Арнгейр или монстры бывают разные

ГЛАВА ИЗ РОМАНА "СКАЗАНИЕ О МИРЕ ПРИЗРАЧНОМ"

Мудрость разумного – знание пути своего.
(Библейское изречение)

В тёмно-голубом небе стали загораться серебряные звёзды. С восточного моря, из вод которого потихоньку поднимался золотистый серп месяца, повеяло прохладой. На западе, где ещё виднелись розовые всполохи заката, показалась большая красная планета, окружённая несколькими разноцветными кольцами, оси которых пересекали друг друга.
 Бескрайние луга, по которым волнами пробегал ветер, снизу напоминали море. Арнгейр с удовольствием носился в ночном воздухе, впитывая всей своей гладкой голубоватой кожей дыхание ночи и сияние небесных светил. Он никогда не питался живой плотью, как многие его собратья, это было ниже его достоинства. А потому его тело было совсем тонким, блестящая сребристо-голубая кожа почти обтягивала кости, глубокие чёрные глаза на длинной мордочке казались огромными и смотрели как будто внутрь себя.
 На самом деле, монстр был весьма наблюдателен, ничто на свете не могло ускользнуть от его пристального внимания. И сейчас он заметил, как в открытой галерее воздушного дворца зажёгся маленький огонёк. Арнгейр стремительно поднялся повыше в ночное небо и направился к галерее, легко и редко взмахивая мощными перепончатыми крыльями. Вдруг что-то большое перегородило ему путь. Арнгейр замедлил полёт, вглядываясь в тёмный силуэт.
 - Куда торопимся? - прозвучал утробно-низкий, знакомый голос.
 - Гуляем, Сиге, - спокойно отозвался Арнгейр. Конечно, Сиге ему не поверил. Арнгейру вообще верили, но сама его личность вызывала непонимание и подозрительность у сородичей. Каждый амфотерн обладал способностью обходиться без обычной пищи, пользуясь для поддержания жизненных сил лишь энергией Вселенной. И всё-таки почти все они без исключения предпочитали охотиться на животных и поглощать их мясо в большом количестве. Чем больше амфотерн поглощал чужую плоть, тем крупнее и тяжелее становилось его тело. А иметь такое тело считалось не только красиво, но и престижно. Арнгейр молчаливо бойкотировал подобный предрассудок. И поначалу старейшины племени пытались образумить его через влияние родителей. Потом подвергли общественному порицанию. Но в большинстве своём амфотерны весьма ленивы. А посему Арнгейра оставили в покое, предоставив ему жить так, как самому заблагорассудится.
 Сиге был типичным молодым амфотерном – большим, грузным, с туповатым непробиваемым взглядом узких тёмных глаз. Под толстой коричневой кожей перекатывались мощные мышцы. Арнгейр усмехнулся. Сиге в жизни не догонит его, даже если захочет сожрать (а порой такое случалось у амфотернов). Он некоторое время будет упорно махать своими небольшими для такого веса крылышками, а потом выдохнется. И, если его спровоцировать в такой момент, Сиге не успеет опуститься на землю прежде, чем силы окончательно уйдут из его крыльев, и он разобьётся насмерть, рухнув вниз бесформенной тяжёлой глыбой.
 - Ты что улыбаешься? - мрачно произнёс Сиге, почти с ненавистью глядя на сородича. Арнгейр был всегда умнее и хитрее его, старейшины не любили читать ему свои лекции, как они это делали почти с каждым молодым амфотерном. А Сиге от них крепко доставалось. А ещё Сиге был весьма неравнодушен к противоположному полу и частенько страдал то из-за неразделённой любви, то из-за разделённой. Ведь девушки-амфотерны, как правило, крупнее и сильнее, чем парни. И Сиге быстро и сильно уставал от них. Но жить без них всё равно не мог. Причём он любил встречаться сразу с несколькими особями женского пола, считая это весьма престижным, как и своё грузное тело. Арнгейр вообще не обращал внимание на девушек, и это было такой же загадкой, как его отказ питаться плотью. Сиге в глубине души побаивался Арнгейра. И он был не один такой среди молодёжи амфотернов. Но сегодня ему нужна была компания, хотелось прогуляться и хоть с кем-то поболтать. Его братья отправились спать, его девушки убежали к другим ухажёрам, и Сиге решил сделать в одиночестве круг-другой в ночном небе, чтобы затем также отправиться на ночлег. Но вдруг заметил приближающуюся к нему фигуру не слишком любимого соплеменника. «На безрыбье и рак - рыба», - подумал Сиге, и решил предложить Арнгейру прогуляться вместе до галереи воздушного дворца. Серебристо-голубой амфотерн отреагировал на это предложение без энтузиазма, но без повода обижать своего сородича не пожелал, и они вдвоём полетели к галерее, где еле заметно светился маленький огонёк.
 «А как хотелось одному разведать, что же там такое», - грустно подумал Арнгейр, словно предчувствуя, что компания Сиге сейчас может помешать ему как никогда. Прогонять коричневого амфотерна было уже поздно, если только устроить ссору. Но не было никакой уверенности в том, что огонёк в галерее – это не более чем стая залетевших туда светлячков.

 Офелия уложила Евлалию спать в маленькой уютной комнатке над галереей воздушного дворца. Весь день они гуляли по дворцу. Там было множество галерей, коридоров и зал. Наша героиня не могла вспомнить здания более красивого, светлого и искусно выстроенного. Оставалось лишь гадать, кто мог быть его архитектором и строителями. Отовсюду из дворца открывались чудесные пейзажи. Евлалия была так потрясена красотой мира, в который её столь внезапно забросила судьба, что почти всё время молчала, лишь изредка поглядывая на свою миловидную покровительницу. Офелия ей нравилась и вызывала чувство доверия. Но в то же время в ней скрывалась тайна всего мироздания, и Лали робела и грустила, глядя на неё. Ночь спустилась незаметно, наша героиня стала постепенно погружаться в сон прямо на ходу. Она не помнила, как кудрявая нимфа отвела её в маленькую спальню, помогла лечь, а сама куда-то исчезла.

 Свет в галерее воздушного дворца действительно оказался стаей светлячков. Они вились над одним из цветочных горшков с растущим из него розовым кустом. Но, испуганные приближением амфотернов, светлячки вспорхнули вверх и понеслись в укрытие – открытое окно над галереей. Их стайка завертелась под потолком, осветив маленькую комнатку. Сиге потянул воздух своими широкими ноздрями и пробухтел деловито:
 - Кажется, здесь где-то есть живая плоть. Не упустить бы.
 - Оставайся в галерее, я разведаю, - безапелляционным тоном ответил ему Арнгейр, и Сиге ничего другого не осталось, как тупо моргнуть и послушаться. Серебристо-голубой амфотерн подлетел к окошку, в котором скрылись светлячки, и просунул туда свою узкую голову на длинной шее. Стая светлячков светила как ночник под низеньким потолком маленького помещения. Острое зрение амфотерна тотчас заметило свернувшееся калачиком на мягкой тахте живое существо. Арнгейр изогнул своё тонкое и гибкое тело, осторожно проскользнул в широкое окно и приблизился к спящему созданию. Его мучило любопытство. В тот же миг девушка потянулась во сне и перевернулась на спину. Арнгейр испугался: это была нимфа. Нимфы имели большую магическую силу, их плоть обладала иной природой, нежели плоть животных или амфотернов. Они были ближе к ангелам. А потому сталкиваться с ними посреди ночи, когда «все кошки серы», было опасно. Нимфа могла не распознать в темноте амфотерна и бросить в него часть своей силы, что означало если не смерть, то, по крайней мере, неприятную травму. Арнгейр стал тихо отступать в сторону окна, но его длинный хвост с кончиком, похожим на наконечник стрелы, случайно задел на полу высокую серебряную вазу, украшавшую маленькую спальню. Раздался звон, и девушка, проснувшись, вскочила с тахты. Глаза Арнгейра сузились, он ожидал удара с мужественным смирением, но в то же время сердце его тоскливо заныло. Никакого удара не последовало. Девушка смотрела на амфотерна поначалу с ужасом, а затем встала и сделала шаг в его сторону.
 - Да ты меня боишься, - в её голосе звучало неподдельное удивление, ужас испарился из широко раскрытых глаз.
 - Я не причиню тебе вреда, нимфа, не трогай меня, - очень тихо сказал Арнгейр.
 - Кто-кто? Я – Лали, Евлалия, - в голосе девушки продолжало звучать удивление.
 - Я Арнгейр, амфотерн.
 - Это вроде как дракон? А я даже не знаю, что и сказать о себе…
 - Да я сам вижу. Главное, ты не нимфа. Желаю спокойной ночи, - и амфотерн быстро выскользнул в окошко.
 - Что ты там делал? Живая плоть! Я чувствую её! А ты… Ты врёшь, оказывается, что не питаешься плотью. Иначе бы не задержался, - злобно прошипел Сиге, на которого Арнгейр чуть не напоролся, едва вылетел из окошка маленькой спальни.
 - Ты туп, как пробка! Там была нимфа со своим питомцем-оленёнком. И она спала. Ты должен благодарить меня за то, что я проявил должную осторожность и не разбудил её. Что, может, я должен был притащить тебе оленёнка, рискуя жизнью? - возмущённо ответил ему Арнгейр.
 - А это мы сейчас увидим, - глухо отозвался Сиге и рванулся к окошку спальни, откуда только что вылетел его сородич. Арнгейр вспоминал потом всю оставшуюся ночь этот момент и не мог объяснить себе собственное поведение. Он почему-то бросился вслед за Сиге и ловко закрутил свой длинный хвост вокруг его толстой медно-коричневой шеи.
 - Ты что делаешь?! - прохрипел Сиге.
 - Что, увидел, что хотел? - стальным голосом отозвался Арнгейр.
 - Да не видно там ничего, - снова прохрипел Сиге и отчаянно забил крыльями и завертел головой. Не выпуская его, Арнгейр заглянул в окошко. Стая светлячков уже покинула комнатку, и не мудрено, что Сиге ничего не мог рассмотреть. Но острый глаз серебристо-голубого амфотерна выхватил свернувшийся на тахте силуэт спящей девушки. По неизвестной причине она была чем-то так измучена, что снова успела погрузиться в сон.
 - И хорошо, что не видно. Летим отсюда поскорее, я не хочу расплачиваться жизнью за твою глупость, - сказал Арнгейр тоном, не предполагающим возражений. Сиге отчаянно закивал, и амфотерны стремительно понеслись прочь.