Пьющие в кустарнике

        Валера курил на скамейке в углу цеха, с завистью поглядывая на лихо разъезжающих по цеху водителей электрокар. До прошлой зимы он водил такую же, пока не проехал по ноге Сашке-фрезеровщику. Сашка потом больше месяца ковылял на костылях в гипсе. Оба были пьяные, но пострадавшего Сашку наказывать не стали, а Валеру лишили всего, чего только можно и перевели в простые грузчики. На новом месте он вскоре стал очень нужным в цехе человеком, без которого, как без помойного ведра, все уже разучились обходиться.

       Сегодня Валера был трезвым. Пил он только с аванса и получки. Пил, пока до копейки не кончались деньги. После этого пытался выпросить у знакомых одеколон, а то и брал без спросу. В первый месяц после своего появления в общаге, он выпил у обоих соседей по комнате по двухсотграммовому флакону дорогой туалетной воды. Попытки усовестить Валеру и даже набить ему морду эффекта не дали. Он долго извинялся, каялся, но в следующий месяц всё повторялось. Через три месяца соседи смирились и стали освежаться после бритья безалкогольными лосьонами. Денег взаймы Валере никто не давал, зная, что долги он никогда не возвращает, но с голоду в безденежные дни помереть не позволяли. Соседи и знакомые подкармливали чем-нибудь. В такие дни, придя с работы, Валера ложился на кровать и, дымя настрелянной «Примой», весь вечер читал книгу. Книга была одна и называлась «Россия, кровью умытая». Читал он её уже несколько лет.

       Нынче был как раз такой безденежный день. Получку ждали через неделю, в карманах не было ничего, кроме табачных крошек, а ещё работать и работать.

       Перекурив, Валера встал, надел верхонки, и тут его окликнули.

       - Валер, я тебя ищу, – обратилась к нему кладовщица Света.- Будь другом, выручи. На складе надо спирт получить, а у меня ни минуты свободной. Сходи, пожалуйста.

       Бывают же такие симпатичные и обаятельные бабы! Света  со всеми была дружелюбной, приветливой, никогда не ворчала, не командовала, но так умела подойти с просьбой, что отказать было невозможно. Вот бы начальник цеха поучился у неё с людьми разговаривать, а то орёт, как псих, да уволить грозится. Света нередко просила Валеру перенести или передвинуть с места на место что-нибудь тяжёлое в своей кладовке, а потом угощала чаем с конфетой. Он всегда был рад помочь, но просьбы сходить за спиртом никак не ожидал. Пока Валера удивлялся, Света сунула ему в руки небольшой алюминиевый бидон и требование – бумажку, по которой на складе должны выдать один литр спирта.

       Спирт был чрезвычайно нужной, даже необходимой на заводе жидкостью. Официально он считался обезжиривающим средством, как ацетон или бензин «калоша», но все знали, что на самом деле это мощный рычаг управления производством. Волшебные свойства этой драгоценной субстанции позволяли в нужный срок выполнять казалось бы невыполнимые заказы и заставляли трудиться самых злостных лодырей. Однако, при неумелом использовании то же чудесное вещество могло полностью парализовать любую работу и сорвать все планы.

       Общеизвестно, что предназначенный для протирки ответственных частей сложных приборов спирт чаще попадает не на электрические контакты или оптические поверхности, а внутрь организмов тех, от чьей доброй воли зависит, как и чем протирать. Даже непьющие женщины, через чьи руки проходил спирт, бережно сливали его излишки в подходящие пузырьки и несли домой, чтоб настоять очередную траву от всех болезней.

       Проникшись ответственностью дела, Валера пришёл на склад, поздоровался с тёткой, тупо пытающейся разгадать кроссворд, и протянул требование. Та прочла бумажку и подозрительно оглядела грузчика.

       - А Света что – болеет или в отпуске? – недружелюбно поинтересовалась тётка.
       - Занята она, - ответил Валера. – Меня попросила сходить.
 
       Тётка осуждающе покачала головой, давая понять, что она-то никогда бы не доверила получение спирта такому ненадёжному типу, но требование забрала, отмерила мензуркой и вылила в бидон положенное количество жидкости. От запаха спирта Валерка ощутил беспокойство.

       Заглянув в бидончик, Валера твёрдой рукой закрыл его плотной крышкой и решительно зашагал обратно. Ходьбы было - минут пять, но видно день этот по Валериному гороскопу выдался неблагоприятным для выполнения важных дел. Не прошёл он и половины пути, как встретил Генку и Ваську – знакомых грузчиков из соседнего цеха.

       - Здорово, мужики, - оживился Валерка, - сигареткой не угостите?
Как всегда, в безденежье он первым делом спрашивал у знакомых сигареты.
       - Здорово. Чего это ты здесь шарахаешься? – покосился Генка, доставая «Приму»
       - Да вот, - приподнял повыше бидон Валера, - на склад посылали.
       - За керосином, что ли? – поинтересовался Васька.
       - Ага, - закуривая, загадочно прищурился Валерка. – Как же… за керосином… за живой водой!
       - Ну ты, темнила, говори по-человечески, - обиделся Васька.
       - За спиртом! – похвастался Валерка. – Угадай, сколько здесь поллитр водяры будет, – кивнул он на бидон.
       - Чо, в натуре спирт? – переспросил Генка. – Не свисти! Какой дурак тебе его доверит?
       - Сам ты дурак! Тебе – точно не доверят, а мне вот – запросто.
       - Валер, а ты его не пробовал? Вдруг тебе вместо спирта какой-нибудь туфты накачали?
       - Нюхай! – Валера снял крышку и поднёс бидон к Генкиному носу. Тот нюхнул, и глаза его озабоченно забегали.
       - Слушай, Валер, а может, пропустим по глоточку? А? Стакан накатим, а стакан воды дольём. Никто и не заметит.
       - Не, мужики, - нерешительно промямлил Валера. – Мне доверили, я его в целости донести должен.

       Он пошёл было вперёд, но Генка с Васькой с двух сторон ухватили его за рукава и, уговаривая на два голоса, потянули в сторону кленовых зарослей возле увенчанной колючей проволокой заводской ограды.

       - Ладно, - сдался Валера, - только один стакан. И по-быстрому, а то меня хватятся.

       В зарослях обнаружилась скамейка из доски, лежащей на двух кирпичах. В этом укромном месте, спрятанном от глаз начальства, уютно и приятно отдыхалось среди рабочего дня, особенно когда было чем смочить горло.

       Васька пошарил под скамейкой, достал грязноватый стакан, обтёр полой спецовки и протянул Валере. Тот грустно вздохнул, предчувствуя, что добром это не кончится, открыл бидон и осторожно налил стакан на треть.

       - Ну, понеслась… - скомандовал себе Васька, громко выдохнул, влил спирт в запрокинутую голову, и, сильно зажмурившись, уткнул нос в промасленный рукав робы…


       - Вчера фильм классный показали, - после того, как все отдышались и закурили, начал разговор Генка. - Про Австрию… Или про Австралию… Не помню точно. Я их путаю всегда.

       Короче, деваха там – рыжая такая, симпатичная девка – замуж вышла и ребёнка хочет. А мужик тёртый попался, хитрый. Ему дети на хрен не нужны были.

       И вот, в первую ночь… легли они, ну, там, целуются и всё такое…
А потом мужик этот сел на кровати, отвернулся и завозился чего-то. И она слышит – будто бы у него что-то щёлкнуло. И понять не может: чему бы там у него щёлкать?.. А это он, гад, французский презерватив натянул. Ишь чего делает, сволочь!

       А потом деваха эта с попом закрутила и пацана от него родила. А поп даже и не знал, что у него пацан есть. Во как! Наши бабы давно бы алименты стрясли. Он богатый был, - поп-то…

       Интересный фильм. Понравился. Только вот название непонятное… такое…
«Поющие в кедровнике», кажется. Или в кустарнике… Не помню. А почему так назвали – хрен поймёшь! Вроде ни кустарников, ни кедровников не было…
Да и не пел никто.

       Ну, долго мы на сухую сидеть будем? Поехали по второй…


       - Да, сейчас чего только не покажут, - севшим после второго стакана голосом поддержал тему Васька. – Моя тоже насмотрелась всякого… Лежим с ней, всё как обычно, а она ни с того ни с сего мне заявляет: «Поцелуй меня в грудь». Вот ни хрена! Никогда у бабы таких закидонов не было. Я подумал и говорю: «Поцеловать-то я, конечно, могу, но сначала с мужиками надо бы посоветоваться: можно так делать или нет. А вдруг - западло»? Я на зоне туго усвоил: не всё делай, что просят. Там, бывало, сделаешь что-нибудь… ну чисто по-человечески сделаешь, а потом тебе на шею садятся. С тех пор я сначала у знающих людей спрошу, а потом только сделаю.
      
       Ну, а она обиделась и уже неделю не даёт. Я вчера психанул на неё. Ты, говорю, что, падла, творишь? Ты же на восемь лет меня старше. Мне тридцать два, тебе – сорок. Да я захочу – молодую найду завтра же. Ты прикинь мозгами куриными, прежде чем выпендриваться. А чо, в натуре, уйду в общагу к Валерке. Валер, пустишь жить? Там у вас, поди, тёлки молодые, голодные бегают, мясами трясут – выбирай любую. А я, дурак, со своей старой прошмондовкой кантуюсь.

       - Бегают, - подтвердил Валера. – Я к одной никак подступиться не могу. Вроде улыбается, а как прижать пытаешься – не даётся. Целка, говорят. Боится.

       - Гы-ы, насмешил! - заржал Генка. - Говорят… как же… целка – три кирпича щелка. Нынче все целки в детском саду остались, а в первом классе ещё поискать надо. Говорят ему, придурку… кто говорит – тот сам проверял, да?

       - Да что мы всё о бабах? – свернул разговор Васька, - Ну их на хрен! Щас спиртяга выдохнется. Погнали!


       После третьей Валеру развезло. В разговор он больше не вступал, а, мягко покачиваясь, тихо плыл, посасывая потухшую сигарету. Его отяжелевшие веки то приподымались, то опять опускались на подёрнутые туманом щёлочки глаз. Где-то вдали раздавались голоса Генки с Васькой.
      
       - …В туалет ночью пошёл, дверь открываю, глядь – там чёрт сидит. Испугался я. Всё, думаю, опять в психушку загремлю, а потом в ЛТП. А мне этого не надо. Не хочу я туда больше. Так я после этого целую неделю в рот не брал. Ни капли! Веришь?

       - …А чо, я вот тоже на днях лежу…и не сплю, вроде…и вдруг по мне будто какая-то падла мохнатая пробежала и прямо по лицу хвостом. Противно так…

       - …Да не буди ты пацана… пускай спит… Ему ещё в цех бидон нести…

       - …Ну, давай за Серёгу… Если бы он тогда с похмелюги вместо водяры стакан дихлорэтана не замахнул, сидел бы сейчас с нами…

       - …Ген, а правду говорят, что все попы партийные?

       - Да ну! Свистёж. Буржуазная пропаганда…

       Это было последнее, что разобрал Валера. На этих словах он куда-то окончательно провалился…
      


       Открыв глаза, Валера обнаружил себя лежащим возле скамейки рядом с опрокинутым бидоном. Спирт кончился. Мужики ушли. Вечерело.

       - Смотались, суки! – тоскливо пробормотал Валера. Присев на корточки, охлопал себя по пустым карманам. Сигарет не было. Знобило. Подташнивало. Ныл пустой с утра, обожжённый спиртом желудок. Подобрав с земли бычок, Валера щёлкнул зажигалкой и хмуро затянулся.

       «Ну и сука же я! – тяжело качая головой, с отвращением размышлял Валера. - Куда теперь? Светку подвёл… Влетит ей… И правильно! Нашла кому доверить… А меня выгнать могут. И тоже правильно. Эх, жить не хочется! Сейчас бы ещё стакан накатить, заснуть прямо здесь – и не просыпаться».

       Он потянулся к бидону, посмотреть, не осталось ли там ещё на глоток. Бидон был пуст.

       - Суки. Выжрали всё, - зло сказал Валера и в сердцах с размаху пнул бидон. Посудина гулко взвилась в воздух и приземлилась в кусты.

       Из кустов, противно каркая, разлетелись испуганные галки.