Дагон

I

О пыльную поверхность люминисцентной лампы бился мотылек. Бледные крылья этого крохотного организма, казалось, издавали не меньший шум, чем лампа, о которую он бился. Казалось, этот шум, сухой шелест тонкой плоти, был единственным живым шумом в том сыром плохоосвещенном коридоре. Ритм движений мотылька, звуки, что тот издавал, пытаясь проникнуть внутрь стеклянной трубки, излучающей свет, вся эта монотонная какофония одинокой жизни была куда громче, чем стук человеческого сердца, исходящий из темного угла заваленного мусором водосточного тоннеля. И мотылек тот был во всех смыслах на порядок более живым, чем тот человек, что молча сидел в темном углу. Преследуя неясный призрак некой высшей цели, крохотное бледное существо готово было разбить себе голову, чтобы хоть на пару милиметров приблизиться к чуду электрического света. Несмотря на пульсирующую боль, мотылек продолжал попытки пробить светящуюся стеклянную трубку. Поверхность многочисленных луж в том тоннеле порождала облака прозрачного блеклого пара. Где-то далеко впереди мерцала очередная люминисцентная лампа. С бетонного потолка капали большие капли воды, гулко разбиваясь эхом о сырой пол. Человек не двигался. Он не издавал ни единого движения уже многие часы, погруженный в глубокий полусон наркотического опьянения. Человек смотрел на мотылька пустыми стеклянными глазами и старался уловить хотя бы одну четкую мыслеформу в том хаосе, что творился в его сознании. Тщетно. Наркотик еще не скоро позволит ему сделать это. Пустота в голове, пожалуй, должна была напугать человека, но у него не работали даже инстинкты. Да и если бы они работали, вряд ли бы такой пустяк, как полный паралич тела и сознания мог бы породить хоть какой-то страх в его душе. Этот человек пережил куда более ужасающие вещи...

II

Когда-то он ничем не отличался от миллиардов таких же людей. У него была семья, был дом, было имя... даже была цель. Человек хотел построить Эдэм, настоящий рай на земле. Хотя бы на участке в тридцать соток. Хотел построить дом, в котором бы царили любовь и справедливость, где жила бы его большая семья и жила бы в гармонии и тихом человеческом счастье. И человек этот с каждым годом становился все ближе к своей мечте. В двадцать один год он встретил женщину, которую полюбил настолько сильно, что возжелал сделать ее своей женой. В двадцать три он пошел работать на рыбацкое судно, которое подарило ему душевное спокойствие в бескрайних водах океана и неплохой достаток. В двадцать пять у него уже был его небольшой дом и жена, хранившая очаг того дома, та самая жена, которую он полюбил четыремя годами ранее. К двадцати семи годам человек возжелал породить на свет Божий новую жизнь в лице его сына. Но это ему не удалось.
Его двадцать седьмой год жизни был ознаменован явлением, которое с ужасом вспоминают все рыбаки, свершавшие тогда промысел в районе Атлантического океана близ Норвегии, явление, называемое глобальным рыбьим мором.

III
Из дневника одного рыбака

Это немыслимо! Полные сети! Это невозможно! Черт возьми, что же он натворил такое в ту ночь?! Чертовщина какая-то! Капитан уже связался с другими судами - у них ничего! Ни одной паршивой рыбехи! Я не верю своим глазам! Вот бы Марко поправился! Он ведь даже не догадывается, что у нас уже полтрюма забито! Надеюсь, когда он придет в себя, он хоть что-нибудь вспомнит! Наши уже разливают ром и славят Господа! Пойду что ли присоединюсь к ним. Надеюсь, Марко скоро поправится. Черт побери, это немыслимо! Нет слов!..

IV

- Здравствуйте. - с легкой улыбкой сказал Марко, закрывая за собой дверь.
- Проходите, присаживайтесь. - не отрываясь от бумаг, ответил врач. Молодой человек сел напротив него, на пару секунд оглядел плакаты на стенах, потом уставился на собеседника.
- Жалуетесь на что-нибудь? - спросил врач, оторвавшись от чтения.
- Никак нет. - с той же едва заметной улыбкой ответил Марко.
- Странное дело. Мне вот сообщили, что жалуетесь, - на пару секунд в кабинете воцарила тишина, - что Вы можете сказать по этому поводу?
- Приступов не было уже четыре месяца. - серьезным голосом с трудом ответил он.
- Приступов? Вы это так называете? И... откуда Вы знаете, что не было?
- Четыре месяца я просыпался каждое утро там же, где и ложился перед тем, как уснуть. Их точно не было!
- Откуда такая уверенность? Может быть Вы просто научились возвращаться в кровать во время, как Вы их назвали, приступов?
- К чему Вы ведете?
- Я имею полное право не пустить Вас в плаванье.
- Как?! Подождите, но их точно не было уже четыре месяца! Если хотите, меня даже к койке привязывать будут! Я попрошу!
- Это слишком рисковано. Скажите, почему я только сегодня узнал, что Вы бродите во сне?
- Сознаюсь, скрывал. Но Вы не можете меня не пустить в плаванье!
- Еще как могу!
- Прошу Вас, пожалуйста, у меня жена дома, мне очень нужны деньги, я не могу остаться на суше, Вы же знаете, что сейчас происходит, нет рыбы, нам и так гроши платят... - затараторил Марко, с надеждой вглядываясь в глаза доктора, - уверяю Вас, как только вернусь, пойду на обследование, но мне очень надо, понимаете...
- Хватит! Хватит. Значит так, Марко, в этот раз я Вас до плаванья допускаю, но с условием того, что Вы берете ответственность на себя. В мед.книжке я отмечаю "лунатизм" и выдаю Вам справку, предъявите ее капитану. Делайте, что хотите, хоть действительно привязывайте себя к койке, но уж постарайтесь, чтобы все прошло хорошо. Буду ждать Вас, как вернетесь - и не надейтесь, что без обследования я Вас допущу в следующий раз. Попутного Вам ветра и удачного улова.
- Спасибо Вам огромное!
- Следующего позовите.

V

Огромные тучи над головой изрыгали гром и серый ливень. Дороги размыло, вокруг не было ни единого звука кроме шума грозы. По вязкой грязи шел человек с походной сумкой и пустыми глазами. Он был единственным, кто шел под проливным дождем, а не сидел, как остальные, в теплом уютном доме. Нет, он не был сумасшедшим, а если и был, то явно не поэтому не обращал внимание на непогоду. Просто его судно двумя часами ранее пришло в доки, и он направлялся домой. О его прибытии жена не знала, ибо корабль еще минимум пять дней должен был по плану находиться в море. Однако, трюм был забит куда раньше, чем кто-либо мог предположить.
Человек шел не спеша, ему нездоровилось. Казалось, болото, возникшее на месте недавнего ландшафта, сломит его, человек упадет и более не встанет, утонув в жидкой черной земле, но он шел дальше. Его манили огни его дома, его вела мысль о жене. Или же он просто шел из принципа победить стихию. Трудно сказать, какие мысли витали в его сознании. Особенно, учитывая то, что он лишь два дня назад вышел из тяжелой стадии лихорадки. Человек просто шел домой.

VI

Темнота. Не подвластные разуму глубины океана. Такое ощущение, что я нахожусь на краю вселенной... в непроглядной темноте... под водой... Где ни души. Только я и нечто великое вокруг. Мне не нужен воздух, нет ни боли, ни страха - одно неземное блаженство в одиночестве, в гармонии с миром... Нет, я не один. Нечто живое чувствуется вокруг меня, нечто божественное... Где-то очень далеко наверху идет гроза. Тонны воды падают с небес на поверхность океана. А где-то еще дальше, за толстым слоем туч, изрыгающих раскаты грома и электрический свет, где-то там светит одинокая луна... И я нахожусь там, рядом с ней, высоко над всем миром, одновременно находясь глубоко в недрах океана. Вспышка света. Я вижу многочисленные огромные щупальца вокруг, щупальца, исходящие из тьмы и взмывающие в небо. Я слышу голос. Где-то глубоко в подсознании, и одновременно исходящий откуда-то снизу, с далекого океанского дна. Это Он. Древнее божество. Он говорит со мной. Я не разбираю ни слова, но понимаю абсолютно все. Дар за жертву. Великий дар. Великая жертва. Искушение опьяняет. Неземное блаженство. Я отвечаю согласием. Я просыпаюсь на палубе. Вокруг никого. Только голос звучит где-то глубоко в подсознании. Что я натворил?.. Звучит оглушительная сирена.

VII

- Марко, милый, поговори со мной. Не молчи. Что с тобой случилось? Ты сам не свой! Марко, любовь моя, ты здесь? Тебе плохо? Мне позвать доктора? Господи, что с тобой случилось? Не молчи! Я могу как-то помочь? Марко, ответь мне! Ты меня пугаешь! Что с тобой? Ты спишь? Марко! Марко!!!
- Дагон.
- Что? Что ты сказал? Марко! Что ты сказал?
- Дагон.

VIII

Бесконечные просторы ночного океана. Гроза. Огромные волны качают рыболовное судно. Изредка мокрая палуба загорается белым светом, отражая молнии, сверкающие среди черных небес. Раскаты грома заставляют рыбаков ворочаться во сне. На палубе никого. Нет. Неожиданно в очередной вспышке света появляется человек. С необычайно бледным лицом он, шатаясь, подходит на середину палубы и падает на колени. Из его горла вырывается тихий крик. За ним следуют неясные голосовые посылы, то переходящие в шепот, то наоборот чуть ли не доходящие до воплей. За шумом ливня и раскатами грома не разобрать, на каком языке звучат слова, да и слова ли вообще сотрясают воздух из его уст... Капитан с ужасом наблюдает за этим ужасающим ритуалом, но покинуть штурвал при такой погоде было бы безумием! При очередной вспышке света видны белые глазницы Марко, он бредит. Неожиданно он падает на спину и начинает биться в конвульсиях. Капитан включает сирену.

IX

Прошло около шести часов. На мокром бетоне лежал мертвый мотылек. Где-то далеко в водосточном тоннеле мерцала люминисцентная лампа. С потолка капали большие капли воды, гулким эхом разбиваясь о холодный пол. Человек трясущимися руками достал из кармана новый шприц. Скоро он получит обещанный ему великий дар. Скоро, совсем скоро...

06.09.2008