Глава 5 Говорящая спина

Глава 5

Говорящая спина

       Шклярский был явно не в духе. Восседая на поставленном на попа унылом тубусе, он раздражённо шлямкал апельсином, выплёвывая редкие косточки в вазу династии Мин с характерной биркой "Made in China". По соседству влачила свой жалкий быт пачка майонеза "Махеев" с лимонным соком и отсутствием веры во второе пришествие, ибо нефиг.
       Харон, позёвывая, отложил свежий номер "Ведомостей" и поправил на переносице костлявое пенсне. Его настроение также было явно ниже лакированного плинтуса, и потому содержатель "Лимбера" нервно покусывал мундштук, изредка пуская фиолетовый дымок.
       Вергилий нежился под кондовым финским табуретом и, как и подобает породистому кошаку, лакал бейлиз, разбрызгивая шоколадные капли лоснящимися усами. Урчало интеллигентной зверюги работало "на ура", и потому кот напоминал утихомиренное радио. Вся сущность британского мур-мурыча требовала усердного чесания пузика, чем я и занимался. В отличие от своих собутыльников, ваш покорный слуга пребывал в прекрасном расположении духа, и никакой фактор не мог выбить меня из колеи праздного беззаботного веселья.
       - Суровая нонче жисть, - вздохнул Шклярский, отхватывая зубами мудрости дольку цитруса. Апельсин резво взвизгнул и изошёл ароматным витамином С.
       - Эд, хогош таки ныть, и без того тошно, - пейсатый Харон снова с головой ушёл в "Ведомости".
       - Да так, к слову пришлось просто, - Эдмонд снова куснул апельсинку, щедро сдобренную майонезом.
       - Вечно у тебя всё к слову пгиходится. А ну, отставить нытьё!
       - Ты мне ещё понукай! - взревел Шклярский, хватаясь за тубус. Харон принял боевую стойку враскоряку и ткнул разбушевавшегося Эдмонда в сопатку свёрнутой в трубочку прессой. Шкляр ойкнул и, суча ботфортами, завалился на спину. Харон победоносно гикнул и прыгнул на Эда сверху. Вергилий напыщенно чихнул, покосился на общий замес янтарным глазом и цапнул рыбий хвост.
       - Взрослые люди, а такой дурью страдаете, - я стащил верховного лимберца с багровеющего Шклярского, - Мы ведь, между прочим гостей ожидаем.
       И, словно в подтверждение моих слов, вдалеке вспыхнули два огонька, вскоре превратившиеся в два мощных прожектора. К нам на всех парах нёсся дизельный буер, на корме которого в позе климаксальной кокетки восседал тщедушный человечек.
       - О, таки стагина Флегий! - Харон, пританцовывая, понёсся в сторону речки, к берегу которой уже пришвартовывалось пресловутое судёнышко.
       - Ага, попалась, грешная душа! - фальцетом изрёк гость и полез к трактирщику обниматься.
       Когда страсти поутихли, Эд поочерёдно выудил из тубуса початую бутыль портвейна, термос ядрёного рассола и маленькую баночку йогурта "С добрым утром". Мы дружно чокнулись суррогатным винищем. Разговор завёлся и затрещал, как двигатель "БЕЛАЗа".
       - Ну что, стагина, таки как жизнь молодая? - приветливо осведомился Харон, попутно вылизывая стакан.
       - Да вот, неплохо. Только без работы помираю. Чахнет мой родной Стикс, - Флегий закашлялся и боязливо затянулся папироской. - Вот, только Спина и выручает.
       - Спина? - брови Харона удивлённо взметнулись и спрятались под седеющую чёлку. Вместо ответа Флегий шустро метнулся к буеру, немного покопался в снастях и выудил пропылённый мешок. В мешке что-то оживлённо елозило и изредка потрескивало, как сухой валежник под сапогом егеря. Флегий тряхнул полотняную тару, и из неё вывалилось нечто непонятное, с виду похожее на обтянутый кожей лист картона.
       - Вот, Спина! - гордо выдал Флегий.
       Нечто сколиозно ухмыльнулось и безудержно затараторило:
       - Слева, справа смотри, не поймёшь, что внутри, вот таки чудеса, сам не свой, свой не сам...
       - Плагиат! - заорал Шклярский и щедро наградил Спину увесистым пинком ботфорта, отчего та скукожилась, как картошка в золе, но не замолчала и лишь перестроилась на другую волну.
       - Иду с дружком, гляжу - стоят, они стояли молча в ряд, они стояли молча в ряд, их было восемь.
       - Ты гляди, таки огганический патефон! - восхитился Харон. Флегий удовлетворённо хмыкнул.
       - Фирма веников не вяжет, она пылесосы клепает.
       А Спина тем временем совсем раздухарилась и затянула раннего КИШа. Вергилий при первых звуках "Камнем по голове" неестественно взвыл и опрокинул блюдце с бейлизом. Кошак явно не тянул на ярого фаната панк-рока.
       - Эх, дайте в руки мне гармонь, золотые планки, - распевала Спина. Харон неумело отплясывал гопака. Шклярский с Флегием скооперировались и лихо бацали летку-енку. Я же с ужасом глядел на всю эту катавасию. Слова стыли в глотке, как немцы под Москвой...
       Смеркалось. Наплясавшиеся лимберцы развалились по окрестности в разнообразных пляжных позах. Я уселся на землю и закурил. Дымок вырисовывал профиль бессмертного Алигьери Данте, криво ухмылявшегося на солнце. Похоже, классик был тоже отнюдь не враг плотских утех.
       Очередной сумасшедший день вполне бредово подходил к концу. Я с кондачка использовал Вергилия в качестве подушки и утомлённо отдался в объятия Гипноса. Ничто не может быть прекраснее здорового дневного сна. Ну, разве что бочонок пива и пачка сухариков.
       Когда я очнулся, было уже глубоко за полночь. Лунный пряник завис где-то глубоко в небе и лишь изредка нахально подпрыгивал в приступах паркинсонизма. Звёзды распевали вальс Бостон на манер первого тюремного хора имени Ваньки Каина.
       Я подпёр голову рукой, согнутой в локтевом суставе, и огляделся. Вокруг простиралась бесхозная степь, на которой изредка тасовались между собой перекати-поле. Редкие речные барашки набегали на волнорез и отступали для обсуждения новых манёвров. Было непристойно тихо, и только где-то вдалеке кто-то припадочно кричал с еврейским акцентом. Хм, похоже на Харона.
       Вскарабкавшись на близвалявшийся камень, я присел в позе русалки и увидел вдалеке непонятное нагромождение досок, плит шифера и множества прочей несуразицы. С моего ракурса определить назначение всего этого было практически невозможно, и я, спустив полуберцы на землю-матушку, потопал в сторону непонятного дебилизма.
       Приблизившись, я понял, что это не просто дебилизм. Это психоз в квадрате. Груда бесполезных стройматериалов представляла собой адских размеров водяную горку, на вершине которой, как на пьедестале, возвышался Харон, толкающий речь. Речь сопротивлялась зуботычинам и пока не падала.
       - Братья, соггаждане, соотечественники, геи, лесбиянки, психопаты, хамы, холопы, быдло и прочая интеллигенция, - орал в рупор Харон, - сегодня мы откгываем пегвый в истогии его величества ада аквапарк. Стоимость входного билета – душа в количестве одна штука. Всем гостям предоставляется бесплатный обед. Сегодня в меню: дитовы муки со специями, гёбгышки гневливых в собственном соку и погтвейн. Подходите, не стесняйтесь, ешьте и совокупляйтесь! Ну, кто первый?
       - Я! – пискнул Шклярский, прятавшийся в теньке и сейчас выпрыгнувший на свет. Он был одет в ботфорты, цилиндр и галстук. Короче, вышел, в чём мать родила.
       - Па-а-а-арошу! – зычно гавкнул Харон. Эд прошествовал на ступеньки и резво взлетел по ним. Я чуть опасливо смотрел на нездоровую улыбку, играющую на лице верховного пикникёра. Горка была высотой в среднем с десятиэтажный дом и при этом держалась на своих подпорках крайне хлипко. И тут я понял, что…
       - Эдичка, не надо, убьёшься! – я рысцой поскакал к лесенке. Харон обернулся.
       - Ого, быстро ты очнулся. Это хогошо. Только не мешай. Свегшится то, что давно должно было.
       - Но ты ж его покалечишь!
       - Это не важно. Флегий, газбегись!
       Из темноты вывалился небезызвестный перевозчик, одетый в кожаный обтягивающий костюм и сжимающий в руке хлыст.
       - Иди ко мне, грешник, и я очищу твою тушу, - сладко пропел Флегий.
       - Тушу? – переспросил я.
       - Не придирайся! – обиженно произнёс Флегий и заплакал. Я решил его больше не трогать и рванул в сторону горки, где горячо любимый мной до сей минуты трактирщик уже обвязывал Шклярского страховочным тросом.
       - Эд, прекрати! Тебе жизнь надоела?
       - А ну молчать, кугьегишка! Не мешай нам! – Харон завязывал последний, шестьсот шестьдесят шестой морской узел. А Шклярский молчал. Отчего вдруг?
       - Харон, что ты с ним сделал?
       - Я его накогмил своими фигменными ггибочками, - хихикнул верховный лимберец и подтолкнул Шкляра к спуску.
       - Но зачем?
       - Да скучный он был какой-то. Вот и накогмил. Ну, поехали! – Харон отвесил Эду фирменный пинок под зад, и тот устремился. Я с ужасом наблюдал, как Шклярский с диким гиканьем понёсся вниз, цепляясь ботфортами за шляпки плохо вколоченных гвоздей. Выхода не оставалось, ибо прямо по траектории полёта Эда зеленел Стикс. Бурели холодные скалы…
       - НЕЕЕТ!!! – я бессмысленно рванулся в сторону летящего вдаль беспечного Шклярского, который уже приземлялся на острые каменные пики. Ещё немного, и…
       Неожиданно трос спружинил, и Эдмонд улетел в луну. А я сел на землю и пригорюнился. Подошёл Харон.
       - Ну, не гасстгаивайся ты так. Всяко бывает. На-ка вот, съешь, - и притянул мне грибочек.
       И я съел. Абсолютно не по-христиански съел. Тем временем подошёл ещё один человек и встал рядом со мной. Я поднял глаза. Рядом возвышалось двухметровое чудо природы с глупым лицом, одетое лишь в зелёную ряску и черноватую тину, истекающую водой.
       - Кто это? – я горестно скосился на Харона.
       - А это Ардженти. С нами будет жить.
       - А, - выдал я и отрубился. Маслята сработали безотлагательно.