Не Моя Равнодушная

       - Мне холодно. - С пустой интонацией в голосе произнесла я.
       - Плюсовая температура. - Равнодушно пожала плечами сидящая напротив. - Если тебе холодно, выпей аспирину.
       Моё тело превратилось на миг в башню, с вершины которой что-то рухнуло. Я даже, кажется знаю, что. Моя душа покончила с собой.
       ****
       Уже вторая сигарета умирая обжигает мне пальцы. Я зажигаю их одну за другой - но не курю. Сижу и упиваюсь своей болью. Это не страшно уже, даже весело. Так же весело, как улыбаться в кабинете психиатра, в ответ на вопрос о том, зачем я режу вены. Как можно объяснить то, что можно лишь почувствовать? Вот мне и весело оттого, что никак нельзя. Тебя вернуть никак нельзя. Потому что тебя у меня и не было. Немного голодного тела. Немного неба для меня, немного пива - тебе. Это было, этого и не отнять. Да и кому в голову-то придёт отнимать то, что купишь на каждом проспекте за бесстыжую зелень глаз и фальшивую улыбку? А никому. Только вот глаза у меня ни капли не зелёные.
       Не Моя Равнодушная поднимается с дивана.
       - Мне пора.
       А кто-то держит? Два оборота по часовой. Захочешь пива или тела - приходи. Небо тебе не нужно, а у меня его больше нет. Мы идеальная пара. Пиво есть, и я голодная. Ты любишь пиво, и голодных женщин. Иди, иди. Мне будет не больнее, если ты перепутаешь подъезд, и заснёшь с другой. Просто болевой порог уже превышен.
       Иллюзии имеют вкус. Они грейпфрутовые. Горько-сладкие. Когда они только рождаются, они слаще самого сладкого мёда. С ними не сравнится ничто другое. Восторженно сжимаешься внутри, и называешь их любовью. А потом начинается гниение. Медленно, один за другим, черви равнодушия прогрызают тоннели в сладкой мякоти иллюзии. И она начинает горчить.
       Ты снова вернёшь меня. Позвонишь. Позовёшь гулять. И я пойду. Хотя это слабость. Я теряюсь, слыша твой голос. Забываю о том, как больно ты мне делаешь. И каждый раз умудряюсь заново поверить в то, что теперь-то всё будет иначе. Я оправдываю тебя. Я говорю себе, что тебе некогда. Что у тебя дела. Что ты [i]должна.[/i] И упрямо закрашиваю белым тот факт, что должна ты кому угодно, и что угодно, но только не мне. А я тебе должна свою душу. Просто потому, что мне необходимо кому-то её отдать.
****
       Хмурое утро растеклось пятном на белой футболке. Наливаю чай в звенящую от пустоты и тишины чашку. На работу решаю не идти. Собираю маркеры и баллончики с краской - сегодня я рисую. На стенах. Для всего города. К чёрту приличный вид - джинсы и футболка. Пусть я давно не тинейджер.
       Я выбегаю из квартиры, позабыв на столе остывающий чай. Город холоден и молчалив - как ты, когда я признаюсь тебе в любви. Множество стен. Серых. Мёртвых.
       Живите же!.. Расцветайте моей болью.
       Рисунок начинается с красно-оранжевого. Пылающего, страстного, пластичного. Сердце. А потом я плету вокруг него сеть из колючей проволоки - серебристый цвет. Дальше должны следовать черви. И я уже собираюсь залить чёрной краской тело червя, но чувствую движение воздуха за спиной. Вспуганно поворачиваюсь.
       - Вы потрясающе рисуете. - Девушка с сигаретой. Я набираюсь наглости:
       - Я, скорее, порчу стены, чем рисую.
       - Вам больно. - Констатирует она. - Стенам - нет.
       Есть ли смысл спорить? Прятать истину, если она лежит на поверхности расширенных зрачков.
       - Да, больно. Но вам разве не всё равно? Вы меня даже не знаете.
       - Мне никогда не бывает всё равно. Особенно, если кому-то больно. Подожди красить чёрным. Лучше пойдём со мной.
       Это неожиданное "ты" лишает воли. Она поворачивается и твёрдым шагом идёт вперёд. Не оборачиваясь, чтоб посмотреть, иду ли я за ней. А я иду. Это необычно - идти не за тобой. Наверное, поэтому и иду - потому что не знаю, что меня ждёт.
       Я вхожу во тьму и сырость незнакомого подъезда. Слышу её шаги впереди, и иду на звук. Кажется, с безумием я всё-таки обвенчалась.
       Мы входим в квартиру. Она идёт на кухню, я уже по инерции за ней.
       - Садись. Будем чай пить.
       Она ставит чайник, и наконец поворачивается. Я всматриваюсь в её лицо. Глаза чёрные, глубокие. Мгновенно понимаю - смотреть долго нельзя. Можно утонуть.
       - Говори, если хочешь.
       - О чём? - Интересуюсь осторожно.
       - Думаю, ты знаешь сама. но если не хочешь - можно и молчать. Я и так понимаю.
       И тут меня прорывает.
       - Да что вы... ты можешь понимать? Ты видишь меня впервые, ты не знаешь, кто я, и что со мной творится! Если я скажу, ты, возможно, вообще сочтёшь меня ненормальной, или извращённой.
       Она хмыкает.
       - Ты в зеркало посмотри. - Звучит нежно, ласково. Как никогда твой голос. - Ты страдаешь от любви. Это написано в твоих глазах. А учитывая затравленность в них и твои слова... От особенной любви.
       - Я... я люблю девушку. - Слетает с губ прежде, чем я успеваю подумать, зачем и что я говорю.
       - Значит, я не ошиблась. - Удовлетворённо говорит она, и я ищу глазами зеркало. Заметив моё удивление, она поясняет:
       - У нас особые глаза. У всех. Разве ты никогда не вычисляла в толпе себе подобных, подчас не понимая, по каким признакам? - Приходится признавать, что она права.
       Чайник жалобным свистом сообщает о готовности воды к завариванию чая.
       Мы больше ничего не говорим. Мы пьём горячую янтарную жидкость, и мне не хочется думать о тебе. Раз уж тебя любить больно, мне надо иногда отдыхать.
       Она стала моим другом. Или чуть больше. Потому что друзей у меня много. Но тех, с кем можно молчать - нет. Только она.
****
       - У меня суббота свободна, пойдём в кафешку?
       Сердце падает вниз. Хочется кричать, что пропадать на пять дней - жестоко. Что ненавижу тебя. Но я тебя люблю. И если скажу то, что хочется - не увижу ещё столько же. Поэтому я говорю "Конечно, милая" и кладу трубку. Тихо кладу, хотя хочется швырнуть со всего размаха.
****
       Мы сидим в каком-то скучном заведении. И снова не вдвоём. С твоей компанией. Я чувствую себя чужой и лишней, несмотря на твою руку на моей талии. Есть вы и есть я. Но я никак не с вами. От нечего делать начинаю смотреть по сторонам. И вдруг замечаю одинокую фигуру в углу. Что-то кажется знакомым. Фигура поднимает голову и я вижу глубокие чёрные глаза. Такие только у неё. Ты не обращаешь на меня внимания. Я пытаюсь высвободиться. Ты наконец уделяешь мне своё драгоценное время.
       - Куда ты?..
       - Мне нужно отойти.
       Ты неуверенно отпускаешь, но следишь цепким взглядом, куда я иду. Я иду к ней. Сажусь рядом, молча киваю. Она кивает в ответ.
       - Помнишь, ты сказала, что могла бы меня полюбить?
       - Помню.
       - Люби сейчас. Уведи меня отсюда. - Нет, я не посмею уйти... Не посмею. Ты сейчас метаешь молнии мне в спину - но я знаю, что это не ревность. Ты просто считаешь меня своей. Даже не вещью. Чем-то вроде татуировки. Украшение, привлекающее внимание. Которое с тобой навсегда, потому что въелось в кожу. И я сейчас отдираю от тебя этот участок кожи. Я устала.
       Она встаёт, берёт меня за руку, и мы вместе идём к выходу. С тобой я даже не прощаюсь. И в тот момент, когда я перешагиваю порог, я понимаю, что мои мучения кончились. Настал черёд мучиться ей. Я теперь - Не Её Равнодушная, как ты была для меня. А она Моя Нелюбимая. Какой я больше ни для кого быть не желаю.