Голод

Я снова плакал.
Одинокая темнота стелилась вокруг и врозь,
облегая меня как таинственные ножны.
Напрягая изжившие себя жилы, белые волокна нервов,
так похожие на сухую (о)траву,
увязая в электрических вспышках и мокрых коконах прошлогодней оторопи,
вздрагивая, как потусторонний ныряльщик на берегу отчужденной реальности,
я звал.
Неизбывно и тягуче,
рассекая темноту заточенным острее любой бритвы дыханием.
Сердце - никогда не дающий сбоев
проржавленный прокаженными кровавыми сгустками компАс.

Горизонтальная дыба подо мной бесилась, как бледный жеребец.
Веревки сжимались, будто надорванные мышцы
извлеченные из податливого паха,
из-под лоскутов кожи, отделенной от усталой плоти.
Медленный закат захлопнулся подобно свинцовому люку.
Связанный я не мог вытереть Твои слезы.
Холодно.

Тогда
мой отрезанный язык произнес: «Не бойся».
Посмотри, как вещи струятся своей незаменимой НЕнастоящестью.
Ненависть заставляет плясать кривобокие марионетки
догорающего нетеатра.

- Но иногда оттуда доносится такая красивая музыка…
       такая печальная.
       Я не понимаю. Окна светятся в темноте НЕкукольной жизнью...
- Неправда – это Мастер Иллюзий сжигает все, что еще может гореть.
       Разве Ты никогда не бывал внутри?
- Мне страшно. Мне снова страшно. Я задыхаюсь.

Воздух со свистом вырывается из разорванной грудной клетки.
Память рассыпается как цветные стеклянные осколки.
«Наши витражи выстоят» (с)
Где-то капает вода, и я представляю, как пряди темных волос
пульсируют в пахнущем болотом аквариуме,
как нити красной краски иероглифически покидают тонкую кисть,
которой я недавно прикасался к покорному лицу,
проталкивая его выверенными движениями
внутрь своей невыносимой реальности.

Театральные блестки вероломно освещают неверные пути.
Рай Изношенных Масок принимает гостей.
Рыбьи пузыри духа зловонно отделяются от прекрасной юной плоти,
инвентаризация раздробленных костей.
Мои вены превратились в глупый фонтан –
смочить платок, остудить пылающие виски.
Музыкальная Шкатулка неумолимо повторяет свою опасную мелодию,
хлопья сажи кружатся, как нежные слова невольного предательства,
Твой проволочный нимб тонко звенит на доверчивом ветру,
прокравшемся сквозь неумолимые окна,
зарешеченные пограничным безумием.

Как немилосердно длится время,
как непредсказуемо свиваются спирали,
всегда приводя в точку, откуда можно всё увидеть, но ничего нельзя изменить.

«Не бойся», – снова звучит сквозь пространство пыточной темноты, –
«Накорми меня своим страхом. Я голоден».
 
лето 2007г.