечты, - маленький мирок желаний. И вдруг она дала себе клятву, что не забудет ни одной своей мечты, чтоб не пропустить их исполнение. Над ржавой дверью в сердце загорелась лампочка, видимо кто-то поставил новую, поярче.
Приехав к Бобу, девушки принялись рассказывать про события последних дней. Конечно, кое-какие моменты пришлось приукрасить, чтоб все выглядело невероятным, и воображение друга работало еще сильней. Единственная тема, о которой никто из них не сказал, был Джордж. Катрин забыла, а Эшли не хотела напоминать о больном.
- И где же вы теперь будете работать? Уже что-нибудь подыскали? - озабоченно спросил старичок.
- Нет. У нас пока выходные, - дружный смех разразился по кафе, - но мы обязательно купим газет и найдем что-нибудь достойное.
- Да, и начальником будет женщина! - с горечью добавила Эш. На лице Боба заиграла таинственная улыбка.
- Не хотите поработать у меня? Я уговорил Тима, и теперь, помимо того, что он чинит машины, он работает со мной. Через неделю он уезжает на север к другу, я уже говорил. А сразу как приедет, мы начнем строительство нового детища. Дабы расширить круг почитателей нашей кухни, мы решили открыть новое кафе. Я останусь здесь, а Тим возьмет всю ответственность за него на себя. Могу предоставить вам две свободные вакансии: менеджер и бармен. Что скажете?
- Чур, я бармен, - вскрикнула Катрин. Менеджер больше не по мне. Хватит! Буду осваивать новый труд, - Катрин была серьезной.
- Ну, я тут подумала, и раз уж одна должность занята, то вторую возьму я, - промычала Эш.
Все-таки день был действительно удачным. Грусть предыдущих сорока восьми часов сменилась неподдельной радостью. Боб передал очередной привет от Мэта и напомнил про индейку. Теперь, Катрин ждала воскресенья, которое наполнит ее еще большей любовью к друзьям. О них иногда приходится забывать, но не по собственному желанию, скорей всего, все зависит от обстоятельств. Это неправильно, но она ничего не могла тут поделать.
Болтая о жизни, о возрасте, который дает о себе знать каждый новый год, девушки заказали два новых блюда в меню Боба. Первое называлось «Стая белых лебедей». На тарелке лежало два больших пирожных в форме уток. Повсюду с них стекал крем разных цветов, украшенный маленькими вафельными бисеринками. Второе «Съешь меня» было немного проще, но тоже очень вкусное. Это было тесто раскатанное, как пицца, а в середине лежали макароны с итальянским соусом. Все свои идеи Боб осуществлял в еде, а взамен получал искреннюю благодарность.
- Мы обязательно придем на индейку, - кричали вдогонку старичку девушки. Он был рад, и улыбался во все свои тридцать два зуба. Как приятно, когда о тебе помнят, даже если ты узнаешь об этом всего лишь раз в неделю, или еще хуже, в месяц. В руке Боб держал полотенце, и как только дверь закрылась, он протер им прослезившиеся глаза.


 


- Остаться с тобой? Как ты себя чувствуешь? – осторожно спросила Эшли.
- Все в порядке. Поезжай домой, - и, поцеловав в щеку подругу, Катрин вышла из серенького джипа. На улице уже было темно. Слишком долго они просидели в парке, где недавно достроили фонтан. Чистая, светящаяся вода струилась из маленького дельфинчика, который перепрыгивал через волну. Старый, пыльный фонарь стоял прямо над лавочкой, освещая их головы. Все напомнило Джорджа, и Эш пришлось ее успокаивать. Наверное, тот вечер останется на всю жизнь в ее мыслях, в ее кошмарах. День назад, Джордж выпал из памяти, как и многое другое ненужное. Но, видимо, скорость изменения одной и той же мысли у Катрин невероятная.
Сняв ботинки, Кейт побежала на кухню, и наклеила на холодильник новую бумажку со словами «Воскресенье - Джо». Квартира не успела проветриться от запаха трав и обеда, поэтому Катрин открыла форточку и дверь в лоджию, чтоб впустить свежий воздух. Давно она здесь не сидела, давно не мерзла от холодных стен. И, вспомнив, как ей здесь было хорошо, Катрин устроилась на мягком кресле. Глаза были устремлены вдаль, в глубь вселенной. Такое чувство, что сейчас на земле находилось только ее тело, а разум улетел куда-то далеко. Она ощущала себя маленьким человечком, способным перевернуть мир. Какая-то внутренняя сила овладела ей. Хотелось сделать невероятное, хотелось поверить, что в этой жизни все можно. И Кейт начала представлять себе Джорджа, что бы было, если бы она пришла в аэропорт. Ее жизнь повернулась на 180 градусов, и довольная приятными мыслями, она мечтала.
Ветер был такой ласковый. Нежными прикосновениями, он шевелил ее волосы, разнося повсюду приятный аромат шампуня. На небе, не очень высоко светила луна. Казалось, маленькие глазки, которые можно на ней увидеть, если хорошенько присмотреться, смотрели на Катрин. Губы луны что-то шептали, пытаясь донести до нее важную информацию. Но она не слышала, она мечтала, запоминая каждое слово желания, в надежде на его скорое исполнение. Сейчас был тот самый момент, когда она забыла обо всех. Забыла даже Эшли, которая так сильно любила ее. Разум все еще где-то витал высоко над землей. Вдруг, зазвонил телефон, и Кейт вздрогнула, вернувшись обратно на лоджию. Было грустно осознавать, что все окружающее – яркая реальность.
- Алло.
- Алло, доченька, здравствуй, это мама, - на том конце звучал добрый голос пожилой женщины.
- Привет мам, что-то случилось? – занервничала Кейт.
- Нет, нет. Все хорошо. Мы с папой хотим, чтоб ты приехала на недельку. Скоро у него день рождения, и он будет очень рад тебя видеть. Только не говори, что ты забыла! Уж день рождения своего отца можно запомнить. Он у тебя один!
- Я помню, мам, не начинай, а! – на самом деле, последние дни выбили из нее нужную информацию.
- А почему ты не звонишь? Мы уже совсем разволновались. Раньше мы разговаривали чаще, - лились упреки из трубки. Катрин любила своих родителей, но Джосефина Пуэрко, была очень эмоциональной дамой. Иногда с ней было сложно разговаривать, и вообще найти общий язык.
- Ты позвонила, чтобы ругаться? Мы можем это сделать, когда я приеду!
- Не нужно так со мной разговаривать, Катрин Пуэрко. Проявляй уважение.
Кейт хотелось бросить трубку, потому что почти каждый разговор заканчивался ссорой. Это очень выматывало. И чтобы не подкинуть дров в огонь, она промолчала. На что мать, расценив этот жест, как выигрыш в битве, продолжила:
- Так вот, мы с твоим отцом посовещались и решили, что его шестидесяти пятилетие мы будем отмечать в понедельник. Возьмешь билет на вечернюю электричку в воскресенье, и приедешь утром, хорошо?
- Да мам, как скажешь, - смирилась дочь.
- Мы тебя любим, - закончила Джосефина, и на том конце послышались короткие гудки.
Мать никогда не спрашивала свою собственную дочь, чего она хочет. Всегда все решала за нее. Очень часто эти решения Кейт ненавидела, но одно: переехать в этот город, чтобы выучиться на специалиста туристического бизнеса, Катрин была рада. Все, что она здесь приобрела, шло ей на пользу. Вид из окон квартиры немного не такой, каким бы хотелось, чтоб он был, но все остальное - мостовая, подруги, Боб – все было любимо и дорого. С отцом, Генри Пуэрко, они мало разговаривали, а если уж это случалось, то темы были только о ней, о ее отношениях с мальчиками, о подругах. Всегда пытался дать правильный совет, но времени не хватало, поэтому такие откровенности случались очень редко. Он был водителем огромного грузовика, развозившего мебель по разным городам и странам. Вечно занятой, конечно находил время на ласки, но особого тепла Кейт не получала. Он был холоден. Только один раз, ночью, когда Катрин уже спала, ей довелось услышать, что он действительно ее любит. Был холодный зимний вечер, и его вызвали на рейс в западное побережье одной из стран. Джосефина просила остаться, просила придумать отговорку, но Генри был тверд в своем решении. Тогда мать, рассчитывая на то, что дочь давно спит, сказала:
- Ты никогда не уделяешь ей времени, постоянно занят, а она так нуждается в твоей ласке.
Слышно было, как он надевал рабочие штаны. Вдруг остановился и отрезал со всей искренностью, какую только можно услышать от человека:
- Я работаю, чтобы ее детство не было таким, как мое. Я люблю ее больше всех на свете, и, зная, что она, в конце концов, уедет из этого захолустья, боюсь привыкать. Ей будет 20, а для меня она останется маленькой Кити. Навсегда останется в сердце старого папаши. Я не смогу запомнить все черты ее лица, не смогу запомнить ее любимый цвет, любимый фильм, но никогда не забуду, что она моя дочь, - с этими словами он уехал на неделю.
Катрин очень часто вспоминала фразу, которая давала понять о его отношении к ней, лучше, чем какие-то действия. Джосефина нанимала самых лучших учителей, отдавала ее в разные дополнительные школы. Кейт умела играть на скрипке, рисовала красивые пейзажи, и училась на отлично. Все это было ради отца, ради того, что он живет для нее. Мать прививала любовь к порядку, готовке, но это единственное, с чем было очень трудно справиться даже такой талантливой, как она.
Вспомнив некоторые моменты, Кейт вернулась на лоджию и снова отпустила свой разум, поразмышлять о жизни.

Наступило воскресенье. Новые книги для Боба раньше подбирались в магазине, где работала Кейт. Тогда не приходилось тратить на это много времени, потому что все новинки она разгружала сама. А теперь, ввиду непредвиденных обстоятельств, пришлось пройтись по нескольким другим книжным магазинам, в поисках самого лучшего издания. В конце концов, остановив свой взгляд на одном, Катрин незамедлительно купила однотипный, но новый боевик.
Эш и Грейс предупредили, что задержатся. У них было неотложное дело, о котором Кейт не должна была знать. Ей это очень не понравилось, но она решила не спорить, смирившись с тайной.
У дома Боба снова был открыт гараж, из которого доносились разные звуки. Кто-то ругался очень громко и раскидывал по помещению гаечные ключи и болтики. Заглянув с осторожностью вовнутрь, Катрин надеялась увидеть Мэтью, и не ошиблась. Стоя на коленках, и пытаясь достать какую-то деталь из-под тумбочки, он ругал самого себя за неосторожность.
- Я не помешала? – очаровательная улыбка скользила на лице Кейт. Услышав жутко знакомый голос, он обернулся, радостно вскрикнув:
- Помешала! Но я рад, что меня оторвала от этого занудного дела такая прекрасная девушка, как ты. Почему не заходила? Я скучал! – откровенность немного оттолкнула ее, ведь они виделись всего один раз. Катрин знала о его чувствах, поэтому не должна была удивиться. И все же, неожиданность насторожила. Он, словно прочел в ее глазах некий страх и сбавил страсть, переполнявшую его.
- Ты принесла книгу Бобу? Он говорит, что давно прочитал ту. Кстати, он, как всегда, ждет гостей возле плиты.
- Да, вот она, - и мимолетным взглядом, Кейт указала на разноцветный пакетик.
- Индейка почти готова. А где твои подруги?
- Они скоро подойдут, просто сказали, что задержатся, - она снова вспомнила о тайне, которую ей нельзя знать, и расстроилась.
- Пойдем, я провожу тебя в гостиную, - Мэт пытался быть гостеприимным, и у него это очень хорошо получалось.
Комната, которая называлась залом, выглядела довольно чистой. У стены стоял огромный шкаф с книгами и хрусталем. Кожаный диван добавлял некую мягкость помещению, а старинные лампы тихонько светили на узорчатый ковер. Присев на край дивана, Кейт почувствовала стеснение. Она смущалась, как ребенок. Мэт нажал на какие-то кнопки в коридоре, и за окном послышался звук закрывающегося гаража. Через минуту его голова торчала в дверях.
- Я мигом, - протараторил он и исчез на последних ступеньках, ведущих наверх. Гостья осталась одна. Какой-то трепет в желудке заставлял ее нервничать. Она не знала, что происходит внутри нее. И вдруг запах печеной индейки, доносившийся со спины, заставил ее расслабиться. Распластавшись на диване, немного прикрыв глаза, Катрин забылась. Мэт правда вернулся очень быстро, и, стоя в новом черном смокинге перед темноволосой красавицей, ждал оценки. Кейт не слышала, как тот спустился, видимо снова погрузилась в себя. Поняв, что ее разум где-то витает, он прокряхтел. Тогда, она открыла глаза и приятно удивилась:
- Ты такой джентльмен. Я еще никогда тебя таким не видела, - и они оба засмеялись, учитывая то, что встречались всего один раз.
- Да, обычно я намного проще, - и тут, Катрин открыла его для себя в новом, привлекательном свете. Она не могла налюбоваться его белоснежной улыбке, так гармонировавшей с дорогим костюмом. Разум пытался потушить огонек, который мгновенно загорелся в ней, все сильнее перерастая в пламя. Вот почему она так смущалась, вот почему так странно чувствовала себя. Она в очередной раз влюбилась. Еще совсем недавно, клялась в бесчувствии к противоположному полу, но не смогла найти необходимых сил, и ее лицо светилось от переполнявшего безумия.
- О! кто к нам пришел! – кричал Боб. Он подбежал к Кейт и нежно поцеловал в холодные щеки. Ей нравился такой прием, и после некоторых фраз, говоривших о том, что этот дом – ее дом, она чуть не расплакалась. Пока подруги справлялись со своими делами, Катрин помогла накрыть на стол и подарила новую книгу. Боб был искренне рад.
- На следующей неделе я еду в родной город. У папы день рождения, хочу навестить его.
- Это хорошо, но когда же ты вернешься, - звучал спокойный голос Боба.
- Я еще не знаю, но не думаю, что меня там что-то задержит больше, чем на три дня.
Мэт хотел что-то сказать, но промолчал, боясь снова испортить беседу лишней нежностью. Ему так хотелось обнять ее хрупкое тело, так хотелось расцеловать холодные щеки. Но он держался. Вскоре пришли Эшли и Грейс. На их лицах красовались счастливые и загадочные улыбки. Кейт все еще злилась на то, что ее не включили в тайное дело, и поэтому наградила их безразличным взглядом. Вдруг, Эш выбежала на улицу и достала огромную коробку. Любопытство овладело всеми, кроме Грейс. Через пару мгновений на руках у Катрин красовался маленький породистый щенок. От него пахло молоком и картоном, наверно из-за места, где ему пришлось провести последний час. Немедля, довольная Кейт назвала английского бульдога Френсис. Познакомив со всеми, удалилась на кухню, покормить, сразу полюбившуюся, собачку. Больше не было той обиды за недосказанное. Опоздание подруг было напрямую связанно с осуществлением дорогой мечты. Она была благодарна.
Ужин начался поздно. Пока все уселись, пока Мэт сходил в кафе за тортом, о котором все напрочь забыли, маленькая стрелка показывала девять. Стол был накрыт шикарно. Море еды, море вкусных, алкогольных и безалкогольных напитков, и красивый хрустальный сервиз. Есть было одно удовольствие. Тем для бесед между ними оказалось немереное количество. Грейс наверно была единственной, кто мало ел и мало говорил. Ее высокомерие проявилось и здесь. Как-то давно, она сказала, что Боб не ее круга, назвав его деревенщиной, но благодаря своему лицемерию сидела со всеми. Катрин очень часто возмущалась ее поведению, но ничего не могла изменить. Она любила ее той любовью, которой награждают близких. Последнее время между ними появилась пропасть, разделяющая временем и нежеланием разговаривать друг с другом. Но каждая из них считала, что это всего лишь испытание, данное судьбой. Каждая верила, что они пройдут его с достоинством.
Наступил небольшой перерыв между основным блюдом и десертом. Катрин вышла из дома покурить. Она всегда курила, когда нервничала, и называла это скорей привычкой, чем зависимостью. Следом, мечтая остаться с ней наедине, вышел Мэт. В его глазах пылал огонь страсти. Высокое, красивое тело так и твердило: «как же я хочу тебя!». Кейт не ощущала себя такой молодой и задорной даже с Джорджем. Что-то явно было не так. Постепенно, эта непонятность в ее сердце красила поржавевшую дверь яркой красной краской. Она боялась оставаться с ним так близко, как они стояли сейчас. Прижавшись к ней плечом, а этого было достаточно, он тоже закурил.
- Как индейка? Боб старался.
- Я никогда еще не ела такой вкусной индейки, - голос ее дрожал.
- Можно тебя спросить?
- Попробуй, - неуверенно проговорила Кейт. И повернув голову, как и планировал Мэт, она оказалась в его власти. Страстный поцелуй еще больше подогрел пылающие чувства. Казалось, никого и ничего рядом не существовало для них в тот миг. Все было нереальным. Послышались шаги, и, отпрянув друг от друга, из дома вышла Грейс вечно недовольная, и в то же время пугающе спокойная. Сложно было не заметить, что между ними что-то было, и, почувствовав себя неловко, подруга зашла обратно со словами:
- Пойду, помогу Эш убрать со стола.
Мэт смотрел на Катрин темным взглядом голубых глаз. Волнение прошло, осталось лишь желание.
- Зачем ты это сделал? – последовал глупый вопрос.
- Разве тебе не понравилось?
- Нет, нет! Все было… - и Кейт растерялась, не зная, какое слово подобрать.
- Может, повторим? – его рука гладила ее дрожащее плечо.
Выбросив еще тлеющую сигарету, Кейт забежала в дом. Она испугалась начинать что-либо, не зная человека. Ведь, почти то же самое случилось с Джорджем, и хотя в том, что случилось, не было ее вины, Кейт злилась.
Остаток вечера показался очень скучным, наверно, только им обоим. Все довольно хорошо выпили, и смеялись над каждым сказанным словом. Даже Грейс раскрепостилась и начала танцевать, когда все доели. Им хотелось друг друга, но из-за глупых сомнений, и окружавших друзей, они молчали. Кейт боялась произнести и слово, боялась посмотреть на него. А он не спускал глаз с ее прекрасного смущенного лица.
Когда пришло время прощаться, появился вопрос, кто отвезет всех домой. Эшли изрядно набралась, и ее состояние вряд ли можно было назвать вменяемым, не говоря уже о том, чтобы позволить вести машину. Мэт благородно предложил свою помощь, поскольку сам не притронулся к алкоголю. Кейт попросила оставить Френсиса на некоторое время, словно догадывалась о предстоящем. О том, что всё ее внимание и забота приготовлены для другого человека. Боб взял маленького щенка на руки, и снова прослезился, поцеловав «своих девочек», как он их иногда называл, на прощание.
Не сложно догадаться, что последнюю, кого Мэт привез, была Катрин. Сердце собиралось вырваться из груди, но что-то удерживало его там. Кейт направилась к открытому подъезду, пожелав ему спокойной ночи, как вдруг он вышел вслед за ней, и, взяв за руку, провел до квартиры. Дверь как назло не открывалась, ключ застрял в замке. Тогда Мэт жадно прижал хрупкое тело к стене, не в силах больше сдерживать себя. Она не смогла его оттолкнуть, не потому, что они находились в разных весовых категориях, а из-за еще большего желания остаться с ним. Когда они рядом, все вокруг становится мелочным, неважным. И в этот раз случилось то же самое. Их мысли, соединившись, нашли новую планету, в которой все легко и просто. Соседка, услышав странные шорохи и возгласы, подумала, что что-то случилось. Выбежав в халате и с полотенцем на голове в подъезд, она, увидев странную, но жутко сексуальную позу, поспешно вернулась обратно. Маленькая краска выступила на лице. И, улыбнувшись самой себе, она побежала в кровать к любимому мужу, в надежде, что тот еще не успел уснуть. Для влюбленных же ее действия оказались незамеченными, а мелодия любви выбивала все тот же ритм.
Вскоре, кое-как, дверь отворилась, и темнота холодной квартирки впервые в жизни не отталкивала, а наоборот завлекала в свою самую сердцевину. Мэтью и Кейт словно приклеили друг к другу, и, боясь расстаться на секунду, они как сиамские близнецы добрались до одинокой кровати. Одежда слетала с их разгоряченных тел с такой силой, что страстно разорванная рубашка растеряла пуговицы по всему полу, а красивый смокинг больше не являлся таковым.
Слегка вспотевшая спина Мэта еще больше возбуждала Кейт, а теплые руки были нежны как никогда прежде. Начиная с плеч, и заканчивая пальчиками ее продрогших ног, он был самым желанным мужчиной в ее жизни. Она хотела его каждой маленькой порой, каждым коричневым волосиком, каждым миллиметриком худого тела. А он даже не знал, в каких единицах измерить испытываемое чувство. На протяжении всех дней, в его голову приходила только одна мысль, после первой встречи: «Это то, что я искал, то чего ждал от жизни». Сначала ему казалось, что все это из-за необычной фигуры и кроваво зеленых глаз девушки, которые манили своей непринужденностью. Но после сегодняшнего вечера, он больше не вспоминал глупые предположения.
За ночь они доставили удовольствие друг другу не меньше трех раз, прерываясь на короткие паузы для отдыха. Он целовал ее красные губы, желая их еще больше. Ласкал бледный цвет кожи языком, чувствуя, как нервно стучит ее сердце. Она таяла в его сильных мужских руках, так сильно любящих каждую ее часть. В конце концов, измученные животным инстинктом удовлетворения, они уснули, укутавшись друг в друга крепкими объятиями.

За окном настойчиво пела птичка, пытаясь разбудить двух влюбленных. Проснувшись, Катрин наслаждалась приятным сном, в котором она позволила себе очень многое. В мыслях летал Мэт. Ей снилась самая прекрасная ночь в ее жизни. Голубые обои комнаты светились красным восходом новых чувств, и причиной всего был Мэтью. Вдруг, рука дотронулась до мужского тела. Кейт вздрогнула. Сонное лицо мужчины повернулось к ней, вытянув пухлые губы. Душа улыбалась, но сердце испуганно выбивало ритм ускоренного вальса. Это был не сон, все, что она так четко помнила и делала, было по-настоящему. Поцеловав в, ожидавшие этого, губы Мэта, Кейт обняла его так крепко, как не обнимала никого в жизни. Им обоим казалось, они знакомы с самого детства. Над кроватью до сих пор витало чувство какого-то родства.
- Я люблю тебя, - сквозь сон проговорил Мэт.
- Меня или то, что мы вчера испытали?
Но ответа не последовало, и, поняв, что тот еще не проснулся, и быть может ему сниться его мать, Кейт ушла в ванну. Часовой утренний душ закончился, и из горячей комнаты выплыла голая Катрин. Ее стройные ноги покраснели, и от этого она смотрелась еще сексуальнее. Мэтью давно проснулся, но расслабленное тело не желало напрягаться. Вдруг, тихонько зайдя в спальню, Кейт чихнула. Новый возлюбленный засмеялся, но, увидев красноногую красавицу, тут же утих.
- Ты уже не спишь? Будешь кофе? - ложась поверх него, промурлыкала Кейт.
- Я буду тебя, - и утренние поцелуи покрыли ее тело мурашками. Не желая проваливаться во вчерашний мир, Кейт встала. Надела цветную майку и убежала на кухню, варить кофе. Мэт остался в недоумении, и, решив что, сделал что-то не так, расстроился. Но он еще не знал, каким будет продолжение дня.
Кухня наполнилась приятным запахом дыма сигарет и свежего кофе. Они болтали. Кейт сидела на подоконнике, рассказывая какую-то смешную историю, а он искренне чувствовал, что с каждым сказанным словом, любил ее еще сильней.
Она узнала, что Мэт родной брат Боба. Их родители погибли в автокатастрофе, оставив двух убитых горем детей бабушке с дедушкой. Многое не радовало, но деваться было некуда. Пожилые люди пытались справиться со своими болезнями, а о том, что помимо них еще кто-то живет в квартире, вспоминали редко. Через пять лет Боб женился на богатой знатной леди и забрал младшего с собой в ее дом. Его жена, София, умерла от сердечного приступа, заставив мужа страдать весь остаток своей жизни. После случившегося, он заметно постарел и потолстел. Все, что он хотел – это завести ребенка, но не успел. Мэтью долго путешествовал, и, вернувшись домой, не смог узнать брата. Теперь мало кто скажет, что они родные, а еще меньше скажут, что они вообще братья.
Любви, как таковой Мэтью не знал, до встречи с Кейт. Все, кого он к себе подпускал, были девушки, предназначенные для кратковременной интрижки или романа. Половину своей жизни, Мэт пытался найти брату женщину, которая помогла бы ему забыть горе, и начать все с чистого листа. Но он отталкивал всех, кому нравился. Видимо, шанс полюбить дается всего лишь один раз в жизни. И он у Боба был. Виски помогали старику забыться, и вечерами Мэт находил его бесчувственное тело на полу в разных частях дома.
Было время и похуже, когда Боб пытался открыть кафе. Точнее, когда Мэтью пытался открыть кафе для Боба. Он сказал, что это единственное, что придаст ему сил справиться с горем. И младшему брату пришлось окунуться в экономическую жизнь. Он ходил по банкам, взял ссуду, арендовал помещение, сделал ремонт. Вобщем дал бизнесу жизнь, а этот бизнес в свою очередь подарил ее Бобу. Кейт никогда не знала таких подробностей о любимом бармене. Услышав то, что видимо должно было остаться в тайне, Кейт вздохнула.
- Когда ты уедешь? – вдруг спросила та.
- Веришь, нет, я больше не хочу никуда уезжать. Просто чувствовал себя одиноким в вечно пустующем домике Боба. Решил развеяться, проведать друга, - голос его переменился, и он продолжил, - наверно, я сейчас говорю по-свински, но из-за тебя я останусь здесь. Друг подождет, а вот любовь, которую я искал всю жизнь… - и он затих, опустив голову в пол. Пауза заполнила пустоту.
Катрин была поражена такой фразой, и поняла, что чувствует себя на миллион миллиардов миллионов. Никто еще так сильно не ценил ее внутренний мир.
- А когда ты собираешься увидеть свою семью?
- В воскресенье придется тебя покинуть, но обещаю это ненадолго, - он верил, но уже начинал бояться момента расставания.
 Вдруг, когда комната заполнилась тишиной, Мэтью тихонько произнес:
- Я тебя люблю.
Так значит, там, на кровати, все было честно, а она повела себя как дура, задав в ответ глупый вопрос. Паника подействовала на ощущение в желудке, мощность которого росла с каждым ударом сердца. Она закурила. Было странно, но она тоже любила его, а сказать боялась. Ведь, второй день – это так мало. Отец говорил, у любви нет сроков, и, вспомнив мудрый совет, который звучал примерно так: «лучше жалеть о сделанном, чем об упущенном», Катрин произнесла:
- И я тебя люблю.
Мэт почему-то знал, что она ответит той же фразой, и был доволен, что не ошибся. Только тот, кто любит, может отдавать себя полностью во время секса, при этом смешивая любовь и страсть. Никто не боялся самого главного, что чувства пройдут. Они доверяли друг другу сердце, и не испытывали страх. Кейт излучала какую-то энергию, которая так и манила к себе немного сонного любовника. Медленно встав со стула, он подошел к подоконнику и, взяв подаренное судьбой чудо на руки, ушел в спальню. Весь день продолжался в том же темпе вальса, в котором прошла их первая ночь. Теперь Джордж в ее жизни было всего лишь имя, а Фил – первая детская ошибочная любовь.



 




Только недавно Эшли навела порядок в квартире, а сейчас здесь уже тонны пыли, разбросанные вещи и крошки на полу. Ей сложно было заставить саму себя убраться. Но именно сегодня она, проснувшись и выпив кофе, не стала сидеть на подоконнике, прожигая время. Она вычищала каждый уголок родных комнат. Сегодня она была Катрин Пуэрко, той девушкой, которую пыталась создать ее мама. Закончив с уборкой, хрупкое тело простояло у плиты с бабушкиной кулинарной книгой битый час. Не сказать, что все блюда были ровно поджаренные и досоленные. Нет! Например, курица получилась сильно хрустящей, Кейт передержала ее в духовке. Но это ничего не значило, самое главное, что прощальный ужин она организовала сама, без чьей-либо помощи! Первый раз в ее жизни. До встречи с Мэтью она даже не догадывалась о своих способностях, или наоборот не хотела о них знать. Катрин многое не желала делать, особенно то, что касается приготовлений.
В дверь позвонили, и, на ходу снимая фартук, Кейт бежала, чтоб ее открыть. Сердце быстро стучало в предвкушении неизвестного. Посмотрев в глазок, она увидела темный силуэт в длинном осеннем пальто. Кто это? Мэт не носит пальто. Но, улыбнувшись, она подумала, что тот решил сделать ей сюрприз, и открыла дверь.
На пороге стоял Джордж. На голове его была огромная серая шляпа. Взгляд излучал гнев и неподдельную радость. Он хотел расцеловать ее, наконец, удовлетворить мужской инстинкт, который не давал покоя с тех пор, как они расстались. Он любил, но не смог смириться с жизнью без нее. Катрин почувствовала, как земля потихоньку уходит из-под ног, и упала. Джордж кинулся к ней, поднял и долго не выпускал из своих объятий. Придя в себя, Кейт оттолкнула его, что было сил.
- Неужели ты не рада меня видеть? А то, что произошло между нами? Ты все забыла? … - он опустил голову, и долго молчал, ждал, пока Катрин объяснится. Но она не собиралась ничего говорить, а только подошла к двери и указала на выход.
- Хочешь, чтоб я ушел?
- Да.
- Зачем ты дала мне надежду, что мы сможем быть вместе? Почему ты не пришла в аэропорт? После нашего расставания, я сам не свой. Не могу ничего ни есть, ни пить. Жизнь, как черствый сухарь! Засыпать и просыпаться с мыслями об одном человеке, которого нет рядом, - самое худшее наказание. Но за что? – его голос дрожал.
Катрин не знала, что делать. Разум не слушался ее. Он пытался заставить сказать одно, но Сердце твердило другое.
- Я не хочу начинать новую жизнь, не хочу уезжать отсюда. Это не входит в мои жизненные планы. Все здесь дорого для меня, а ты просишь уехать с тобой на другой край земли. Мы не так сильно знаем, друг друга, чтобы доверить себя, - с этими словами она снова указала на выход, но он сделал вид, что ничего не заметил.
- У любви нет сроков! – то же самое говори ее отец, Кейт вздрогнула, - Я полюбил тебя, и думал взаимно. Но, видимо я ошибался. Прости, если ворвался в твою жизнь, прости, если отнимаю время…. – он плакал. Катрин стало жаль его. Ведь после одной ночи друг с другом, люди становятся намного ближе. Хотелось обнять его, пожалеть, но, она боялась дать новую надежду на то, чего никогда не будет. С минуты на минуту должен был прийти Мэт, и она не хотела, чтоб он это видел. Кейт в последний раз указала на выход, и Джордж нехотя поплелся вниз.
Стало невероятно грустно. Она не могла изменить сердце, не могла изменить чувства, которое оно испытывает. Очень многое в жизни приносит печаль, и что-то мы не в силах исправить. Вспомнив о Мэтью, о том, что он ее любит еще сильней Джорджа, довольная она пошла на кухню. Вскоре появился возлюбленный с Френсисом. Маленький щенок за неделю превратился в огромного пятилетнего пса. Но она все равно была ему рада.
Весь вечер они провели вдвоем. Английский бульдог лежал на диване, смешно похрапывая. Мэтью оценил блюда, оценил порядок, которого никогда прежде здесь не видел. Странно, но ему больше нравился мусор. Наверно, потому что он полюбил Катрин, а не Катрин Пуэрко. Не нужно менять себя, быть может, человек любит вас за вашу неизменность.
- Скоро открою второе кафе. Жду, не дождусь увидеть тебя в одежде бармена, за стойкой, протирающей стаканы. Неужели это действительно то, чего ты хочешь?
- Не знаю.
Катрин была сама не своя весь вечер, ответы были сухие, а взгляд тусклым.
- Что-то случилось? – в его голосе звучало беспокойство. Она хотела ему все рассказать, хотела уткнуться носом в крепкое плечо, и пролежать рядом, согреваясь запахом дорогих духов. Хотела, но что-то останавливало. Вдруг, он подошел к ней, взял на руки и унес на кровать. Они лежали рядом в обнимку. Казалось, Мэт все знает, и самый лучший способ понять – поговорить без слов. Он был нежен и честен, как всегда. Неожиданно для себя Кейт громко зарыдала, а он, сделав вид, что ничего не заметил, просто посильней прижал к себе. Когда Катрин успокоилась, она поведала ему рассказ о своей жизни за последние два года. Рассказала, как встретила Джорджа, и что произошло несколько часов назад. Он не произнес не слова, будто читал ее мысли. Она была благодарна ему за все.
- Ты не виновата. Никто не может заставить сердце стучать быстрей или наоборот медленней. Прошу тебя не мучай себя так сильно. Я хочу, чтоб ты забыла, что произошло сегодня, и наслаждалась моим присутствием, так же как и я наслаждаюсь твоим. Я люблю тебя, - он поцеловал в лоб, как-то по-отцовски. Она долго хлюпала носом, и, в конце концов, уснула.
Мэт нравилось все, что происходило вокруг. Первый раз – он доволен своими поступками, доволен судьбой. Чувства переполняли его, и на минуту ему показалось, что рядом сидел ангелок. Подмигнув бездонным белым глазом, он улетел. Не в силах больше держать тяжелые веки, Мэтью погрузился в сон, вслед за Катрин.

Будильник надрывался, а маленькая стрелка показывала 11 часов вечера. Через полтора часа у Кейт электричка в родной город. Нужно было собираться. Кое-как очнувшись от двухчасового сна, они вызвали такси, и отправились на вокзал. Народу на удивление было мало. Обычно вокзал в первую очередь славиться огромным количеством людей, которые, не видя ничего вокруг, спешат занять место в зале ожидания или вагоне. Женский голос объявлявший номера поездов, платформ и время отправления, монотонно разрывал радио. Мэт нежно прижимался к хрупкому телу, пытаясь как можно сильнее запомнить его аромат.
- От тебя пахнет свежей росой, - он говорил еле слышно, почти шепотом. Мурашки прошлись от макушки до кончиков пальцев. Столько всего хотелось сказать, но все слова мигом исчезли. И, единственное, что можно было услышать – это тишину дыханий. Молчание значило многое, почти все. Они не пытались рассказать друг другу о чувствах, а лишь наслаждались теплотой любви. Так продолжалось бы вечно, если бы не голос женщины, объявивший номер платформы поезда Катрин. Тяжело вздохнув, Мэт взял сумку.
На улице было холодно. Изо рта, с каждым сказанным словом, выходил пар. Кейт молчала, наслаждаясь последними минутами. Сидя у окна в купе, она смотрела в его темные глаза, цвет которых так и не смогла разобрать. Натянутая улыбка, говорившая о том, что скоро они снова будут вместе, скользила на его лице. Мэт очень долго смотрел вслед уходящему поезду. Исчезли задние фонари, а он все стоял, как вкопанный, ожидая ее возвращения.

Поездка ничем не отличалась от тех, что обычно приходилось совершать. Бессонная ночь, и лишь пару утренних часов в теплой кровати. Подъезжая к станции, где давно стояли ожидающие родители, Кейт улыбалась. Из окна был виден простенький пейзаж родного неба. В животе что-то бурлило от предвкушения отцовских холодных глаз. Они стояли у выхода из вагона, махая дочери рукой, чтоб та их заметила. Катрин выбежала и тут же кинулась на шею родному отцу. Вместо крика, который хотел вырваться из его груди, он лишь спокойно сказал:
- Рад тебя видеть. Ты совсем не изменилась. Все та же улыбка, те же глаза.
Мать принялась расспрашивать о том, как она доехала, не было ли ей холодно, хочет ли она кушать. Катрин, соскучившись по материнским расспросам, отвечала весело и быстро. Наконец, сев в машину, и проехав несколько родных мест, они оказались напротив небольшого здания. Оно больше походило на коммунальное общежитие, но это только снаружи. Потрепанные стены, высохший кирпич. На самом деле, внутри все было очень даже мило. Небольшой косметический ремонт пошел на пользу старому исписанному подъезду. Из подвала веяло свежей сыростью. Воспоминания нахлынули приливом нежности, и, поднимаясь, Кейт не сказала ни слова.
В квартире пахло вкусной едой и стиральным порошком. Комнаты ни чем не отличались от тех, что ей приходилось видеть в детстве. Покрытая розовыми обоями, все та же спальня, заставила Кейт вспомнить о том, как хорошо они проводили время с Филом, лежа на большой кровати. Она села на край, и тихонько прошептала: «За что ты так со мной?». Родители не стали тревожить дочь, а просто ждали. На кухне все было давно готово, мать, как всегда немного перестаралась.
Выпив пару глотков шампанского за приезд, за день рождения, Катрин вдруг резко поняла, что хочет прогуляться. Попрощавшись, она выбежала на улицу, где маленькие дети играли с мячом. Они кричали, ругались, мирились. Пройдя чуть подальше, к соседнему дому, Кейт вспомнила Фила. Раньше, два влюбленных школьника сидели в тени старых деревьев и разговаривали. Сейчас она была одна. Невольно, взгляд упал на его окна. Они были выкрашены в новый ярко коричневый цвет. Решив, что прошлое не вернуть, Кейт встала и направилась в сторону реки. Теплый почти осенний ветер что-то нашептывал ей на ухо. Солнце уже не грело, но его свет все равно радовал. Проходя мимо знакомых мест, она поняла, что все изменилось. Ничто не стоит на месте. Так значит, нужно выкинуть из головы старое и начать новое, что и будет продолжением будущего. Зачем пытаться продолжать прошлое?
Наконец, перед глазами появился небольшой, родной обрыв, и, встав на него, она размечталась. Ей уже не хотелось ничего вернуть, она наслаждалась быстротечным временем. Сама не понимая почему, Катрин загадала желание. Вдруг, в голове всплыла песенка из школьного бала, и, напевая ее себе под нос, она села неподалеку, на траву. Чей-то приятный голос оторвал ее от размышлений, и она обернулась.
- Когда-то мы пели ее вместе, помнишь? – перед ней стоял Фил. Высокий, красивый, он улыбался той молодой улыбкой сорванца. Руки теребили цветы, которые недавно росли возле дома. Он нервничал.
Катрин хотелось прыгнуть на него от радости, и заставить утопать в страстных поцелуях, но вместо этого она просто произнесла:
- Когда-то мы были вместе, - это МЫ прозвучало так громко, что остальные слова потеряли смысл. Он почувствовал себя виноватым в том, что произошло и, стало слышно, как стучит его сердце.
- Ты была моей первой детской любовью, которую невозможно выкинуть из головы, с которой невозможно расстаться.
Он сел рядом с ней, и нежно прижал к себе. Тяжелое дыхание сливалось с отголосками осени. Они были рядом, казалось, ничего больше не нужно. Жаль, что в объятиях дружбы чувствовалось больше, чем того странного чувства любви. Катрин пыталась держать себя в руках, и ничего не спрашивать, быть просто рядом. Но у нее не вышло, и гнев, копившийся все эти годы, вылился наружу красно кипящей лавой.
- Как ты мог? Как ты мог бросить меня? Я жила здесь ради тебя, жила тобой. А ты просто взял и уехал, не сказав ни слова. Я верила тебе, ты был частью моей маленькой вселенной… - она кричала, сидя рядом, оттолкнув от себя. В его глазах царило спокойствие и чувство вины. Фил не знал что сказать, он лишь молчал.
- Понимаю, тебе нечего сказать,… а что тут можно сказать? Ты, наверно ни разу и не вспомнил обо мне.
- Не говори так! Мне больно.
- А мне? думаешь, мне не больно? как думаешь, я жила все это время? А ты вообще думаешь о чем-нибудь кроме себя?
- Не надо так со мной. Я ничего не знал об отъезде, а если бы знал, то обязательно поговорил с тобой. Мы с братом проснулись поздно ночью оттого, что отец избивал мать. В конце концов, она собрала вещи, забрала нас и мы уехали. Прости…, - на его лице было столько сожаления, что Кейт стало стыдно за свои слова, и она поцеловала его как тогда, в самый первый раз. На секунду в ее голове промелькнул Мэт. Туман мыслей развеялся, и она отскочила от Фила, собираясь уйти.
- Куда же ты? - растерянно начал он.
- Подальше от тебя, подальше от прошлого. Мы не должны были встретиться. Это слишком сложно для меня. Не хочу, да и не смогу пережить все второй раз. Мы ведь прекрасно понимаем, что никакого будущего у нас нет. Тем более ты обручен… - ее взгляд упал на золотое кольцо. Фил снова молчал. Катрин ждала, пока он остановит ее. Но он ничего не сделал, а лишь тихо произнес:
- Да, я обречен…. Но Любовь к тебе – это чувство, которое невозможно повторить, скопировать, размножить. Оно одно единственное! Пожалуй нужно все забыть, ты права. Только вот не все так легко стереть из памяти, из сердца, как кажется. Хотя это во власти каждого. Прощай, - он встал с травы, отряхнул слегка испачканные штаны и ушел, ни разу не обернувшись.
Описать все то что наполняло Катрин – невозможно. Потерянное чувство неизбежности, безвозвратности. Она хотела кричать, хотела громко плакать. Но в голове снова появилась мысль о Мэтью, о том, что с ним не придется прощаться. Вскоре чувство гнева рассеялось, и Кейт вернулась домой.
На кухне было прибрано. Отец сидел на любимом кресле и читал газету. Мать старательно протирала пыль на полке с книгами. Телевизор показывал какое-то странное зрелище. Картина выглядела весьма удручающе. Кейт не хотела так жить, ей необходима была каждодневная искра, постоянно воспламеняющая чувства. Где-то в глубине души она жалела их, жалела, что прошло то время, та любовь и боялась такого же будущего.
- Где была? – не отрываясь от чтения своей газеты, спросил отец.
- Да так. Гуляла. Ничего особенного, все изменилось, а может и я…, - задумавшись об этой фразе, Кейт достала небольшую коробочку, предназначенную ко дню рождения любимого папы. В ней находилась большая, коричневая трубка для курения. К ней прилагался табак и американская зажигалка. Отец не знал, куда деть взрыв эмоций, хотел кинуться на дочь и расцеловать, а вместо этого улыбнулся и произнес:
- Спасибо, милая.
Катрин знала, что в этом спасибо собралась вся радость, вся благодарность, какая только может существовать, и взамен одарила отца горячим поцелуем. Целый вечер они разговаривали о ее жизни, попивая горячий мамин чай. Кажется, без таких моментов не может обойтись ни одна нормальная семья. Всегда есть, что сказать. Кейт была рада, ведь любовь к семье не шла ни в одно сравнение.
Дни походили друг на друга своей сухостью, какой-то детской вялостью. Фил уехал на следующий день, это она узнала из разговора родителей. В тот момент ей показалось, что его приезд был запланирован мамой, которая вечно совала нос в ее личную жизнь, называя глупое вмешательство «необходимой помощью». Спорить было сложно, поэтому Катрин даже не высказала своих предположений. Конечно, она хотела с ним поговорить, просто посидеть рядом, почувствовать его тепло. Теперь, спустя несколько дней, она жалела о последних фразах, о том, что пришлось расстаться вот так, неправильно. Но, понимая всю неизбежность ситуации, Катрин тихо ждала возвращения к Мэтью. Только он мог помочь ей своим молчанием любви забыть неудачное прошлое.
Дни летели с самой маленькой скоростью, которая только может быть. Мобильный надрывался от звонков Эшли, но Кейт была не в настроении что-то обсуждать. Ей хотелось побыть одной, в очередной нелепый раз расставания с дорогим человеком. Ночи протекали быстро, сопровождаясь веселой беседой, а дни тянулись медленно, заставляя противоречие разрывать ее на куски. С одной стороны – Мэт, который так сильно любит и ждет. А с другой – неутолимая жажда быть одной. Самая страшная часть этого выбора – оставить лишь одно продолжение жизни. Не замечая ничего вокруг, она думала, страдала от мыслей, круживших безликое сознание. Бежать? Но куда? Здесь лишь две двери. Какую выбрать? Как не ошибиться? Она вновь обсыпала себя вопросами, стараясь отыскать отголосок ответа у себя внутри.
Наконец наступил тот день, когда Кейт осталась наедине с отцом, попрощавшись с матерью примерно на два часа. Именно столько времени понадобиться ей и ее соседке, чтобы обсудить глупый бразильский сериал. Катрин пыталась поговорить с ним о выборе, о Мэтью, хотела столько всего сказать, но слова испарились в потоке желаний.
- Скажи мне, когда ты осчастливишь нас? Мне не терпится понянчить внуков, - начал папа.
- Ну, мы пока не планируем детей. У нас все только начинается, - осторожно продолжила Катрин.
- Так все таки он есть! Все такие есть тот счастливчик, которому досталось сердце моей дочери. И когда же ты собиралась мне об этом сказать? У него есть имя?
- Его зовут Мэтью. Он брат моего лучшего друга, Боба. Ну, помнишь, я тебе рассказывала?
- Того весельчака-бармена? – отец почесал затылок.
- Именно!
На минуту в комнате воцарилось молчание. Спустя какое-то мгновение его прервал следующий вопрос:
- Скажи мне, ты все так же одинока? – в голосе звучало беспокойство.
Она ждала этого, и знала, что он спросит:
- Мне кажется, я запуталась. Совсем не понимаю, как мне быть.
- Ты любишь его? – речь шла о Филе, и Катрин поняла это по строгому взгляду.
- Люблю.
- Тогда зачем вы мучаетесь? Зачем? Все молодые – гордые, пытаются друг другу что-то доказать? Но к чему все эти доказательства, если между вами самая настоящая любовь? что еще нужно сделать, чтоб удостовериться в этом чувстве?
Кейт молчала. Впервые в жизни ей пришлось задуматься об этом:
- Я не могу простить ему ту боль, которую испытывала все эти десять с лишним лет. Не могу! Пусть, он не виноват, пусть страдал, так же как и я! все равно! Уж слишком сильно я хотела быть счастливой, слишком сильно утопала в одиночестве, что привыкла к такой жизни.
Любимый отец не мог побывать внутри дочери и понять, как же это тоскливо быть одной. Так тоскливо, что вскоре эти минуты начинают нравиться, и каждая прожитая неделя втирается в ритм одиночества.
- Если у тебя осталось хоть немного желания поймать счастье, полюби кого-нибудь другого, так же, как полюбила одинокую жизнь, - закончил отец.
Это была последняя фраза разговора. Катрин была поражена мудростью и искренним беспокойством, которое парило в гостиной. Два чувства боролись в ней яркой краской спокойствия. Она задумалась, и просидела бы так до прихода мамы, если бы, отец не ушел на кухню, откуда вскоре послышался аромат сигаретного дыма, защекотавший ноздри Кейт. Очнувшись от своего задумчивого состояния, она ушла вслед за отцом. Сигаретный дым увеличился в два раза.





 



Моросящий дождь бил по лицу Кейт, смешиваясь с солеными слезами. Она была счастлива, что увидела отца, мать, рада, что поговорила с самым близким, и в тоже время далеким человеком. Но это чувство радости смешивалось с не менее пронзительным – чувством расставания. Худенький проводник строгим голосом просил всех пассажиров войти в вагон. Катрин оставалась неподвижной еще несколько минут, пытаясь насладиться запахом города детства. Крепкое объятие папы и нежный взгляд матери – последнее, с чем она простилась, зайдя в купе. Окно было приоткрыто, и отъезжая от перрона, Кейт крикнула:
- Приезжайте ко мне! Я вас буду ждать!
За окном бегущего поезда темнело, и мелькающие деревья становились мало различимыми. Заварив крепкий кофе, она уселась на жесткую кровать и принялась обдумывать недавний разговор. Родной отец был как всегда прав. Стало невыносимо грустно от того, что ей приходится выбирать между любовью к двум абсолютно разным вещам. С одной стороны человек – одушевленное понятие, а с другой – одиночество, абстрактность. Очень сложно расстаться с тем, что на протяжении нескольких лет подпитывало энергией жизни. И так же невыносимо принять открытое сердце, готовое любить каждый день. Она страдала от самой себя, от приоритетов, которые расставила в своей голове. Убежать от этой проблемы было нельзя, ее ждал Мэтью.
На верхней кровати спал какой-то молодой человек. От него пахло дорогим одеколоном и сигаретами. В носу защекотало от приятных ощущений. Маленькая комнатка, под названием – купе, нагревалась от горячей кружки с темным напитком. Катрин негромко засмеялась, вспомнив какой-то случай с Филом. Видимо сосед не спал, и, услышав тихое хихиканье, повернулся.
- Который час? Я еще не проспал свою остановку?
Кейт снова улыбнулась, доставая телефон из бокового кармана сумки.
- Около двух, - небрежно бросила она.
- А можно составить вам компанию? – он увидел небольшую кружку кофе на столе, и подмигнул без того засмущавшейся девушке.
- Конечно.
Спустя какое-то мгновение на столе появилась еще одна кружка с кофе.
- Я Билл, а как вас зовут?
- Катрин.
- Почему же вы уезжаете из такого милого маленького городка? – спросил сосед. Но, поняв по недоумевающему взгляду Кейт, что это слишком ранний вопрос, добавил, - если, конечно, не секрет.
- Слишком маленьким он оказался для меня.
- И куда же вы направляетесь? – улыбнувшись очаровательной улыбкой, снова произнес, - если не секрет.
Катрин засмеялась. В этот момент она очень хотела остаться одна и не отвечать на глупые вопросы, которые задавала сама себе последнее время. Но, будучи очень воспитанной, терпела беседу до конца поездки. Билл оказался довольно приятным собеседником, жившим в трех часах от ее города, но ни карие глаза, ни голливудская улыбка не смогли принести ей такое же удовольствие от разговора, которое получал он. Всю ночь ее мысли летали где-то в другом месте, где-то недалеко от планеты мечтаний.

Наконец, подъезжая к третьей платформе, она увидела его, продрогшего от сильного ветра. Френсис преданно сидел рядом, сопя приплюснутым носом. В руках Мэтью одна большая красная роза – символ испытываемых чувств. На душе потеплело от прилива долгожданных эмоций встречи. Она улыбнулась, и, сгибаясь под тяжестью чемодана, бежала к нему в объятия. Роза упала на холодный асфальт, разбросав лепестки вокруг себя. Теперь его руки держали тело Катрин, которое так и разрывалось от счастливых минут.
- Наконец-то ты здесь, ты рядом! Эти дни были самым кошмарным испытанием для меня. Не знал, куда деваться от тоски, - радостно шептал ей на ухо Мэт. Они были вместе.
У входа в вокзал стоял старый внедорожник. Тот, который чинил Мэтью в день их первой встречи. Они мчались по замерзшим улицам, английский бульдог лизал ей руки. Она снова улыбалась, гладя шершавую кожу. Любимый водитель все время что-то рассказывал, а Кейт лишь делала вид, что внимательно слушала. Желание, наконец, сделать выбор обжигало губы, делая их неподвижными. Молчание больше не удивляло, теперь оно было частью ее внутреннего мира. Подъезжая к мостовой, сердце медленно сжималось. Хотелось выбежать на улицу, встать напротив родной 168 палки железного забора и закричать во все горло «Я здесь! Я вернулась!». Но лишь странное эхо пронеслось отголоском в ее сердце.
В любимой квартирке пахло жареной рыбой и горячим кофе. Она мигом кинулась в ванну, после чего сразу же оказалась на подоконнике с сигаретой в руках. Есть хотелось, но желание остаться одной съедало аппетит. Хотелось окунуться в одинокую кровать с головой и не видеть никого ближайшую неделю, а может больше.
- Тебе налить вина? – спокойно произнес Мэт, прожигая взглядом уставшую Кейт. Она кивнула.
- Что с тобой? Ты ни сказала, ни слова.
В эту секунду она поняла, что все люди одинаковые, все хотят залезть в душу, не постучав перед этим. А так хотелось, услышать это дурацкое «тук-тук». Хотелось долго смотреть в глазок, разглядывая нежданного гостя, и в итоге открыть дверь, зная, что здесь, в ее мире, найдется место еще одному человеку. Но места становилось с каждым разом все меньше и меньше.
- Все в порядке, я просто хочу побыть одна.
- Мне уйти? – в его голосе звучала надежда. Он хотел остаться, хотел подарить себя. Катрин лишь отвернула голову, дав понять, что жаждет его ухода. Мэт стоял неподвижно несколько минут, потом кинул, державшую в руках, бутылку вина в стену. Красные капли стекали по белым обоям на разбитое стекло. Кейт вздрогнула. Дверь захлопнулась.
На секунду ее действия показались необдуманными, неправильными. Но, очнувшись от сомнений, она взяла сковородку с приготовленным ужином, плед, мягкую подушку, старое пальто, Френсиса, который так сладко спал, и отправилась на крышу. Любимый пес, посапывая, плелся по ступенькам вслед за хозяйкой.
Холодный ветер казался чем-то теплым и приятным. Она уплетала теплую рыбу, не забывая делиться с единственным принятым другом. Глядя, как ест Френсис, волей не волей появится аппетит. Наконец, когда сковородка опустела, Катрин взглянула на небо, считая звезды на отдельном квадратике. Наверно не сложно догадаться, какой она сделала выбор. Оттолкнув от себя живое сердце, она приняла абстрактность, одиночество. Кейт приняла жизнь вечно холодной мостовой, с ее красивыми закатами, рассветами. В доме напротив загорелся свет. Он был словно поддержкой в те трудные минуты выбора. Появился силуэт молодого человека. Она вздохнула.
Катрин вдруг вспомнила об Эшли, которая даже не догадывается о приезде подруги. Рука непослушно набрала номер и в последний момент сбросила, оставив дисплей полностью белым. Она планировала провести ревизию в своей голове. Ей нужно было время.
Эта ночь, как впоследствии узнала Кейт, была единственной в году наполненная звездопадом, полетом комет и прочих небесных особенностей. Катрин сидела на холодной крыше и чувствовала запах одиночества, доносившийся с мостовой. Теперь эта дорога длинною в жизнь стала самым дорогим на свете для человека, который заковал себя в пустую коробку. Кто-то осудит, ведь общение – необходимо всем. Но каждый по-разному трактует это понятие. Катрин хватало преданного взгляда Френсиса, и холодного ветра на осенней мостовой.
Вскоре начался всемирный праздник опадения листьев. Ведь нет ничего романтичней и привлекательней чем сборище желтых, летящих вниз, листьев. Тому, кто, следит за временем, подсчитывая каждую секунду, не суждено увидеть всей сути этого мимолетного процесса, и скорей всего он покажется глупым, но только не Кейт. Уж слишком сильно она любила осень, чтоб поддаваться времени, с которым в этот период погоды, всегда была в ссоре.
Началась среда, любимый день ее недели. Странно, но она сама не понимала, почему именно среда. Все было слишком просто, чтоб пытаться понять причину любви к этому дню, поэтому Кейт не задумывалась.
На руке нежно устроилась голова Френсиса. Он сладко похрапывал, забыв, что спит не один. Катрин с легкостью открыла глаза, и взглянула на часы. Маленький круглый предмет показывал одиннадцатый час, самое время вкусно позавтракать. Потрепав за мягкие уши любимую собаку, она побежала на кухню заваривать себе кофе. Прошла неделя с тех пор, как она приехала. Ни Эшли, ни Грейс, ни Боб не знали об этом. Сегодняшний день должен был принести им приятный сюрприз, Кейт решила признаться и устроить праздничный вечер. Но перед этим, ей необходимо было собраться с мыслями.
Мостовая излучала какой-то особенный холод, который очень редко присутствовал в городе. От него не было противных мурашек на коже, не краснел нос, пальцы не мерзли. Но, все знали, что на улице холодно. Катрин сразу же прозвала его теплым холодком, и, улыбнувшись собаке, зашагала вдаль. Река, спокойно протекающая внизу, нашептывала прохладную мелодию волн. Небо светило серостью, но как-то по-особенному радостно. Френсис пугал голубей и все время оборачивался, как будто подмигивая Кейт. Казалось, никого больше не было. Лишь преданный пес, и одинокая девушка. Туман стирал шаги, которые оставляли мокрые следы на полусухой земле. Вскоре мостовую заполнила пустота….