Б. Х

Александр ГЕРАСИМОВ

Б.Х.

       Боря Хаимский… Это сейчас он похож на отставного, средней руки, менялу. Или на сильно похудевшего Бориса Пастернака. А тогда это был вылитый Александр Александрович Блок в молодости. Впрочем, Господь его знает, может быть, и Блок был бы похож на менялу, доживи он до седых волос. Господь его знает…

       …родился 16 ноября 1880 года в ректорском доме. Внук дворян Бекетовых, имевших фамильное место на Смоленском кладбище. Закончил литературный факультет Петербургского университета. Наизусть – любое стихотворенье… Чем, не Боря?

       Правду сказать, Борька родился тоже 16, только сентября, и не в ректорском доме, а так, в основном, все довольно похоже.

       Вспоминается наша с ним встреча в световом зале Финляндского вокзала.
Предотъездная толкотня питерских дачников; сутолока у билетных касс; муравьиная толкотня отъезжающих; сумки, кошелки, узлы, рюкзаки на колесиках, в общем, вокзал. И среди этого великолепного безобразия - Борис, в единственном пыльном солнечном луче, пробивающемся сквозь разбитое стекло грязной вокзальной крыши. Зрелище, доложу я вам!

       Он носил тогда длинное узкое пальто цвета молотого черного перца и темно-коричневый клетчатый шарф. Вылитый англичанин. Красив был невероятно!
       Мы познакомились с ним при удивительных обстоятельствах.
Было это, кажется, в году приблизительно эдак 80-м прошлого столетия. Я преподавал тогда в изостудии Коммунхоза на окраине Питера.

   Парми прочих, учился у меня тогда кудрявый мальчик с горящим взором, Леня Комаров. Был он необыкновенно жив, задирист и начитан (относительно своих сверстников) изрядно. Приводила его на занятия мама, Танечка Комарова, женщина замечательно обширная и, по выражению одного из наших общих друзей, «какая-то очень фешенебельная». Горящие взоры достались Ленечке в наследство от нее, как и удивительной крепости светлые кудри. В общем, Леня Комаров был природный блондин.

   Случилось так, что я был приглашен на Танин день рождения. Дело хорошее, пожрать дадут, подумал я. Принарядившись (т.е. почистивши единственное платье мокрой губкой) и нашед среди натюрмортного хлама вполне приличную вещь в качестве подарка для молодой особы женского полу, я отправился в гости, о чем потом нимало не жалел.

       Гостей было много, по большей части гуманитарии, так что чувство неловкости в незнакомой компании прошло сразу после первой выпитой рюмки. Лозунг « книга – лучший подарок» работал на полную катушку. Стол был, даже по тем временам, весьма богат различными водками, винами и наливками. Закуска тоже располагала. Ну, а когда подали горячее, тут уж стало совсем не до разговоров. Скоро сытые гости отвалились от стола, пошли неспешные беседы, курение в кухне и прочие сопутствующие товары.

       Заполночь, когда утомившаяся хозяйка уже прикорнула на диванчике, а выпивка еще оставалась, деликатные, но упорные гости тихонько отправились добивать продукт в кухню, где шепотом, перебивая друг друга, рассказывали свежие и с длинной бородой анекдоты. Благородный сизый дым болгарских сигарет демократично свивался с желтым папиросным, создавая под потолком кучевые и перистые облака. Получалось очень красиво.

       В углу, прислонившись к газовой плите, ласково, полузакрытыми глазами взирая на происходящее и покачиваясь, как при молитве, молча сидел худощавый семит.

- А этот чего домой не идет?- довольно громко спросил я Димку Шнеерсона, с которым мы на тот момент были уже друзья, не разлей вода.
- Тише, ты. Это хозяин дома – шепотом просветил меня товарищ.
Так я и познакомился с моим лучшим другом Борисом Мееровичем Хаимским.

16.09.2008 г., СПб