Между Светом и Тьмой

Запыленный всадник ворвался в ворота твердыни на закате. Упал с загнанного коня на руки воинов, прохрипел, захлебываясь кровью:
- Хестар пал… и она идет по пятам…
Последние Стражи Света подняли головы, всматриваясь в горизонт. С востока наползала мгла, и ее прорезали неровные, дрожащие зигзаги молний. Чуть ниже, у самой земли, поднимались серые клубы – то ли пыль, то ли дым пожарищ. А между тучами и серой пеленой трепетали на грозовом ветру знамена. Слишком далеко – не разглядеть ни цвета, ни гербов. И слишком близко, чтобы надеяться на чудо.
- К ночи Темная Госпожа будет у стен, - бросил капитан Стражей. Он ошибался.
К ночи стены последней твердыни перестали существовать.

По степной дороге брел согбенный старик. Горячий южный ветер шевелил клочковатую седую бороду и пробовал на прочность латаный плащ, покрывающий сгорбленные плечи. Тогда под плащом становилась видна ветхая рубаха. Опираясь на узловатый посох, старец шел на восток, оставляя позади лигу за лигой приходящей в себя после нашествия земли.
Придорожная корчма поманила путника новенькой тесовой крышей и запахом теплого хлеба. Запахом, которому было не место там, где всего пару месяцев назад прокатилась армия Тьмы. Старец пожевал клок бороды и решительно свернул с тракта на заманчивый аромат. В корчме было пусто и чисто. Первое казалось естественным, второе удивляло.
Корчемщик окинул гостя зорким глазом.
- Есть чем заплатить? Если кошель пустой, покормлю и так, только потом поможешь у моста подводу разгрузить.
Старик бросил на выскобленный до белизны стол пару мелких монет.
- Есть чем.
Очень скоро перед ним появились миска горячей каши, щедро сдобренной маслом и мясной подливкой, жбан с холодным квасом, рядом на чистой дощечке легли два толстых ломтя хлеба.
- Смотрю, не бедствуешь? – обронил старец. – Крупа есть, мука опять же… не все выгребли?
Ему ответил удивленный взгляд.
- Так никто ничего и не выгребал. Наши не успели, а пришлые мимо прошли, ничего не тронули. Потом обратно прошли, крышу вот разобрали. Так наши отступали, мост по воде пустить пытались, да весь не успели. Вот и пошла крыша на переправу, - словоохотливый хозяин присел напротив гостя. - А через неделю пришли подводы с лесом, с тесом. Начали мост заново строить, да какой! – корчемщик прищелкнул языком. – С каменными опорами! Заодно мне крышу заново перекрыли, да еще доплатили за беспокойство. А мне, значит, от ее величества распоряжение – кто из нищих согласится на постройку идти, тех кормить бесплатно и дорогу указать. А за то моего старшего в столицу взяли, в обучение, и денег не спросили.
Старец, дернувшийся при упоминании Темной Госпожи, помрачнел.
- Что, колдовству учиться будет?
Хозяин с минуту ошалело хлопал глазами, потом басовито расхохотался, держась за бока.
- Охо-хо… насмешил, старче! Какой из моего лоботряса колдун?! – и с неожиданной гордостью выпалил: - При дворе академию открыли, так мой там на строителя учится! В люди выйдет!
- Это точно, - буркнул старик, подбирая ложкой последние крупинки каши. – Строить ему не перестроить… почитай, вся страна в руинах…
Корчемщик махнул рукой.
- Какие руины, старче? По крепостям, где насмерть стояли, и впрямь руины. А где на рожон не лезли, там даже гарнизоны менять не стали. Служите как служили, лишь бы без баловства…
Подхватив пустую миску, корчемщик ушел на кухню и не услышал оброненного в бороду:
- Предатели…

Чем ближе к столице, тем сильнее проступала бессильная ярость на лице старика. Корчемщик не врал – страна почти не пострадала. Всюду было одно и то же: разрушенные крепости отстраивались заново, а уцелевшие укреплялись, деревянные мосты, которые сносило каждым половодьем, заменялись каменными, дороги в заболоченных низинах выстилались крепкими гатями, и по дорогам почти не попадалось нищих и бродяг, которыми изобилуют разоренные земли.
Да и кто станет скитаться без дела в надежде на случайную поживу, если можно получить надел, пару сытых коней, все необходимое для обзаведения хозяйством, и стать крепким крестьянином? Кто променяем теплый дом на ночлег на голой земле, если даже этот дом только предстоит построить? Попроси – все дадут: и лес, и камень. И помогут построить, чтобы успеть до зимы…
« Вас же покупают со всеми потрохами, слепцы!» - хотелось кричать старику. Кричать он не решался, наученный печальным опытом. Сильно бить обличителя коварства Темной Госпожи недавние нищеброды не стали, уважили старость. Но пару раз по загривку съездили и наказали впредь благодетельницу не хаять. Он и не хаял. Только все жевал седую бороду.
Так и вошел в столичные ворота – с клоком бороды во рту.

Чем неприступнее крепость, тем проще оказывается в нее попасть. Усыпленные своей кажущейся безопасностью обитатели твердыни непременно допустят какую-нибудь оплошность. Во дворце возможностей попасть внутрь намного больше. Слишком много прислуги, просителей и посетителей, чтобы обращать внимание на сгорбленного старика.
Он сам обратил на себя внимание. Добрел до ворот заднего двора, постукивая посохом по новым каменным плитам мощеной улицы, спросил у охраны глуховатым, надтреснутым голосом, прикрываясь от солнца широкой ладонью:
- А скажите, сынки, как мне внучку свою найти?
- Какую внучку? – взгляд воина обшарил сгорбленную фигуру, задержался на плечах, потом настороженность в глазах пропала.
- Да я домой вернулся, а тут война, оказывается… Семьи-то и нет. Всех разметало. Вот люди подсказали, вроде внучку мою во дворце видали, среди прислуги. У кого бы мне про нее спросить?
Воин махнул рукой:
- Вон за тем амбаром дом управляющего. У него спроси.
- Спасибо, сынок…
Старец посеменил за амбар, ожесточенно кусая бороду. Воин проводил его взглядом, хмыкнул:
- Любопытно, где его носило, что войну проворонил? И плечи… ты видел, какие у него плечи?
- А то… - кивнул его напарник. – И ладони. Сено без граблей можно собирать. Спорим на дневной заработок, такого деда внучку не в прислуге, а в королевской гвардии искать надо?
- Не буду я с тобой спорить, - воин еще раз оглянулся, но старик уже исчез за амбаром. – Не из последних был боец. А девок в армию не берут.

Зайти к управляющему – полдела. Старик потолкался среди дворни, ловя обрывки разговоров, для приличия таки спросил про внучку – а ну как тот, востроглазый, проверит? – и приготовился искать причину остаться.
- Нету такой у меня, - покачал головой управляющий. – И не было никогда. С того берега никто ко мне наниматься не приходил. Обознался твой знакомец, отец.
- Может, тогда хоть мне какая работа найдется? – дрожащим голосом попросил старец. – Хлеб даром не проем, силы есть еще. Тут всякий люд бывает, может, кто весточку принесет? Худо одному век доживать…
Голос дрожал от ярости. Но ненависть вполне сошла за старческое горе. Управляющий присмотрелся к просителю. Дед не врал – кряжистый и крепкий, он мог оказаться неплохим работником. Если бы не разворот плеч, которого старик не мог скрыть, как ни горбился, да не могучие ладони, которым привычнее был не топор плотника, а меч воина. Опять же, госпожа вчера спрашивала…
- Уж и не знаю, что тебе сказать, отец… Пойдешь за детьми приглядывать?
- Кхе… за кем?! – старик аж поперхнулся от неожиданности. – У вас тут что, баб нет, за мальцами смотреть?!
- Есть, как не быть, - управляющий развел руками. – Только с баб какой спрос? Сплошное баловство и потачки, каждая норовит приласкать да погладить. А тут строгость нужна, да мужская твердость. Чтобы мужики росли, а не оторвыши.
- И то верно… - старец пожевал бороду. Деваться было некуда. – Что ж, коли нечего больше мне доверить, буду детей пасти. Авось не оплошаю. Много их?
- Двое всего, - по голосу можно было догадаться, что эти двое стоят двадцати. Поймав за рукав пробегающего мимо мальчонку, управляющий толкнул его к старику.
- Вчера просили найти дядьку, так вот он сам пришел. Проводи до покоев. Да не скачи, видишь, старый человек, ему за тобой не угнаться.
Малец покивал – понял, мол, напустил на себя побольше важности и принялся степенно вышагивать рядом со старцем. Степенности хватило ненадолго. Уже через несколько шагов любопытство взяло верх, и вихрастый пацаненок с облупленным конопатым носом завалил старика ворохом вопросов.

Тому, кто жил в Свете, невозможно не ощутить присутствия Тьмы. Она была слаба и едва заметна в городе, чуть сильнее – на заднем дворе, но здесь, в переходах дворца, ее голос звучал отчетливо. Рассеянно отвечая на бесчисленные «почему» и «зачем», старик вслушивался в неразличимый человеческим ухом зов. «Я здесь, - шептала Тьма. – Я здесь, я близко, еще немного, и ты встанешь лицом к лицу со мною…»
Старец ожесточенно прикусил бороду. Ничего, главное – добрался, а там… Свет не оставит. Узловатые пальцы крепче стиснули посох. Лишь бы дойти. Лишь бы подобраться вплотную. Хватит одного удара…
- Сюда, - мальчишка нырнул в узкий переход, остановился у дубовой дверцы, постучал и толкнул ее, не дожидаясь ответа.
- Ждать надо, пока впустят, - укорил торопыгу старец.
- Госпожа добрая, не заругает! – мальчик блеснул озорными глазами и мышонком юркнул в дверь.
- Точно что разбаловали вас, - старец согнулся еще сильнее, чтобы не удариться лбом о притолоку, выпрямился, огляделся и обмер. Вместо пусть и знатной, но все-таки няньки в небольшой, скромно обставленной комнате он увидел женщину в белом платье. И врезавшееся в память лицо в обрамлении серебряных кос. В прошлый раз это лицо осеняло черное знамя…
- Госпожа, управляющий дядьку прислал! – зачастил мальчишка.
- Славно, - ответил мягкий мелодичный голос. – А теперь беги на кухню, там сегодня яблочный пирог. Скажи, я разрешила…
Мальчишка мгновенно испарился. А высокая женщина уставилась на гостя холодными глазами.
- Ну, здравствуй, Хестар, рыцарь Света, полководец, не знавший поражений. С чем пожаловал?

Старец не стал тратить время на разговоры. Перед ним стоял враг, воплощение Тьмы, поработившее его страну, уничтожившее все твердыни Света. С этим врагом не могло быть никаких разговоров – только бой. До конца.
Перехватив поудобнее посох посередине, рыцарь повернул навершие. С тихим шелестом узкий клинок покинул деревянные ножны, всю долгую дорогу служившие опорой Стражу, комнату озарила вспышка яростного света, и разом распрямившийся старец скользнул вперед мягкой, вкрадчивой поступью бывалого воина.
Темная Госпожа не пошевелилась. С ироничной улыбкой на безупречных губах воплощенная Тьма следила за приближением рыцаря – и не делала ничего, чтобы защитить себя. Совсем ничего. Только стояла, смотрела и улыбалась – и занесенный над ее головой меч дрогнул, с грохотом обрушившись на драгоценную мозаику пола.
- Почему?!

Шевельнулась портьера, открывая проход в другую комнату. Краем глаза рыцарь успел увидеть разбросанные по полу игрушки и невольно отступил на шаг от женщины, которую ненавидел всей сутью, и которую не смог ударить. Не смог потому, что она не защищалась…
Мальчик лет четырех промчался к женщине, с разбегу взбираясь к ней на руки. Темная Госпожа подхватила ребенка, и малыш обнял ее за шею, сердито поглядывая на старика карими глазенками.
- Мама хорошая!
Второй мальчик, чуть постарше, подлетел к рыцарю.
- Ух ты! Настоящий меч! Деда, а как ты его сюда пронес? К маме с оружием не пускают! Он в посохе был, да? Вот здорово! Деда, а почему он светится? А ты меня научишь?
Хестар мог ждать чего угодно от своего отчаянного поступка, только не того, что случилось. Темная Госпожа – и любящая мать? Невозможно… Но невозможное стояло перед ним, прижимая к себе ребенка, и в глазах Тьмы рыцарь Света отчетливо видел нежность и страх – страх за своих детей. Она не боялась, когда он шел на нее с мечом. Но она боялась, что он ударит ребенка… он, посвятивший себя служению людям!
Меч с тихим звоном упал на пол из разжавшейся руки.
Старший мальчик тут же коршуном кинулся к добыче, нацелившись на рукоять – но рыцарь оказался быстрее. Ухваченный за шиворот мальчонка повис в воздухе, дрыгая ногами и не смея пикнуть.
- Меч – не игрушка… понял?
Выпустив мальчика, рыцарь поднял свое оружие и убрал в ножны, обреченно глядя на Темную Госпожу. Все, чем он жил после того, как очнулся и понял, что выжил, потеряло смысл… и что теперь? Он не смог выполнить свой долг. Оставалось лишь молиться, чтобы казнь была легкой и быстрой.
- Понял, - шепотом сказал мальчик. – Деда, а ты меня научишь?
- Научит, - негромко сказала женщина. – Для этого он и пришел. Кто лучше него сумеет сделать из вас воинов и полководцев? Кто лучше рыцаря Света научит вас, как верно прожить свою жизнь? Не так ли, Хестар?
Рыцарь потрясенно уставился на Темную Госпожу.
- Почему?! Я никогда не поверю, что Тьма способна творить дела Света!
- Не способна, - кивнула женщина с холодными глазами. – Но Тьма способна любить своих детей. И Тьме не все равно, в каком мире будут жить ее дети. Ты научишь моих детей быть воинами без страха и упрека, Хестар?
Никогда не склонявшийся даже перед своим королем рыцарь медленно преклонил колено.