Жизнь

Во мраке пустой комнаты горит монитор оставленного компьютера. Окно нараспашку. Штора время от времени начинает тихо шуршать от порывов ночного ветра. Комната наполнена одиночеством и печалью, принесенным сюда из волшебного мира электронной информации. В наушниках все еще играет музыка… чья-то любимая песня, а на счетчике уже далеко за пятьдесят воспроизведений за одну ночь. И вместе с песней мысли… о том, что она как ничто другое подходит на титры к фильму под названием «Жизнь»… И у каждого свой фильм. И у комнаты этой тоже. И как будто здесь никого и не было, и как будто она сама себе хозяйка. А может, так оно и есть.



Цветы на подоконнике давно уснули под дуновениями холодного ветра. И уже не проснутся. Земля в горшках стала сухой и холодной. Листья засохли и опустились… или это просто сон? Медленная летаргия…. Может, кто-то когда-нибудь разбудит, а может, и не сможет. И не захочет.


Жизнь оборвалась в этой комнате. Или она захотела, чтобы все уснуло. А потом захочет, чтобы не просыпалось… Ведь «Жизнь» - всего лишь фильм? Тогда ему не нужно быть вечным. Тогда ему не нужно быть долгим. «Комнатная» логика кажется чересчур правильной, но разве правильное – плохо?


Сторонний наблюдатель может думать, что здесь кто-то умер.


А мы может думать, что кто-то здесь живет.


А на столе возле компьютера – смятые мокрые салфетки. Слёзы. Нам их не понять. Комнате их не понять. Компьютеру тоже. Никому и ничему не понять. И мы не хотим, чтобы понимали. Потому что причина может оказаться недостойной слёз. А раз так – значит, мы просто глупы. И вся печаль – лишь глупость. Маленький каприз, как у маленького ребенка. Он плачет, потому что ему не купили игрушку. И нам это кажется смешным. И нам кажется, что это не та проблема, от которой можно плакать. «Вот у меня….», - кто-то гордо и наигранно-жалобно начал. И у меня. И у него. И у всех нас. Есть этот фильм. Фильм, к которому подходит наша любимая песня.