Глава 14. Больше пота -..

Небольшой пятак поля как нельзя лучше подходил для нужд полигона. Ближе к лесу, как волдырь, торчал курганчик заросший редкими кустами. Там же валялся невесть как оказавшийся посылочный ящик. Подняв его с земли, капитан смахнул листву, водрузил чуть пониже вершины. – Это, враг! – объявил глазевшим бойцам. Спустившись вниз, вскарабкался на бронемашину и перебросил ноги в люк. – Руль! Твоя задача метаться по всему полю как угорелый. На максимальной скорости. Наводчик, ты должен держать врага в прицеле как бы водила не изгалялся. Я буду давать вводные а вы – уворачиваться на ходу и держать цель в прицеле. Задача ясна? – Капитан покрепче вцепился в люк – Жми Кочин! – солдат наступил на акселератор. Взревевшая машина выбросила густую тучу черного, паровозного дыма. В выхлопных трубах прогремело несколько оглушительных взрывов. Это из-за холостого хода. Больше, ровный вой двигателя ничем не нарушался. Хорошая машина, мощная, послушная. Ай ласточка, ай бабочка.. Рядовой Кочин любил свою машину. Всегда чистая, ухоженная, заправленная. Вещи вообще удивительно похожи на хозяев передавая их внутренний мир как зеркало. – Право на борт! Лево! Ложи «восьмерку»! Стой, назад! – азартно командовал капитан. – Тормози, надеть шлемофоны! Теперь по взрослому  попробуем! – зимний, утепленный подшлемник приятно обхватил голову. Внешний шум исчез отрезанный  фоном вмонтированным наушников. Бортовая сеть машины из пяти гнезд подключения. Пять человек из десяти могут переговариваться и прекрасно слышать друг друга. Им ничего не мешает, ни взрывы, ни крики, ни вой мотора с лязгом ударов по броне. Бортовую сеть можно вывести в эфир, или общаться внутри машины. Кто-то должен слушать, что снаружи твориться? Обязательно. Таких, пять человек. Если что, за рукав шлемоносца дернут, пальцем или трассирующей очередью подскажут. Но, это опять таки, по идее. Так должно быть. На деле, как водится, все несколько иначе. На несколько шлемофонов тут же накладывает лапу батальонный зампотех – другие машины укомплектовать, туда-сюда..  Остальные, ротный прячет. К сожалению эти шлемофоны очень удобны, и в них разрешено ездить на мотоциклах. Чем втридорога покупать защитный мотоциклетный шлем  сомнительного качества, проще по дешевке шлемофон у вояк взять. Так что такие вещи, просто так в машине оставлять нельзя. Поэтому считать их нужно как можно чаще, и в профилактических целях ругать подольше. Собрав  исправные шлемофоны с других машин, Трофимов наладил бортовую сеть. Пощелкал по ларингу – Все слышат?
– Слышу.. слышу.. – отозвались  водила с наводчиком. 
– Ну, трогай, водитель! Сейчас посмотрим, на что у тебя наводчик годен. – Наводчик был ни к черту. Бестолково крутящиеся пулеметы и неуверенное сопение в наушниках. – Стой Вовка. Немец, на верх! – Наводчик у Кочина был из российских немцев. Всем известно, что немцы самые лучшие солдаты в мире. Кроме нас. разумеется.. Но этот дойч, был какое-то исключение. В кого он пошел? Ни в мать ни в отца, а в проезжего молодца. Устало вздохнув капитан вытащил пачку и прикурив, смачно выдохнул с дымом – Хочешь? – Рядовой Вебер несмело кивнул. – Хрен получишь. Вот когда начнешь правильно с пулеметами обращаться, тогда так и быть, угощу. А пока ты, рвань худая, не то что сигареты, окурка паршивого еще не заработал. Повтори, где «двенадцать часов»?  – Солдат неуверенно шевелил губами, вспоминая наморщил лоб – Водитель?
– Ага, угадал.. А если машина повернет, то где эти самые «двенадцать часов» будут? – солдат замолчал. Наглухо, как убитый. Капитан обречено вздохнул – При любом повороте, «двенадцать часов» это нос машины. А что б вам олухам понятнее было, я говорю водитель! Понятно?  «Девять часов» – левый борт. А правый, сколько будет?
– «Три часа»..  – опасливо посмотрев на офицера выпалил солдат наслушавшийся о себе столько, сколько он еще никогда не слышал за всю свою куцую, восемнадцатилетнюю жизнь.
– Ну слава тебе хосподи, дошло наконец! А сзади как будет?
– Шесть часов..
– Умница! Давай теперь на ходу попробуем. – Натянув шлемофон солдат исчез в железом нутре машины. Уцепившись ногой за скобу, капитан схватился за люк – Погнали! – Взревевший двигатель кинул стальную махину вперед. – Гранатометчик на «три часа»! – Кочин заложил крутой вираж подставив массивную корму, прикрывая  мотором солдат в десантном отсеке. Машина, виляя наращивала расстояние между гранатометчиком и собой, снижая шансы на попадание. – Вебер, мы повернули, значит враг теперь на шесть часов.. – Теперь, дело за наводчиком. Раздавить, растереть в пыль и прах крупнокалиберными пулями эту тварь, осмелившуюся стрелять в них! Но что это? Пулеметы неуверенно рыскнули по сторонам, пошли назад по длинной стороне разворота. С лязгом ударились в поднятый люк. Капитан упал на спину пропуская их над собой. – Стой!! Вылазь, бля на верх!!  – Трофимов опять потянулся к пачке. Показалась белокурая, потная голова. – Это тебе за растерянность! – мощная оплеуха перекосила солдата в сторону. Симпатичная, круглая физиономия в веснушках, сморщилась. В небесно-голубых глазах сверкнули слезы. – А это тебе, что б ты не нюнил! – вторая оплеуха исправила крен. Затушив сигарету Трофимов выбросил окурок.  Посмотрел на красное лицо с багровым отпечатком. Нда, не сдержался сгоряча..  Весело улыбнулся, а потом засмеялся показывая на нахохлившегося солдата пальцем – Знаешь какой ты красивый!  Почаще, тебе нужно в морду стучать! – Именно этого он и добивался. Мягкое, по детски округлое лицо заострилось морщинами и буграми. Небесные, ангельские глазки превратились в беспощадную, голубоватую сталь. – К бою! Вперёд! – Наводчик преобразился. Оказывается, это был настоящий ас! Черные дырочки стволов безошибочно находили любую указанную цель, как привязанные держали мишень как бы не выкаблучивался водитель. Вот это да.. Тени удлинились,  сумрак медленно выполз из леса, потек по дачному полю затопляя все голубовато-серыми слоями. Машина остановилась без команды. – Товарищ капитан, вечер, пора на базу – вылез из люка и уселся на броню Кочин.
– Сейчас, посидим, покурим. Вебер, вылазь!  – капитан заулыбался глядя на хмурое лицо воина, протянул пачку сигарет – Угощайся. Молодец, всегда бы так. А то мечешься как на пожаре. Ты думаешь, боевики пощадят кого? Или промахнутся?
– Растерялся я товарищ капитан, никогда такого не было, в первый раз..
– Все у нас когда-то в первый раз. Быстрее надо. – Рубиновые огоньки сигарет вспыхивали и гасли на одиноко стоящей, медленно тонувшей в сумраке машине. Черный лес по краям надвинулся, подступил вплотную. Но его никто не боялся. Пусть нас боятся. Работа в связке сблизила, связала в одно целое людей. Броня, скорость,  мощное оружие и хороший дирижер. Единый настрой как силовое поле окутал бронемашину и сидящий экипаж. В далеком Грозном пощелкивали выстрелы. Из блокпоста, доносился хорошо слышный в тишине разговор на НП. Лес затаенно молчал разглядывая людей. Тишина, ни шороха ни хруста.. – Ладно парни, поехали к ужину. Кочин, вылазь, сам машину поведу. – Взрокотнув, машина мягко тронулась уверенно набирая ход. Рокот мощного дизеля за спиной придавал сил и уверенности. А еще говорят железо, мертвое..   Зрение в темноте обострилось, видна каждая ямка и кочка. Чувствуется как ребристое колесо подминая, отталкивается от шершаво-пахучей  травы. Холодят проплешины голой земли изредка попадающейся под скаты. Отжав сцепление капитан перебросил передачу. Скорость заметно увеличилась. Земля плыла черной лентой. Эффективная подвеска гасила бешенные прыжки колес. Бронированное тело машины мягко и плавно качалось бережно неся теплые комочки жизни. Упругий ветер бил в лицо. «Ласточка»  чутко слушалась каждого движения. Это не корыто БМП. Попробуй на ней, прокатись по такому полю, укачает как на качелях. У неё правда, тоже свои плюсы имеются. Маневренней много, на месте «пятаки» можно крутить. Но главное её преимущество,  гусеница, как раз и является её самым слабым местом. Слетит или порвется перебитая метким выстрелам – кранты..  Бэтээр, сохраняет способность к движению без нескольких пар колес. И орет бээмпэшка, как трактор. С таким ревом только в атаки ходить, нервы у противника испытывать. Рёв он и есть рёв.
Едва пофыркивая, бронемашина черной тенью скользила вдоль опушки леса. Готовые разразиться вспышками огня пулеметы грозно и молча смотрели в темноту. Шоссе. Не выходя на него капитан заложил вираж направив машину вдоль, к глухо светлевшему бетонными стенами блоку. Навстречу, тарахтя разболтанным мотором по шоссе двигалась какая-то грузовая развалюха. – Наводчик, подсвети, кто так поздно по ночам катается? – Синхронизированный с пулеметами прожектор брызнул, уперся  узким столбом света в набитый людьми кузов. Борбухайка  вякнула и заглохла в очередной канаве. Зато набитый кузов завизжал бабьими голосами расколов хрупкую тишину. – Гаси, а то сейчас рожать начнут.. – Бронемашина пронеслась мимо. Не первый день такое, бегут из города почем зря, и вещи вывозят. Почему? На этот вопрос имелся очень неприятный ответ, о котором даже не хотелось думать. Трофимов искренне надеялся что он ошибается. Но ежедневные подтверждения были настолько явными, что не заметить мог только полный дурак. Остается надеяться, что высшее командование не ловит ноздрями мух а принимает какие-то профилактические меры. Если уж он, какой-то капитан догадывается, то у них возможностей узнать об этом гораздо больше..
– Товарищ капитан, давайте я дальше сам поведу, а то здесь грязь еще не просохла – с ревнивым беспокойством подал голос Кочин устроившийся для возможных консультаций рядом с ним.  Оторвав взгляд от стелящейся под колеса ленты, капитан кивнул головой и тут же потерял дорогу. Запаниковав, ударил по тормозам. Норовистая  «ласточка»  тут же отплатила грубияну  мгновенно застопорив вращение колес. Неустойчиво сидящее, на подложенной патронной коробке тело по инерции кинуло вперед. Вот теперь он понял, понял почему многие водители боевых машин были щербатые! Кромка брони ударила по собранным в гузку губам. Лишь бы передние резцы сохранить! Расплющенные губы стремительно напухали наливаясь болью. Потрогав языком онемевшие зубы, капитан убедился – целые.. Но губы! Ругаться нельзя, как теперь командовать? 
– Командир.. – взглянув, Сметанин вытаращил глаза. Стук ложек замер. Ротный  грозно повел очами скривив громадные губы. Подчиненные отвернулись. В помещении стояла сдавленная тишина. Схватив радиостанцию прапорщик выскочил на улицу. – Что значит, не может? – раздраженно допытывался Грозный – Почему?
– Упал он, товарищ пятый..
– Упал? Хм.. сильно, упал?
– Нормально, товарищ пятый.
– А когда встанет?
– Кто?
– Как кто? Кто упал!
– Так он рядом стоит, просто говорит с трудом, губы разбил, товарищ пятый.
– Хм.. надо к вам на усиление кого-нибудь послать. А то что-то слишком часто падать стали!
 Солдаты, опустив глаза ходили со скорбными лицами.

* * *

Набитая бордовыми углями печка распространяла приятное сухое тепло. Мерно посвистывали, похрапывали спящие бойцы. Торчали пятки отдыхающей и сапоги «бодрствующей» смены. Ничего. Пускай поспят. Ночь лунная и светлая.  Еле видной струйкой поднималась копоть от стоящей на табурете керосиновой лампы. Живой огонь намного уютней яркого, режущего электрического света. После него, глаза дольше к темноте привыкают. Звонко ударила очередь. Вторая. Оторвавшись от замусоленной книжки капитан прислушался. Что за черт? Свиста сигнальных мин не было, неужели кого заметили? Где-то на дороге требовательно заныл автомобильный клаксон. Облитая лунным светом фура, мигая фарами и подфарниками, сигналя, медленно приближалась. – Ео ам? – опухоль слегка спала и бойцы начинали кое что понимать. Дежурный снайпер негромко выругался – КАМАЗ, в наглую прёт! Чего надо? Проехать. – Но на это день есть. Что-то случилось? Тогда почему в селе на ночь не остался? Черта с два кто сейчас через контроль пройдет, ни за какие деньги! Плевать на деньги. Где гарантия, что из медленно проезжающего фургона не посыпяться как тараканы, боевики? Нет такой гарантии. Большая часть солдат спит, сопротивление будет минимальное. Посылать кого-то для осмотра фургона, рисковать чьей-то жизнью? Хроническая подозрительность вспыхнула с новой силой. На любые крики и просьбы был готов один-единственный ответ – проваливай! – Ай еу о коеса.. – Сердито стрекотнул пулемет. Стайка трассеров ударила в асфальт высекая искры. Следующая очередь легла ближе. – Ешо оедет, ей о каине. –Машина встала. Значит живой останется, урод бесстрашный. Уже перед самым рассветом, когда блеклое небо готовилось вспыхнуть яркой полоской зари, Трофимов крадучись подобрался к машине. Никого нет. На фургоне замок, крепкий. Дернув несколько раз, Поленов с Кашлевым обошли машину с другой стороны. – Попробуй осторожно  открыть кабину. – Дверца распахнулась. Все нормально, подозрительного ничего нет. – Ухо-одим.. – выразительно мотнул Трофимов головой видя как  заколебался его сержант.
 – А может..
– Ухо-одим, что не понятно? Вдруг кабина заминирована, оно тебе надо? – КАМАЗ был странным. На капоте вырезанная деревянная маска. Пензенские номера и чеченский водитель. Его рожа почему-то сразу не понравилась, как только он поутру спрыгнул со своего тарантаса. Чеченец, вальяжно похлопал по ладони пачкой пятитысячных купюр, остановился напротив капитана, по своему обыкновению развалившегося на зенитке. Перехватив взгляд офицера, криво ухмыльнулся плутоватой рожей  – Видишь, да? Твои бы были, если б вчера ночью договорились..
– Плевал я на твои деньги.
– Плевал, да? Плевал!?  А кто в машину ночью лазил? Денег двадцать тыщ пропало и магнитофон!
– Пропало, говоришь? – капитан скинул задранные на прицел ноги. – Давай так договоримся, сейчас мы с тобой весь пост осматриваем. – Поднял палец вверх и пристально смотрел в плутоватые, бегающие глазенки – Весь, слушай меня очень внимательно! При тебе все осматриваем. Все, куда пальцем ткнешь. Я тебе все свои вещи разложу, и карманы выверну. Но, если ничего не найдешь, ты уж не обижайся.. Давай? Сейчас машину остановим, свидетелей возьмем. – Капитан встал с узенького креслица разминая ноги, забросил автомат на плече. Водила пошел пятнами, забегал глазами – Проверять.. Не знаю, может я плохо смотрел совсем, наверное сам куда-нибудь дел, чего ты, командир?
– Вали отсюда, подонок.. – Что-то, негромко цедя сквозь зубы по чеченски, широкомордый и плотный мужик проворно забрался в кабину. Сплюнув вслед, капитан проводил жулика взглядом. Надо бы пошерстить что тот везет, да не было времени, вот-вот должна была подъехать смена.
 * * *

 – Рассказывай, чем ты тут занимался? – Приехавший со сменой комбат небрежно поставил на выступ бетонного блока чашечку с кофе и вытащил сигарету. С любопытством посмотрел на распухшие губы, фыркнул. Капитан верноподданнически улыбнулся и услужливо щелкнул зажигалкой. – Благодарю..  Губы то, где так разбил? 
– Упал, командир. – Горюнов насмешливо сощурился – Бойцы нечаянно уронили, когда к кровати вели? Признавайся что это ты стенку развалил?
– Как можно!
– Ах да, ты же у нас не пьющий..  Значит, стенка сама обвалилась? – Не обращая внимание на подтрунивание, капитан гордо вытянул руку – Пожалте в баню! – Баня была, блеск! В прямом смысле слова. За неимением досок, стены были из гофрированного железа с крыши соседней фермы. Оттуда же, был красный кирпич в печке, и вмурованный в неё железный ящик для горячей воды. Это конечно создавало определенные неудобства. когда  обнаженная часть тела нечаянно прижималась к раскаленной  от жара стене,  но выработанный после нескольких  касаний рефлекс, позволял больше не допускать подобных ошибок. За неимением рубанка, ошкуренный осколками стекла деревянный полок, свет от бронемашины. Несколько пустых цинков, заменяли тазики. – Да-а.. неплохо. – Комбат больше не подначивал обвалившейся стенкой. – Тут еще вот какое дело.. – заметил Трофимов подъехавшую к контролю знакомую «буханку». Теперь, в таинственном полумраке скрылся Горюнов. Положив руки на висевший на шее автомат, Трофимов с ухмылкой наблюдал за вылетающими пустыми бутылками.