Катя влюбилась...

Здрасьте, уважаемые господа читатели! =)
Раз уж вы сподобились прочесть мой опус, то призываю вас быть по максимуму объективными и хоть чуточку внимательными. =))

В любом литературном произведен нужно, прежде всего, обращать внимание на две вещи: на сюжет и язык.
Сей рассказ – последнее из написанного мной. Скажу по секрету, пока он мне нравится. Правда, боюсь спустя пару месяцев положение вещей коренным образом изменится… Чтобы ускорить процесс моего разочарования в собственном творении предлагаю вам после прочтения ответить на пару вопросов
А) Как вы находите фабулу рассказа? Банальная она или нет?
Б) Как вам нравится язык повествования? Слишком ли много штампов (с этим я борюсь)? Нет ли вычурности?
Кроме того, хочу предложить вам задуматься над рядом второстепенных вопросов, например: по душе ли вам название, отражает ли оно сущность текста, чем вам нравится /не нравится героиня, чем вам нравится/не нравится герой, верите ли вы повествователю, как вы поняли смысл текста, жалеете ли вы, что потратили свое время и т.д.

Советы иного рода приветствуются. Отрицательная рецензия – тоже рецензия.
Я открыта к читателю =)
 



       КАТЯ ВЛЮБИЛАСЬ....

Работать на университетское ТВ я пришла осенью. Вообще отделение, на котором я учусь, носит модное забугорное наименование public relations. Но долгие годы предметом моих мечтаний оставалась журналистика. Потому я, так сказать, и переметнулась в противоположный от пиарщиков лагерь.

На самом деле у журналистов и пиарщиков примерно такие же "добрососедские" отношения, какие сейчас царят между Россией и Грузией. Журналисты не любят пиарщиков, потому что они тупые, слишком гламурные, зарабатывают огромные бабки за "ничего не делаю" и постоянно перекрывают доступ к информации и скандальным новостям. Пиарщики не любят журналистов за что те строят из себя слишком умных, ходят в универ в джинсах да старых майках, роются в чужом грязном белье, стабильно докапываются до той информации, которую от них пытаются скрыть, хотя получают за все свои старания сущие копейки. В общем, журналисты и пиарщики - это враги на всю жизнь, как вы поняли.

А я вот захотела стать корреспондентом и все тут. Знаю, что и таланта у меня нет, что наивная я как Фрося Бурлакова, да еще стеснительная как подросток в период полового созревания...
Только ничего не могу с собой поделать. Хоть ты тресни!

Страшно мне было делать этот первый шаг в незнакомый мир. Но я, будто заколдованная, не могла противиться влечению к журналистике.

Позднее я ни разу не пожалела о том, что все-таки решилась и однажды вошла в редакцию новостей нашего местного ТВ…. Я ничего не знала. Ничего не умела. У меня за спиной был лишь короткий опыт работы на одной радиостанции, где я исполняла роль девочки на побегушках. Вот и все.

Между тем, на университетском телевидении работал удивительно талантливый и слаженный коллектив. И больше всего меня восхитило то, что эти люди приняли меня в свою команду как-то легко, быстро. Вели они себя мило, не задавались, помогали всякий раз, советовали и в целом были крайне добры. Я просто влюбилась в своих новых товарищей. Хоть и смотреть на них могла только снизу вверх, пытаясь, по крайней мере, на капельку приблизиться к их профессиональному уровню.

Мы очень подружились с Ритой – редактором новостей, можно сказать, моим начальником (фактически начальства там не было). Она была старше меня всего на пару лет, и потому нам удалось быстро наладить отношения. Перезнакомилась я и с остальными корреспондентами, с монтажерами, с операторами и ведущими. Самой себе я казалась девочкой из деревни, попавшей в общество рафинированной интеллигенции.

А вскоре я узнала фамилию Ковальчук. Я еще не представляла кто это, но везде было только и слышно, что Ковальчук то, Ковальчук се…

— Кто такой Ковальчук? - спросила я как-то у одного монтажера
— О-о-о! Это легенда! Культовая личность
— Кто он?
— Он? Журналист, оператор, монтажер... все в одном лице!
— Странно... А почему я эту легенду ни разу не видела?
— Он тут больше не работает. Ушел
— Куда же? – спросила я не без сожаления
— Не знаю... Наверное, на какой-нибудь телеканал... а может просто времени сейчас больше нет на нашем ТВ работать из-за учебы... ах, постой! вот, кстати, и он! вот куда он ушел! взгляни на экран!

Я как раз просматривала отснятый материал с университетского футбольного матча - моего первого репортажа. На экране действительно был какой-то парень. Он стоял на воротах и внимательно следил за мячом. Но кадр быстро сменился другим, и я столь же быстро забыла «легенду», не успев даже запомнить ее лица...


Месяц спустя мне нужно было монтировать один сюжет про фотоконкурс. Закадровый текст для него был довольно объемным, а вот самих кадров не хватало, то есть нечем было его закрывать – не было картинок. В общем, монтаж был сложным, не помешало бы залезть и в архив за кадрами.
Я нервничала, ничего не получалось. У единственного монтажера, который оказался в тот день на ТВ, руки явно росли из неправильного места…. Сама я монтировать еще вовсе не умела. Что же делать?

И тут в монтажную комнату вошла парочка ребят – типа в гости. Они сразу подняли огромный шум, принялись хохотать, прикалываться. Рита обратилась к одному из них:
— Сергей, ты не поможешь сделать монтаж?
— А что там?
— Сюжет трехминутный
— Ну, ща посмотрим…..
— Это Катя – наш новый корреспондент. Это Сережа Ковальчук.
— Привет….
— Привет....

Легенда университетского ТВ плюхнулась в кресло перед компьютером, и работа закипела. Я с интересом наблюдала за этим процессом: у Сережи все получалось удивительно ладно, пальцы скакали по клавиатуре со скоростью света, параллельно он успевал давать комментарии, объяснять что-то, шутить.
Внешне он ничем особенно не привлекал внимание. Соломенные волосы (на вид жесткие). Очень светлая кожа. Чуть курносый нос. Глаза серо-голубые. Наглые. Так, за внешность – слабая четверочка, подвела я итог.
Тем не менее, харизма этого парня проявлялась почти сразу в каких-то неуловимых мелочах. Он показался мне веселым и забавным. Показался человеком, с которым можно было бы подружиться. Показался… каким-то особенным. Правда, он постоянно прикалывался на тему моего возраста: заявил, что у меня детское лицо, детский голос, детская речь и удивлялся, как только таких маленьких пускают работать на ТВ. Я в ответ добродушно улыбалась.

Сережа сделал монтаж так быстро, что я и ресничками не успела моргнуть.
Уходя, он напоследок все же задал мне вопрос в лоб, уже без шуток:
— Я, конечно, знаю, что у девушек спрашивать это неприлично.… и все же… Ну а, правда, сколько тебе лет?
— Сколько дашь? – засмеялась я
— 15-16…. С натяжкой.
— Я выдержала нужную паузу, затем произнесла:
— Мне 20. В августе исполнилось.
— Э-э-э…. ну, ты хорошо сохранилась… - шокировано ответил он и скрылся в дверях.

Нет, в тот день я не почувствовала к нему ничего кроме симпатии и любопытства. Нет, он не взволновал мою кровь. Нет, не заинтересовал меня ни капельки как мужчина. Ничего этого не было. Да и в любовь с первого взгляда я давно не верю.

Однако в последующие дни Ковальчук стал все чаще мелькать на ТВ, приходить просто так. Там многие делали подобным образом – приходили на ТВ просто тусоваться, приходили просто к друзьям, приходили просто потому, что здесь работала не бездарная золотая молодежь в костюмах от Gianfranco Ferre, а интеллектуальная элита вуза. И мне именно этот факт безумно импонировал .

Я не могу сказать точно, когда почувствовала, что меня тянет к Сереже. Я не думала об этом долгое время.
Где-то в ноябре выяснилось, что Ковальчук вновь решил немного подработать на ТВ в качестве монтажера и вернулся. Несколько моих сюжетов попали на монтаж к нему, и мы очень весело провели время за совместной работой.

Я быстро освоила его шутки, научилась говорить, то, что ему нравится. Он продолжал подкалывать меня на тему моего возраста, но я не обижалась. Правда, вскоре к этому прибавились еще и шутки на тему моего интеллекта…. И как раз это меня начало допекать.
Дело в том, что людям, плохо знающим меня, я действительно кажусь дурой. Я не люблю показывать свой ум или эрудицию сразу, если надо будет, это лучше сделать потом, смотря по ситуации. При первой встрече можно так доумничаться, что одним махом настроить против себя нового знакомого, насторожить его. А вот Иванушек-дурачков и Машенек-дурочек народ у нас любит. Если перед человеком предстает эдакий блаженный божий одуванчик, простодушный дурачок, он сразу выключает свою защитную реакцию, как бы вылезает из панциря. Я вдобавок еще и хохотушка – следовательно, этой чертой тоже располагаю к себе.
Таким образом, первое впечатление я произвожу примерно такое: девушка, на вид 15-16 лет, на интеллект и поведение – и того меньше, очевидно, за свою жизнь из книг осилила один букварь. Довольно эмоциональная, артистичная, легко запоминается (это не мои слова, слова моих знакомых). Простушка, смешная, непосредственная, добрая, веселая, не будет распускать сплетни. Неглубокие взгляды и принципы.

На самом деле я читаю тонны книжек, слушаю Шуберта, разбираюсь в живописи, политике, истории и еще во многих вещах…. Но если бы я все это показывала окружающим, меня бы сочли ботаником. Стали бы опасаться. Да, да! И, конечно, кто-нибудь язвительно сказал бы: «Тоже мне, разумничалась тут!».

Публика не любит слишком умных. А я играю как раз на публику. Женщины не доверят умным девушкам, держат их на расстоянии. Парни их боятся в первую очередь потому, что не хотят оказаться глупее. Мужчина ведь всегда должен быть чуть-чуть умнее женщины, ну как же – он ведь глава семьи (пусть даже только в будущем), ему нравится ощущать свое превосходство, нравится, чтобы его слушали, открыв рот.

В общем, философия моей жизни – не показывать свой интеллект слишком резко и кому попало. Эта философия частенько очень помогала мне. Но нет медали без оборотной стороны. Дурочка – это маска. И порой от этой маски бывает слишком сложно избавиться, даже когда хочешь. Она прилипает к тебе так, что окружающие уже не обращают внимания на то, что и речь у тебя изменилась, что и на темы ты серьезные стараешься говорить, что и книжки ты читаешь каждую свободную минутку… Ничего этого уже не замечается! Остается лишь этот штамп «дурочка», который мигает у тебя на лбу как неоновая вывеска. И ничего ты поделать не можешь. Маска прилипла к тебе и все тут!

Такое обширное лирическое отступление нужно мне было для того, чтобы объяснить в какую ситуацию я попала. А именно, стала жертвой этого первого впечатления о себе. Я довольно долго вела себя как ребенок в присутствии Ковальчука, но когда решила, что маску пора бы снять…. она не снялась. Сережа продолжал считать меня глупенькой, но безобидной простушкой. Девочкой, которая ни внешне, ни внутренне не соответствует своему возрасту. И было поздно разубеждать его в обратном.

Впрочем, сей факт меня не слишком запаривал поначалу. Ну, считает глупенькой – пусть себе считает на здоровье. Но потом, как-то совершенно незаметно для себя, я стала ловить его взгляды, стала радоваться больше нужного, если у меня был назначен с ним монтаж, и мое настроение поднималось, если он чмокал меня в щечку при встрече. Мне определенно нравилось его общество.

29 декабря на нашем ТВ традиционно устраивалось нечто вроде импровизированного корпоратива. Было такое мероприятие и в этот раз. Мне не очень хотелось идти. Я не особенно люблю пьянки да и вообще… Но там должен был быть Ковальчук, а с ним наверняка станет безумно весело. Нет, надо сходить, развеяться.
Я сделала стрижку, вырядилась в черное платье, которое тогда считала лучшим в своем гардеробе и пошла на корпоратив. Каково же было мое разочарование, когда я узнала, что Сережа Ковальчук забежал лишь для того, чтобы зажечь елку и уже уходит. Как-то сразу сникла моя прическа, платье показалось дешевым ширпотребом.
Сережа быстро поздоровался, торопливо проскользнул мимо и скрылся во входной двери. Странно, почему на меня так подействовал его уход? Мне вдруг стало как-то не по себе и весь вечер не отпускало паршивое настроение. Я не понимала, что я тут делаю и зачем вообще пришла.

Наступил март, но никак не наступала весна. И от этого на душе было как-то серо, плохо…
После зимних каникул Сергей стал появляться на ТВ гораздо реже. Мне почти не назначали с ним монтаж, и тут же почему-то стала казаться скучной работа университетского корреспондента. Я вновь остро ощутила комплекс бездарности, мне вновь стало казаться, будто я стою на месте, не развиваюсь творчески. И это ощущение, конечно, не способствовало моему душевному равновесию.
Мне все надоело. Учиться не хотелось, да и настроение в целом было депрессивное.
Вдобавок дала о себе знать давняя болезнь – Петя. Снова вскрыты старые раны. И не видно никакого просвета в конце тоннеля…


Но вот в начале апреля я вдруг совершенно внезапно испытала настоящую бурю новых эмоций. Все произошло случайно.
Я делала репортаж про фестиваль студенческих фильмов. Фестиваль был скверным, и Рита строго-настрого наказала мне в сюжете разнести все в пух и прах. Даже текст разрешила большой написать. Ну, разрешила – так разрешила. Вот я, сдуру, и размахнулась не на шутку. Текст оказался не просто большим, но огромным. Минут на пять, когда обычно занимал две.
Но Рита, позевывая, пробежала его глазами. Исправила в некоторых местах, и к моему удивлению сказала:
— Нормально. Иди, монтируй, там тебя Сергей Ковальчук уже ждет.
— А я с ним монтирую, да?
— Ага. Никитин заболел сегодня. Не хватает монтажеров - хоть плачь.

Когда я вошла в монтажную, Сергей уже сидел за микшерским пультом. Пшеничные брови сегодня были какими-то хмурыми. Впрочем, в стальном Ковальчук казался тем же, что и всегда: желтоватого цвета волосы, белесая маленькая щетинка на подбородке, светлые глаза, вздернутый нос. Фигура довольно сухая. Ни капли жира. Хотя внешность – это ерунда, в общем-то. Она не имеет особого значения, когда дело доходит…. доходит до чувств.

Влюбляются ведь в совсем другое. В личность. А личность Сергея… Он талантлив. До неприличия талантлив. Остроумен, сообразителен, у него яркая речь, выразительная мимика… Он умный. И главное, умнее меня. Как раз это мне в нем и нравилось: слишком редко я встречала такое соотношение качеств в остальных мужчинах. Да, я терплю горе от ума… Короче Сергей – тот, кого я искала. Так долго искала, но не находила. И я могла бы его очень полюбить, очень.

Я вошла в каморку для записи закадрового текста, и мы начали. Тут Сергей вдруг повеселел, принялся меня смешить. Я и так хохотушка, а если еще и специально меня смешить, тогда я вообще не остановлюсь. Дошло до того, что я покатывалась смеху, даже если он показывал пальчик, развеселилась настолько, что уже слова не могла прочитать, не засмеявшись.

Вот тогда, видя, что я не останавливаюсь, он уже начал злиться. У него было мало времени, и ему хотелось поскорее все сделать и свалить, а я никак не могла записать какой-то текст.
Я сказала:
— Сережа, не злись, пожалуйста… я сейчас выйду на пять минут, просмеюсь в коридоре и вернусь нормальная.
Когда я вернулась и стала снова записывать текст, хмурое выражение на его лице вовсе не пропало, а только усилилось!
— Что-то не так? – поминутно спрашивала я.
— Читай текст.
Брови его все сдвигались и сдвигались. Губы сжимались в гневе.
— Я закончила, вышла из коморки для записи. Подошла к нему.
— Кто текст писал? – спросил Ковальчук
— Я
Он резко вскочил со стула, схватил листы с текстом и бросился вон из монтажки в редакцию новостей, к Рите. Я за ним.
— Рит, ты текст читала? – бросил Ковальчук с порога
— Да… А что в нем не так? Чем он плохой?
— Да это не просто плохой текст! Это ****ец, какой плохой текст!
— Что в нем не так, Сергей! – грозно шагнула ему навстречу Рита. – Ты можешь нормально объяснить?!!
В глазах у него пылала ярость. Он развернулся и бросился прочь из редакции опять в монтажку.
— Сиди тут, - сказала Рита. - Я сейчас приду.
Она пошла к нему. Они о чем-то говорили минут пять. Я терпеливо ждала своей участи как испуганный кролик. При всей этой сцене, кстати, присутствовала еще пара человек. Они стали меня утешать… Черт! Еще и ненужные свидетели!... Рита вернулась:
— Все нормально… идите, монтируйте. Ковальчук – хам. Не бойся его.
Я повиновалась. Ковальчук сидел у компьютера, склонив буйну головушку над листами с моим текстом. В монтажке за это время откуда-то взялся третий человек - новенькая девочка, она отсматривала материал. Блин, еще один свидетель моего позора, подумалось мне.

Я тихо подсела к своему беспощадному цензору, сложила руки на коленях.
— Сережа… - робко начала я. – Ты скажи, что тебе не нравится…. Я все исправляю…. Ты знаешь, там реально есть один огромный кусок, который лишний: про султанов… Я его совершенно спонтанно вставила уже сейчас, когда текст был давно написан и так…
— Да. Это не нужно, - он перечеркнул огромный абзац. – У нас его даже закрывать нечем, картинки нет! Понимаешь?? КАРТИНКИ НЕТ!!
Он продолжал хмуро штудировать текст. Нашел еще несколько стилистических ошибок.
— Да, да…. Ты прав, Сережа, - лишь мямлила я как рохля. – Даже не знаю, почему я этого сама не увидела…. Прости, пожалуйста…. Я просто писала это вчера в два часа ночи…
Но он все хмурился. Не отвечал ни слова на мои извинения. Лишь с жестокостью палача находил все новые да новые ошибки и озвучивал их ледяным тоном.
— Я чувствовала, что мне становится все тяжелее это переносить…. Пальцы задрожали. Я попыталась рисовать какие-то каракули на лежавших рядом листочках, чтобы как-то успокоиться. Однако ничего не выходило. К горлу подступил ком.
Я встала и подошла к окну. Открыла форточку, чтобы вдохнуть свежего воздуха, но и это не помогло!...

Внезапно слезы покатились по моим щекам горячими ручьями. «Ну вот, сейчас я буду похожа на кикимору, - мелькнуло в голове. – Ну не плачь же, дура! Не плачь! Проклятые слезы….»

Ковальчук обернулся ко мне:
— Все, иди, записывай…. Ты поймешь мой почерк?
Я стояла спиной к нему, говорить не могла и лишь кивнула. «Надо пойти в туалет умыться», - подумала я, и шагнула к двери. И тут-то Сергей заметил, что со мной что-то не то.
— Да ты плачешь! – воскликнул он.
— Нет, нет!
— Боже мой, ты плачешь! – он подскочил ко мне, поймал у двери
— Тебе кажется…. Просто что-то попало в глаз, и поэтому…
— Ну, ну…. Я вижу…. – он вдруг схватил меня в свои объятия, такие теплые, сильные, - Ну Катюша, ну не плачь! Успокойся! Ну, все, все….
— Да, все нормально….
— Я не хотел тебя обидеть…. Господи, ну прости, я был груб…
Его голос вдруг стал нежным, он, наверное, не выражал ничего кроме дружеских чувств и жалости, так же как и объятия, но, Боже мой, как все это было приятно…. И, самое главное, я вдруг поняла, до какой степени он мне нравится….
Ну вот…. «И в сердце дума зародилась… Пришла пора, она влюбилась….» Какой-то бред….
Слезы мои, тем временем, все не кончались, я пару раз даже всхлипнула в голос. Хотела успокоиться, но никак не выходило…. Блин, еще и девушка тут эта сидела… правда, она делала вид, что ничего не происходит. Благо, что новенькая.
— Все, хорошо, Сережа…. Ты не виноват… Не виноват, - мямлила я. – Это я сама бездарность просто…. И у меня ужасный русский, и я наверное никогда не избавлюсь от косноязычия…. Мне наверное надо идти на какие-нибудь курсы по русскому или не знаю, что…. И вообще, я – посредственность… Я давно знаю об этом... Что вообще я тут делаю?… Ты не виноват… нет…
А Сережа все гладил меня по волосам, успокаивал. На его груди было так тепло, так спокойно.... И вдруг ко мне пришло осознание простой истины: Господи, да я влюблена в него как школьница! В кой-то веки я действительно влюблена!
— Ну, все, все… не плачь, Катюш… тебе же сейчас текст записывать…. Все, давай, успокаивайся
— Да, да… все нормально, правда…. Я сейчас пойду, умоюсь, приведу себя в порядок, и все будет хорошо….
Я аккуратно высвободилась из его рук и шмыгнула за дверь. Но когда вернулась, в монтажную уже явилась ведущая новостей - Женя. Она присутствовала при скандале в редакции двадцать минут назад. Теперь зачем-то пришла и сюда. Впрочем, ясно зачем – посочувствовать. Пока я ходила умываться, Сергей, кажется, рассказал ей вкратце ту сцену, которая произошла здесь. Во всяком случае, я слышала его шепот: «Блин, она ведь сейчас записывать не сможет…»

Женя говорила что-то укоризненное Ковальчуку, повторяла, что так нельзя и прочее. Но я подозревала, что она пришла в монтажную чисто из любопытства. Это не слишком понравилось мне, тем более, после той сцены, довольно интимной сцены, которая произошла между мной и Сергеем. Если бы нас оставили наедине, мне теперь было гораздо проще найти с ним общий язык.
Женя, напротив, наедине нас оставлять не собиралась. Более того! Она стала приставать к Ковальчуку, и остаток монтажа прошел под ее, якобы великодушным, «покровительством». Со стороны могло показаться, что Женя просто хотела проконтролировать Сергея на тот случай, если он снова «сорвется». В действительности же она лишь создавала лишнее напряжение в студии.

Ковальчук закончил монтаж примерно через час. Когда я уже собралась уходить домой, то встретила его в коридоре. Наконец-то он был один.
— Сергей… - начала я.
— Что?
— Сергей, ты знаешь…. Сергей…
— Ну что, Катюш? Давай, давай говори!… А то мне идти надо…
— Сергей… Не рассказывай, пожалуйста, никому, что я сегодня плакала…
— А кто плакал? Когда плакал? Ты? – улыбнулся он.
— Спасибо…

Я вышла из здания телестудии. На улице давно стемнело. Мои каблуки мокро хлюпали по лужам. Но я этого не замечала. В голове вертелась одна единственная фраза, которая поглощала меня целиком: «Я влюблена в Сережу Ковальчука…. Я влюблена… Влюблена… Неужели это возможно? После стольких лет проклятой болезни, имя которой.... Господи, неужели ЭТО возможно???»

Сюр какой-то… Я не знаю, почему, но все это начало как-то смутно напоминать мне сюжет одного известного произведения русской классики…
«И в сердце дума заронилась;
Пора пришла, она влюбилась…»

Однако весенняя шоковая терапия для меня только начиналась. Апрель и май затянули меня в целый водоворот новых событий, совершенно несвязанных между собой. Сначала «всплыл» откуда-то Петя, да не просто так, а с предложением выйти замуж(!). Впрочем, как всплыл, так и обратно куда-то нырнул в скором времени, оставив мне после себя лишь черную депрессию. Потому что примерно в этот же период на горизонте появилась его мама с приказом «оставь моего сына в покое, иначе у тебя будут проблемы». Вначале мая я с удивлением обнаружила, что сессия почти закончилась, а у меня не сдано более половины экзаменов. Это мне помогло выйти из транса. Я решила взять сама себя за волосы (благо длинные отросли) и вытащиться из болота. Как поступил бы на моем месте Барон Мюнхгаузен. Понемногу в зачетке стали появляться оценки «отлично». Эта размеренность вернула мне равновесие и на его волне я, наконец, бросила своего официального бой-френда Илью.

Май подходил к концу, оставалось получить последние зачеты и в частности зачет по рекламе. Вот тут-то и возникла загвоздка. Нам нужно было снять ролик. Я определилась с творческой группой, написала сценарий, подобрала героиню – свою однокурсницу Яночку. Только вот героя мы не могли найти никак.

К субботе, наконец, отыскали более или менее подходящего чувака для съемок. Но эта тварь взяла и не явилась! Я была в ярости! Попадись он мне тогда – я бы разорвала его.
В тот день шел просто очумевший дождь. Мы прождали "героя" до трех часов в универе, а затем решили, что поздно уже куда-либо ехать: пока до Яны доедем, пока съемки начнем, пока закончим, а погода отвратная… как потом домой возвращаться? Все было против нас. А этот уродец, который не явился, не жалел чужого времени. Стали думать о завтрашнем дне…. Кого тогда пригласить?

Все остальные "герои" внезапно разболелись или разъехались. А может, просто нос не хотели высовывать из дома по причине этой адской погоды.
 
Я судорожно листала свою записную книжку, не надеясь найти там никого подходящего… и вдруг.… О, чудо! Сережа Ковальчук!... Я, было, прокрутила дальше поплавок. Однако тут же вернулась. Ковальчук. Больше некого выбрать. Девочки из моей творческой группы, сидевшие рядом, завизжали в один голос: "Да, да!" Этим они развеяли мои последние сомнения и заставили набрать Сереже. А ведь его телефон оказался у меня совершенно случайно....
— Але?...
Я представилась. Сбивчиво объяснила ситуацию секунд за 20.
— Когда? – спросил он
— Завтра
— Во сколько?
— Во сколько тебе удобно?
— Ну, с утреца…
— Хорошо… тогда давай в десять, - бухнула я от неожиданности и от восторга
— Ну, мне тогда хоть побриться надо…
— Ага... – ошарашено подтвердила я. – Тогда завтра в десять в центре зала на метро Измайловский Парк

В целом разговор занял 2 минуты 30 секунд. Быстро я с ним, однако, договорилась... Девочки от радости на шею мне кидаться готовы были: я спасла всех. Точнее, всех спас Ковальчук…

Это только потом я вдруг поняла, что к десяти я туда точно не доеду, что это слишком рано. Не только для меня, для всех. Вдобавок я вспомнила, что не сказала Сереже ничего про то, что надо взять с собой какую-нибудь дурацкую мужскую одежду (первая часть съемок предполагала идиотские наряды героев). Стало ясно, что требуется повторный звонок.

Поздно вечером, одна, у себя дома я собиралась с духом минут 30-40, чтобы позвонить Сергею. Наконец, набрала его номер. Объяснила ему все, он мило так ответил, сказал, что посмотрит тряпки, что приедет в одиннадцать.
— Сергей, мне очень стыдно было к тебе обращаться…. Я боюсь, что трачу твое время и все такое… - добавила я.
— Да нет, ничего…
— Ну ты будешь зато сниматься с очень красивой девочкой, с блондинкой
— Да мне-то что! Мне все равно! – усмехнулся он
— Ну… - смутилась я. - Просто не знаю, как оправдать мою наглую просьбу…
— Да не надо никак оправдываться! Меня просят помочь – я помогаю.

Утром почему-то собиралась с особой тщательностью. Сегодня я выглядела гораздо лучше, чем вчера. Долго подбирала кофту, брюки, прическу…. Косметики совсем немного. Так, чтобы остался эффект естественности. Ну, кажется, все. Очень боялась опоздать. Ночью почти не спала. Писала сценарий.

И вот, наконец, я на месте. На часах 11:03.
Каково же мое удивление, когда я вижу, что Ковальчук уже там!
Боже, как это мило! А я боялась, что он опоздает!
Поцеловал меня целомудренно в щечку, поздоровался. Сказал, что пойдет, покурит, пока я жду остальных. Я всучила ему с собой сценарий – пусть ознакомится. Как только Сергей отошел, подъехали девочки. Через пять минут и он вернулся. Со стаканом кофе в руках, чем-то еще и пакетом сока… этот самый сок он протянул мне. Я жутко смутилась:
— Что это?... я не хочу… я вообще-то не хочу пить….
— На!
Я взяла. Отказываться было глупо. Я увидела, как девочки из моей группы загадочно переглянулись.
Пошли к выходу. Мы с Сергеем шагали чуть поодаль от остальных, потому что из всех девочек, он знал только меня и общался только со мной. Мы беседовали о какой-то ерунде. О политике, о прошедшем Евровидении, еще о каком-то бреде.
Сели в маршрутку мы с ним тоже рядом, в самом конце. 25 рублей тариф! Раздалось в салоне. Я отсчитала 15 рублей, положила на колени, хотела найти еще десятку, как вдруг мне позвонила Яна. Я отвлеклась. Между тем Сергей уже передал деньги, добавив от себя недостающую сумму. «Мелочь, но приятно», - подумала я, когда поняла это.

— Сережа?… - спросила я тихо, чтобы не слушали девочки впереди
— Да?
— А почему ты согласился мне помочь? Я просто не ожидала….
— Когда меня просят, я всегда помогаю.
— А-а-а….
— Ну и плюс я тогда не очень хорошо с тобой поступил… - добавил он уклончиво.
— «Что ж, в таком случае все объясняется проще, чем я себе навоображала», - решила я несколько разочарованно.

Яночка встретила нас на остановке. Сергей шел со мной рядом, мило шутил. Он вообще такой забавный, когда бывает в хорошем настроении.

Во время съемки он постоянно во всем помогал мне, говорил, куда направлять камеру, какой брать ракурс и прочее... он такой…. Такой… я не могу описать…. Это личность, настоящая личность…. Я еще таких не встречала… Наблюдая за ним, я понимала, что влюбляюсь все больше и больше….

Съемки проходили ужасно весело, мы то и дело хохотали, прикалывались. Не последней причиной нашего постоянного смеха стали перлы, которые через раз выдавала Яночка, бывшая модель и партнерша Сергея в ролике.
— Ян, дай, пожалуйста, подсолнечное масло, - попросил он ее, когда мы по сценарию готовили «блюдо»
— Э-э-э…. А подсолнечное – это какое: которое льется или которое резать надо?
Думаю излишне тут пояснять, на сколько минут Ковальчук и я вместе с ним согнулись пополам от хохота.

— А где ты, кстати, учишься? – осведомилась Яна у Сергея в какой-то момент (я говорила, что он работает на ТВ нашего университета – видимо ей это ничего не дало)
Сергей, было, открыл рот, но я его опередила и заявила на полном серьезе:
— В ПТУ. На слесаря
— А-а-а…. Но Катя тебя откуда знает?
— А оттуда же, - я и слова не давала вставить Сереженьке.
— Ну как? Нравится тебе? – продолжала Янина
— Офигенно! Он уже стал профессионалом в своем деле! Все везде чинит! Даже когда не просят….
Тут уже Ковальчук прыснул со смеху:
— Да в *** я учусь! Вместе с тобой!
— Правда? А возможен такой перевод?
Тогда не выдержала и Даша:
— Ян! Да Катя прикалывается! Сергей учится в ***, с нами, он журналист со второго курса!
— Да?... Ну просто она говорит так серьезно, - задумчиво произнесла Яночка.
— Так она шутит! ПТУ – это плохо, Яна! Понимаешь? Поэтому это и шутка!...
— Да?... Ну просто не у всех же есть деньги, чтобы учиться в университете…
Наконец, голос подал уже сам Сергей:
— Я че, тупой, чтобы на платном учиться???...
И все дружно расхохотались. Яночка тоже улыбнулась за компанию. А когда все просмеялись неуверенно произнесла:
— Я все-таки все равно до конца не поняла что тут смешного…
И все повторно разразились хохотом.

За время съемок Сережа научил Яночку всему: стирать белье, мыть полы, пылесосить… даже чай заваривать. Короче, она прошла курсы начинающей домохозяйки. А я прошла курсы начинающего оператора…. Без ошибок, конечно, не обошлось… В начале кассеты я «отсняла» минут 15 черного экрана, а потом еще минут 10 снимала полы (камеру забыла выключить). Дура, блин!... Естественно, когда все это обнаружил Сергей, он неодобрительно хмыкнул. Типа: «Ну чего еще от нее ожидать! Неумеха!». После этого я боялась лишний раз на какую-нибудь не ту кнопку нажать, что-то не так сделать. Эти его убийственные взгляды превращали меня в трусливого кролика.
Пару раз он просто брал камеру и говорил:
— Дай, тут я сам!....
Я лишь покорно отходила в сторонку.
— Мне проще тут сразу все за вас сделать, - повторял он. И роль мужа сыграть, и роль жены, и отснять все самому…
И, быть может, слова его звучали нескромно, но, увы, он был прав. Мы были полными профанами. Ели бы не Сережа, мы бы не справились. И все же в тот день я поняла, что безвозвратно влюбилась не только в Ковальчука, но и в камеру....

Мой курс начинающего оператора был жесток, а мой учитель – неумолим. Приятно было лишь одно: маэстро периодически учил меня снимать немного приобняв. В такие моменты я чувствовала его довольно сильные жилистые руки, теплую грудь. Мне каждый раз хотелось прижаться к нему чуть сильнее, вдохнуть легкий запах его парфюма и уткнуться носом в его свитер…. Но слишком много народу. Я просыпалась от мечтаний:
— Что?... Ага, да, я поняла…. Камера смотрит в эту сторону, да… потом я перевожу ее чуть левее…
— Да ничего ты не поняла!
— Я поняла все! Поняла! Почему ты меня за дуру держишь?!

Наконец, последний кадр был снят. Сергей отошел покурить. В этот момент ко мне подбежала одна из девочек нашей творческой группы, Наташа:
— Кать, попроси Сергея помочь нам с монтажом, нам через два дня сдавать все, сроки поджимают…. Давай, включи свои женские чары!
Ее слова заставили меня вскинуть брови:
— Я? Чары? Да какие у меня чары?... Я-то что?... Вон Яна пусть! Это она у нас умница и красавица!
Тут подошли и Даша с Юлей, они слышали мою последнюю фразу.
— Кать, а мне кажется, ты ему нравишься…. Именно ты….
— Яяяяя??? Да вы чего, девочки? Сговорились что ли?
Все тихо захихикали.
— Нет!... Нет!... Ты ему реально нравишься! – послышалось со всех сторон
Я вконец смутилась. Но когда подошла Яна, то даже она подтвердила, что я нравлюсь Сергею. Вот бред! Они все вчетвером, похоже, впали в маразм!... Или нет?...
— Попроси! Попроси его сделать монтаж! Он тебя послушает!

Вернулся Сергей, и мы все дружно пошли на кухню к Яне пить чай с пирогом – съемочным реквизитом. Стали обсуждать музыку к ролику. Сережа был что-то совсем уж прям деловой, мы вели раскрепощенную беседу, шутили, а он вел себя как взрослый дядя, типа он не с нами, не при делах.
— Сергей, ты сделаешь нам монтаж? – спросила Наташа
— Там 15 минут работы, - ответил он презрительно
— Да кто ему доверит! – воскликнула я. – Что-то как-то я боюсь!
— Ну да, боишься, что я сделаю хорошо!
Я состроила ему гримасу.

Скрипнул замок входной двери. Пришла Янина мама, и Сережа побежал за ее сумками (зайка вежливый!). Но когда принес сумки, вдруг собрался уходить. Совсем как-то неожиданно. Я даже ахнуть не успела, и мне на душе стало сразу как-то грустно…. Я вышла из кухни и подошла к Сергею, который уже почти оделся и стоял в коридоре. Посмотрела на него снизу вверх и тихо так сказала:
— Сережа… А ты все-таки поможешь монтаж сделать завтра?... А то я не успеваю… и у меня редактор не запустился дома… а сама на студии я долго буду….
— Помогу, – прервал он меня и улыбнулся.
— Я тоже улыбнулась.
— До завтра
— До завтра

Сергей ушел, а мы оставались у Яны еще около получаса. Девочки опять накинулись на меня и стали всем скопом утверждать, что я определенно нравлюсь Ковальчуку.
— Да где?? Как?? Он меня дурой считает! Он меня до слез довел…
— Ну и что! Это у него просто характер такой, да, он грубоват, но он добрый все равно! Ты ему нравишься!
Не забыли они напомнить и про пресловутый сок – эка невидаль! Было бы чего вспоминать!
Ну и конечно все они восхищались им наперебой: восхищались его умениями, его актерскими способностями, его талантом, обаянием, всем, всем, всем…. Да я сама им была восхищена. И влюблена, конечно, по уши….

Я не думала о нем, как о предмете физического желания или чего-то похожего. Я даже не могла нарисовать себе в воображении его поцелуй… Нет, так далеко моя фантазия не шла.
Я хотела взаимности, безусловно. Но с другой стороны мне нравилось думать о Сереже просто как о мечте. Эта любовь не доставляла мне боли, лишь приятное покалывание в левом боку. Чувства были абсолютно платоническими, по-детски чистыми.

Мне нравилось его любить и ничего не требовать взамен. Это было какое-то беззаветное восхищение человеком, сродни тому, что я мы испытываем ранней юностью, в старших классах школы… Я даже его дурацкую Украину стала больше любить... В смысле не больше любить, а меньше не любить... Ну знаете, вся эта оранжевая революция, хамское поведение по отношению к России, приватизация Крыма (с какого это, простите, хрена русский город Севастополь вдруг стал заграницей?) .... Впрочем, я по любому считаю что это все вонючие натовцы нас, братские славянские народы, перессорили... хотя все это к делу, собсно, не относится.... Короче, я полюбила Украину с ее Диканькой, горилкой, группой «Бумбокс» и прочей фигней.... А все из-за Сережи!

Следующий день начался с того, что я не сдала итальянский. Настроение было паршивым. К тому же сонным. Вечно жизнерадостная Яночка предложила пойти в кафе и «откушать кофию» для бодрости. Согласилась.
— Ян, мы только немного посидим и я пойду… У меня ведь сейчас монтаж нашего ролика с Ковальчуком
— О! как интересно! – захихикала моя подружка. – Ты ведь ему нравишься!
— Брось, - спокойно отреагировала я. - Это просто дело. От этого зависит наша оценка.
— Ну да! Кончено! Наверное, поэтому он так быстро согласился!...
— Не знаю… просто он такой сам по себе. Он хороший человек. Он помогает людям просто так, - я запнулась. – И потом он такой талантливый… У него все так получается замечательно… Он – настоящая личность. Сильная. Он очень умен, что так редко для парней… да и для людей вообще… он гораздо умнее меня, а ты ведь помнишь, как я это ценю... Знаешь, мне кажется у него огромная душа, просто он иногда прячет ее под маской насмешки или грубости…Я таких никогда не встречала он… он… необыкновенный
— Оля-ля! – вскинула бровки Яночка и лукаво улыбнулась.
Я почувствовала, что под волосами у меня необратимо краснеют уши, чего со мной не случалось, наверное, уже с окончания школы!
— Давай лучше обратимся к твоей любимой теме, - кисло предложила я
— Ах, да!.. Представляешь, что Макс тут вытворил!
— Не могу даже вообразить…
— Прислал мне в контакте видео, в котором люди занимаются сексом в песочных часах! Совсем стыд потерял!
— Сексом? В часах?.. интересно… А он оригинал… мне кажется, он состарится, пока ты ему дашь. Не мучь бедного мальчика, Янусик… - вяло ответила я

Бодрости две чашки кофе мне прибавили. Но Яна загрузила так, что перекрыла весь эффект тонизирующего напитка…
— В пятницу он пригласил меня посмотреть, как он играет в футбол. Думает, что если я увижу, какой он герой на поле, я сразу ему отдамся!
— Да уж… На земле нет более печально зрелища чем футболист, пытающийся думать…
— Что?
— Нет… Ничего… так, мульт один вспомнила.
— Тебе тоже нравятся футболисты?! Я так и знала! И мне! Я вообще обожаю спортсменов! А Макс к тому же такой симпатичный!... В субботу мы с ним идем в дорогущий клуб… Но путь только посмеет позволить себе лишнее!
— Угу…
— Таких как он надо дрессировать!
— Ага…
— Но если появится мальчик лучше него… К примеру, папа обещал меня познакомить с сыном своего друга. Он дипломат… - мечтательно пропела Яночка.
— Отец?
— Нет! Сын конечно!
— А-а-а… ну тогда, конечно…
— Но Макса я пока тоже не буду отшивать… У него такие мускулы красивые… И нос тоже. И… и… и глаза… они такие голубые, как… как…
— Голубая луна? – вставила я.
— Нет! Как небо!
— А-а-а… ну это конечно не так банально как луна…
— Знаешь, я в него даже влюбилась кажется… Так что отшивать я его не буду! В конце концов, кто знает, как повернется жизнь, правда же?
— Естественно
— Хотя мой Даниэль все равно самый лучший! У него сейчас бизнес в Париже, всё лето мы с ним будем тусить во Франции!
— Ян, все, мне точно теперь пора.

Вынос мозга прошел успешно. Может еще кофе заказать?... Но тут я подумала, что в студии меня ждет монтаж ролика с Ковальчуком, и эта мысль оживила меня лучше всякого кофе.

Как там у классика?
«Кокетка судит хладнокровно,
Татьяна любит не шутя….»
Интересно, это про кого он сказал?

— Ладно, а я пойду Максу позвоню. – сказала Яна. – Сейчас я, он и Виталик собирались идти в бар…
— Удачи, Янусик, - добродушно усмехнулась я
— Ой, она мне понадобится! Шутка ли! Сразу двое поклонников за одним столиком! Правда, они еще об этом не знают…

«Измучим сердце, а потом
Ревнивым оживим огнем;
А то, скучая наслажденьем,
Невольник хитрый из оков
Всечасно вырваться готов…»

Странно, что все это снова мне напоминает?

Я распрощалась с Яночкой, наклеила улыбку на лицо и зашагала в здание телецентра. Сергея встретила в дверях с какой-то книжкой в руке.
— Надо монтажку с сигнализации снять, - бросил он мне равнодушно.
— Я сейчас скажу Рите.
— Угу, - ответил он и опять уткнулся в книжку
— Что читаешь? – робко поинтересовалась я.
— Одного французского философа

Когда мы, наконец, пришли в монтажку и сели за компьютер, Сергей закрыл книгу и отложил ее в сторону. Я взглянула на заголовок: «Ларошфуко. Максимы». Обида больно кольнула меня: «Один французский философ! Неужели Ковальчук думает, что я не знаю, кто такой Ларошфуко?! Наверное, он решил, что если скажет мне его имя без пояснения «философ», то мне оно точно ничего не даст!»
Может, это все мелочи, но я постоянно их замечала…
Решив показать Ковальчуку, что знаю, кто такой Ларошфуко (детский сад!), я брякнула:
— А у Ларошфуко есть художественные произведения? Или только чисто философские?... Просто какой сборник афоризмов не открой, везде он попадается…
— Нет, у него нет художественных произведений. Только философские. И еще его «максимы»
— М-м-м…. а вот я не люблю читать просто какие-то философские труды, сухую теорию… Это так скучно… Мне нравится, когда философская мысль заложена в каком-то художественном произведении, рассказе, то есть показана на примере.
Он лишь что-то нечленораздельное пробурчал в ответ. Вроде: «Я работаю»…. И больше не обращал на меня внимания.
Господи! Какая же я дура! Ну почему я так себя веду!? Зачем?


Почему-то сегодня Сергей казался хмурым, во всяком случае, настроение у него явно было хуже вчерашнего. Я все болтала, болтала что-то без умолку… почему-то когда он рядом, я постоянно много говорю… причем говорю какую-то фигню! Полную фигню! И еще смеюсь над каждой ерундой…. Черт, вот дура! Дура! Дура! Дура! Неудивительно, что он меня дурой и считает!

— Сережа, я знаю, что ты считаешь, меня дурой… Ты думаешь, что я ничего не умею, что я как ребенок и все такое… Но это не так!
— Да нет, я и не считаю, - побурчал он, не отрываясь от монитора
— Считаешь!... А я… Я не дура! Ты, наверное, думаешь, что я за свою жизнь один только букварь и прочитала!
— Ага, - усмехнулся он. – Ну, еще азбуку
— Нет! Я кучу книг читаю! Очень много! По мне этого, может, и не скажешь, но это так! Сейчас, например, я Гете читаю…
— Ну и что ты читаешь у Гете?
— «Фауста»… в переводе Пастернака…
— Я «Фауста» в восьмом классе прочитал.
Черт! На все у него есть ответ! В конец концов – это детский сад доказывать, что ты не верблюд!
— Значит, я читала в восьмом классе что-то другое! А до Гете только сейчас добралась!..
— Ну, ну

Я сидела с ним рядышком, близко-близко, и мне так хотелось, чтобы он подал хоть какой-то знак…. Хоть какой-то жест, который бы говорил, что я ему нравлюсь… но! Не судьба! С некоторых пор я вообще стала фаталистом…
Как хотелось там, в этой тихой комнатке, в которой были только мы одни воскликнуть:
Я тоже кое-что могу! Я докажу это летом! Я не дура!... Просто почему-то, когда ты рядом, я постоянно ошибаюсь, совершаю глупые поступки…. Это я знаю почему происходит… это потому что… потому что я тебя боюсь, смущаюсь и… и… и еще потому что я влюблена в тебя сильно-сильно. Ты покоряешь с первого взгляда. И невозможно ничего поделать…. И вести себя нормально я тоже не могу, а веду себя в итоге как дура…
Но я конечно ничего не сказала…. Как всегда… А он… А он и не скажет…. Если там вообще есть, что говорить…

Яночкины 90-60-90 мелькали на экране монитора. Девушка то полоскала белье, то мыла полы, то примеряла платье… Сергей недовольно цокал, глядя на нее.
— Что такое? Тебе не понравилась Яна? Ты считаешь, она плохо играет? – поинтересовалась я.
К слову сказать, мы все очень переживали за то, что Яна ничего не сможет сыграть. Боялись, что она будет себя вести как статуя Венеры Милосской, но наши опасения, слава богу, не оправдались. Яночка держалась молодцом. Однако Сергей, похоже, придерживался иного мнения.
— Ну да! С десятого дубля и то кое-как!
— Хм… ну зато… Зато она красивая..
— Она???
— Ну да… вообще-то она бывшая модель… 90-60-90, между прочим…
— Модель! Ну да! – усмехнулся он.
— А что такое?
— Ну не крокодил, конечно, но и не красавица!
— Ах, перестань! Знаешь сколько у нее поклонников?! (я вспомнила и ее потрясающего аргентинского бой-френда)
— Да мне плевать! Я ничего интересного не вижу!.. и потом она глупая как пробка!
— Ну и что?… зато она добрая, милая, всегда поможет, если это в ее власти… понимаешь, мы с ней знакомы уже с подфака… сначала я ее вообще не воспринимала, мы очень ругались. Помню, она как-то притащила книжечку такую глупую, знаешь, которые в газетных киосках стоят 15 рублей, ну какой-то бульварный романишко… и вот читает, значит эту чушь. Я давай над ней смеяться. «Че за хрень ты читаешь?!» - говорю ей. А она мне: «То, что я читаю – это круто, это романтично! И уж до того, что читаешь ты, я точно никогда не опущусь!» Я ей такая: «Ну! Ну! если ты считаешь Довлатова дерьмом, то не стоит, не опускайся… хотя, это скорее он до тебя бы не опустился»… В общем, у нас были постоянные конфликты. Меня бесило что у нее в мозгах отсутствовало серое вещество, и при этом она пыталась строить из себя умницу… но потом… ты знаешь, я как-то к ней привыкла… пойми, человека не переделаешь! Это не пластилин! Не глина! Его нельзя слепить снова. Его нельзя изменить! Он будет таким до конца жизни. Его нужно или принимать или не принимать… но какой смысл мне не принимать Яночку, ссориться с ней, если я сталкиваюсь с ней постоянно, если я учусь бок о бок рядом с ней!? Я привыкла к ее недостаткам, и они даже стали казаться мне забавными.
Он молчал. Я тоже замолчала.

Как тихо в комнате, когда никто не говорит… Лишь музыка в ролике периодически включается на несколько секунд. А потом опять тишина….
Что же делать? Признаться? Повиниться во всем? Покаяться? Как странно…. Из-за всей этой кутерьмы с Петей я и забыла про Сережу…. А ведь месяц назад у меня было похожее состояние…. Хотя сейчас, пожалуй, больше.
Неужели по мне не видно? Неужели не видно, что я влюблена по уши??

Черт! Пальцы нервно отбивают дробь на деревянной крышке стола. Что делать? Что же делать?... ну вот, сейчас он уйдет. Может, поцеловать в его в щечку как благодарность за монтаж? Да, классная мысль!

— Ну, в общем все. Я закончил, - произнес Сергей. - Теперь вставляешь DVD-диск, записываешь и радуешься жизни!
— Он взял сумку, натянул куртку. Сейчас уйдет. Я вдруг почувствовала себя как Таня Ларина, которая хочет и не может признаться в любви Онегину. Первый шаг надо делать ей. Она знает. И я знаю... Но как?
— Сергей….
— А?
— Сергей… слушай… (так, надо что-то сказать, что-то умное!)… слушай, спасибо тебе за все…
— Не за что… (он совсем собрался, через секунду уйдет, уйдет, и мы больше увидимся до осени!)
— Нет, ты правда мне очень помог…. Я даже не думала… я и не думала что ты сниматься согласишься… а ты ко всему прочему монтаж сделал… это просто… просто… я даже не знаю, как тебя отблагодарить….
— Да ничего не надо….
Он подошел к двери, уже взялся за ручку… Уйдет! Сейчас уйдет! Совсем уйдет! И мы больше не увидимся! Сказать? Не сказать?... так и не поцеловала его!… боже, помоги!...
— Сергей… я еще хотела сказать… понимаешь... Мне очень неудобно, что я заняла твое время вчера, в воскресенье. Быть может у тебя какие планы намечались или еще что… и потом мне кажется, что съемка затянулась на немного больший промежуток времени, чем ты рассчитывал…. Ты, наверное как-то по-другому хотел провести свой досуг… а тут я… Вот… поэтому извини…
— Нет, ты не отняла у меня время. Потому что по воскресеньям я обычно бываю дома, иногда с родителями… у меня не было никаких планов на этот день, так что ты мне ничего не испортила. А девушки у меня нет, поэтому вечер у меня в любом случае был незанят, - сказал Сергей и тут же скрылся за дверью.
А я осталась стоять как вкопанная посреди монтажной…. У него нет девушки… Странно, но Рита ведь говорила, что «его есть, кому утешить»…. Оказывается, нет… нет девушки… может догнать? Куда там! Выша в коридор. Его уже и след простыл…. Но он свободен! Свободен! Судьба?... нет… ерунда какая-то…. свободен….
Эта новость как-то странно повлияла на меня и заставила сделать только один идиотский вывод: если свободен, значит, свободен именно для меня.
И вообще, с какой целью он сказал, что у него нет девушки? Я ведь не спрашивала у него…. И потом почему он упомянул о каких-то планах на вечер?.. мы ведь совсем не отнимали у него вечернее время! Он уехал уже в четыре от Яны! Причем тут вечер?... бред… зачем он все это сказал?... поток несвязных мыслей залил мой мозг… я уже не могла думать….

У него нет девушки. Жаль только одного: за лето все это может измениться.
А, будь, что будет!

Выйдя из здания телецентра, я пошла в крест. Мне нужно было проставить там зачет по литературе. Когда окончила все свои дела, собралась домой. Подошла к лифту, нажала на кнопку….. Лифт открылся и из него вышел… Ковальчук.
— Ой, опять ты… - сказала я. – Зачет какой-то?
— Угу…
— Ну, до осени тогда… мы, наверное, в последний раз видимся… - бросила я ему прощальную фразу.
Но Сергей уже шагал в сторону третьего зала.

Я вздохнула и вошла в лифт. Мне стало жутко грустно. Еще грустнее, чем было.
Коридоры университета были полупустыми. Полупустым был и холл. Склонив голову, я медленно-медленно пересекла его. Вышла на воздух и становилась на крыльце перед входом. А дальше ступить не смогла. Замерла. Ноги не шли вперед. Мимо проплывали люди, кто-то здоровался со мной, а я просто стояла и не шевелилась. Зачем же я ухожу? Куда? Почему, когда он вышел из лифта, я не остановила его? Почему не крикнула «постой»? Почему не подбежала к нему и не сказала: «я тебя люблю»! Ведь был такой хороший случай, а коридоры университета так пусты... Во мне боролись два желания: уйти, наконец, домой или вернуться в здание, разыскать Сережу и во всем признаться. Слова признания жгли мне горло, я должна была их сказать. Мне казалось, что если я сейчас их не скажу, то умру.

И я, конечно, вернулась в университет. Но где же теперь искать Ковальчука? Я оббежала первый этаж. Нет его. Зашла в магазин: его нет. Чтобы как-то успокоить нервы купила жвачку: хоть на что-то энергия уйдет! Вновь поднялась в лифте на четвертый этаж. Пробежала левое крыло: его нет нигде, пробежала по правому крылу: опять нигде нет. Дернула ручку третьего зала – заперто. Еще пара кабинетов – пустота. Университет почти вымер…. Что же делать?.... Сергея нигде нет! Нигде!... наверное, это судьба…. Что ж, я сделала все, что могла. Хоть это радует…

В сотый раз за день спустилась в лифте на первый этаж, в сотый раз пересекла холл, подошла к выходу и тут… Бог мой!... Опять он… Идет такой спокойный, тоже к выходу. Вот он - шанс! Сейчас мы будем целых три минуты (как минимум) идти вместе по площади университета до шоссе!
— Ой, что-то сегодня мы весь день сталкиваемся случайно…
— Се ля ви! – произнес он философски
— А как это переводится? (ну почему меня вечно так тянет задавать глупые вопросы?)
— Он усмехнулся моему незнанию столь банальных вещей:
— Такова жизнь!
— Ах! Точно! Ви – вита у нас, в итальянском.
— Правильно! Ты догадливая! Есть такой фильм: «Дольче Вита»
— Ой! Знаю! Офигенная картина Феллини! Там про журналиста!... Я обожаю просто этот фильм!..
— М-м-м…. Ну я не являюсь таким уж прям ценителем… я люблю больше мультики… Там «Рататуй» например
— Ну да… мультики – это тоже здорово…. Но я не очень люблю американские… Меня больше прикалывают сейчас вот эти новые мульты про Алешу Поповича, про Илью Муромца и прочих…
— Не, в этих мультфильмах очень сильно опошляются славянские герои….
— Ну а как тебе «Владимир»?
— Ну, он не такой плохой был, я бы сказал…
— Владимир?? Да наоборот! В мультике там сделали настоящего божьего одуванчика!

Тут нашу милую беседу прервал Сережин телефон. Мы перешли площадь. Впереди был подземный переход через дорогу.
— Тебе куда? Переходить?
— Сейчас как раз узнаю… - сказал он и углубился в телефонный разговор.
Я в одиночестве спустилась в переход. Шла медленно-медленно. Ну вот! Ничего так и не сказала! Отлично! Дура!... Судьба ведь тебе шанс предоставляет! Третий раз! Ну же, скажи, что влюблена в него! Признайся!

Я вынырнула из перехода на свет белый, и тут Ковальчук нагнал меня. Оказалось, ему все-таки тоже нужно было идти на эту строну дороги. Ну все, последний шанс….
— Сергей! – окликнула я
Он притормозил. Обернулся:
— Что?

Майское солнце играло на его пшеничных волосах золотыми искорками. Оба мы щурились от не в меру яркого дневного света. Он как всегда был немного угрюмый, казалось, что он вечно куда-то торопится.
— Ты знаешь… знаешь… я хотела сказать, что… понимаешь…
— Что такое? – нетерпеливо повторил он
Я еще раз взглянула ему в глаза. Нет! Не могу! И потом тут, на этой шумной улице!.... К чему оно приведет, это мое признание в такой обстановке?... Если уж говорить, то нужно было говорить там, в монтажке, где не было ни души и царила спасительная тишина. Полумрак.
— Нет, ничего, - опустила я глаза. – Ничего…
Он в ответ укоризненно помотал головой: «Мол, время отнимают тут всякие маленькие девочки своими глупостями! А у меня, между прочим, дела серьезные!».
— Увидимся еще! – сказал он, махнув рукой, и быстро удалился

Ну вот и все…. Потерян последний шанс. А может это судьба?

Я тихо шагала по горячему асфальту. Прошла было мимо киоска «Союзпечать», но неожиданно вернулась. Меня привлек крупный заголовок бульварного журнала: «Мария Иванова: Я отвела его в тихий уголок и выпалила: «Я тебя люблю!». На обложке улыбалась знаменитая журналистка и телеведущая.

Что это? Укор судьбы?
Ведь знала, что буду потом проклинать себя за нерешительность!

Прядя домой, вновь решила открыть «Онегина». Глаза с интересом бегали по знакомым строкам. И, тем не менее, открывали для себя все новое и новое

«Татьяна в тишине лесов
Одна с опасной книгой бродит,
Она в ней ищет и находит
Свой тайный жар, свои мечты,
Плоды сердечной полноты,
Вздыхает и, себе присвоя
Чужой восторг, чужую грусть,
В забвенье шепчет наизусть
Письмо для милого героя…»

Немного пафосно. Я бы сказала, через чур для нашего времени. Но в целом, как всегда гениально…

Мысли постепенно слипались… Глаза тоже. Стены комнаты потемнели и навалились на меня.

Я стояла у зеркала. Сзади подошел Сергей и приобнял меня за плечи. Своей щекой он прижался к моей щеке. Этакий интимный жест. Кожа у него была мягкая и гладкая. Так приятно... Совсем темно. Мы танцевали. Медленно и плавно. Он упирался своим подбородком мне в макушку. Наши глаза были закрыты. Мы не произносили ни слова...

Резкий звук будильника прервал мой дивный сон… Какой он был приятный. И какой реальный. Все было так невинно. Даже во сне не последовало поцелуя.

Я поняла, что не смогу спокойно спать, если не признаюсь Сереже во всем. Мне нужно было это сказать. Просто нужно.

Проблема вся была в том, что формально телестудия уже прекратила работу, и корреспонденты могли быть свободны до осени, то есть еще одно мое появление там могло вызвать ненужные вопросы... Но я знала, что Ковальчук все еще бывает на телестудии. Как бывает и Рита. И тогда мне пришел в голову глупый повод, чтобы вновь пойти туда. Придумала я этот повод скорее для себя, нежели для других: мне нужно поставить практику в зачетку. Да, да! Мне во что бы то ни стало нужно поставить туда проклятую черкушку, иначе я умру!

Несколько дней подряд я забегала на телестудию в надежде встретить Сергея, но его не было. Если я встречала в коридоре знакомого, то «для прикрытия» спрашивала, не видел ли они Риту (ну да, мне известно, что я давно не дружу с головой). Но Риты тоже все время не оказывалось на месте. Хотя это как раз мне было на руку.


5 июня у нас, наконец, прошел долгожданный экзамен по рекламе и смотр роликов. Получив свои пятерки, мы с Яной вышли из университета с легкими сердцами. Болтали о ролике, я рассказывала, как мы с Сережей делали монтаж, говорила, как удивлена тем, что он согласился мне помочь. В ответ Яна затянула старую песню:
— Да нравишься ты ему! Н-Р-А-В-И-Ш-Ь-С-Я!
— Я-я-я?? Ну перестань ты! Опять начинаешь!
— И Ланская тоже так считает!
— О! Успокоила! Ну, раз Ланская считает!... Ян, при всем моем хорошем отношении к Даше Ланской, я все равно считаю, что в отношениях между мужчиной и женщиной она мало что понимает! Еще ты - куда ни шло. Но одного твоего мнения здесь явно не хватает…
Яночка хмыкнула. Затем спросила:
— Ну а что? Кать, ты не можешь нравиться что ли?
— Могу!.. Но…. Но только не ему! Он меня дурой считает! Он…. Он постоянно смеется надо мной, отпускает какие-то шуточки в мой адрес…
— Ха-ха! Да у него поведение типичного влюбленного мальчишки! Все они так себя ведут!
— Ну, не знаю… - задумчиво протянула я. – Мне в любом случае все равно…
— Ну, это понятно.

Потом Яночка вернулась к своей любимой теме про нашего однокурсника Макса. Макс весь семестр неустанно волочился за ней, пристал прямо как жвачка к ботинку. Я слушала подружку вполуха, мысли мои в тот миг были где-то далеко-далеко…

Мы вошли в подземный переход, затем вынырнули из него на солнце, приблизились к остановке…. А я все думала…. Домой поехать вместе Яной или пойти поискать Сергея на телестудии? Последнею неделю он просто не шел у меня из головы…. Нет, лучше, наверное, все-таки домой! В тот раз не призналась – значит, судьба такая!
— Может, пешком прогуляемся до метро? Погода такая хорошая…. – вдруг сказала Яна.
Я знала, что Яна мечтает рассказать мне все подробности про своего Макса, выговориться. Но, по правде говоря, ее предложение все равно было заманчивым. На часах около пяти вечера, солнышко ласково пригревало спину, по улицам гуляла веселая молодежь… А дома…. Черт, дома сейчас мне будет ужасно… Я вдруг возненавидела одиночество.
— Хорошо, давай. Только…. Только мне надо зайти на ТВ. Сущий пустяк, нужно найти Риту и поставить практику в зачетку. Это не займет много времени.
Яна без колебаний согласилась – видно ей слишком не терпелось рассказать мне про своего Макса последние новости.
Мы зашли в корпус ТВ. Я оставила свою блондинистую спутницу ждать меня в холле, а сама поднялась в коридор редакции. Он был темный, опустевший. Дернула одну ручку, другую. Для вида я искала Марго, но на самом деле – Ковальчука.
И когда я в очередной раз дернула ручку одного из кабинетов, то увидела в нем какого-то парня. Чтобы не показаться дурой, я ляпнула дежурную фразу:
— Извините, а вы Риту не видели?
— Нет, не видел. А мы теперь на «Вы»?
— Ой....

Это он! Я мигом смутилась.

— Сережа... это ты?.... я тебя не узнала... прости, проклятая близорукость… ты подстригся.... почти налысо...
Я сделала шаг в кабинет, встала около него:
— А знаешь, Музыканту (наш препод по рекламе носит такую вот экстравагантную фамилию) твой ролик понравился... так здорово... спасибо...
— Ну, хорошо... я рад....
И подумала, что бы еще сказать и вдруг начала нести какую-то фигню:
— А ты себе скопировал его, наверное, тоже на компьютер да?
— Зачем?
— Ну как... ты там типа снимался... делал и все такое (боже, зачем я все это говорю?? он решит, что я больная душевно)
— Э-э-э... ну я не сохраняю то, что делаю....
— М-м-м... понятно... а Музыканту понравилось, он хвалил (на самом деле он ничего не хвалил и вообще не произнес ни слова, но надо же было что-то сказать!)... Спасибо тебе, в общем, еще раз (ага! еще 20 раз!)....
— Да не за что, - спокойно ответил Сережа (сам, вероятно, думая что-то вроде: ну когда же она уйдет, наконец??)
Я все не уходила... мне хотелось хоть за что-то зацепиться, хотелось, чтобы он хоть что-то сказал... но он молчал.
— Как у тебя дела-то вообще? Экзамены все сдал? - наконец произнесла я
— Да ничего так дела... экзамены еще не все сдал... Так, осталось кое-что.... - лениво протянул он и добавил ради приличия: - А у тебя как сессия?
— Да так... итальянский еще не сдала ....
— М-м-м... итальянский учишь!
— Ага... - подтвердила я, а сама отметила, что неоднократно уже об этом говорила в его присутствии - стало быть, не заметил....

Что же еще теперь сказать? Про ролик поведала, как дела узнала... Все банальности закончились... надо бы уйти... Да, пора идти!.. Но уйти вот так? Ничего не сказав? А как сказать? Как? Он смотрит вопрошающе: мол, чего еще ты ждешь? Только я не могу... не могу!.. Что если... если бы его сейчас поцеловать? хоть в щечку!.... ах, какие у него мягкие губы.... глаза умные-умные. И в них вечно мелькает какая-то ирония. Он покоряет с первого взгляда...

Что же делать? сказать? Не сказать? Или сказать?..... Боже! помоги!

— Ну ладно, я пойду, наверное.... - печально, выдавила я.
— Угу...
Вдруг опять повернулась к нему:
— Сергей... я хотела сказать....
— Что такое?
— Ты знаешь, я...
— Ну?
— Понимаешь....

Я не понимаю, что со мной было. Я металась. Все во мне, казалось, перевернулось с ног на голову. Я хотела сказать ему о своих чувствах и не могла пошевелить языком. Внезапно проклятый язык будто перестал мне принадлежать, будто ему сделали анестезию. Я открывала рот, но лишь шевелила губами, не произнося слов, как рыба.

— Кать, ты как уходишь, каждый раз мне хочешь что-то сказать напоследок и не говоришь... может, скажешь уже?
— Я? разве каждый раз? да нет.... тебе показалось... нет, конечно!.... конечно не каждый!
— Знаешь, ты себя сейчас ведешь, как мой младший брат, - улыбнулся Сергей. - Вот он тоже когда что-нибудь натворит и сказать не может, мучается, пытается произнести, а не получается... у него спрашиваешь: «Что случилось?». А он мычит что-то и все повторяет: «Только никому не говори! Никому не говори!»
— Я? Как твой брат? – кажется, уши у меня начали краснеть. - А я что-то должна сказать?
— Ну, ты пытаешься....
— Что же я должна сказать?
— Откуда же я могу знать, если сказать хочешь ты?!
— Да, точно... ты только никому не говори....
Я, улыбаясь, опустила ресницы и принялась с интересом разглядывать мыски своих туфель. Они были белыми в розовый цветочек. Очень красивые. Под цвет моего льняного платья: оно тоже было белым. С крупными рюшами вдоль декольте. Когда я его надеваю, на меня начинают с интересом оглядываться все встречные парни. А Сережа ничего не замечает!
— Ну да... - тихо продолжила я. – В твоем присутствии я почему-то вечно веду себя как дура!... В обычной жизни все совсем не так. Я нормальная, правда.... но когда ты рядом... просто почему-то так получается. Я не знаю почему.... это потому что.... Я не знаю.... блин, ну вот, я опять веду себя как дура. это ужасно! Я, правда, с остальными нормальная! правда!....

Отлично! После такого монолога он точно решит, что я далека от «нормальной». Да уж!...
Он непонимающе смотрел на меня. Добродушно-насмешливо так улыбался, как бы подбадривая и говоря: ну произнеси ты это, наконец!

— Знаешь, я хотела сказать.... Сказать.... – вновь попыталась я признаться, но вместо этого почему-то во второй раз повторила: - Я, пожалуй, пойду…
Ну, ну… - произнес он и уткнулся в экран ноутбука.

Однако когда я снова взялась за ручку двери, какая-то неведомая сила вопреки моему желанию остановила меня. Я повернулась к Сергею, открыла рот и даже, кажется, глаза зажмурила.


И вдруг в абсолютной тишине я услышала чей-то голос.
— Дело в том, что я влюблена в тебя по уши….

Интересно, кому он может принадлежать? Десятилетнему мальчику? Или какой-то слабоумной дурочке?.... О Боже! Неужели…. Да ведь это я только что сказала!

«Я к вам пишу - чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать…»

Ах, как проницателен был классик!

Сережа вздохнул. Он по привычке запустил ладони в свои короткие волосы и на миг заслонил от меня лицо. Впрочем, я и так не смела отрыто поднять на него глаза, могла видеть лишь боковым зрением. Я разглядывала что угодно: мебель, ноутбук, кресло, стены.... Но посмотреть на Ковальчука было выше моих сил. Это молчание казалось мне страшнее всего…

«Блистая взорами, Евгений
Стоит подобно грозной тени,
И, как огнем обожжена,
Остановилася она..»

— Ну ладно, я пошла, - сказала я и бросилась за дверь....

«Почему я убежала вот так? - размышляла я, шагая по коридору к выходу. - Вернуться? А может он хотел мне что-то сказать? Я ведь даже не дала ему времени ответить!»

Внизу меня ждала Яна.
— Пойдем?

Я вдруг подумала, что надо бы все же вернуться. Хотя бы затем, чтобы еще раз попросить Сережу никому ничего не говорить. Вернуться... Да, сейчас или никогда! Потому потом что уже не будет возможности

— Янчик, подожди меня еще 5 минут, плиз!
— Так давай я с тобой схожу лучше, чем тут торчать!
— Нет, мне просто надо там наверх подняться... Побудь здесь.... - кое-как отделалась, какую-то чушь сказала, а сама бросилась обратно в кабинет к Сергею

Он сидел на прежнем месте. В прежней позе. Будто его нисколько не задело мое признание. Будто ему такие признания делают каждый день.

— Сережа ... я вернулась попросить тебя еще о том, чтобы ты все-таки никому не говорил обо всем, что я тебе сказала.... ты, наверное, думаешь, что все это ужасно глупо….
— Почему глупо? Сердцу не прикажешь, - произнес он довольно обыденным тоном.

«Мечтам и годам нет возврата;
Не обновлю души моей...
Я вас люблю любовью брата
И, может быть, еще нежней…»

— Но я бы все равно попросила тебя, чтобы ты никому не говорил.... Ты ведь не скажешь да? Не скажешь, я знаю, ты… ты ведь нормальный…
— Нормальный, нормальный! Никому я не скажу.
— А вот я, судя по всему, не очень нормальная... – печально сыронизировала я сама над собой. - Я вообще ненормальная, и теперь ты подумаешь обо мне Бог знает что... Я знаю, ты считаешь меня дурочкой, глупой и все такое.... но.... но
— Я не считаю тебя дурочкой
— Ну или бездарностью....
— Я не считаю тебя бездарностью
— Но я не бездарность, правда... я докажу это....
— Ну кому ты докажешь? ты себе, прежде всего, докажи!...
— Себе, да… себе, тебе... всем... я...

«А мы... ничем мы не блестим,
Хоть вам и рады простодушно…»

— В общем, ты никому не скажешь, Сергей?...
— Нет
— Спасибо....

Дамы и господа, перед вами только что был представлен ремейк сцены из романа Пушкина: признание в любви Тани Лариной Онегину. Извиняйте, если что не так....

Вышла и закрыла за собой дверь. Неужели я все это сказала? Неужели я смогла?.....
Но почему он не поцеловал меня? Почему не сделал ответный шаг, а отвязался лишь ничего незначащими фразами? Почему?

«Вы согласитесь, мой читатель,
Что очень мило поступил
С печальной Таней наш приятель;
Не в первый раз он тут явил
Души прямое благородство,
Хотя людей недоброхотство
В нем не щадило ничего…»

Почему я никак не могу выбить из себя это глупую ассоциацию с романом? Она ведь здесь ни причем! Почему все свои неразумные поступки я сравниваю с ЕЕ поступками?

Не стоило, наверное, ему говорить всего этого... Очевидно, взаимностью Ковальчук мне все-таки не отвечает.

Как жаль… Он такой… такой… Он необыкновенный! Добрый, благородный, великодушный. Настоящая личность! Настоящий герой!... Я бы могла так сильно его любить, так сильно! Возможно, сильнее, чем Петю… Боже, сколько лет я не чувствовала ничего подобного? Сколько лет я не влюблялась по-настоящему? Год? Два? Три? Пять? Десять? Или все двадцать?... А вдруг это то самое чувство, ради которого…. Боже мой, я уже не знаю. Ничего не знаю.

Но он не отвечает взаимностью. К этому больше нечего добавить.

И все-таки я не зря высказала ему все это. Нет, не зря. Признание висело у меня на душе слишком долго. По крайней мере теперь он будет знать и в случае чего… Нет, об этом, впрочем, не стоит и мечтать, не стоит лелеять пустую надежду.

Мы с Яной вышли на улицу. Ей хотелось поскорее возобновить свой рассказ о Максе. Я прямо чувствовала, как в ней все вибрировало от этого желания. Что ж, надо уважать слабости других.

— Ну и вот, - нетерпеливо защебетала она. - Ты представляешь, он ко мне подходит и говорит: а какие у тебя соски? острые или нет? Ну нормально, а? кошмааар!!!

Я рассмеялась и посоветовала ей сказать, что они острые, как пики. И что ими она обычно прокалывает сердца назойливых молодых людей. Яночка тоже рассмеялась и продолжила свой увлекательный рассказ о бесконечных попытках Макса затащить ее в постель. А я шла и думала, что, боже мой, до чего все это у них примитивно! Этот Макс и вообще куча таких как он.... как примитивны их отношения, как примитивен этот их грубый, какой-то солдатский, флирт! Я размышляла о том, как примитивна их симпатия друг к другу, основанная только на внешности (ну мы ведь не кролики, честное слово!), примитивно все, абсолютно все…. И незаметно я пришла к выводу, что и сама была такой же, еще совсем недавно. Но возврата к этому больше нет. Вот что главное.

Когда я вернулась домой, то зашла на сайт того журнала. Кажется это был «7 дней». Залезла в архив, отыскала нужную статью. Мои глаза прыгали по строчкам, наконец, наткнулись в тексте на то самое. Телеведущая рассказывала: «Отвела его в тихий уголок и выпалила: «Я тебя люблю!» В ответ он сказал, что я замечательная, умная, красивая, но он не может ответить мне взаимностью. Он тоже любит. Но другую женщину. Меня впервые так сильно зацепил человек… И впервые меня вот так кто-то…. Ну, с этого и начали складываться мои серьезные отношения с мужчинами. Понимаете, они как бы перешли на новый уровень. Более высокий… И более духовный что ли… Я пересмотрела свое отношение к ним».

Я закрыла страницу и выключила компьютер. Надо же, как смешно….

Чтение «Фауста» в переводе Пастернака я тоже забросила... До лучших времен.