Элиза

Лиза это кошка. Вообще у нас их три. Старый старичок Вася - Василий. Рыжий полковник, обычный, по моей терминологии, уличной породы кот, ни пушистый, ни гладкий, полосатый, серьёзный пятнадцатилетний патриарх. Вторая это Соня, кошка такой же породы, но только серая, уже взрослая, молодая, моя задушевная подруга, которая приходит ко мне перед сном и не даёт возможности почитать, требуя чесать ей подмышки и пузо, совершенно не царапучая, несмотря на страшенные когти и зубы. Чешешь ей брюхо, а она упирается тебе потенциально когтистой лапой в лицо и в минуты увлечения начинает лизать рашпильным языком твои нос или ухо и самозабвенно прикусывать их так, что чувствуешь какие то опасные судороги, гуляющие в её челюстях, и томишься миллисекундными сомнениями о благополучном исходе процедуры. Ласковая тигрица.
Лиза младшенькая. Её подобрали на улице, Лена увидела её в окно с третьего этажа, когда на кухне пекла блины. (Через площадку под окнами, в густой траве!). Прихожу с работы и чувствую по всеобщему напряжённому ожиданию, что что-то случилось, начинает терзать предчувствие, что раскокали мою чашку или нечто вроде того. Подливая масла в огонь, мне задают вопрос – Скажи, ты будешь ругаться? Этим подготовка к самому худшему считается завершённой и мне, наконец, сообщают, - Мы подобрали кошку. И выносят показать Лизу – маленького пушистого котёночка с голубыми глазками выпученными от страха как у совы. У кошек вообще талант – нравиться, огромное врождённое обаяние, а у котят особенно и устоять против него невозможно. Так в семье появился вечный ребёнок – Лиза, Лизута, Лизочка, а ещё почему-то Пика, Пичка, Пикаля.
Очевидно в родне у Пички пушистые, так называемые сибирские, кошки, но не в последнем колене, поэтому она какая-то клочковатая как непричёсанная, короче - растрёпа. Корми, не корми, худая велосипедного склада кошка, что выясняется, когда начинаешь её гладить. Являясь официальным ребенком, Лиза практически сама не моется, её моет Соня. Всё выглядит страшно трогательно, Соня держит Лизу поперёк туловища лапой и лижет, так что у той вот-вот должна бы отвалиться голова, у маленькой глаза закрыты и временами лишь метание кончика хвоста подсказывают, что она ещё не зализана до смерти.
Пушистую мягкую Лизу так и хочется положить на руки и беззаботно гладить, но только одно «но», расслабляться нельзя ни на секунду, контролируя её передние лапы. Лизины перемены в настроении ведомы ей одной, поэтому желание зарыться лицом в мягкую шерсть или поцеловать её в мордочку не будет самым разумным в мире. Хотя, по правде сказать, царапается и кусается Лизочка, а сейчас ей уже год – полтора, как-то всё ещё по-детски, страшно шипит, открывая розовую пастку и утробно урча, затем внезапным броском головы, кусает руку или палец, но совершенно несильно и не больно. После чего некоторое время лижет укушенное место, посасывает его, и весь ритуал повторяется снова.
Главная Лизочкина страсть это верхние полки шкафов, сервантов, полки для одежды и антресоли. Можно застать её днем сидящей напротив вожделенного шкафа с умоляющими глазами и трагически мяукающей. Пока вы одеваетесь в коридоре, Лиза способна взобраться по вам как по дереву со скоростью молнии и запрыгнуть на полку для шапок (плотность материи вашей одежды, а следовательно ваша травмозащищённость - ваше личное счастье и везение). Пытаться снять её с полки тяжкий труд и риск - урчание, шипение, выпучивание глаз, махание лапами - весь арсенал применяется и выплёскивается в огромном объёме. Победив, Пичка, удовлетворённо засыпает в обретённом в борьбе гнезде или же заинтересованно наблюдает за вами, уверенная, что такому коварному существу как человек, доверять нельзя ни в коем разе. Как вариант развития событий, она может на полку и не запрыгивать, а будет ходить у вас по плечам мурлыкать тереться о голову и всячески выражать своё расположение и бесконечную любовь, заглядывая в ваши глаза в надежде на взаимность. Но только попытайся снять её, читай оскорбить и надругаться над чувством, получишь ясное представление о том, чего стоит отвергнутая любовь и нежность. Единственный выход из тупика - наклониться вперёд и дать ей возможность спрыгнуть вниз самой - уйти «сохранив лицо» (Лиза немного самурай в душе).
Особая статья это еда. Никто в целом мире не любит так консервированную кукурузу и колбасный сыр как Лиза. Но если кукурузу она ест из миски, то с сыром история особая. Всё начинается с истерики, когда сыр достали и его запах учуян. Начинаются бесконечные попытки пробраться на стол и способа для этого есть два - штурм и просачивание. И если со штурмом всё ясно, то просачивание это настойчивая процедура, когда постепенно и незаметно (по Лизиному мнению) на стол кладётся по одной лапе, пока сверху не оказывается вся кошка. Сыр нарезается длинными, узкими полосочками и держа палочку сыра горизонтально протягиваешь её пациенту. Пациент со словами «Кау! Кау!» начинает откусывать по маленькому кусочку сбоку, временами плюёт откушенное, но тут же до крошечки подбирает. Кормление продолжается до видимых признаков насыщения, а именно рассеивания внимания, начинается кручение головой, прислушивание к несуществующим звукам и т.д. Призывы типа «Пика!, Пич!» мобилизуют, но не надолго и наконец с замутнёнными невидящими глазами пациент уходит в комнату или же остаётся сидеть рядом, пока ты завтракаешь, засыпая и покачиваясь.
Что касается развлечений и игр то их несколько. Можно понападать на Васю, можно поохотиться за ногами из под дивана, но главная, это догонялки с Соней. Весь набор подкрадываний, прыжков, победных и беспощадных погонь налицо (Лена шипит в бешенстве – «Кошек убью!»). поле битвы - вся квартира включая подземные ходы под диваном и заснеженные горные вершины шкафов. Ковер в комнате сбит и запинан в угол, обувь в коридоре в первобытном хаосе, но самое главное это, конечно, то, что время проведения стремительных боевых операций – это глубокая ночь. Отважных бойцов не пугает темнота, она наоборот подстёгивает и добавляет остроты ощущениям. Мне вас искренне жаль, если вы не испробовали радость ночных погонь! Мчаться, не разбирая дороги, попадая лбом в ножки стола, буксовать на крашеном полу набирая обороты при внезапном старте и одновременно уворачиваться от летящего со свистом в голову тапка, под одобрительные и восторженные крики болельщиков: «Паразитки, заразы!». Хотя, иногда надо отдать должное, припадки случаются и днём, но обычно день время отдыха и сна. Вот и сейчас сижу пишу, а на кровати кумушки спят в объятьях друг друга, Лизка свеженамыта и мокрая, как будто только вынута из лужи, на меня проходящего мимо приоткрывается один глаз с немым ленивым упрёком: «И чего мы тут бродим?».