Яма

Вчера нам пообещали вырубить всю воду на, почти, двое суток.
Даже садик сегодня не работал.
Всё серьёзно, с предупреждениями.
Запаслись мы, конечно.
Чертыхались, конечно.
Но - благое дело, трубы меняют, всё такое. Обещались работать в ночь.

В полдень идём с Сашкой мимо развороченной теплотрассы.
Действующие лица: казах-бригадир, крановщик-киргиз и массовка - четыре таджика.

Бригадир, глядя в раскуроченную яму:
- Да, бля-я-я...
- Бля-бля, бля-бля, - подхватывают нежелающие сдирать стекловолокно со старых труб таджики.
- Так и было, - на всякий случай уточняет крановщик. Вчера он промахнулся мимо ямы и выкопал случайно росток клёна. Клён вернули, но крановщику высказали. Теперь он нишкнет.

- Это ж, бля-я-я, о-о-о, на скока, - прибавляет бригадир.
- О-о-о-ё, - подхватывают дальше таджики.
Крановщик молчит.
У него почасовая оплата.

Это ж...****ец, сколько много труб надо, - с непонятной горечью, как о своём ровном, говорит казах.
- Пизес-пизес-пизес, - продолжают его песнь рабочие.
Крановщик тоже говорит про "****ец" - ему "за подъёмы" платят только на калЫме, а тут, "у хозяина" - за время, как уже известно.

- Но нада кагто делать. И сегодня. Прям, жопу вам вырву, если не успеете, - отрешённо говорит бригадир.
Таджики грустнеют и что-то балаболят друг другу на своём.
По лицу бригадира ясно, что он не знает таджикского, но знает таджиков и, на всякий случай, уже сердит.
Крановщик, надеявшийся на завтрашнюю почасовку, поднимает стекло в кабине и плюёт в него изнутри.

К краю ямы подходят две дамы - работницы теплосетей и ЖЭУ.
- У-у-у, - говорят они.
Весь интернационал недоумённо смотрит на них.
- Пи-и-издёц, - протягивает дама из ЖЭУ.
- ****ес-****ес-****ес, - радостно берут на вооружение таджики.
- Я ***ю, - поддакивает всем бригадир.
Крановщик протирает изнутри стекло и презрительно плюёт в противоположное.
Оно тоже закрыто.

Воду до сих пор не вырубили.
Сделали как-то так.