Хотела, как лучше

       




       Конец декабря 1952 года. Я училась тогда в пятом классе. На новогодний утренник с одноклассницей Аллой
решили готовить костюмы – елочка.
Нам нужны были зеленые веточки, чтобы пришить их на зеленые платья, а к веточкам прикрепить украшения.
На покупку веток у нас не было денег. И мы отправились с
ней на правый берег реки Амур, на сопку, где росли елки.
Нужно было пересечь Амур, а это два с половиной километра по глубокому снегу, да по торосам.
       Не зная, где находится тропа, по которой ходили люди, мы пошли напрямик, ориентируясь на сопку.
Мы шли, ползли, падали, проваливаясь между торчащих льдин в глубокий снег…
       И, наконец, мы достигли сопки. Издали, она казалась
не такой высокой, а елки росли почти на берегу.
На самом деле до елок нужно было взбираться по скале не очень-то пологой. Мы лезли вверх, срывались и снова лезли. Остановились у первой попавшей. Она была очень
высокая. Мы не доставали ее ветвей.
Немного повыше стояла елочка поменьше. Добравшись до нее, стали ломать ветки руками. Ножа или топорика у нас не было. Мы очень устали. Отдохнув чуть-чуть, я ухватилась обеими руками за большую ветку и дернула ее. Нога соскользнула с опоры. Ветка, не выдержав моего веса тела, обломилась, и я кувырком полетела вниз.
Все обошлось благополучно. Упала я на толстый слой снега. Алла, испугавшись, стала спускаться, но, оступившись, съехала на животе.
       Добыча наша – одна лапа ели.
       Солнце катилось на закат. Нужно было возвращаться.
Темнело зимой очень быстро. Стало холодно и страшно.
Мы побежали. Опять торосы, опять падения и барахтанье в снегу. Мы вставали и вновь бежали. Страх подгонял нас.
Солнце скрылось за горизонт. В домах уже видны были огни. Казалось, что осталось пройти совсем немного.
Но мы, уставшие, еле-еле передвигали ноги.
Наконец, кончились торосы. Мы пошли по ровному слежавшемуся снегу. Стало совсем темно.
       И, вдруг, мы заметили впереди, на фоне светящихся окон домов, две человеческие фигуры. Испугавшись, остановились, как вкопанные. Время было опасное…
       Но тут мы услышали свои имена. Это звали нас наши мамы.
Я никому из своих не сказала, куда отправилась. Знали об этом только сестры Аллы.
       Мама взяла у меня ветку, в которую я крепко вцепилась пальцами. Даже падая, я не выпускала ее из рук.
       Дома мама очень долго меня ругала, а потом начала плакать, уже спокойно говоря, что сильно нервничала и переживала за меня, а ей этого делать нельзя, потому что больное сердце.
Попросив у мамы прощения, я обещала ей, что больше так делать не буду.
Я знала, что у мамы порок сердца. Она часто падала, когда
ей было плохо. Ее лечили таблетками и уколами.
И только поэтому я ей не сказала о своем походе. Хотела,
как лучше, а получилось наоборот.
       На новогоднем утреннике мы с Аллой были в костюмах – елка. Вместе с ребятами, которые пришли в карнавальных костюмах, с Дедом Морозом и снегурочкой
пели песни вокруг большой настоящей елки.




       III