Обескровленное стремление...

Полностью опустошенный, я вернулся к двери и вернул ключ в замочную скважину, но тот не желал проворачиваться, как бы сильно я не налегал на него, какие усилия не прикладывал бы - это бессилие ввело меня в полную растерянность и я смотрел на позолоченный ключ, пытаясь понять, что же случилось...
 
Глаз отвлекся на краешек листочка, который заслонял его самую малость. Неизвестно, откуда он появился, но я, аккуратно поддев его ногтем, стал медленно тянуть и с каждой секундой размер этого листочка становился все больше и больше и я понимал, что я снимаю его с себя, как кожу, даже его форма напоминало мое тело, отчего чувство растерянности сменялось острыми уколами страха... И вот я полностью отделил его от себя и, держа на вытянутых руках, терялся в догадках, что же произошло до тех пор, пока из области головы не прорвался безудержный и заливистый смех. Выронив смеющийся лист бумаги, я заметил, как на нем стали проступать мои черты, превращаясь в мою полную копию, беспомощно лежащую на полу и содрогаясь от смеха... Я уже ничего не понимал и страх захлестывал волнами паники не давая осознать, что же происходит. В смятении я схватил лежащие поблизости молот с гвоздями и рывком приставил трясущимися руками свое бумажное отражение к стене коридора. Не понимая, что я делаю, я уверенно забил первый гвоздь в руку этой дикой карикатуры, ощущая, как бесконечная боль отдалась в моей же правой руке, ошеломляя обезумевший разум и скрывая взгляд за белой пеленой... Смех становился все громче и изображение, повернув голову, смеялось мне в лицо, на что я старался не обращать внимания, скоро забивая гвоздь во вторую руку как можно глубже в спасительную стену, старясь не обращать внимания на потоки боли в своем теле...
 
Закончив, я отошел от этого ужаса и меня передернуло - я увидел самого себя, распятого на стене, безостановочно смеющегося и не обращающего внимания на "кровоточащие" бумажными обрезками руки... дрожащими руками я закрыл глаза, шепча что-то малопонятное и пытаясь не думать о том, что было передо мной, и в этот самый момент я увидел другой такой же кусочек листа, отслоившийся от указательного пальца правой руки... Уже не думая ни о чем, я яростно сорвал с себя очередной лист, который моментально обратился в меня же и посмотрел на мир ошалевшими от паники глазами на обезображенном ужасом лице - тогда я уже понимал, что нужно делать. Уверенно я подошел с другой стене и, не колеблясь, вогнал проржавевший гвоздь в руку "двойника", который, не произнося звука, смотрел на это, умирая под волнами страха омывавших его...
 
Забив до конца второй гвоздь, я отошел в центр коридора, покачивая головой, не веря в то, что вижу - бесконечный страх и безудержный смех были обращены в мою сторону моими же лицами... Третий кусочек листа нашелся быстро, он торчал из левого плеча и отражение, проявившееся на нем, источало всепоглощающее презрение и ненависть ко всему окружавшему его... молот, казавшийся в первые секунды неподъемным, легко лег на очередную шляпку гвоздя, острый конец которого почти не встретил сопротивления в своем движении сквозь руку и стену, прочно садясь в проложенном им отверстии... движения были уже механическими и практически потерявшими смысл, я просто не отдавал себе отчета в происходящем, лишь ощущая тяжесть и усталость во всем теле - боли практически не осталось...
 
Последний кусочек листа, который я сорвал с себя, подцепив его край на левой стороне груди, смотрел на меня тяжелым и грустным взглядом, наполненным вечной скорбью и тоской... Отражение само приставило руки к стене, слегка опустив голову и смотря куда-то за меня, в несуществующую даль. Подойдя, неуверенным шагом я приставил неестественно острый гвоздь к центру ладони дрожащими руками - тяжелый и кроткий кивок бумажной головы дал ход молоту, наносящему необратимые удары. И в этот самый момент слезы отчаяния вырвались на мое лицо вперемешку с бесконечными потоками просьб о прощении, срывавшихся с трясущихся губ, удары давались несравненно тяжело и порой молот промахивался мимо шляпки гвоздя, безжалостно дробя кости рук на тысячи острейших осколков - отрешенный взгляд бумажных глаз лишь излучал покорное одобрение моих действий, пытаясь облегчить мои страдания...
 
Последний удар выбил из моих рук неподъемный молот, который с гулким стуком упал на пол, оставив в нем глубокую выбоину, и я, захлебываясь слезами, сполз по стене проклиная себя за сотворенное своими же руками... Истерика колотила все тело, не желая останавливаться ни на секунду, поглощая все силы без остатка... Сколько времени прошло до ее конца, я не мог понять, придя в себя посреди коридора, смотрящего на свои изображения, которые смеялись мне в лицо, смотрели глазами наполненными страхом, выплевывали мне в лицо переполненными ненавистью проклятиями и понимающе кивающие в мою сторону. Тогда меня и отвлек звук провернувшегося в замочной скважине ключа. Дверь была открыта, но пока меня это нисколько не интересовало - я так и остался сидеть посреди коридора, опустошенный и лишенный всего, что у меня было...
 
И лишь редкие всхлипывания издавались из темного угла кухни, откуда выглядывала ножка той самой табуретки...