Исповедь человека с большими амбициями

Историю рассказать, говоришь?
О чем тебе? Все равно? Помнишь нашу школу?
Вчера вдруг, случайно, воздушным шариком в горле захотелось вспомнить старое, восьмилетней давности.
Увидеть Аньку. Айну. Подругу.
Я ее обожала тогда; все глупо-детские увлечения, проблемы и заморочки переживали мы –вместе.
Я как котенок слепо ловила ее руки, рисовала цветы, в лепестках – ее имя
«Это же ты учила меня, учила радоваться каждой мелочи, пусть – полоске неба в окне кабинета алгебры, пусть – новому полотенцу на кухне...»
На руке – два ее браслета.
В отличии от интеллигентно-утонченной Алины она была чуть ближе мне – приземленностью… Пьющая мать, отчим, грязь – в доме и в душе.
Помню, как из-за ерунды, из-за надписи на скамейке (хотели остаться…надолго, пусть даже мигом на доске) - поругались
И два года не смотрели в сторону друг друга
Ид-диотки…

А потом я все-таки не смогла. Но было поздновато, конец девятого класса. Нам оставался месяц - просто месяц беззаботности, а потом – две дорожки. Или даже четыре…

На рюкзаке, под исписанной нецензурно подъездной дверью, писк домофона; - она. Анька. Айна. Анюта.
Почти совсем не… нет. изменилась. Чуть ниже ростом - или это я – выросла?
Выжженная блондинка – Анечка, ну что же ты с волосами своими, густыми, казацко-черными, сделала?
Проколоты губа, бровь.
Сама - иголкой. Не от красивостей…
«А что я. Да дома сижу, смотрю телек….Лицей окончила – а что?...Работала…Надоедает. не нравится…Вырваться отсюда, уехать…А куда я поеду? Ни друзей, ни знакомых…Только грожусь- вот уеду от вас…они верят, удерживать начинают…
Домой прихожу, в 4, в 5…совсем бы не приходила, да мать убьет… Гуляли вот…Машка с парнем познакомилась…домой к нему пошли сразу…квартира такая, компьютер круто-ой…коктейли пили…»
Анька, Анька, Анечка!!!!
Она не стала другой, она такая же – моя, добрая. Хо-ро-ша-я моя Анюта, когда-то научившая меня жизни
«Ты…молодец…образ жизни такой ведешь, активный..все время…бежишь, бежишь…как и раньше…а ты красавицей стала. Я же всегда говорила тебе. Что будешь…тебе бы одеться еще получше, а то ходишь как пацанка… дома не бываешь…работаешь…в походы ходишь – интересно…а я … всегда мечтала…в горы…чтобы так. .а я вот- дома сижу…шампанское из горла…весело…домой еле дошла…»
Что же сделать мне, для нее?
На работу зову – не хочет. «куда мне»
В поход зову - не может, болят ноги
Гулять зову - плачет. Скучает. «Как вы выросли все, посмотреть бы…»
Ань-ка…

И вторая сторона медали… еду в метро. Тряско. Много народа. Заходит пацаненок, а вокруг, незримо-неосязаемо, свет. Смотрю, и не могу понять, что же такого особенного в нем; неужели что-то крапивинское, и снова в виде пацаненка пришло…детство? Мысли мои? Весеннее солнце?
Смотрю и все пытаюсь понять; а он смотрит так, и, щербато посверкивая брекетами – «Привет, Саш!»
Это же Ян, Ян-обезьян, Янчик – Алинкин брат.
Вырос, чуть ли не в два раза; и не сравнить теперь с тем забавным мелким, что прыгал по шкафам, жевал ноты… да чего только не делал… Он бесил меня раньше - до непоняток, до ненависти. А потом я его полюбила. Но как всегда, было - поздно.
«А, Алина… спит еще неверное» - с полуулыбкой, и такой братско-кошаковой нежностью, мне никогда не доступной
Алинка – да, спит, наверное, дома, в комнате с видом на Василия Блаженного, и я тоже люблю ее - до сих пор по-детски наивную, до тонкости интеллигентную вторую лучшую, светлую, нестираемую подругу моего детства.
Она спит; и даже не знает том, что есть на свете родители-алкаши; ей это кажется далеким, как бразильские сериалы – когда-то и моей истории она попросту не верила, отгораживаясь – ей было проще считать все преувеличением; не знает, что есть никчемность, ненужность. Наверное, помнит Анюту тоже; но никогда ее не понимала.
У нее есть дом, т е п л а я семья, есть музыка, от которой она без ума также, как я от писанины и лошадей; она почти закончила элитно-воздушную Гнесинку и счастливо сможет заниматься любимым делом, пусть и получая за него копейки- за спиной есть те, кто поможет и поддержит.
Но - она никогда не сможет понять, что значит «светя другим - сгораю сам», и зачем надо это- тоже не поймет, просто – не поймет.
Она не знает, и, наверное, не узнает никогда, каково это - посиневшими пальцами в 5 утра всовывать редким прохожим календарики – чтобы хватило на завтрак.
Две мои подруги. Я - где-то посередине. Был.
Глубоко запрятанная интеллигентность с тонкими пальцами Алины. Жизнь – Анюты; но я, кажется, сумел вырваться, а она – не хочет, не может, не умеет…
С Алинёнка хочется порой сорвать наглухо розовую маску, вытащить из кокона, крикнуть, растормошить- смотри, как оно бывает, и не всегда дома рояль, книги и еда в холодильнике…
Кинуть в реальный мир, заставить выплыть…

Нет, зачем. Пусть живет как есть - оно, наверное, лучше…
Но я обещаю, я попробую помочь утенку стать лебедем.
И - Анюта. я помогу ей выбраться. Чего бы мне это ни стоило…