акция

Магазин звал клиентов яркими вывесками. Креветки дальневосточные - двенадцать рублей за килограмм! Помидоры краснодарские - одиннадцать рублей! Огурцы, вкусные, Китай, так вообще по десять! «Небывалая акция!» - гласило объявление на расцарапанной чёрной двери. Одна женщина была столь обрадована такой возможностью, что ринулась бегом внутрь. Каково же было её удивление, когда кем-то растянутая на входе тончайшая проволока отделила её взволнованную голову от остального тела!
Эта голова, тем не менее, продолжала осуществлять процессы восприятия, и видела, что тело сначала бежало само по себе, делая покупки, и только затем, будто недоброкачественная карусель, упало на бок с полной корзиной в руках.
Пока голова пыталась осознать происходящее, к ней подошли чьи-то строгие ноги и ответственным мужским голосом попросили оплатить выбранные товары. Когда же услышали в ответ одни лишь невразумительные звуки, подняли её за волосы и отнесли в подсобку.
В этом помещение женщина увидела многие другие головы всех рас и сословий и сразу почти успокоилась: не я одна, подумала она, а раз так, власти (или даже ООН!) уже, очевидно, что-то там планируют.
Лампочка освещала тесную подсобку тусклым искусственным светом. На единственном столе стоял ржавый кассовый аппарат и баночка засохших чернил; все четыре стены вмещали стеллажи, плотно забитые разношёрстными головами.
Слева сверху сопела коричневая голова таджика. Пожилая женщина прикусила губу на полке у самого пола. По соседству с ней мальчик-блондин в бейсболке сжал рот в кулак, тщясь проглотить рыдания чрез рваное горло, а длинноволосая головка девушки молча хлопала ресницами. Остальные же очень шумели и требовали аннулировать чеки, ибо, как утверждали наперебой головы, «когда тело покупает что-то в отсутствии головы, это не засчитывается». Наша героиня в этот момент глубоко вздохнула. Она была образованной женской головой и понимала, что всё-таки и так тоже засчитывается.
- Всё-таки и так тоже засчитывается, - сказала голова нашей героини. И тут же ощутила укус в затылок. Из её рта вырвался душераздирающий крик, ибо боль оказалась нестерпимой.
Одна кассирша в синем фартуке и с лицом, сокрытым железной маской, вошла в помещение и, увидев покус, спасла женскую голову от нападения.
- Мужчина, как же отвратительно кусать в спину беспомощную женскую голову! – сказала она, удерживая его за бороду.
- Никак не засчитывается! Идите вы к чёрту!– завизжала голова и обиженно замолчала.
- Я вас продезинфицирую, - сказала кассирша героине, отложив бородача на полку. - Я вообще-то против такого обращения: хранить головы на пыльных стеллажах – это не по мне, я бы хоть пыль убрала. Я - кассирша с собственным мнением, но что я могу, ведь я всего-то безличный наёмный труд.
Её сдобные руки достали гигиеническую салфетку и смазали женскую голову в укушенном месте.
- А я - бездетная… - выдохнула кассирша посреди образовавшего молчания и села, сложив руки на коленях. Загадочная электроволна пробежала по присутствующей публике.
- Снимите маску, - попросила шёпотом дама в шляпе, уловив всеобщее напряжение.
Кассирша обречённо обнажила лицо, и толпа ахнула.
- Ничего себе! – сказала длинноволосая девушка – В четверг я оплачивала у неё голландский сыр!
Сбросив окоченение, кассирша достала из кармана нечто, оказавшееся при ближайшем рассмотрении маленьким тряпичным телом из ярких лоскутов.
- Вот, - обратилась кассирша к головам. – Сама сшила из одежды освобождённых тел. Я сейчас стану примеривать. Кому пойдёт лучше всех, возьму с собой в дом, буду растить заместо дитя.
Толпа заметно заволновалась.
- А с остальными что?! – неуместно громко закричал человек со слуховым аппаратом.
- Остальные будут сплавлены в единый электоральный порыв в форме коллективной мозговой жижи, - объяснил внезапно вошедший солидный человек с бейджем «Алексей Максимович, администратор» на груди, - Это приказ государства, тут уж ничего не поделаешь.
- А тела? На мыло, что ли?! Собакам на корм?! – вновь ожил лихой бородач.
- Ещё хуже – свиньям! – закричала толстая морда со сломанными ушами.
- Свиньям на корм, так что ли?! – зачернел орущим ртом кто-то с самой тёмной полки.
- Людьми свиней кормят, изуверы! Демократы проклятые! - поддержала возмущённых голова бабульки и быстро заткнулась, словно отыгравшая бутылка шампанского.
- На счёт тел ваше беспокойство напрасно, - ответил Алексей Михайлович. - Государство позаботится! Тела будут восстановлены и станут функционировать как и прежде, а вместо голов власти установят какие-то датчики размером с грецкий орех.
Головы заволновались и зашумели. Никто не мог понять, засчитывается ли такая забота или нет. Только наша героиня не промолвила ни слова, потому что не знала точного ответа, и в таких случаях предпочитала молчать.
- Какая же это забота!
- Да нет тут никакой заботы! Чушь!
- Так если б не они, детки-то наши с голоду передохли! Забота всё-таки!
- И верно – передохли бы! Но головы-то резать зачем было?!
- Никто тебе её не резал, собака! Сам напоролся!
- А я думаю - забота! Нечего хныкать, нам государство и так многое даёт!
- Да, да! Вот, к примеру, бесплатную жилплощадь на полке!
- В любой так называемой «демократической» стране голова и тело по раздельности умирают в одночасье, а у нас – продолжают существовать и, более того, сохраняют право на участие в выборах! Благодаря государству!
- Невозможно отрицать!
- Верно!
- Тоже мне сказали - «забота»! Имел я такую заботу!
- Не выражайтесь при детях!
- Господи, спаси, они и детям головы режут?!
- Кто режет?! Что вы такое утверждаете! Телевизор смотреть надо чаще!
- Поговорил бы ты сейчас своей самостоятельной головой, если б не забота государства!
- Да что вы такое говорите! Это же оно нам всё поотрубало! А теперь – «заботится»!
- А вас никто в магазин бежать не заставлял, это ваш выбор - в магазин нестись сломя голову!
- А кто предупредил, что голова по входе тут же отвалится?! Почему нет объявления с заверенной печатью из министерства?!
- О своей безопасности мы сами должны заботиться! Машина сбила, поезд наехал – только наша вина!
- Смотреть по сторонам надо было!
- Так и смотрел бы, кретин!
- Верно, поезда ведь тоже государство запускает, так что же, опустимся до того, что будем винить власти в смерти Карениной Анны Аркадьевны! Люди, одумайтесь! – воззвала срывающимся голосом дама в шляпе.
- Сама одумайся, дура!
- Чтоб ты сдох, чтоб твою голову поезд переехал! – парировала дама.
- Товарищи, не переходим на личности!
- Тебе я не товарищ – «господин»!
- Тоже мне господин: тыква на полке!
- Тише, тише! – вмешался Алексей Максимович, - Кто категорически не согласен на восстановление жизнедеятельности своего тела, кто всей своей душою против процветания нашего государства, тот может немедленно написать заявление и катиться на все четыре стороны! Живите сами!
- А я всё-таки! Я всё-таки хочу написать заявление! – провозгласил бородач.
- Пишите, как умеете, а мы на видео поснимаем! – ответил Алексей Максимович (кто-то из толпы хохотнул) и с издёвкой достал мобильный телефон со встроенной видеокамерой. Нежданно раздался звонок, и головы, чтобы не мешать начальству, перешли на шёпот, а потом и вовсе смолкли.
- Алло. Ящики с вермишелью уже прибыли? – услышалось извне. – Виталик, ты смотри, пересчитай всё дважды, чтоб макаронинка к макаронинке, что всё точно, хорошо?.. Перед Администрацией отчитываться!
- Это наш администратор был - Алексей Максимович, - с уважением в голосе пояснила кассирша, когда начальство вышло за дверь. – И он совершенно прав. Надо всё пересчитывать как минимум дважды! И коли ты кладовщик, люби считать и пересчитывать, люби порядок и системность, люби приклеивать бирочки и помни, что, где и с какой поры лежит. Я же тоже была кладовщицей в молодости, я знаю. Пока меня не подсидели...
Рассказ сразу же привлёк всеобщее внимание, и кое-кто, у кого остался кусочек собственной шеи, даже кивнул понимающе. А пока все слушали её, не на минуту не смолкающую, женщина методично обходила стеллажи и с некоторой неловкостью в движениях прикладывала тряпичное тельце к различным головам, верша выбор под потоком своих слов.
- Это был очень красивый мужчина с аккуратными усами. Всегда элегантный, с запахом хорошего одеколона изо рта. Он мне сразу понравился. И это стало моей сильной уязвимостью. Он воспользовался ею и завладел моим местом... Я рыдала, я выбежала из ворот и пошла по улицам, не смотря по сторонам. После этого случая я всего-то обычная кассирша, хотя вложила всю свою жизнь в рост карьеры, так что даже мужика найти для естественного прироста никаких сил не имелось. Теперь же, когда государство решило проводить такую политику, – я имею в виду натягивание проволок с целью массового освобождения тел от соответствующих голов – моё одиночество больше не помеха, поскольку я и без мужика могу обзавестись чем-нибудь живым, беззащитным и тёплым, пусть и не изнутри себя, но уважительно, так как посредством усилий нашей всенародно принимаемой власти; и никакой это не позор, а форма брака!
Кассирша достала цветастый платок и разгладила его на столе.
- В этот платок я положу голову, которая мне приглянулась больше всего. И я уже знаю, что это будет женская голова…
Толпа снова ахнула. Быстрым движением кассирша укрыла своим платком голову героини и виновато улыбнулась.
- Дома ей тело пришью, и заживём одной счастливой семьёю, - пояснила кассирша всем остальным и воровато удалилась с упакованной вещью под мышкой.
- Украли! Государственное имущество расхитили! Караул! - закричал бородач…
Тоскуя от бессилия, темноты и враждебного запаха, наша героиня без слёз заплакала, так как запас глазной влаги к тому моменту полностью истощился, а поставщиков её, иных кроме изъятого тела, в природе не существует, и в этом, кстати, заметен злой умысел бога, ибо источники отчаянья и слёз разделены уязвимым для всякого режущего удара шейным трубопроводом.
Тем временем, минул месяц. Новое тело отторгнуто не было, и швы срослись...
Материнский долг кассирша выполняла исправно. Целовала, обмывала, кормила каждые три часа. А через год тряпичные конечности стали подчиняться мыслям героини. Но потребовалось много времени, чтобы наловчиться двигать руками и ногами, и только к третьему году женская голова научилась ходить. План побега всё это время она не оставляла, но возможности у неё никакой не было, так как кассирша, уходя на работу, концентрировала героиню в детском манеже.
- Она у меня физически отстающая, - говорила кассирша себе под нос, нежно обняв страдающую от бессилия героиню. - Но ничего, я мать доброкачественная, взращу, воспитаю, подниму на ноги. И будет в моей стране на одну рабочую силу больше!
Когда дочери исполнилось шесть, тело с головою срослись совершенно, а лицо омолодилось от соков детского организма, так что и не отличишь от настоящего ребёнка.
И пришлось женской голове отживать новую жизнь, ведь кто - здесь или за рубежом - поверит ребёнку, рассказавшему такую историю? Собственно, никто.
Через много лет наша героиня стала писательницей-фантастом средней руки, но об этом написан самостоятельный рассказ.

весна 2008