Петербург такой разный Великий

Раз: Живущий. Дворовый, парадный. Подлинный.
Итак, Московский район. Строился как второй центр города. Его можно негласно назвать и сталинским, поскольку он почти весь и состоит из суровых, но величественных зданий, под стать характеру вождя. Дома песочных оттенков выглядят тяжеловесно, но красиво. С колоннадой, или без неё… И отчётливый кирпичный рисунок стен.
"Сталинский" район. Отчего он так красив и гармоничен? Оттого, что работали над ним архитекторы старой школы.
Углубляясь дальше в центр (№1), я встречаю следы эпох более ранних. Строгий и ровный модерн (это Петроградка), разнородная эклектика (где восточные мотивы, а где – истинно русские, пример: дом купца Басина – этакий терем-теремок), классицизм с его сдержанной красотой (Таврический замок), высокий классицизм, он же ампир – стиль античных императорских дворцов (Горный институт, Казанский собор), и барокко – его пышное роскошное убранство (Зимний дворец)…
А меж ними шелестит пушистая зелень во дворах, парках, скверах… Сады и их кованые ограды… Гранитные набережные, ступени, ведущие прямо к воде, где волны плещутся…
Но это – днём. В темноте город преображается вовсе. Потайные фонари вспыхивают, один за другим, улицы и проспекты светятся. А светящийся в ночи Петербург – совершенно другое измерение. Как и искрящаяся в его бликах вода Невы. Тут слова бессмысленны.
Мосты – отдельный разговор. Ночью они в парадном блеске.
А вот и Дворцовый вблизи. И скоро настанет его кульминационный момент.
На берегу в это время тоже творилось целое представление, устроенное неким самодеятельным объединением талантов. Трое, а когда и четверо парней сидели в сторонке и отстукивали южные ритмы на экзотических барабанах. В центре же всеобщего внимания находились артисты такой, достаточно экстремальной профессии – пойстеры. А экстремальной – потому что пойинг – игра с огнём. Точнее – с огнями.
Зрелище ещё то. Впечатление потрясающее.
Люди в чёрном, юноши и девушки, каждый момент рискуя обжечься, разыгрывают это шаманское действо. Танцуют, изгибаются, ложатся на землю, встают и снова кружатся, вращая факелами буквально в сантиметровой близости от себя. И при этом остаются невредимы. Вот что значит профессионалы. Художники от огня. Это восхитительно. Молодцы.
Они продолжали кружить, когда я подняла глаза и увидела: мост начал расходиться.
Зову своих: глядите, мост пошёл!
И все смотрели. Туда, на поднимающиеся створки. Я вполглаза ещё следила за пойстерами, но мой взор уже был пленён другим красивейшим событием. Все самые прекрасные чувства во мне были в сборе и рвались наружу из тесноты телесной оболочки. Сердце моё чуть не выпрыгнуло из груди. Это был момент абсолютного счастья и забытого прочего.
Створки поднялись вверх и застыли. Дворцовый, ты разошёлся!
И затем, один за другим, через них стали скользить корабли, рассекая тёмную воду.
А вокруг – панорамы царственные. Как и несколько столетий назад.
Как и в 18 веке, прекрасен и величественен полукруг Дворцовой площади.
А 20-21 век выдают мчащиеся по плиткам мотоциклисты.
Саксофонист, играющий возле ограды Александрийского столпа.
И ещё один человек. В переходе, между двумя арками здания Главного Штаба, у стены стоял парень. Он пел и играл на гитаре. И определённо не без способностей.
А возле ворот на площадь молодёжь разная вертелась.
Потом – ночные фонари Невского, набережной Мойки, улиц и переулков…
И никаких пробок! Одна воля!