4

За окном раздался топот копыт, колеса мягко прошуршали по пыльной, сухой почве и остановились. Бургомистр Ран выглянул в окно магистрата и разочарованно вернулся за рабочий стол. Это не были дрожки Мадлен. На площади остановилась почтовая карета. Кучер спутился на землю, неспешно размял ноги, обойдя вокруг повозки и пнув для приличия левое переднее колесо, и помог выйти пассажиру – маленькому толстячку в мятой шляпе, твидовом костюме с кожаными нашивками на локтях и с дохлым питбулем на поводке. Профессор Сквофилд прибыл на дачу. Профессор сунул в руку кучеру мятую банкноту, на что кучер, невольно изобразив удивление высшей степени, горячо поблагодарил его, кланяясь и отдавая салют шляпой. Профессор близоруко огляделся и, поддернув поводок, засеменил поперек площади.

- Господин профессор! – окликнул его кучер.

- А? – обернулся профессор.

- Не туда! Сюда пожалуйте! – кучер почитительно, шляпой, указал профессору нужное направление движения.

- А! – ответил профессор, повернулся в противоположную сторону и засеменил, волоча питбуля за собой.

- Ах, господин профессор! – доктор Шелли, выворачивая из-за угла на площадь, едва не столкнулся с толстячком и приподнял шляпу, кланяясь, - Опять на отдых? Надолго?

- А? – спросил профессор, близоруко щурясь на него.

- Доктор Шелли, - напомнил ему доктор, опять слегка кланяясь.

- Доктор? Здесь? Маловероятно, - ответил Сквофилд, обошел доктора, как если бы он был столбом, и отправился дальше.

Доктор Шелли посмотрел ему вслед, несколько остолбенев, покачал головой и вошел в аптеку.

За аптечным прилавком скучал, опершись на него локтем и разглядывая гуляющих по стеклу мух, лично аптекарь - рыжий красавчик с тонкими усиками, изящно закрученными колечками, Джорджи Кринчал. Джорджи был известным бабником. Жизнь его была бы прекрасна, если бы не напасть, объявившаяся недавно и неожиданно: все последние ночи, когда он возвращался из любовных походов, кто-то неизменно подстерегал его на пути домой и отвешивал ему увесистый пинок в мягкую часть тела. По причине отсутствия освещения на улицах и в силу совершенной неподготовленности аптекаря к таким низменным, неприличным посягательствам на его честь и достоинство, он ни разу не успел заметить, кто был нападавший, не говоря уж о том, чтобы ответить ему тем же.

- Джорджи, - сказал доктор, сразу принимая раздраженный тон, - если я узнаю, что ты самовольно занимаешься лечением и выдаешь лекарства без моих назначений...

- Доктор, - аптекарь вскинул руку, слабо, лениво протестуя. – Какие лекарства? Я не продаю ничего, кроме розовой воды и мятых пастилок.

Оба помолчали, глядя на мух, бегающих по прилавку с любознательностью полярных исследователей, открывших новый ледник.

Аптекарь вытащил из-под прилавка коробку сигар и открыл ее.

- Угощайся.

Оба закурили.

- Где они все лечатся-то? – спросил доктор раздраженно.

- Не у меня, - ответил Джорджи меланхолично. – Что делать? – добавил он философски, осматривая тлеющий кончик сигары. – Ходят по ведьмам. Темнота!

Доктор тяжело вздохнул, затушил сигару о медный угол прилавка, сунул ее в нагрудный карман и вышел, не прощаясь.

Джорджи прищурился и с наслаждением затянулся сигарой. Кроме розовой воды и пастилок, он продавал яды. Незадачливые мужья в Подлесе умирали быстрей, чем мухи, так что количество молодых богатых вдов увеличивалось с каждым годом. Будущее Джорджи было обеспечено.

***

Появление профессора не осталось незамеченным: граф фон Подлес спешил к нему навстречу, застегивая на ходу серебряные пуговицы пиджака. Следом за графом организованно двигались носильщики с золочеными носилками под бархатным балдахином и опахальщик с опахалом.

- Профессор! – воскликнул граф, раскрывая руки для объятий и энергично обнял Сквофилда, не давая тому опомниться.

- А? – спросил профессор, щурясь.

- Граф Эдмонт фон Подлес, - напомнил ему граф, радостно сотрясая руку профессора в рукопожатии.

- Граф? Конечно, конечно, - согласился профессор. – Как поживают э... графиня и графинчики?

- Отлично, профессор, - ответил граф, увлекая профессора за собой и не желая вдаваться в подробности полного отсутствия жены и детей. Только сейчас граф заметил дохлого питбуля.

- Профессор, что это? – спросил он, остановившись и указывая на труп.

Профессор обернулся и посмотрел рассеянно на противоположный конец поводка.

- Эээ, - ответил он.

- Собачка ваша? – подсказал граф.

- Ага! – подтвердил профессор с облегчением.

- Господин профессор, - граф взял Сквофилда за локоть, - собачка явно сдохла.

- А? – спросил профессор, изумляясь.

- С вероятностью сто процентов, - ответил граф. – Ее надо выбросить.

- Ага? – ответил профессор, несколько сомневаясь.

- Абсолютно! – сказал граф твердо. Он сделал знак рукой, и собака исчезла в зарослях кружовника.

- К черту собачек, - сказал граф, не давая профессору задуматься. – У меня есть кое-что поинтересней – производство этилового спирта в кустарно-лабораторных условиях. Проблема в низком выходе продукта. Мы пробовали экспериментировать с температурой и давлением, но никак не можем понять закономерность процесса.

- Ага, - сказал Сквофилд глубокомысленно.

- Сюда, - граф открыл дверь в подвал замка и оба исчезли в его глубинах. Носильщики потащили носилки в сарай.

***

В аптеку, шумя юбками, подбирая их на пороге, зашла хозяйка салона красоты и хлопнула рукой по медной кнопке звонка на прилавке. Звонок затрезвонил мелодично.

Джорджи появился у прилавка и немедленно расплылся в улыбке:

- Госпожа Латинья! Какой сияние в моей убогой обители! Какое дивное явленье! Передо мной явились вы! Как долгожданное виденье, как роза в зарослях ботвы!

- Ах, Джорджи! – жеманно протянула госпожа Латинья, заливаясь здоровым румянцем, и ударила сложенным веером по рукам, уже протянутым к ее талии. – Мне срочно нужна бутыль розовой воды.

- Как срочно? – спросил Джорджи, несколько сбитый с толку.

- Сейчас.

- Сейчас нету, - ответил он сокрушенно. – Будет завтра.

- Нет, Джорджи, - сказала госпожа Латинья твердо. – Мне нужно именно сегодня. Я знаю, что у тебя есть связи в столице, постарайся. Клиентка ждет.

- Госпожа Латинья, - Джорджи развел руками. – Бутыли не летают! Гонец туда, гонец сюда – сегодня не получится!

- Джорджи, - сказала госпожа Латинья, наваливаясь грудью на прилавок. – Я не знаю, где ты берешь розовую воду, но ты точно так же получаешь ее из столицы, как и я. Она где-то здесь, в Подлесе. Так что не морочь мне голову. И убери свои руки! – она снова хлопнула веером. – Вода нужна сегодня. Завтра будет сожжение ведьм на площади. Это совершенно секретно, но я-то знаю.

- Что? – переспросил Джорджи изумленно и уронил пенсне, сквозь которое он рассматривал бусы, свисающие на пышное декольте госпожи Латиньи.

- Любовница помощника бургомистра хочет розовую воду прямо сегодня. Вечером вода должна быть у меня.

Госпожа Латинья выпрямилась, оправила корсет и сказала, лукаво улыбнувшись пышными розовыми губами:

- Ах, Джорджи, Джорджи... Заходи вечерком после закрытия. Посидим за чашечкой бурды.

Сидеть Джорджи не мог по причине дюжины пинков, полученных в последние ночи, поэтому ответил машинально, думая о своем:

- Сидеть не получится. Полежать только...

Госпожа Латинья залилась обширным румянцем и, потупив смеющиеся глазки, вышла.

Джорджи Кринчал снял белый халат, закрыл аптеку на ключ и отправился к госпоже Лени.


продолжение следует