Эрхенлландские свидетели

Глава II.

Свою порцию мороженого с вишнёвым вареньем Климов доедал в полном одиночестве и чувствовал себя довольно глупо. Стрелки часов приближались к трём часам по полудни, а на назначенную встречу так никто и не пришёл.
Андрей ещё раз окинул взглядом зал: шумная компания школьников, молодая мамаша с детьми, влюблённая парочка… Похоже было на то, что его попросту разыграли. Задерживаться здесь далее не входило в его планы. Климов поднялся, отнёс чашечку из-под мороженного и направился к выходу. Его опередил парень в чёрном кожаном реглане, как-то неловко, бочком протис¬нувшийся в дверь. Климову показалось, незнакомец бросил что-то на стул, ми¬нуту назад покинутый им. Так и есть: конверт! Климов выскочил на улицу, но странного посетителя и след простыл. Недолго думая, вскрыл послание – на листке всего лишь два слова: «ERHENLAND WITNESS» и адрес: Austria, Wien, Mirthengasse, 7, Hotel «Mirthengasse» , kafe – 17 TAG in 17. 00.
- Место встречи изменить нельзя! – грустно пошутил Андрей, сунул конверт в карман брюк и зашагал прочь.

Чехия, г. Прага, наши дни

16-го Климов был в Праге. Приняв ванну и позавтракав, подошёл к телефону, набрал номер. Гудки.
-Вас слушаю!– наконец ответила трубка голосом начальника.
-Пан Милош, извините за беспокойство. Вам звонит Эндрю Климэ. По поводу моей работы.
-Я слушаю – повторил Славский.
-Мне бы хотелось взять завтра выходной за счёт последующего. Такое возможно?
-У тебя столь важные дела?
-Да. Завтра мне нужно быть в Вене.
-В Вене, значит.
-Так вы позволите?
-Хорошо. Попрошу Ирэну тебя заменить. Но до конца месяца никаких поблажек. Идёт?
-Договорились, пан Милош. Всего Вам доброго.
-Спасибо. Передавай привет Катке.
-«Передавай привет Катке!» - передразнил Андрей и опустил трубку на рычаг.
Заперев квартиру, он зашагал по узким мощёным улочкам района Бревнов ваш мимо красивых частных домиков с черепичными крышами.
Трамвай высадил Климова на правом берегу Влтавы. Миновав дворец Архиепископа и Пражский Град с собором Святого Витта, он спускался по Новой замковой лестнице на Малу Страну. Богатство архитектуры соседствовало здесь с нищетой. Побирушки всех возрастов смиренно протягивали ладони, собирая с прохожих урожай монет. Сограждане бросали им геллеры, туристы из Европы порою одаривали их кронами, а сентиментальные американцы дарили, случалось, и доллары. Порывшись в карманах, Климов тоже положил в протяну¬тую ладонь нищенки горсточку мелочи. Вздохнул печально – денег у самого оставалось немного, отчего-то заторопился. Закоулками вышел к храму святого Миклуша, постоял немного, залюбовавшись звуками органной мессы. Они ещё звучали в его голове сквозь Мостецкие готические башни и главный предмет гордости пражан – Карлов мост, наполненный многоголосьем и суетой. Предприимчивые чехи продавали туристам сувениры, рисунки и прочие безделушки, чем ловко пользовались местные и заезжие карманники.
Преодолев это «Вавилонское столпотворение» Андрей вышел на Староместскую площадь. На краю площади, как и много веков назад, обнажённые по пояс мускулистые кузнецы ковали рыцарские доспехи и мечи. Над крышами невысоких домов возвышался готический Храм Девы Марии перед Тыном и астрономические часы на ратуше отмеряли ХV-е столетие…. Наплывшее наваждение разрушала безалаберная молодёжь, облюбовавшая уступы памятника Яну Гусу.
Климов вступил в Храм. Преодолев сводчатый проход эпохи позднего Ренессанса, он спустился по древним ступеням и попал в прохладное помещение церкви. За новым органом висело большое распятие. Перекрестившись, Андрей подошёл к алтарю, огляделся. Велись реставрационные работы, слонялись без дела вездесущие туристы. Бетонный пол, сложенные штабелями доски, строительная пыль… Он достал с узкой полочки карманную Библию, присел на скамеечку, полистал. Не раз перечитывал и вдумывался он в эти пронзительные строки, но… Всему своё время. Сейчас ему хотелось побыть одному. Климов вгляделся в затенённый образ Девы Марии и на миг ему показалось, что из алтарного сумрака на него смотрят ГЛАЗА. Глаза странной девочки, явившейся ему во сне. В замутнённом сознании всплыли очертания руин на Вышеграде.
       Когда Андрей вышел на солнечный свет, видения эти выцвели и поблекли, но не исчезли окончательно, притаились в укромных уголках души. На всём пути от проспекта На Пришкопе до здания Главного вокзала он согревал своё сердце ожиданием встречи с Каткой.
 В клинику его не пустили. Молоденькая медсестра попросила подождать в холле. И через четверть часа такое знакомое: «Привет, Эндрю!»
Он привлёк супругу к себе, поцеловал в губы. Она слабо протестовала:
-Неудобно при людях!
Поправила сползшие на нос очки, одёрнула халат.
-Извини. Соскучился очень! Как у тебя дела? Как работа?
-О, всё хорошо. А как ты?
-Нормально. Знаешь, мне на пару дней надо съездить в Вену, уяснить кое-что для себя.
-Теперь Австрия! Между прочим, ты не позвонил нам, когда вернулся из Питера – укоризненно произнесла Катка.
-Поезд пришёл поздно. Я принял ванну и отключился.
-Ладно, не оправдывайся. Когда тебя ждать?
-Вечером. Часов в семь.
-Очень хорошо. В семь мы все будем дома. Ференц извёлся, всю неделю спрашивает, когда ты вернёшься.
-Скажи ему, что я уже вернулся и принесу ему сегодня кучу подарков. Как родители?
-Папа меня беспокоит. В последнее время ему не здоровится.
-Эх, милая, нам бы дожить до его лет! Между прочим, твои родители предубеждены против нашего брака. Это всегда доставляло мне определённый дискомфорт.
-Что же, я сожалею об этом. Но ты ведь наполовину русский и от этого никуда не деться.
-В Австрии я такого не ощущаю.
-Для австрийцев ты – чех и, к тому же, очень родственный им по духу.
-Возможно.
-Ладно, Эндрю, не ворчи. Постарайся сегодня быть белым и пушистым и тогда приятное чаепитие гарантировано – Катка улыбнулась, смешно наморщив нос.
-Да, чуть было не забыл. Тебе привет от Милоша Славского.
-Он всегда такой внимательный! – Женщина посмотрела на часы.
-Даже чересчур внимательный – саркастически заметил Андрей.
-Извини, любимый, но мне пора. До вечера.
-До вечера – повторил Климов и ещё долго смотрел ей вслед.
Потом он обедал у Миклоша на окраине Праги. Сообщил ему о завтрашней поездке в Вену и о недавнем визите к Катке.
-Как она? – поинтересовался собеседник.
-Пока живёт с родителями. Они присматривают за Ференцем. Сегодня вечером иду к ним на смотрины.
-А старик Ганжек как? Принимает тебя уже за хозяина?
-Смеёшься? А вот мне не до смеха.
-Да ну, брось. Рано или поздно он примет тебя, как сына.
-Скорей бы. А то надоела мне эта «холодная война».
Вспомнили общих знакомых, обсудили план поездки в Карловы Вары. На том и расстались.
В запасе у Климова оставалась ещё уйма времени, а погода располагала к пешим прогулкам. Со стороны набережной веяло свежим речным воздухом; невдалеке от моста кружили чайки. Совсем рядом, над проспектом Народна Трида, этаким современным мастодонтом возвышалась громада супермаркета TESCO, красные неоновые буквы бросались в глаза. Стеклянные двери плавно расступились перед посетителем, и Климов оказался внутри. Он поднялся по эскалатору на второй этаж и среди толпы, рассматривающей товары, взгляд его неожиданно натолкнулся на девочку из сна. Не обращая на него никакого внимания, она проплыла мимо в сопровождении старшей подруги. Андрей растерялся. Видения и реальность настолько переплелись друг с другом, что границы их вот-вот готовы были размыться. Климов сбежал по эскалатору, вышел из магазина. Но фигуры девочки и девушки на глазах растворились в пёстрой толпе туристов и горожан. За вечерним чаем, несмотря на радушный приём, обаяние Катки и милый лепет трёхлетнего Ференца, Андрей не переставал ломать голову над случившимся. Последние сомнения отпали, и он бесповоротно решил ехать завтра в Вену.

Австрия, г. Вена, наши дни.

В два часа дня подержанный «Фольксваген» Климова прошёл пограничный контроль и катил теперь по ровному автобану в сторону Дунайской низменности. Ещё через час, миновав похожий на Прагу город, Андрей въезжал в Флоридсдорф, где проживал старина ван Ноэль. К разочарованию Климова Герберта не оказалось дома, но Грета, его жена, охотно разъяснила Андрею, как добраться до интересующей его улицы.
В маленьком уютном кафе на улице Миртенгассе с ним поздоровался длинноволосый парень в светлом джинсовом костюме.
-Guten Tag! – ответил Андрей по-немецки.
-Вы Эндрю Климе? – спросил незнакомец.
-Да – кивнул Климов. – Я.
-Подождите минуточку.
Он удалился, оставив собеседника в полном недоумении.
-Надеюсь, не откажетесь от пива? – спросил длинноволосый.
-Не откажусь – подтвердил Андрей.
-Я Питер ван Голенг. Питер ван Голенг-Младший. Один из Свидетелей.
-«Питер ван Голенг-Младший. Звучит прямо, как Лукас Кронах Старший» – подумал Климов и улыбнулся этой мысли. Питер улыбнулся в ответ.
-Что же, я вас внимательно слушаю – вслух произнёс Андрей.
-Семеро других избрали меня для общения с вами.
-Ваше пиво, господа! – прервал беседу вышколенный официант в белой фирменной рубашке и жилете, поставив перед ними бокалы с тёмным пивом Gesser.
-Dancke schon! – поблагодарил его ван Голенг и, когда официант отошёл, показал серебряный перстень с агатом на безымянном пальце правой руки. – Все Свидетели носят точно такие же - пояснил он.
-«Точно такой же перстень я недавно купил у антиквара» - подумал Климов, однако вслух возражать не стал.
-Вам, конечно, знакома работа магистра Элцкниса Бранденбургского «Тёмными тропами таинственных историй»? Так вот, авторство естествоиспытателя Элцкниса Штульца, прозванного позднее Бранденбургским, сомнительно. Скорее всего, это или Атон Ганс фон Рупрехт или герцог Люксембургский. – Он посмотрел на Андрея, но тот по-прежнему хранил молчание. Есть и другая работа, написанная оккультистом Йоганом Вацлавом фон Эркелем, бароном Эрхенландским. Она называется «Эрхенландские свидетели». Там повествуется о событиях, происшедших после гибели графа Эрика и о пророчестве, суть которого открыть я пока не могу. Скажу только, что все мы являемся прямыми потомками окружения графа.
-Извините, Питер. Я проделал долгий путь не для того, чтобы выпить бокал пива в вашей приятной компании. К тому, что я знал, вы не смогли добавить почти ничего нового. Разве только смутные намёки о каком-то пророчестве.
-К сожалению, я не могу сказать вам большего. - Ван Голенг снял перстень и протянул Андрею. – Там сбоку есть потайная кнопочка. Нажмите, пожалуйста.
Климов нащупал едва заметный выступ в оправе. С тихим щелчком агат отошёл в сторону, обнажая миниатюрный портрет.
-Вам знаком этот человек? – спросил Питер.
-Да. Я каждое утро вижу его в зеркале, когда умываюсь.
-Это и есть граф Эрик. А теперь я должен назначить вам встречу ещё с одним человеком и откланяться. Это женщина. Она будет вас ждать в соборе святого Стефана возле кафедры Антона Пильграма. Думаю, от неё вы узнаете больше. Ступайте прямо сейчас. – С этими словами длинноволосый ван Голенг-Младший вышел из-за столика и удалился.
А Андей заказал себе пиццу и кофе «Экспрессо» и, перекусив таким образом, снова сел за руль и доехал до Венского Ринга. Припарковав авто, на улице Оперринг у здания Национальной Венской Оперы, во многом схожего с Пражским Национальным театром, Климов вышел на Кентнерштрассе и прямиком направился к собору. Лавочки, кафе, рестораны и магазины наполняли запруженный туристами проспект, над которым гигантским шпилем, возносящимся в небо, вздымалась Южная башня. Её витиеватая конструкция потрясала воображение. Андрей вспомнил легенду о Северной башне и оккультисте Гансе Пукспауме, продавшем душу дьяволу. В 1440 году от Рождества Христова Пукспаум задумал возвести башню, величественнее и выше Южной. Поначалу работа не клеилась, но потом строение стало расти, словно на дрожжах. В одну ночь разбушевавшаяся буря развалила постройку, унесла жизнь безумного Ганса и все попытки возобновить строительство не увенчались ничем.
Климов засмотрелся на замысловатые каменные вилтерги и, с трудом оторвавшись от их созерцания, проследовал вдоль западного фасада с высоким стрельчатым окном над входом к «Исполинским вратам». Из-под высоких сводов спускались старинные люстры.
Погружённый в свои мысли, Кли¬мов не сразу заметил женщину.
-Эндрю Климэ?
Она оказалась брюнеткой. В чёрной шляпке с полями, в длинных чёрных перчатках, в фиолетовом вечернем платье с аккуратной сумочкой в руках она была очаровательна.
-Вы не ошиблись – ответил Андрей.
-Меня зовут Симона Калтерн-Элбрау. Питер должен был предупредить вас о нашей встрече.
-Да. Сказал, что вы мне расскажете больше, чем он и показал портрет графа Эрика в перстне.
-И вас не поразило сходство?
-Признаться, поначалу я был глубоко озадачен. Но потом мне пришла в голову мысль, что музыка не перестаёт волновать нас, а ведь в гамме всего семь нот. И ещё: у вашего посредника, скорее всего, была плохая копия, а при многократном копировании черты оригинала довольно сильно искажаются. В конце концов, кто-то мог выкрасть мою фотографию и написать портрет с неё.
-И вы, конечно, не поверите мне, если я скажу, что у Питера была не копия. Я дала ему свой перстень, который в нашей семье передаётся по наследству. Моя далёкая прародительница была супругой графа. Я понимаю, всё происходящее с вами сейчас кажется мистикой и вы, вероятно, думаете: «А не снится ли мне эта красивая женщина, рассказывающая невероятные вещи?» Нет, я не снюсь вам. Как не снилась и девочка, встреченная вами в Праге.
-Откуда вы знаете про девочку?
-Она – часть пророчества. Питер говорил вам…
-Ван Голенг ничего не говорил о девочке.
-Она часть пророчества – повторила Симона. - Как и вы. И блуждает сейчас в лабиринтах вашего сознания.
-Что ещё говорится в пророчестве?
-Что граф Эрик вернётся и отыщет мессию. Всё остальное подёрнуто пеленой тумана. Будущее пишется сегодня, граф Эрик.