Жизнь и удивительные приключения, колдуна Астапки2

Другой раз ишь как оно вышло та. Я уж казал, шо в вёску перебралси? Да? Да-а-аааа. И вот значицца. Сусед у мя грешнага был. Сивый звали яво. А и правда што был он сивый аки лунь, там или исчо што. Ну, и суседушко ентый повадился у меня под забором до ветру ходить, и невелика беда бы, но вонело-о-ооо, страсть как. Дюже вонело. Я ему одно время казал, мол, так и так, вонить кажу спасу нет. А ён паскудник смяецца. Ну посмейся – посмейся мыслю. И как то поутру вышел я на двор, гля а ён гадить, что твоя котятина. Узлувался я, и наслал на коровёнку яво порчу. Без молока тоись оставил семейство евонное. Мыслил тако, што ежели на суседа то наслать опоршивее седалища, то меня быстренько на чисту воду то выведут. Подумають новый человек, нелюдим, бобылём живе значица ён колдун. Ну наслал.
День два живу беззаботно, суседу ужо не до гадостей, носицца со своей коровёнкой по округе, лекарствы шукаить. Да тщетно. Мои колдунства неизлечимы, я и сам бывая не могу исправить чаво понаделал, не то бабки повитухи местные. Во-оот.
Ну а селяне от скумекали так: колдунство сие, как есть колдунство. И зачали колдуна шукать. И на меня указывают, он мол, челавек новый, нелюдим, живе бобылём, значицца ён колдун. Пришли, бока намяли и сволокли в центр деревни. Сжигать. А што, народишко то тёмный, у них один сказ – в агонь! И хоша трава не расти. Сожгли. Помер я. И опять к Сатане пред ясны очи являюся. А он мне: «- Сгребостися отсель! Дабы глаза мое тебя не видели.». Ну я ноги в руки и тикать.
Да-а-аааа. Вышел я с Аду и замыслил недоброе. Пошол к деревеньке той и всё жито им потравил, то исть отравил. А оту пору как раз жнивьё случилось. Вовремя так случилось, да-а-аааа. На радостях, што от колдуна избавились жали споро. В два дни управились. Я то в овраге ховался, ну там ноччи пойду скраду чё, али наколдунствую пищу какую, а спати тепло было, лето как же. Ну скорым временем за жнивьём и мукомол последовал. А к вечеру ужо свежих хлебов напекли, да нажрались от пуза. Да.
А утречком как вошол я в деревеньку то эту, и серцэ маё оттаило. Тишина. Ни детишек орущих, ни коров жующих, ни людишек поганых, ни курок и собак. Ти-ши-на. Пощёл я до хаты старосты, сломал сундук, покрал денег медных и был таков. В лес пошол жити, отшельником сделалси. Но не надолго, хотя это ужо другой сказ, а значит и в другой раз.