Искомый. Глава 1

Простые миры
Заброшенная дорога. Прошлое

Ветер хлестал по щекам, вырывал из-под платка тонкие тёмные пряди, злился. Болотистая земля то и дело вязла под ногами, словно пытаясь затянуть, да так, чтобы уж не выбраться. Тут и там поваленные деревья норовили зацепить корявыми лапами, грязными лохмотьями вырванных бурей корней. Мишурой свисали с крон тонкие верёвочки лозы, отчаянно метались, путались. Путали... Совсем вдали остался тёплый город с ласковыми кругляшами вечерних огней. Колючие кустарники цепляли юбки, больно били по рукам, оставляя красные разводы.
Заброшенную дорогу и дорогой-то назвать можно было с большим трудом. Заросшая, петляющая, а то и пропадающая перед зелёной стеной, тропка. Чем дальше, тем злее ветер, опаснее кажутся силуэты вековых деревьев с толстыми, что не объять стволами. Звери толи попрятались, толи покинули худое место. И страх, уже закрадывается в душу, вот-вот кончится тропа непроглядным лесом, упадёт с жутким треском кудрявый ствол. Затянет, заманит и запутает Заброшенная тропа. И только надежда, такая маленькая, но такая бойкая несёт вперёд, разрывает ненавистные плетёнки веток, переносит через чернеющие провалы зияющих трещин, не даёт упасть на такую податливую землю, готовую прибрать.
Должен быть впереди дом, должен. Или не дом, но что-то... Нет, не спрячет, не обманет, не зальёт глаза. Упорно, шаг за шагом. Саднят покрасневшие от холода и порезов тонкие руки, ноют ступни и колени. Но проделав такой путь, отступать уже некуда. По Заброшенной тропе просто так не ходят, если до места не дойдёшь, то и обратно не выйдешь.
И вот уже совсем сжимается сердце, обвивается вокруг ноги скользкий жгут, тянет. Но именно в этот момент пробивается сквозь темноту тонкая струйка света, медленно ползёт к ней. И теперь уже можно упасть обессилено, только глаза не закрыть. А после и вовсе спокойно вздохнуть от прикосновения тёплых мозолистых рук к плечам. Подняться, проследовать петляя, но не теряя лучинки из вида, за стариком.
Как неживые расплываются по бокам растения, опадают смущённо колючие кустарники.
Дом оказался маленьким, чуть ли не сколоченным напросто и наскоро из досок. Грубая, но прочная дверь, приглашающе открывается. В комнатке-каморке на удивление тёплый, но свежий воздух, пахнет корицей и хорошим кофе. Ещё несколько отстранённо незначительных ароматов витают по стенам, не привлекают внимания, не раздражают. Почти родной огонёк светильника подёргивается, плавно играя языками пламени.

***

Горьковатый отвар колдуна разносил по телу приятное тепло, но не усыплял. Они сидели за небольшим столиком, в середине на фитиле маленькой свечки задорно плясал огонёк. В углу сидел какой-то зверёк, сонно щурил из темноты маленькие, любопытные, красные как клюква, глазки-бусинки. Азая достала и сумки хлеб и сыр, выложила на стол перед стариком. Тот одобрительно закивал, сморщинился, улыбаясь.
- Это хорёк, - сказал он, заметив интерес женщины к странной зверюшке. - Можешь угостить его.
Азая отщипнула кусочек сыра, опустила руку, чуть пригибаясь под стол, сделала подзывающие движения кистью, добродушно улыбнулась. Хорёк вздёрнул маленький носик, повёл им из стороны в сторону, недоверчиво выставил вперёд одну лапку.
Женщина ещё немного повертела сыр в руке и положила на пол, вопросительно взглянула на колдуна. Большие карие, чуть испуганные как у лани глаза выжидающе замерли. Огонёк свечки сдавленно дернулся и погас. Столик погрузился в небольшой полумрак, охвативший лица сидящих.В зрачках старика капельками-крупинками отражался огонь лампы,стоящей на подоконнике.Замерли за окном ворчливые деревья, ветер больше не хлестал их нещадными плетями бури.
- Я уж думал и позабыли обо мне в городе, а нет - всё таскаются. Зря пришла ты. Того что хочешь не получишь, а что получишь - то не нужно будет. Плохая кровь.
Женщина задрожала, красивое лицо исказилось гримасой страдания. Две крупных слезы,соревнуясь, прочертили по щекам ровные дорожки, скатились под подбородок.
- Ладно... Помогу тебе, но слов своих не изменю. Счастья тебе не будет от этого, а плохо многое станет...
- Не может быть горем рождение ребёнка.
- Непростой это будет малыш.
Старик поднялся, не спеша, дошёл до того самого угла, в котором сидел хорёк. Зверушка давно уже убежала и теперь облюбовала кусочек сыра у ног женщины. Из сундука были извлечены какие-то мешочки, баночки, запахло сладким, а потом ударило в нос странной остротой. Костлявые руки мяли что-то, крутили между ладонями. Вся комната будто нашептывала, наговаривала. По стенам метались пугливые огоньки. Хорёк свернулся клубочком на коленях у Азаи, с интересом посматривал, довольно щурил красные глазки, и словно улыбался. Разноцветные блики скакали в его чёрной шёрстке. А потом всё погасло, осело тягуче-вяжущей кислотой на языке, томной усталостью на веках.
Очнулась она от того, что сухой пар от отвара обдавал щеки. Густой, почти материальный запах манил. Выпей меня, выпей.

***

Сложные миры
Затерянность. Настоящее время

Шанак повязал бандану, накинул капюшон, водрузил на законное место защитные очки, нахмурился, оглядывая комнату. Горы мусора и пепла, заваленный бумагами одинокий стол, ночь... И поганый дождь за окном.
Дух привычно забрался в сумку, тут же высунул оттуда любопытный треугольничек носа, подмигнул.
Дождь бил по лицу наотмашь косыми иглами, пространство вокруг сворачивалось и разворачивалось, плясало. Думать... Думать хотелось меньше всего. Куда, зачем, почему - ноги сами несли как на автомате. Мир Затерянности, по-своему, удобен, хорош и даже уютен. Именно тут он решил обосноваться, поставил, наконец, дом. Теперь было то место, куда ему можно вернуться, только не было того к кому... Конусообразные, ломаные, кривые и плавные перекаты гор уходили за горизонт, утягивали взгляд. Затерянность - покинутый мир, почти необитаемый, из-за своей сложности. Но Шанак любил его, знал как подстроить под себя, хорошо кормил эмоциями и чувствами.
Хорёк суетно шебуршал в сумке, никак не мог устроиться, спрятаться от холода, выпускал тоненькие струйки пара. Дорога петляла, не уставая, давно превратившись из тракта в самобытную пешеходку.
Надоело. Способы передвижения по этому миру его утомляли."Нащупав" тонкую трещинку в пространстве, Шанак уже привычно выставил руку, крутанул вокруг пальца тонкую петлю, ухватился, сжал зубы, вытаскивая в Затерянность изо всех сил упирающегося демона-извозчика. Хмурая чёрная морда злобно таращила глазёнки, фыркала. Дух зарылся поглубже в сумку, демонстративно прижимая лапой нос. Ну и что, что вонючий, пора бы привыкнуть за столько лет...
Демон легко дал себя оседлать, грустно скосил левый глаз на хозяина как бы говоря: "А может не надо? Смотри, какая погода хреновая..."
- Ну-ка, до граней, пошёл!
Демон, подстёгиваемый Шанаком, поскакал, быстро набирая темп. Замелькали серые горы, полетели из-под корявых лап, нещадно выдираемые клочья земли. Дождь поливал хорошенько, капли стекали по капюшону, забегали за шиворот, неприятно курсировали по груди. До граней тут было недолго. Он специально строился поближе, чтоб удобнее было бегать по простым мирам за заказами. Там впереди небо цвело лиловым к горизонту, подёргивалось чёрными полосами. Деревья по мере приближения редели, только массивные горы оставались вечными и неотступными, высились по бокам серыми стражами, грозя сомкнуться, ломая кости.
- Думаешь, заработаем? - обратился он толи к хорьку толи к самому себе. - Какие черти призывают наёмника в такую погоду? Я, конечно, всё понимаю... Но чувствовать себя от этого идиотом не перестаю.
Чуть затрясло, дождь окатил волной с ног до головы, заставляя выдавать на свет самые грязные ругательства тех и этих миров, и исчез. Лиловые пары красивыми витиеватыми струями поднимались от земли, окутывали. Чернели вдалеке сгустки новых граней. По его подсчётам ещё две максимум и можно будет нырять в переход. Демон заёрзал под ним. Ну не любят эти твари переходов, а что делать, он сам их не любил, но привык. Хорёк выбрался из сумки, залез под куртку.
Шанаку спрятаться было негде...

***

Сложные миры
Сугарта. Настоящее время

Мирок встретил лазурно-мягкой ночью, аккуратными домиками, запахами еды из всяких заведений. Большим жёлтым шаром свисал со столбика общий фонарь, улыбался, привлекал мотыльков в паутины, которыми оплели его добросовестные пауки. Демон прилёг и скулил, чтоб отпустили, толи мир слишком "добрый", толи ещё что.
Шанак свесил ноги, достал полупромокшую пачку, закурил, созерцая мир, покой и уют окружающего пространства. Изредка проходили люди, окидывали удивлёнными взглядами так выделяющегося на всём этом фоне, мокрого и странного чужака, восседавшего не невиданном и явно злющем звере, спешили скрыться из виду. Не привыкать...
Хорёк высунул в мир свою любопытную морду, потянулся, цепляя задними лапами кожу груди. Из ближайшего заведения доносилась приглушённая музыка, невызывающие звуки ночного гуляния. Хихикая, вывалилась из кабака пышная пьяная бабёнка, призывно окинула взглядом путника и его питомцев, пожала плечами и витиевато направилась к домикам.
Шанак оглядел всё это, на сколько хватило зрения, задумался. Грубо мощёная улица сворачивала дугой, окаймляя приземистые домики и закрытые на ночь лавки. Обычный, тихий городишка. Можно было подумать, что он ошибся и вывалился не в то место, но чутьё подсказывало, что правильно, верно выбрал дорогу, и именно сюда привёл столь ненавидимый демонами переход.
Извозчик под ним уж совсем грустно вздохнул, опустил косматую морду на лапы, закрыл глаза.
- Я того и гляди сжалюсь... Ладно уж, проваливай...
Шанак соскочил с чёрного горба зверя, перебирая пальцами в воздухе, зацепил еле-заметную трещинку, оттянул. Не удивительно, что ему тут плохо, потоки энергии совсем слабые. Человеку это не почувствовать, а демону как петля на шее, дышать тут нечем... Слой неохотно поддался, сверкнул тёмно-багровым узенький провал, и извозчик с щенячьим восторгом нырнул в предоставленную нишу, радостно порыкивая.
- Демоны как дети...
- Доброй ночи, Тролль...
- Никогда не любил это прозвище... И вам здрасьте...
Мужичок, так незаметно подкравшийся и наблюдавший сцену прощания хозяина со своим "зверьком", добродушно улыбался, показывая кривые жёлтые зубы. Сверкали из-под чуть съехавшей на бок шапки, хитрые зелёные глаза.
- Знали бы вы, в какую погоду меня вытащили... В Затерянности сезон дождей... С вас сигареты, - добавил он, демонстрируя вымокшую пачку. - Сухая одежда и койка...
- Пойдёмте-пойдёмте, - поманил тот кривыми пальцами.
Шанаку подумалось, что весь он какой-то кривой... Дух бежал следом, всем видом выказывая своё недоверие.
Что-то начиналось.