Слишком лето

Алекс закрыл глаза и остановился на минуту на перроне. Было невыносимо жаркое лето, он совсем не привык к такому. Ему казалось, что даже его детские поездки в Грецию не были настолько жаркими. Сравниться с этой чертовой жарой могла разве что погода Рио-де-Жанейро. Насколько Алекс помнил, там было настолько жарко, что не хотелось двигаться, ходить, дышать, открывать глаза, вокруг все казалось томным, движения были неторопливыми, а люди — лениво-улыбчивыми. Но сейчас он был не в Бразилии, а в каком-то захолустном местечке Восточной Европы, где прохожие едва ли понимали немецкий язык, а на английском были способны отвечать только на уровне «hello, i don't speak english». Алекс пытался даже заговорить на ломаном французском, вспомная те несчастные пару уроков из старшей школы, на которые его хватило, но это было настолько неловко для него самого, насколько и для ничего не понимающих местных.

Алексу припекало макушку, солнце светило красно-оранжевым через веки, в голове было приятно пусто, и невероятно хотелось спать.

Ник торопливо ходил рядом по перрону, жмурясь и обмахиваясь ладонями, а иногда чуть задирая нижний край футболки и обмахиваясь им.

- Чертовы поезда, чертовы железные дороги! Какого черта не сделать остановку хотя бы в 5 минут! 5 минут, разве это много?? Так нет же — 2 минуты! Какого хрена, это же не долбаная электричка. 2 минуты, scheisse!

- Ник... - Алекс вздохнул и чуть приоткрыл глаза, удивляясь, как Николасу в такую жару удавалось сохранять свой буйный энтузиазм. - Не ходи туда-сюда, мелькаешь...

Алексу было лень даже формировать слова в предложения. Он зевнул и снова закрыл глаза. Почувствовал скорее, чем услышал, что Ник подошел ближе — слишком много тепла излучало тело гитариста. Это тепло было душным, пахнущим потом, тяжелым.

Голова Алекса была ужасно тяжелой.

- И вообще, это была твоя идея — поехать черт знает куда, Восточная Европа — наш дом родной, так ты сказал?

Ник только что-то недовольно пробурчал в ответ, видимо, оправдываясь. Алекс открыл глаза.

На третий, соседний, путь не пригоняли пассажирские поезда, по нему ходили только товарные, но сейчас он был пуст, являя взору раскаленные, отсвечивающие острым солнечным светом рельсы и полусгнившие, едва заметные за травой шпалы. Из относительно низкой травы проглядывали редкие, но высокие, сухие колоски, желтые, словно излучавшие солнечный свет, окруженные его теплым ореолом. Алекс улыбнулся, когда колоски слегка покачнулись, почувствовав сухой кожей щеки мимолетное дуновение ветра. Наверное, если бы он не увидел движения травы, то не ощутил бы и ветерка.

Ник снова встал рядом, опустил с плеча сумку, и она тяжело упала на пыльный, гладкий асфальт перрона.

- Мало того, что он стоит тут 2 минуты, так еще и опаздывает. У меня сейчас мозги расплавятся.

- Ну, если не успеем запрыгнуть на поезд, застрянем тут, - совершенно спокойно заметил Алекс, сам подивившись своему лирическому настроению, и стал наблюдать за капелькой пота, медленно скатывающейся со лба Николаса и вниз по его виску. Ник снова задрал край футболки и стал ею обмахиваться — каждые 2 секунды перед взглядом Алекса мелькал его совсем бледный, не загорелый живот.

- Да что ты говоришь... - кажется, жара брала свое и над Ником, потому что и ему было лень произносить долгие, ничего не значащие фразы. Может быть, им вообще стоило замолчать и общаться взглядами — это у них иногда неплохо получалось.

Алекс коснулся спины Ника ладонью, легко, не передавая слишком много тепла, но достаточно ощутимо, чтобы по позвоночнику прошла сладкая, закрученная в игривую спираль, дрожь. Потом наклонился и так же легко поцеловал его в уголок губ, почти сразу отстраняясь, не желая привлекать удивленные, непонимающие, а скорее просто возмущенные взгляды.

- Я не против остаться.