Как поссорились бабуин Веня и кобра Лера

      

-Мы с тобой одной крови, ты и я, о вожак бандарлогов,-заклинала старая обрюзгшая кобра волосатого бабуина.

-Ты на что намекаешь, змея подколодная, мы, что с тобой родственники или это ты кровь с ядом перепутала, да ты и яд свой уже давно профукала, нет от тебя никакой пользы. Не можешь, как следует укусить большого человека, только и способна шипеть бредятину. Ты, кого это демократом назвала, вожака диких псов? Это же надо так подставить весь зверинец. Кстати, о подставах, кролик Роджер тоже твоя работа?
 
Какая Джорджия?

-Аспид, затыкающий уши свои, да ты не только беззубая, ты еще и глухая, не Джорджия, а Роджер Реббит, он же кролик. Ты, когда в кино последний раз была?

- Что ты, бабуинчик, миленький, я кроликов с детства не люблю, а с зубами...,ты тоже заметил, прямо беда, какие уж тут деликатесы, какие кролики.

-А вот анаконда Лиза, ну подружка питона Жоры, который штатный главудав, та без кролика за стол не садится, Сама сядет и кроликов обедать зовет.

Оставьте норы тесные, все кролики в нужде
Теснимые, гонимые, лишенные заботки
Пришлите ваших детушек измотанных ко мне
Свободу, демократию здесь встретите, сиротки,
Всех жаждущих укрою в своей глубокой глотке.
 
-Да уж, Лизка, она такая, она не то, что кролика - борова хохлатого и того заглотнула. И самое главное, борову это даже понравилось, он подумал, что она целует его взасос. Прямо в его глупое рыло, в самый сопливый пятак. Любовь вообразил таки глупый хряк, мрию...

-Ладно, ты, цианид калия, ты мне зубы про любовь хряка и анаконды не заговаривай, это из-за тебя нас чуть кефира не лишили. А нам без кефира полный кердык, весь наш нужник только и жив кефиром. Мы же этот кислосклочный продукт рекламируем, с того и сами кормимся и унитаз потчуем.

-Бабуинчик, родненький, мы с тобой одной крови...

-Хватит мне тут лианы на уши вешать, у меня все уже лапшой занято… Виновата ты, рептилия, по самый хвост, сильно виновата, скомпрометировала весь гадюжник. Вот и макак от нас отвалился, - Не хочу,-говорит больше макаком отсвечивать, хочу самостийным бабуином, на вольные, так сказать, бананасы.

-Ну я то здесь причем, он всегда себе на уме был, да и было бы о ком жалеть, другие макаки на его место придут. Этого макака как ни корми...

-Эт верно…, а обратная сторона гамадрила все одно красивше. Ну, отравушка моя разлюбезная, некогда мне здесь с тобой поизоном истекать, лишаю тебя кефира аж до самого Нового Года, а там дальше, как крапленая карта ляжет.

-Что же ты, примат облезлый, со мной делаешь, мне же без кислосволочного, ну никак нельзя, у меня диета диссидентская, я же на лефортовских фронтах...
-Слушай сюда, жаба шлангованная, харэ блатной романтикой воротник раздувать и фенькой щеголять, малехо и мы ботаем. Баста, я тебя до самой ёлки с удовольствия гадить в кефире сымаю, замены не найду - буду сам аккуратно токсины испускать. Давай, подлая, выматывайся покедова из нашего серпентария.

-Гад ты оказывается, Веня бабуин

-От гадины слышу.

-Я тебя щас укушууу...

-Не смеши джунгли, слышишь, как шипят оттуда?

-Шуу. Шу, шуу,- обезьянничало в ответ, подобно стае бандарлогов, эхо, ехидное эхо белокаменных джунглей.