Искупление в Святой Оптиме

Искупление в Святой Оптиме

«И в дружбе, и в любви рано или поздно
наступает срок сведения счетов»
Джордж Бернард Шоу

Вся тележка негодовала от наглости двух куриц, заставивших ее ждать на роняющем в обморок июльском солнцепеке.
- Нечестивые! Они хоть понимают, куда едут? В саму Святую Оптиму! Священное место, где видели в последний раз Жар-птицу! Зачем их ждать? Они же просто издеваются над нашими святыми чувствами! Они должны были быть здесь уже на восходе Солнца! – усерднее всех проявляла недовольство пожилая курица Адольфа на переднем сиденье. Она уже вся изморилась в собственном поту и предательски стекающей косметике фирмы «Куреаль», из-за чего закрадывалось сомнение в том, что невозможность причаститься к сакральному было единственной причиной ее негодования.
Тележка уже двинулась с места, как на горизонте мерцающим миражом появились две фигуры. Было видно, как фигуры, несмотря на то, что суетливые движения их крыльев не придавали им особой скорости, все же изо всех сил старались, задыхались и одновременно выглядели совершенно виноватыми. Только из-за этой душераздирающей картины водитель тележки красавец-петух Делон решил подождать куриц и не наказывать их тем, что уедет прямо перед их безответственными клювами.      
В это время как всегда неунывающая Вероничка с идеально уложенным гребешком в тяжелейшей одышке выдыхала нечленораздельное:
- А-а-а-н-я-я-я… смо-смо-смо… три-и-и-и… а-а-а-а-а-стры-ы-ы-ы…
Аня заметила, что по правую сторону их такой длинной дороги к тележке растут астры. Может они и действительно растут красиво и аккуратно, но, какого клюва именно в этот момент, когда они бессовестно опаздывают на паломническую экскурсию в Святую Оптиму, она решила обратить на них внимание! «Ах, Вероничка, Вероничка, ты неисправима», - улыбнулась Аня и вместо ответа двинула узелком с провизией по ее упитанному хвосту, от чего подруга и действительно прибавила скорость.
Наконец, Вероничка и Аня, курица и фазанка глубоко среднего возраста, запрыгнули в тележку.
- Х-м, - недовольная Адольфа презрительно бросила взгляд на Аню, - теперь все понятно.
Аня вопросительно уставилась на пассажирку с переднего сиденья. Так как пассажирка отвернула взгляд и не прокомментировала, что ей понятно, Аня продолжила свой путь к задним местам. Только уже спиной она услышала то, что ожидала:
- Фазанка, - с еще большим отвращением прошипела Адольфа, - что с нее взять. Эти бревна даже в Жар-птицу не веруют…
Фазанка Аня с волнением оглядела всю тележку. В этот момент ей очень было важно знать, как отреагируют другие пассажиры на такое откровенное куроцистское заявление. Если будут с согласием негодовать и окажется, что вся тележка заполнена куроцистами, то ей, конечно, лучше высадиться. Не хотела она в такой прекрасный день пополнять копилку воспоминаний еще одной историей ненависти. Но, к счастью, никто одобрительно на это не отреагировал, и, что еще больше обрадовало Аню, Вероничка, вся запыхавшаяся и шумевшая втискиваемыми узелками на палочках не услышала того, что сказали. Это означало, что не будет скандала, который бы Вероничка гарантированно устроила, так как всем своим большим добрым сердцем ненавидела любые проявления куроцизма, от чего всегда защищала свою подругу, фазановая кровь которой совершенно не мешала Вероничке ее любить.    
- Простите, нас, милейшие! – беззаботно верещала Вероничка. – Меня по дороге яйцами нести вдруг стало ни с того ни с сего! Заработалась видать совсем, психика двинулась. Несушкой я полжизни работаю уже…
Пассажиры неслышно поворчали и успокоились. Никто, включая Адольфу, не решился высказать какую-нибудь особо агрессивную претензию. В монументальной фигуре Веронички и ее веселом, но бесстрашном взгляде отчетливо выражалась способность ответить и страстное желание одержать победу в любой перепалке. А ее подруга фазанка… Да черт знает, как с ними вообще правильно общаться. Вера у них другая, менталитет другой. Кто ее знает, еще когти вытащит…   
- Червячков сушеных будешь? – Вероничка устраивалась возле уже разместившейся Ани, пытаясь вместить свой пока еще не слишком лишний вес в худосочное сиденье.
- Нет, спасибо, Вероничка. В жару у меня обычно вообще нет аппетита.
- Везет же тебе, Ань. Гены у тебя хорошие, - Вероничка запихнула в рот червячка и тут же, казалось, расслабилась и обрела душевное равновесие. – А вот у меня хороший аппетит – как мое второе я! Без него нигде и никуда!
Худенькая Аня улыбнулась и мысленно поблагодарила судьбу за такую подругу, поднимающую настроение одним своим видом. Как-то вдруг она поняла, что очень ее ценит, такую пухленькую и смешливую Вероничку. С ней ведь никогда не было скучно или грустно. Надо же, целых пять лет не виделись. Мысли Ани неожиданно в порыве нежности вырвались в слова:
- Я так соскучилась по тебе, Вероничка. Я оказывается сама не понимала, как мне тебя не хватало, - большие грустные глаза Ани в серо-синих ободках увлажнились. – Ты не представляешь, какая ты все-таки молодец. Организовала эту поездку, достучалась-таки до меня…
- Я бы в любом случае достучалась, Ань. Я готова была ждать хоть всю жизнь, - лицо Веронички сделалось серьезным и сосредоточенным.
- Прости, я так долго молчала.
- Для меня это было не долго. Я же действительно приготовилась отмерять время, когда ты со мной заговоришь, годами нашей жизни…
Курица и фазанка замолчали, каждая о своем.
Тележка нещадно растрясывала всем внутренние органы, и физически поездку было бы очень трудно перенести, если бы не моральный аспект: благодаря Вероничке все пассажиры перезнакомились друг с другом, принялись уютно выпивать в меру своих возможностей, угощать и угощаться, петь и горланить песни, смеяться и хохотать, в общем, как это иногда бывает, какая-то особенная атмосфера поездки чудодейственным образом превращала незнакомых друг другу пассажиров в близких друзей. И хоть эта дружба имеет срок, ограниченный временем поездки, а имена забудутся уже завтра, все понимали, что эти маслянистые довольные мордочки отпечатаются приятным воспоминанием на всю жизнь.         
Только Адольфа не принимала участия во всеобщем балагане. Ей было отвратительно поведение кур в тележке. Так опускаться могут только тупые куропатки или грязные фазаны. Это какая-то дикость. Вот что происходит, когда смешиваются крови различных курообразных. Как они не понимают, что надо бороться за чистоту куриной крови. «Я сижу в одной тележке с фазанкой! Что дальше?! – негодовала внутри Адольфа, - Она будет моей соседкой по курятнику?!».
Куроцистские мысли Адольфы прервались обращением уже подвыпившей Веронички, на которой застыла глупая улыбка:
- А теперь Ваша очередь, представиться, дорогая птица! Мы тут уже все перезнакомились. Вкратце рассказали, как нас зовут, чем занимаемся, в общем, расскажите о себе что-нибудь, нам очень инте…
- Как меня зовут, не имеет никакого значения, - недовольно отрезала Адольфа. – И зачем употреблять слово «птица», когда можно сказать «курица»? Я курица. И я этим горжусь.
- И что? – обескуражилась Вероничка, еще не понимавшей всей нешуточности слов пассажирки. – Нам совсем не важно, какого вы семейства. Будь Вы цесаркой или куропаткой, какое это имеет значение?
- А я вижу, что это уже не имеет никакого значения! Посмотрите на себя! – Адольфа презрительно оглянула всех. – Опустились до уровня грязных фазанов! Устроили тут вонючий сарай! Вы вообще, куры или нет?!   
- С чего Вы взяли, что фазаны грязные?! – неожиданно вырвалось у Ани то ли от обиды, то ли от выпитого.
Адольфа даже не посмотрела на Аню, но ее лицо исказилось в гримасе брезгливости. Было понятно, что эта гримаса отражала ее отношение к фазанке. Адольфа искренне не знала, что может такое произойти, чтобы она опустилась до разговора с фазанами, или прямого взгляда в их глаза.
- Ты куроцистска, что ли?! – глаза Веронички наполнились кровью.
- Я курица! Почему я должна это скрывать! – подняла грудку Адольфа.
- Потому что я ненавижу куроцистов, хоть я и тоже курица!
- Зато я вижу, кого ты любишь, паршивая! Из-за таких как ты синежопые понаехали в наши курятники со своей заразой и грязью, а ты, жирная гриль, только этому и рада! Чтоб ты в Ростиксе горела!
Следующее мгновение наполнилось сумбуром, перьями, криками, клювами. Вероничка набросилась на Адольфу, и завязалась драка. Так как Вероничка была пьяной и немного с лишним весом, а Адольфа на порядок старше ее, драка была не очень серьезной и больше походила на комедию положений. Курицы пытались ухватиться за гребешок оппонента, что не получалось, они только скользили по полу и визжали. Все вокруг гоготали и хлопали крыльями. Только Ане было не до смеха, она кричала на Вероничку и пыталась ее оттащить:
- Что же ты делаешь, бессовестная?! Отпусти ее! Ты не видишь, что она в возрасте! Какая бы она ни была, она же тебя старше!   
- Ненамного! Я тоже далеко не цыпленок! – не унывала Вероничка, безуспешно, но увлеченно пытаясь схватить вражеский гребешок. Даже в драке Вероничка была по-детски непосредственная и смешная.
Не имея больше сил терпеть, Аня, переполненная чувством пацифизма, клюнула в хвост Веронички. Последняя отвлеклась, и Ане удалось ее оторвать от куроцистски, из-за чего подруги упали, покатились кубарем и каким-то образом оказались в луже. Только встав, они поняли, что тележку во время драки остановили, и они из нее выпали.   
Из узелка Веронички, который тоже каким-то образом оказался в луже, выпала цветная курография с изображением птицы. По синим перьям Аня сразу узнала этого фазана. Как всегда эти серые глаза наполнены умом и жизнелюбием. У Ани защемило сердце, прямо физически, ей стало трудно дышать.
- Дамы? – водитель Делон любезно протянул крылышко Ане, намереваясь затащить фазанку и ее подругу курицу обратно в тележку. По его веселой мордочке было видно, что он остался доволен представлением.
Аня замешкалась. В одну секунду она неожиданно для себя и Веронички приняла решение:
- А мы уже приехали, - сказала она водителю. – Можно мне мой узелок.
Делон подозрительно взглянул на фазанку, отметил про себя ее миловидность, но все же узелок вытащил. Вероничка безмолвно приняла непонятное желание подруги. Через некоторое время они остались совсем одни на большой пустой дороге. Только огромные звезды мигали им, обещая, что, по крайней мере, будет не темно идти.
- Я подумала, что мы можем пройтись пешком, - неуверенно пропищала Аня, до которой только дошла вся неразумность ее идеи. – И для твоей фигуры, думала, это будет очень полезно.
- За мою фигуру, значит, волновалась?! – злобно нависла над Аней Вероничка, но в следующую секунду неожиданно улыбнулась: - Спасибо! Такой возможности быстро похудеть у меня еще не было! Хотя знаешь, если бы я не знала дорогу и того, что мы действительно можем дойти пешком где-то за два часа, я бы тебя, наверное, заклевала!
Аня засмеялась, и ее накрыло приятное облегчение.
- И еще, - не унималась Вероничка. – Пока толстый сохнет, худой сдохнет. Так что я очень надеюсь, что по завершении пути от тебя останутся хотя бы окорочка. Я их обзову святыми мощами и оставлю в Святой Оптиме!
Вместе гогоча, подруги отряхнулись и пошли вдоль ночной дороги. После того, как Вероничка принялась смаковать подробности заварушки и изображать историю в каком-то нелепом искаженном виде, Аня поняла, что ее щекам уже просто больно смеяться. Она даже попросила Вероничку прекратить шутить. Через некоторое время курица и фазанка поняли, что устали не только смеяться и шутить, но и идти. Вероничка заставила Аню пройти еще километр, и потом, найдя нужное место, показала на небольшой холм:
- Давай сделаем привал там!
- Зачем туда взбираться? – не поняла Аня. – Разве ты не устала?
- Прошу тебя, ничего не спрашивай! Я знаю это место, оно стоит того, чтобы там остановиться и отдохнуть.
У Ани не было сил припираться с Вероничкой, и она решила немного потерпеть, к тому же, если уж измотанная и тяжело дышащая Вероничка готова на него подняться, то наверняка этот холм действительно чего-то стоит. 
До вершины холма Аня дошла удивительно быстро и легко, но перед самыми последними шагами, когда вот уже подходишь к самой макушке, Вероничка закрыла Ане крылышками глаза и сказала, что откроет их, когда будет тот самый момент. Аня поинтересовалась, не будет ли тот самый момент моментом ее падения, и в ту же секунду Вероничка убрала крылышки.
Аня открыла рот от удивления и нахлынувшего воодушевления. Такой красоты она в жизни не видела. Оказалось, что холм, а скорее какой-то необычный утес, резко обрывается и перед ним распростирается совершенно необычная живописная картина: заключенное с краев лесом огромное поле, на котором размещается весь комплекс Святой Оптимы. Красочный комплекс был виден весь: в центре золотая статуя Жар-птицы, хрустальные вставки которой почти ослепляли в просыпавшемся утреннем солнце, а вокруг статуи чудные почти сказочные храмы с разноцветными куполами и серебряными крестами. «После такого и правда в Жар-птицу уверуешь», - подумала Аня.
Курица и фазанка принялись размещаться на утесе, периодически останавливаясь, чтобы полюбоваться прекрасным видом. Вероничка постелила на траве ткань и выложила жареных червячков, пшеничных и овсяных отрубей, немного гречневой ядрицы. Аня немного напряглась, когда подруга потянулась за бутылкой чайного гриба, ведь они уже итак сегодня достаточно выпили.
- Да ладно, - подмигнула Вероничка, - по одному наперстку не помешает.
Вдохнув свежего вкусного воздуха и осознав полную ясность мыслей и трезвость, Аня согласилась.
Атмосфера утреннего спокойствия расслабила подруг. Между курицей и фазанкой потянулся неспешный вдумчивый разговор, без шуток и юмора.
- Вероничка, - опустила глаза Аня, - Святая Оптима, конечно, захватывает дух. Это так красиво отсюда, и, думаю, внутри не менее величественно. Но ты же знаешь, что я не верю в Жар-птицу. Ну… точнее я вообще не религиозна, и фазаний Феникс тоже не объект моего поклонения…
- Я понимаю, что ты хочешь спросить, - перебила Вероничка. – Почему Святая Оптима.
- Да. Почему именно здесь ты захотела отметить возобновление нашей дружбы? Мне кажется, что не только из-за красоты.
- Ты права. А точнее, вообще не из-за этого… - Вероничка замолчала с минуту, но, вздохнув, продолжила: - Ты же понимаешь, что дело было не только в тебе, когда я схватилась с этой куроцисткой…
- Нет, не надо. Я же тебя просила, - Аня закрыла крылышками уши и начала интенсивно покачиваться в своем сидячем положении, чем стала походить на психически неуравновешенную птицу. Огромная боль разлилась по всему ее небольшому тельцу, заполнив каждую клеточку, чему, безусловно, помог и выпитый чайный гриб. Она просила Вероничку забыть эту историю, не напоминать о ней, но нет, они приехали в эту проклятую Оптиму специально для того, чтобы ее мусолить!
Конечно она поняла, что дело было не только в ней! Дело было и в нем, в Димке, фазане со цветной курографии, с теперь вечно умными и дружелюбными глазами. И в двойном предательстве, когда она осталась и без подруги и без любимого. Без Веронички и без Димки. Никто из них не остановился! Никто из них не подумал, что строя свое скорое счастье на разрушенных дружбе и любви, они разбивают, уничтожают всю ее жизнь! Как она ненавидела их, как она желала им смерти! 
У Ани хлынули слезы, она рванулась с места и побежала вниз по склону. Вероничка побежала вслед, ее лицо тоже исказилось от боли и в секунды намокло от слез.
- Аня, стой, прошу тебя! – истошно орала Вероничка, захлебываясь в слезах. – Стой! Я не вынесу этого! Пожалуйста, родимая! Прости ме…
Голос Веронички резко оборвался. Аня тут же остановилась и обернулась: Вероничка видимо споткнулась и вот уже кубарем на огромной скорости летела вниз, пролетела шаром мимо Ани, которая успела увидеть, что подруга закрыла голову крылышками и сдавленно вскрикивала от каждого удара о твердую с утра землю.
- Вероничка-а-а-а! – очередь истошно орать и бежать вслед теперь была за Аней.
Секунды показались вечностью для обеих. Распростертая Вероничка лежала у подножия холма. Аня, наконец, до нее добежала.
- Вероничка! Ты цела?! Вероничка!      
- Да, вроде, - курица подняла голову.
- Ничего не сломала? Крылышки? Лапки?
- Нет, вроде.
- О, святые птицы, я так испугалась! Так испугалась! – Аня опять заплакала. – Не могу же я вас всех терять!
Вероничка тоже залилась слезами и крепко схватилась за Аню:
- Только теперь не убегай, прошу тебя! Анечка, родимая, выслушай меня! Пожалуйста, прошу!
- Выслушаю! Все выслушаю! Только не падай больше, – Аня приподняла лежащую Вероничку так, чтобы она полуприсела, и такую, с распростертыми крылышками, обняла. Аня сидела на корточках, а у Веронички лапки лежали свободно. Все выглядело так, как будто умирающий озвучивает последнее слово.
- Аня, не могу я больше. Понимаешь, мне так больно сейчас. Ты мне так нужна. Я знаю, что причинила тебе страшную боль. Ты не представляешь, как я изводила живого Димку из-за тебя, он даже был уже и не рад, что ушел от тебя. Я так хотела с тобой помириться, мне так тебя не хватало! А после его смерти я как с ума сошла, я поняла, что после него ты мой самый родной человек. И как-то отчетливо я уже поняла, насколько ты меня тоже любила и насколько от этого предательство было жестоким! Пойми, Ань, Димки уже нет. Эти куроцисты, что его убили, будут гореть в Ростиксе, и я всю жизнь буду изводить их с этой земли. Но не в этом дело. Я смирилась с тем, что его не вернуть. И тут же поняла, что ведь еще могу вернуть тебя…
- Но ведь ты достучалась, Вероничка! Ты вернула меня! Мы целых пять лет не общались, но вернулись друг к другу, и даже кажется, должны были отметить возрождение нашей дружбы! Мы же здесь, в Святой Оптиме, как раз для этого и приехали!
- Аня… - Вероничка тяжело вздохнула, опустила глаза и замолчала на минуту, подбирая слова. Аня внимательно смотрела в опухшую грязную мордочку Веронички, ее гребешок растрепался, а крылышки дрожали.
- Аня, - продолжила Вероничка, - мы с тобой не так давно возобновили нашу дружбу. Дело в том, что… за это время ты никогда не озвучивала того, что… простила меня. Конечно, я думаю, что ты простила меня, иначе бы ты не ответила на мое тысячное письмо и вряд ли бы мы были сейчас тут. Но, понимаешь, иногда слова так необходимы, как глоток воды в пустыне. Я не просила у тебя прощения, так как хотела попросить его здесь, в Святой Оптиме. Ты знаешь, я человек верующий, и хотела быть поближе к Богине, Жар-птице, в этот важный для меня момент, в момент искупления. Я хотела, чтобы Она услышала наш разговор, мою просьбу, твое прощение и благословила нас, на долгую жизнь и дружбу. И я сейчас искренне прошу у тебя прощения, за всю ту боль, которую тебе причинила. И я хочу, чтобы ты знала, что если бы у меня была возможность повернуть время вспять, я бы это сделала не задумываясь, чтобы изменить прошлое, где бы я не причинила тебе зла.       
Аня вытерла слезы и грязь со своей мордочки и мордочки Веронички, поцеловала Вероничку и громко и четко произнесла:
- Я уверена, что Жар-птица услышит эти слова: Я ПРОЩАЮ ТЕБЯ, ВЕРОНИЧКА. 
Подруги улыбнулись и обняли друг друга, замолчав об одном и том же.
Молчание очень бережно, почти незаметно, прервали небо и ветер. Небо, словно в унисон с настроением двух птичек, расплакалось легким сентиментальным дождем, спустив на землю свежесть и согнав напряжение зноя. А ветер, тихо прошелестев под лапками, юркнул в узелок Веронички, украл оттуда курографию Димки и понес ее куда-то далеко-далеко.

…
После поездки в Святую Оптиму Аня переехала жить к Вероничке и ее сыну от Димки, которого тоже звали Димка. Целых пять лет Аня, Димка и Вероничка жили счастливо и в полном согласии. Потом Димка подрос и уехал учиться в другой курятник, Аня вышла замуж за петуха-водителя Делона, а Вероничка нашла себе нового фазана, вылитого Димку.
Аня и Вероничка дружили до глубокой старости и умерли в один год.