Судьба

       
       Судьба - как много в этом слове, жизнь или доля её небольшая, значит все равно – жизнь небольшая. Вот и судьба Ники началась не очень – то складно, как и у многих в те годы.
       Большеглазая, курносая, не по возрасту, серьёзная девчонка лет четырнадцати, стояла на автобусной остановке.
       - Куда же я поеду, все равно куда, лишь бы не дома, эта бабка сживет меня со свету. Где же мама, зачем оставила нас здесь, где же ты папа, милый, родной? Что же вы не едите? Где этот ваш далекий Север?! А может вы и вообще, не приедете за нами? А?! Но что же делать? Весна, а очень холодно. Ах да ведь Люба ждет меня, поеду к ней. Что-то обещала интересное рассказать, давно обещала, да что-то не решится никак. Вот бы поскорее вырасти и замуж выйти и убежать из этого проклятого дома. Но где же ты, мама? Ой, как долго ждать, невыносимо долго ждать! Не могу больше, не хочу ждать!
       Слезы катятся по щекам, сердце стучит в груди, в глазах тоска и ужас одиночества.
Автобус остановился, Ника сошла на мокрый снег, тихо побрела, не поднимая глаз, в сторону большого зеленого дома за высоким забором. Позвонила, Люба вышла сразу, видно ждала. Загадочно провела на чердак и там доверительно открыла, наконец-то свою тайну.
       - Ника, мы с тобой пойдем на свадьбу, нас давно пригласили, нас давно уже ждут, готовятся к встрече с тобой, тебя там все уже любят, как сестру! Ты увидишь, какие есть настоящие люди! Они добрые, ласковые, всем помогают, делают добрые дела, как в кино, просто так. Они ждут тебя, и завтра мы идём, готовься. Не бойся ты, им подарки не нужны, ты для них лучший подарок – они так сказали. Но знаешь, кто они, они верующие – адвентисты седьмого дня. На этой свадьбе не будет не вина, не водки, они такие хорошие, но просто прелесть. Ты многое поймёшь там, чего раньше и не знала, и не думала. Никто не знает, что я давно к ним хожу, и знаешь, Ника, как мне хорошо на душе стало. Им можно все доверить, все рассказать, они все поймут и помогут разобраться. Они научат тебя играть на гитаре, петь красивые песни, в общем, увидишь все сама. Но если тебе не понравиться, то можешь просто уйти и все. Они добрые, хорошие, ну что же ты молчишь, пойдешь, согласна?
       Ника молчит, глаза округлились, в них все видно, они как зеркало души, отражают все мысли, да, красивые темные глаза, они в недоумении. Опять вопрос, опять тупик – что делать? Ведь верующие, а как хочется посмотреть, побывать на свадьбе, ещё ни разу не видела. Но я то собираюсь вступать в комсомол на следующей неделе. Нет, нельзя идти! А может ничего, я ведь только посмотрю и есть даже, не буду.
       - Ладно, сейчас не отвечай, но завтра утром, в школе – последний срок тебе.
На следующий день, как только открыла Ника двери своей школы, к ней со всех ног бросилась Галина: «Ника, тебя к директрисе вызывают срочно!»
В глазах Ники испуг, стучит тихо в дверь, входит в небольшой кабинет, уставленный цветами в красивых горшках. А здесь уютно и не так уж и страшно.
       Любовь Ивановна – директор школы – высокая, стройная, представительная женщина, приветливо улыбнулась и пригласила сесть рядом с ней. Ника не шелохнулась, замерла, стоит в ожидании. Взяв за руку, Любовь Ивановна, усадила Нику в мягкое кресло, села рядом и доверительно заглянула ей в глаза:
       - Ника, мы хотим тебе поручить очень важное дело, ответственное и серьёзное. От тебя будет зависеть судьба твоей подруги – ресницы вспорхнули, и испуг сменил удивление – да, да, Ника, ведь Люба тебе близкая подруга и вы, наверное, делитесь всем сокровенным с ней? Может тебе известно, почему, Люба не ходит последнее время в школу по субботам? Нет, не знаешь, я вижу по твоим глазам, тебе можно верить, твои глаза говорят всю правду за тебя. Вот ты и должна помочь Любаше. Она попала в секту верующих «Адвентистов седьмого дня», то есть – субботники. Она погибнет там, в молитвах, они уже отуманили её, Люба не слышит ни кого и не чего, твердит как заводная кукла: «верю в бога и соблюдаю его закон». Помоги ей, помоги и нам, тебе она доверится, или нет? А может ты тоже у них, уже была?
       - Нет, нет, но Люба пригласила меня к ним на свадьбу, но я не пойду, я ей сейчас это скажу!
       - Нет, не надо, как раз кстати. Вот пойди и посмотри и переубеди и её и всех остальных, может таких глупых там уже много. Это тебе первое задание. Ну, вот и договорились, А теперь иди.
       Ника вышла ошеломлённая, не могла сообразить всего сказанного. Такое внимание к ней впервые, и почему-то хочется плакать. Постояв у окна, немного успокоившись, направилась в класс, на пороге она столкнулась с Любой.
       - Ну, пойдем прямо сейчас?
       - А как же уроки?
       - Ничего страшного, скажешь, заболела. Сегодня же последний день недели, уроков мало, может, и не заметят - суббота.
       Вот так за руки и вошли в тот большой коричневый дом, с мощными закрытыми ставнями. По телу Ники пробежала дрожь, страшно, но надо выручать подругу. Директор просила, просили и все школьные товарищи, просили помочь её, так как же отступить.
Но вот вошли, много народу. Обыкновенные люди, не броско одетые, но аккуратные и подтянутые – занимались последними приготовлениями к торжеству. Кто-то помог раздеться, кто-то накинул шаль на вздрагивающие плечи, кто-то согрел руки. Незаметно усадили на самое лучшее место, здесь и видно хорошо и слышно отлично, рядом современная аппаратура, возле нее колдуют серьёзные юноши. На противоположной стороне стола, места для новобрачных. На стене, над ними, большой красочный плакат, окантованный разноцветными лампочками. Все вроде, как у всех, но не суеты, не шума, хотя народу полный дом. Все знают, чем заниматься и делают все точно и спокойно. Вроде не обращают внимания, но чувствуется тепло и уют. Успокаивающе действует все, вот и страх исчез. Можно оглядеться.
       Ах, какой стол, сказочный стол. Блюда все сказочные: вот гусь с яблоками, настоящий, румяный, запашистый, от одного вида слюнки текут; вот поросёнок розовый, фаршированный весь в зелени, будто на лужайку пришел и в истоме солнечных лучей, уснул. Большими ломтиками порезанное мясо, какая то рыба с укропом во рту, различные салаты. Студни, морсы, кисели, желе – все красиво оформлено. Яблоки, персики, дыни, ломтики арбуза, апельсины – полное изобилие. И все это в марте, в Сибири. Но вот конфет, почему-то нет, нет и бутылок со спиртным и лимонадом. Какая-то милая девушка подала чай Ники и Любе, горячий, душистый, необычно душистый чай.
       - Погрейтесь девчонки, пока все собираются все.
       Кто-то подал ложку, вилок не было на столе. Появилась рядом и тарелочка с ножкой гуся, и кусочки мяса, и апельсин и все это, между прочим, случайно, осторожно – а все это внимание ста человек, приготовленный спектакль ста для одной девчушки, давно не видящей родительской ласки. Сто взрослых, сто умных, сто хитрых и жестоких людей, решили поймать в свои сети несчастную, беспокойную душу, ждущую тепла и ласки, девчушку с доверчивой натурой, ещё не изуродованной, открытой и чистой, как родник, душой. Умело расставленные сети вопросов и слов, ласковых, нежных, не броских, не показных. Горячий душистый чай, истома полудрёма, полусон. Как хорошо, как мирно, как уютно здесь, а может это и есть настоящие друзья. Может их правда – правда, а все что я знаю – ложь. Как убедительны их примеры, ах как я раньше не понимала таких простых вещей, а ведь и правда бог есть, и закон его есть, и соблюдать его надо. Нет, не может быть, что я так долго ошибалась. Что-то тут не так, возражаю. Но опять горячий вкусный чай, опять всякая вкуснятина, голова как в туман погружается, но все слышу и вижу, ничего не раздражает, все так просто, так хорошо, но почему я так долго не знала этого? Да, Люба, правда, здесь добрые люди, им, наверное, можно верить. Вот эта свадьба, водки нет, а весело и спокойно, хорошо, у меня тоже такая будет, наверное. Но что это на плакате лампочками разноцветными написано? А что-то о боге, а что именно, да ничего особенного, обыкновенная бабушкина присказка «Слава тебе Господи». Интересно, нет, пойдем, Люба домой, пойдем, нет ночевать не могу, дома ждут.
Долго не могла уснуть в тот вечер Ника, все вспоминала, перебирала в памяти весь праздник. Ничего, вроде, подозрительного нет, люди хорошие добрые, ласковые. Ой, какие они хорошие, особенно тот молодой человек, кудрявый, красивый, как он смотрел на меня. Неужели я могу нравиться, ведь я не красивая, сказал только: «Какие глаза говорящие». И он заметил мои глаза, наверное, они многим нравятся, почему-то. Уснула, но и во сне продолжала думать о свадьбе. Спала спокойно крепко, проснулась с улыбкой на губах, счастливая, легкая. Хорошо, ой как хорошо, воскресенье, в школу не надо. Кто там так рано к нам, неужели мама приехала? Ах, нет, это Люба.
       - Пошли, нас ждут.
       - Куда?
       - Узнаешь там, тебе понравилось вчера? Вот видишь, а ты боялась. Добрые люди, хорошие, не то - что в школе.
       Ехали долго, два раза пересаживались, доехали до «Обгеса», шли молча, устали. Но вот Люба, наконец- то, свернула к маленькому, белому домику. Далеко, за оградой, лежала большая, черная куча угля. Какие-то люди нагребали уголь в ведра, ванны и возили и таскали в сарайчик этого белого домика.
       - Люба, кто это, что это?
       - Мы помогаем людям, все мы братья и сестры, должны выручать друг друга из бед и забот.
       Взяв лопату и ведра, Ника с Любой, тоже направились к куче, так и проработали до обеда. Пообедали, потом учились играть на гитаре. Вечером стали собираться люди, сидели молча. Часы пробили семь раз, все сложили руки ладонь к ладони и стали что-то шептать.
       - Молятся!? Неужели молятся? В наше-то время, не верится. Нет, нет, надо уходить, в это невозможно поверить. А вообще-то, ничего страшного, пошептали себе что-то, а теперь деньги собирают на помощь нуждающимся братьям и сестрам. Тоже дело не плохое, но как-то не так все, не привычно.
       Вот и все. Я тоже не хожу в школу по субботам. Что будет, ужасно подумать. Но ничего, они говорят много, успокаивают, все предвидят, что мне скажут, как поступят и что в этом случае мне нужно ответить. Как программу заложили и пустили новую электронную машину.
       - Что бы расслабиться, успокоиться, есть хороший прием, взгляд свой сосредоточить на переносице собеседника и его слова не будут трогать тебя, тебе легче будет с ним спорить.
       Да, заблудилась совсем, неужели я все свои четырнадцать лет жила не правильно, неужели меня все обманывали? Никак не могу разобраться, а время идет. Что делать, что делать?!
       Приехала мама, одна. Была у директора. Я объявила бойкот, не ем уже три дня.
       По-прежнему я пропускаю школьные субботы. Я субботница, интересно. Но пока ничего недозволенного не вижу у них. Бываю у них часто, но почему-то всегда в разных концах города. Наверное, показывают, сколько народу у них, сколько верующих. Пытаюсь спорить, но они всегда ловко переубеждают меня, и я соглашаюсь и даже иной раз презираю себя, что раньше сама этого не понимала без их помощи. На все мои вопросы у них есть полные ответы, могут часами объяснять, пока не поймёшь. Все спокойно, тихо, доверительно. Как все-таки мне не хватало этого раньше, внимания, умения слушать, ласки простой, тепла и уюта. Куда бы мы ни приходили и когда бы мы ни приходили, всегда нас ждет вкусный горячий чай в первую очередь, а затем уже беседы, бесконечные беседы на любые интересующие темы.
       - В школе неприятности, все меня обсуждают, сторонятся, косятся. Но ничего, зато после этого утомительного дня я сразу с портфелем еду к ним. Здесь успокаиваюсь, отдыхаю для следующего боя, и так всегда. Но они говорят, что от меня скоро отстанут:
«Вот примете крещение и все». Потом, оказывается, уже нельзя будет от них уйти. А то мол были такие, но после все равно их бог карал, то в аварию автомобильную попадет этот человек, то самолёт его взорвется, а то и просто заболеет и умрёт. Хочется ещё думать и думать, но они торопят с этим крещением и этого настораживает. Не с кем посоветоваться, некому довериться, кроме них.
       - Гроза надо мной растет. Опять вызывают к директору, боюсь, что будет!?
       - Ника, в чем дело?- Любовь Ивановна говорит много, потом плачет, ещё говорит. Но её слова действительно до меня не доходят, я как в тумане, даже интересно продолжить эксперимент.
       - Но, голос Лидии Ивановны вторит:
       - Смотри мне в глаза, я знаю, они тебя научили, дуру, смотреть в переносицу, чтобы ты не думала ни о чем, они все за тебя решат, ловко устроились. Но тебе будет очень плохо с ними. Думай, открой глаза и уши, ты все скоро поймёшь сама. Они одурманили вас с Любой. Ведь их много и обманщики они умелые, их годами учат, им за это деньги платят, за каждую одурманенную душу отдельно и деньги большие, поэтому они и стараются так. Они люди хитрые, хищные и тебе нужно это понять, не за даром они с вами нянчатся. Посмотри, они ведь вовлекают вас несовершеннолетних, вас проще, ума у вас ещё мало и вы доверчивее взрослых, да и вниманием не балованы. А детей с 3-4 лет учат только о боге, книг читать нельзя, телевизор смотреть нельзя – все мирское грех, запрет – это же тюрьма, Ника!


(Продолжение следует…)