Мудрый лекарь

       

  Жили у нас в подмосковном городе Сходня родственники. Родная сестра моего отца Валентина Ивановна со своим мужем Василием Григорьевичем. Любили мы дядю Васю за его веселый, неунывающий, добродушный характер. Полный орденоносный кавалер, прошедший всю войну, он умел находить самые невероятные решения в любых тупиковых обстоятельствах.
 
  Мы были рады встречи с этим весельчаком и балагуром, у него на все случаи жизни всегда находилась интересная история, в которой он непременно оказывался главным действующим лицом, ничего не придумывал и рассказывал только то, что происходило с ним в действительности. Большинство историй - это весёлые и казусные случаи. Рассказывая очередной эпизод, он до самой развязки держал нас на интригующей волне, довольный возможностью тем самым смаковать предысторию. Таковая случилась с его соседом по дому. С Яковом Спиридоновичем они жили в одном подъезде.

  Этот мужчина тучного телосложения, постоянно жалующийся на свой грузный вид, жил на пятом этаже. Ему было около пятидесяти лет, он очень страдал от полноты. Валентина Ивановна - моя тетя в силу своей профессии имела большой медицинский опыт, со своим мужем Василием они пережили все невзгоды Отечественной войны. Она нередко давала соседу Якову всевозможные рекомендации для похудания, но её советы не приносили требуемого результата. В Москве жила ещё одна сестра отца - Мария Ивановна со своим мужем Иосифом Иосифовичем, их медицинская деятельность началась еще в дореволюционный период. В связи с этими фактами, Василий Григорьевич частенько распылялся от негодования, что его родственники не в состоянии помочь больному. «У вас столько в Москве знакомых врачей, неужели современная медицина бессильна справиться с таким вроде бы несерьезным заболеванием?» - приставал к жене дядя. «Вася, не морочь мне голову своим Яковом», - оправдывалась тетя,- «если он сам себе не желает помочь, то ему уже никто не поможет». Однажды Валентина Ивановна сдалась: « А знаешь, Вася, свози-ка ты его к Иосифу, может он и решит вашу незадачу. «Василий Григорьевич не очень уважал этого вечно ворчливого родственника: «А чем может помочь этот старый еврей, он сам на ладан дышит, в чём только душа держится». Но в субботний день все-таки поехал к Миценмахеру посоветоваться. Старый доктор, встретив нежданного родственника, слушая историю заболевания соседа, сверлил Василия своим хитроватым прищуренным взглядом через старенькие очки. Он посмотрел на моего дядюшку и как-то очень грустно сказал: « Я уже давно не практикую, мне ведь 82. Сейчас медицина далеко не как раньше». Василий Григорьевич наступал: «Вы старики той ещё дореволюционной закалки. Ну, может быть какими-нибудь нетрадиционными методами можно помочь излечиться соседу». Иосиф Иосифович хитро улыбнулся в узенькие усики, его жидкая бородка затряслась от смеха: «До революции, батенька, все болезни касторкой лечили. Да-с, было такое средство от всех болезней, но твоего соседа этим не удивишь»,- и задумался. Пауза длилась минут пять, после чего он решительно сказал: «Ну-с, давайте попробуем. Привози своего толстяка, историю болезни не забудьте!»

  Воскресный майский день выдался на редкость солнечным и теплым. Кусты жасмина источали сладчайший аромат, когда два соседа вышли из подъезда и сели в такси, отправились в Москву на консультацию к старенькому доктору. Миценмахеры жили по Большому Садовому Кольцу в доме сталинских застроек.

  Они поднялись на второй этаж дома. От волнения, переполнявшего Якова Спиридоновича, капли пота градом лились по его лбу. Он вытирал их носовым платком, и красные багровые пятна выступали на лице. Увидев больного, доктор и не предполагал, что можно разъесться до таких размеров, затушевался в растерянности, не зная, куда посадить пациента, беспокоясь о своей антикварной мебели. «Муся,- тонким голосом завопил Иосиф,- срочно несите лавку из кухни сюда. Благополучно усадив Спиридоновича на надежное сиденье, даже не потребовав историю болезни, он уперся в больного через свои круглые линзы, тихо и вкрадчиво, с какой-то злостью выпалил: «Да-с, батенька, плохи ваши дела, ой как плохи! Что ж вы так себя не любите? Разъелись вот ведь до каких параметров. Да-с! Я вам, батенька помогу, если успею». «А отчего ж Вы не успеете?- забеспокоился Яков. - Я к Вам с такой надеждой»,- заплакал толстяк. «Нет, - отрезал врач,- опоздал ты, друг мой, лечиться. Жить тебе осталось недели две, не более. Такой тебе мой диагноз. Иди, раздавай долги, делай последние распоряжения, завещания и тому подобное». Яков побледнел, потеряв дар речи с испугу. Атаку на себя принял старый фронтовик: «Как же так, Иосиф, ты же обещал помочь. Да разве можно вот так прямо: не в бровь, а в глаз. Нормальные врачи, как-то осторожнее об этом говорят больному, а чаще близким родственникам, а Вы, Вы …тоже мне профессор!» «Да-с»,- закричал, не сдерживая эмоций, старый плут. Он то знал, что творит: «Да-с, я не как все, извольте меня простить за прямоту, ступайте с богом!» Василий Григорьевич со своим безнадежным больным соседом отправились домой. На лестничном пролете до них донесся голос профессора: «Если выживите через две недели, прошу ко мне, на приём! «О чём он говорит»,- спросил Василия сосед. «Да, ну его, тоже мне доктор, старый пень»,- матерился дядюшка на родственника.
  Как Яков Спиридонович жил эти две недели, этого не передать никакими словами. Его мучили по ночам кошмары, он не мог по долгу уснуть, осунулся, ничего не ел, только пил воду, боялся выйти на улицу. Страдал, чах прямо на глазах, боялся смотреть в зеркало. С него стали спадать брюки, а рубаха висела как парусина. «Ну, надо же,- думал он, - доктор был прав, мне приходит конец. Это конец. Скоро от меня останутся только кожа да кости». Навестив соседа, Василий Григорьевич воскликнул: «Неужели Иосиф был прав и ты действительно неизлечимо болен?» «Он ничего не ест,- негодовала Варвара Степановна жена Якова, женщина тоже не худенькая. - Его верно сглазили. Это приворот, нужно какую-нибудь знахарку». «Замолчи, женщина, что ты понимаешь в этом!- вспылил больной муж.- Лучше детям позвони, может быть, я ещё успею попрощаться с ними и с внуками».

  В таком кошмаре пролетели две недели. Дядюшкин сосед похудел на 30 килограмм, стал чувствовать себя лучше, но все ещё думал, что перед смертью многие чувствуют облегчение. Через две недели дядя Вася настоятельно уговорил соседа съездить к старому лекарю. Когда они спешно поднялись в квартиру, доктор встретил их с нескрываемой, лукавой улыбкой, пригласил сесть в роскошное кожаное кресло. Молча, с довольным видом смотрел он на своего пациента. « Доктор, я буду жить?» - робко спросил Яков Спиридонович.
   « Да, батенька, теперь будешь, если нормально кушать изволите-с. Не надо жрать-с, батенька! Так-с, а теперь будем лечиться» - уверенно сказал хитрый доктор и поправил очки.
 Рассказывая эту историю, Василий Григорьевич был неимоверно доволен в чудодейственном излечении соседа, а также он проникся большим уважением к своему престарелому родственнику, к его мудрому, но очень рискованному решению вылечить безнадежного больного.


P.S. Да, простят меня родственники за некий художественный вымысел. Прошло немало времени с тех пор и многое стёрлось в памяти. Всё-таки это не хроника, а рассказ.