Руза

Полноправное лето. Экзамены все позади, и хочется себя наградить достойным отдыхом. Самое благодатное время, только погода пока нежаркая, несмотря на яркое и теплое солнце. Жажда чего-нибудь особенного, такого, что бы захватило дух, запомнилось бы надолго, сушит все сознание, и становится невероятно трудно сдерживать свои рвения. Но этот день настал.
Конец июня. Шестой час утра. Я стою около своего дома в ожидании заветной машины с надувной лодкой, кучей удилищ и рюкзаком, набитым под завязку всяческими рыболовными принадлежностями, тремя бутылками минеральной воды да всевозможным печеньем. Вот подъезжает Сережа, давний хороший знакомый. Мы спешно грузим все это барахло в багажник и отправляемся в путь.
Поездка эта была запланирована довольно давно, с месяц назад. Тщательно изучались карты, с запасом подсчитывалась стоимость и количество бензина. Было решено отправиться на реку Ирень с ее крутыми, нетоптанными, порой скалистыми берегами, кристально чистой водой и обилием мифов и сказаний про трехкилограммовый голавлей, рыб красивых, стремительных, уважаемых и достойных во всех отношениях. Быстро проехали сонный город Пермь – ведь в такой час машин на дорогах считанные единицы – и вот мы на трассе. «Сто километров в час – самая экономичная скорость» - говорит Сережа, стараясь ее и придерживаться, раз перевалив за сто пятьдесят пять.
После нервной бессонной ночи, проведенной в раздумьях о предстоящем путешествии, хочется поспать. Хочется, а столько интересного вокруг: то пушистый лиственный лес, то бескрайнее золотистое поле, то тихая деревня с покосившимися от времени домами, то небольшой спокойный городок. Да и спать скоро уже будет нельзя: как только проедем Кунгур, дорога начнется незнакомая. И все-таки удается вздремнуть минуток с двадцать. Усталость берет свое.
Как мы и предполагали, после Кунгура все чаще стала требоваться карта. Пункт за пунктом, медленно, но верно, часто с сомненьями и незначительными проблемами, продвигались мы к намеченной цели. Но, проехав очередную деревеньку, на окраине которой стоял старехонький трактор, так жаждя добраться до тех заветных скалистых мест на берегу красавицы Ирени, мы застряли. «Ёёё…» - первые мои слова были, когда передние колеса забуксовали.
Был уже день. Солнце разыгралось не на шутку, неумолимо источая изнуряющее тепло. Когда мы вышли из машины, плеяды кровососущих летающих тварей обрушились на нас. Оказалось, машина села на мост. Что делать? Достали домкрат, подняли машину на максимально возможное расстояние от земли и топором, за неимением более удобного средства – лопаты, стали «вырубать» вязкую глину из-под моста. Осуществляли это действо по очереди, так как, даже перекладывая двухкилограммовый топор из одной руки в другую, мы сильно уставали держать его на весу. Кое-как через полчаса этих мучений мост из глиняного плена частично освободить удалось. Но все равно мы бы не выехали, так как колеса находились в вязкой грязи. Пришлось искать всевозможные сухие ветки и камни, чтобы подложить под колеса. «До трактора-то далеко?» - произнес Сережа с жалким видом. «Нет уж, не надо, как-нибудь сами» - упорно настоял я. Минут после двадцати охоты за сухими ветками мы были полностью в поту: жара стояла невыносимая, ветра не было, да оба мы были в одежде с длинными рукавами, в противном случае, мошкарье съело бы нас заживо. Напихав ветки под колеса, создав, таким образом, сухой мостик с хорошим сцеплением, Сережа лад задний ход, и машина сдвинулась на несколько сантиметров. Вторая же попытка оказалась более удачной: подтолкнув машину несколько раз, стараясь делать это в те моменты, когда Сережа давал задний ход, какую искреннюю радость я испытал, когда эта машина-зверь вырвалась из плена лужи, словно ребенку снова дали любимую игрушку его строгие родители. А как счастлив был мой спутник! Развернувшись, побросав домкрат и другие вещи в багажник, мы с невероятной легкостью на душе продолжили наш путь. Чего не сделаешь ради заветных мест!
Осторожно, кошачьей поступью, Сережа ведет машину вниз по довольно крутому неасфальтированному спуску, откуда уже видно луг и ее, красавицу. Мы рванули к сияющему солнечному отражению на стеклянной глади воды. Подъехав, мы вышли, и сразу же четыре рыбацких глаза стали оценивать место. Особенно привлек участок с обратным течением и глубиной примерно в метр, который располагался прямо под ногами. Решили здесь и ловить. Спешно расчехляя снасти, еле сдерживая свое желание закинуть удочку, второпях как-то я умудрился прикрепить катушку сверху вниз. Наконец, все уладив, я еще не успел насадить приманку, как увидел небольшую щеклею на крючке у Сережи. Размер ее, конечно, далеко не рекордный, да и ожидали мы от этих мест, честно говоря, не банальной щеклеи, но все же вырвалось мое шутливо-одобрительное «Первый пошел!». Вот и у меня робкая поклевка – и тоже щеклея.
Первые уловы не вдохновили на подвиги. Мы поймали еще по такой же жалкой рыбке и приняли решение сменить место.
Бороздя просторный луг, мы сами и салон автомобиля были усеяны семенами довольно высокой травы, которая при своем росте в метр, а часто и больше, явно не была ни кем топтана. Остановились мы в том месте, где закончилась дорога. Ниже по течению на нашем берегу начинались скалы, которые обосновались в метре от поверхности воды и высотой достигали двадцати метров. Другой же берег изобиловал густой растительностью, предупреждая, что если приманка случайно перелетит реку, чего можно было добиться даже броском одной рукой, то зеленые дебри ее точно не отдадут. Течение было довольно сильным, но неподалеку отдельные затишки, где должна была скрываться рыба, давали нам надежду на богатые уловы.
Снова расчехлив снасти, спешно насадив червей и опарышей, мы закинули все это хозяйство и принялись говорить о самых разных вещах, немного, конечно, употребив. Последовал сбор сушняка, на этот раз не для того, чтобы его подкладывать под колеса, разжигание костра, курсы начинающих кулинаров по приготовлению мясных полуфабрикатов, разглядывание различных минералов, которые валялись прямо под ногами, и некоторое количество которых было благополучно своровано, перестановка машины в тень, еще сбор сушняка, самохлестание футболками с целью защиты от назойливый комаров, взаимные одобрения, похвалы, а также пескарь и ерш, каждый в одном экземпляре. К концу дня мы, неудовлетворенные таким стечением обстоятельств, собрали вещи и снова стали бороздить окрестность в поисках настоящей рыбы.
Темнело. Рыскав по бездорожью с целью найти более-менее подходящее место для ночлега, переезжая мост через Ирень, мы увидели местных рыболовов. Мы остановились в конце моста и неспешно вышли из машины. Подойдя к рыболовам, спросили, как дела – и постепенно разговорились. Обсуждали всевозможные рыбацкие мелочи, обменивались информацией о клевых местах, насадках, снастях. Потом же решили продолжить нашу задушевную беседу на берегу реки, и уже у воды метрах в пятистах от моста установилась по-настоящему дружественная атмосфера. Мужики пригласили нас переночевать, но мы по началу отказывались, говорили, что приехали сюда насладиться природой, отдохнуть от бетонных скал миллионного города, но закованные в чугунные цепи дружелюбия этих мужиков, сдались и приняли их приглашение.
Деревня располагалась примерно в километре от реки. Уже в полумраке, полузасыпающие от принятого алкоголя, мы следовали по извилистой грунтовке вслед за старехоньким мотоциклом и минут через десять достигли деревни с населением в полторы тысячи человек, то есть, довольно большой. Раиль, один из местных, сразу же предложил нам переночевать у него, но когда мы дошли до его дома, его тут же яростно встретила жена, которая, видимо, бранила его по-татарски. Но я сразу же различил русские матерные слова в беглой татарской речи. Послушав несколько минут эту песню, мы отправились к Рамилю, который жил на противоположной стороне улочки.
Вечер у Рамиля продолжался до пяти утра. Его жена (ни я, ни Сережа не помним, как ее зовут) нас обхаживала, словно заграничную делегацию. До сих пор в памяти хранится нежность густой деревенской сметаны и аромат мягкого душистого хлеба, даже несмотря на то, что все чувства, включая чувство равновесия, были притуплены изрядным количеством алкоголя. Заснули мы с восходом.
Оклемавшись от такого мероприятия, мы еще не подозревали, что подобное действо повторится. Подарив Рамилю по удочке в знак благодарности, мы отправились к другому рыбаку, Ахмеду, более общительному и веселому. Не менее общительной и веселой оказалась его жена, чрезвычайно приветливая, с лица которой не сходила довольная улыбка. Она непрерывно угощала нас, но желудок мой был так расстроен после вчерашнего пиршества, что удалось съесть только полтарелки супа. Было весело, и все наслаждались дружественной и приятной атмосферой.
Мы разговаривали о чем-то, как вдруг жена Ахмеда сказала мне: «Видишь этот дом?». Взглянув в окно, я увидел двухэтажный недавно построенный дом. «Да» - в растерянности ответил я. «Так вот, он твой. Если ты переедешь к нам в деревню жить».
В голове моей воцарился хаос от переполняющего удивления и обилия мыслей. Мужики рассказывали, что в середине девяностых колхоз развалился, работы в деревне не стало, и мужское население начало спиваться от безделья. Самые удачливые же смогли устроиться разнорабочими на стройках в области. К их числу принадлежал и Ахмед, зарплаты которого вполне хватало на то, чтобы содержать семью и строить свой собственный дом. Жена Ахмеда улыбалась; она, должно быть, узрела во мне молодого и перспективного работника, но с полуоткрытым ртом я переосмысливал все это еще некоторое время.
Вечером мы вчетвером сидели в машине: Сережа, Ахмед, Рамиль и я. Мы обсуждали, на какое место у реки лучше было отправиться. Погода совсем испортилась: хотя было безветренно, небо заволокли густые грязные тучи, похолодало. Отвлекшись от наших рассуждений, я заметил девушку, стоявшую рядом с машиной. Это была Руза, дочь Ахмеда, молодая татарочка лет восемнадцати. Она безудержно таращилась на меня, как будто любовалась Красной площадью. Ахмед сказал, что она зовет меня в дом, но на это я ничего не мог ответить. Я погрузился в размышления, я думал, как можно звать в дом или вообще куда-нибудь, при этом ничего не говорить и даже не использовать жесты или мимику. И что же она хотела от меня, встельку пьяного?
Через стекла машины ее стало видно хуже: салон заполонил густой табачный дым от четырех человек, к тому же, на стеклах появлялись капли дождя. Наконец, мужики договорились, и машина тронулась, а я все еще думал об этом странном приглашении.
Мы приехали к реке. Выйдя из автомобиля, мы мигом разложили палатку и устроились внутри, потому как дождь все шел. Уже смутно помнится, что мы там делали и каким образом приехали обратно в деревню. У кого ночевали – тоже загадка, и для меня, и для Сережи. Но Рузы больше я не видел. Помню только то, как Ахмед и Рамиль активно жестикулировали, объясняя, как выехать из деревни, теплые прощальные рукопожатия, доброжелательные улыбки и обещания увидеться еще. Так мы покинули это гостеприимное место.
По дороге обратно нас тоже ждали интересности. Несмотря на то, что алкоголь еще давал о себе знать, Сережа вел машину спокойно и уверенно. До Кунгура мы доехали в ценности и сохранности, почти не разговаривая: нам и так хватило общения за эти дни. Однако, мой спутник припоминал, что на выезде из Кунгура располагался пост ГАИ, и проезжать его было опасно. Тогда Сережа позвонил своим знакомым с просьбой о помощи, благо, они находились в самом центре города, на площади около Гостиного двора, где проходила выставка собак. Вся площадь была заполнена людьми, но при помощи телефона мы нашли друг друга достаточно быстро.
Суть нашей просьбы заключалась в том, чтобы кто-то из знакомых сел за руль и проехал пост. Эту миссию взяла на себя молодая девушка. Сережа оформил доверенность, и после непродолжительной беседы мы отправились к посту. Нас остановили, проверили документы и сделали предупреждение о грязном номерном знаке. Знак мы пообещали отмыть от следов наших приключений и проехали еще метров триста, после чего остановились. Девушка, спасшая Сережа водительские права, направилась в сторону машины, которая следовала за нами; все вышли, мы поблагодарили товарищей за поддержку и помощь и снова отправились в путь.
До Перми ехали медленно и сосредоточенно. Стекла автомобиля были полностью опущены, чтобы проветрить салон от перегара. Изредка мы вспоминали и обсуждали некоторые подробности нашей, так сказать, рыбалки, но все же большую часть времени провели в безмолвии.
Ближе к Перми нас ждал еще один пост. Однако, Сережа решил не прибегать к помощи друзей. «Будь что будет» - сказал он, «остановят, так остановят». Именно так он был настроен, и я решил ничего ему не советовать.
Был уже вечер, дневная жара стихла, но еще высокое солнце сохраняло в воздухе томительную духоту. Километр за километром мы приближались и, следовательно, нервничали все сильнее. Наконец, снизили скорость до сорока. Казалось, эта противная минута размеренного движения растянулась на целую вечность. Как тягостно это вынужденное ожидание!
По правую руку стоял инспектор. Желтый жилет его ослепляюще поблескивал под лучами солнца, в руке вяло покачивался жезл. Казалось, он вот-вот примет параллельное земле положение, и тогда… Но нет; мы размеренно проехали мимо инспектора. Тогда Сережа полной грудью вздохнул, а на моем лице невольно появилась довольная улыбка безумца. Мы оба ликовали, и если бы были более эмоциональны, то непременно бы остановились, вышли из машины и танцевали до самого заката.
Сережа увеличил скорость, и минут через пять мы въехали в суетный город. Солнце гостило на обширных стенах домов и офисных зданий, а люди неспешно бродили по вечерним улицам. Сережа довез меня до дома. Счетчик показывал триста пятьдесят километров наших странствий, порой по-детски беззаботных, порой серьезных и волнительных. Среди вещей оказалась рюмка: ее, как мы вспомнили, дала нам жена Ахмеда, чтобы было удобнее пить у реки. Мы оба рассмеялись и решили, что эта хрустальная рюмка останется у Сережи в знак памяти о нашей поездке.
А мне остались воспоминания. Конечно, вспомнить удается не все, но один волнительный момент я никогда не забуду: скромную девушку, абсолютно безмолвно зовущую в дом.

2006-2008