Два ножа

Они вернулись с войны не в тот мир, который ожидали увидеть. Познав цену человеческой жизни и легкость смерти от пули или ножа, они не понимали происходящего здесь. Суета, погоня за деньгами, ежедневное создание проблем из ничего. Сложности, из которых их знакомые создавали целую трагедию, для них были мелкими. То, что происходило в их городе, с той стороны границы не стоило ломаного гроша. Семейные скандалы за стеной, нелепые уличные разборки, пьяные мужики и бабы возле магазинов и нищие, без половых, признаков у церкви, наглые пацаны на дорогих машинах, отвергали идею, за которую они воевали там.
 Их группа из трех человек шла в передовом дозоре. Серега был старший. Сзади, пригибаясь и вглядываясь, то на землю, то в утренний туман, шел остальной взвод. Из радиоперехвата они узнали, что под утро, в рядом находящееся село придет караван с опиумом. Это было удивительно, так как эта деревня была в стороне от всех путей наркокурьеров. Взводный дважды просил по телефону подтверждения информации, и каждый раз удивленно клал трубку. Все понимали, что это была натуральная «деза». Но был и приказ.
       Караваны с тупой регулярностью переваливали через горы и редко без боя уходили на свою территорию. Вооруженные до зубов, они свирепо пробивались через огонь наших бойцов, теряя людей и ишаков. Видимо такая война стоила свечей для нуворишей с той стороны. Горные тропы петляют между хребтами, пересекая границы, то, уходя на чужую землю, то возвращаясь на свою. Ни кто, кроме них, не знал, в каком месте они спустятся к подножью гор.
       Местные жители стараются закончить свои дела до темноты, чтобы не зажигать свет и не привлекать к себе внимание. В сумерках они закрывают тяжелые ставни и ворота, а затем спускают с цепей огромных собак. Автомат Калашникова на ночь ставится у кровати каждого мужчины. До первых лучей солнца деревня погружается в темноту. В этих местах добрая весть ценится дорого, недоброе слово оборачивается пулей из-за угла. Но ночь, не самое лучшее время для бесед. Собаки не заливались лаем, как привычные для русских людей, дворняги. Псы, величиной с теленка, размеренно ухали, как ручные гранатометы.
       Дозор не обращал на них внимания. Привычность этой вылазки нарушалась нелепостью задания. Село, где давно под контролем были люди, техника и крупная скотина, где половина жителей жила за счет русских военных, не могло стать местом «перевала». Серега шел, прикрывая правый фланг, Санек – левый, Леха – тыл. В пятидесяти метрах, сзади, шел взвод. Серега не сразу понял, что произошло. Резко вскрикнул Леха и стал валиться на колени. Санек, не успев обернуться на крик, вскинув руки, выпустил автомат. Пуля, тупым бревном, ударила по правой стороне бронежилета, развернув и швырнув Серегу на землю. Только потом он услышал сдавленные хлопки, какого - то оружия и одинокие ответы «калашниковых». Серега отполз на несколько метров и прислонился к забору. «С глушителями бьют, - подумал он,- Все хором, залп дали, а теперь добивают». Серега, проверил затвор и положил автомат себе на колени. Правая сторона сильно болела. Из темноты вышли трое. Черная одежда закрывала все тело, оставляя только прорезь для глаз. Даже по размытым очертаниям, было видно, что на них обычная форма спецназа, придающая даже хиляку, боевой вид. Один из них склонился, и что-то тихо сказав остальным, выстрелил из «винтореза». «Санек или Леха?»,- сердце рывками застучало в висках. Сорвав с пояса два легких ножа, одним прыжком он оказался около троих. Одновременным ударом обеих рук, он вогнал ножи в пах, стоявших слева и справа, двоих бандитов. Третий, не успев опомниться, сипя и обливаясь кровью, с двумя ножами в шее, валился на землю, рядом со своими, извивающимися от боли, товарищами. Два удара в кадык прекратили все мученья. Лицо Лехи было черным от крови, вторая пуля вошла прямо в лоб. Санек был без сознания, но пульс пробивался отчетливо. Оставалось ждать. Дежурная группа, быстрей всего, слышала перестрелку и уже неслась на БТРах к селу.
       Эти два самодельных и легких ножа не раз выручали его. А вообще все началось с фильма «Рэмбо. Первая кровь», где Сталлоне с одним тесаком воевал против целого батальона. Понятно, что в кино много выдумки, но идея была реальная. Так и начал Серега свою школу выживания, замешанную на Рэмбо и приемах от Стивена Сигала. Благо рядом был лес и родители радовались, что сын, чем-то занят. А потом появились эти два ножа. Не сразу, а методом проб и ошибок. Сначала они были тяжелые, сделанные из стальной пластины. Потом из нержавейки. Но, однажды в лесу, он нашел трубу из легкого и прочного металла. Он долго обрабатывал полосы из нее, придавая вид копейного наконечника. Подбирая длину лезвия и рукояти, он достиг того, что ножи всегда втыкались из любого положения броска. В отвинчивающейся ручке можно было найти шило, отвертку, большую иглу, свернутую струну. Два ножа, соединенные лезвиями, становились ножницами. Две ручки, присоединенные к одному лезвию, делали его топором. В армию он пошел опытным бойцом. Сам попросился туда, где настоящая служба. В десанте служил с удовольствием. Став сержантом, остался на сверхсрочную службу. Когда по первому контракту отправляли на Кавказ, взял с собой два ножа. Но этой ночью он был гораздо южнее.
       Серега разрезал куртку на плече друга. Санек не стонал. Он лежал, спокойно дыша. Рана не кровоточила. Свернувшаяся кровь, комками, блестела вокруг нее. Они были из одного города. Оба, но с разницей в три года, по контракту они снова пришли в армию. Санек был без всяких завихрений на счет героизма. Просто он пришел заработать на свадьбу и, хотя бы, старенький домик.
       В стороне послышались шаги. Серега напрягся. Потом он услышал хрипловатый голос взводного: «Вот суки, всех хлопцев побили. Какая падла нас подставила?» С ним было человек десять из охранного взвода. «Михалыч!- крикнул Серега – Михалыч. Трое нас,Серов убит»
 В госпитале, Сашке вытащили пулю из шеи. Через плечо она прошла почти до самого позвоночника. Сереге вырезали осколок ребра и вправили вывихнутую при прыжке ногу. Там же они узнали, что ночной «перевал» был «дезой». Их подставили под расстрел, чтобы отвести силы он настоящей переброски наркотиков. Разведка сработала плохо, приняв «туфту» за правду и не проверив через агентов, угробила двадцать пять мужиков. Благо Михалыч был тертый калач и, не смотря ни на что, усилил пикеты еще тремя человеками из охраны. Они то и держали первое время караван, пока не подошли «вертушки». «Дури» там было, как никогда. Через три дня, по дороге в туалет, в затылок был убит Михалыч. Его «цинк» ушел следом за двадцатью пятью. Новый взводный оказался алкашом и ситуация изменилась в пользу той стороны.
 Сейчас Серега сидел в летнем кафе. Шашлык, увешанный кольцами лука, лежал на подносе. Пиво, растратив все пузыри, желтело в бокале. Первое время, после возвращения оттуда он не мог, есть жареного мяса. Слишком отчетливо виделись истерзанные пулями и осколками тела друзей, распухшие туши ишаков, источающие вонь на дне ущелий. Его второй контракт кончился, и служить дальше он не собирался. Какой смысл рисковать головой, когда весь тот бедлам можно было прекратить одним залпом из «Градов». Перепахать и завалить все тропы. Видно, с обеих сторон границы был великий интерес.
 Этот интерес был бы диким для Серегиного отца, коммуниста последней волны, десять лет назад нашедшего свою могилу в угольной шахте. Спасатели не решились продвигаться дальше. Так и лежат там восемь русских мужиков без ограды и креста. Мать не смирилась с этим и боль до самой смерти грызла ей сердце. Сестра вышла замуж и Серегино присутствие, в их квартире детства, мешало ей строить супружескую жизнь. Заключать контракт в место, где жиреют от безделья, воруют и продают, он не хотел. Горячие точки России и СНГ, погрязли во взятках, продаже солдатских жизней за пачку долларов.
       Подошел Санек. За год, после той переделки у него все пришло в норму. Кроме одного. Два месяца назад малолетки зарезали и ограбили в лифте его невесту. Они с детства жили с ней в одном детском доме и вот-вот собирались жениться. Он сам нашел их. Они особенно не отнекивались, чем облегчили суд над собой. Потом Санек пришел к директору детского дома и, дав тысячу долларов, попросил ухаживать за могилой Насти. Больше в этом городе им обоим делать было нечего.
       Санек бросил на стол заграничные паспорта и две путевки на отдых в Египет. Рядом с ним Ливия, Израиль, Сирия, Палестина. Там начинается еще одна великая война,последствия которой мало кто понимал.
       Через три дня они улетели. Не оборачиваясь, зашли в салон. Когда самолет набрал высоту, Сергей убрал штору иллюминатора. Белые облака золотом блестели от солнечных лучей. «Дом ангелов»,- подумал он и улыбнулся. В его багаже, внутри деревянной матрешки, лежали два ножа.