Серебристый переулок

Серебристый переулок

 (миниатюра)

Тёплым летним вечером я шла неспеша среди узких кривоватых улиц Старого города. С каждым шагом звон Староместского колокола становился всё глуше и дальше. Лучи заходящего солнца проникали сквозь узкий просвет между аккуратными разноцветными домами, окна которых, затронутые лучами, ярко вспыхивали. Столпотворение туристов оглашало центр смешением языков, создавая непрерывный гул. С искрящихся витрин смотрели пёстрые марионетки, изображения пражских пейзажей, расписные тарелки и кружки, браслеты и бусы из чешского граната. Я скользила взглядом по названиям магазинов, но не находила нужного. Предметом моих поисков был “Florence”, в котором продавали цветную пастель, краски, карандаши, альбомы для рисования.
Из раскрытого окна одного из домов доносились звуки скрипки. Мягкий ветер, искажая мелодию, разносил её лейтмотивы по городу. Улица петляла всё дальше и дальше, извиваясь змейкой. Навстречу плыли множества улыбающихся лиц, на секунду озаряя своим теплом, и вновь исчезая в лабиринте вечереющего города. Зажглись фонари, и город окунулся в тускло-жёлтый полумрак. Я устала и уже отчаялась найти то, что искала. Ноги ныли, измученные длительной прогулкой. Хотелось вернуться в гостиницу, где, наверное, меня уже заждались однокурсники.
Медленно, лениво, я брела дальше, не разбирая направления. Людей стало в два раза больше, и они проплывали мимо удвоенным слоем, кидаясь мне в ухо обрывками фраз, пролетающим смехом. Этот гул вызывал головную боль, возникало желание оказаться на необитаемом острове. Я остановилась, прислонившись к фонарному столбу, чтобы перевести дух. Прохожие толкали меня, провожая недоумёнными взглядами. Я сжалась, стараясь защититься от этого галдящего потока, беспомощно озираясь по сторонам, в надежде непредвиденного спасения. Случайно посмотрев направо, я увидела маленький переулок с фонарями, мерцавшими серебристым светом. Он был безлюден. Я направила туда свои уставшие стопы, сражаясь с толпой, не желавшей выпускать меня из живой тюрьмы.
Посреди переулка стояла одинокая деревянная скамейка, над которой приветливо светил фонарь. Эта маленькая улочка неожиданно оказалась широкой и светлой, контрастируя с узкими, погружёнными в золотистый сумрак, улицами. С обеих сторон на меня смотрели похожие друг на друга дома серых и голубоватых оттенков, покрытые красной черепицей.
Я опустилась на скамейку и вздохнула с облегчением. Некоторое время я просто сидела, наслаждаясь отдыхом и новообретённым покоем. Клочок неба, проглядывавший между крышами домов, стал тёмно-синим, и был усыпан мириадами звёзд. Было удивительно тихо, гул голосов доносился приглушённо, как будто из-под неплотно прикрытой крышки.
Было хорошо, светло и спокойно. Перламутровый свет омывал переулок, придавая ему неземное сияние. Я посмотрела на окна двухэтажного серого дома, возвышавшегося напротив меня. Нижний этаж был тёмным, и лишь на верхнем этаже горел свет, струящийся из-под плотных кремовых занавесок. За ними вырисовывались силуэты людей, двигавшихся по комнате. Мне захотелось оказаться внутри этой комнаты, посмотреть, как она обставлена, поговорить с её обитателями.
Погружённая в фантазии, я не замечала, как летело время. Время от времени, гулко ступая, двигались смутные и бесцветные фигуры редких прохожих.

На следующий день я пришла в серебристый переулок при свете дня. Что-то притягивало меня в этой тихой гавани среди шумного и оживлённого Старого города. Мои друзья были удивлены, когда услышали, что я хочу побыть здесь одна.
 - С тобой всё в порядке? – спросил однокурсник Серёжа.
 - Да, конечно, - засмеялась я – скоро к вам вернусь.
Я села на знакомую деревянную скамейку, и достала из холщовой сумки альбом. Сегодня мне удалось найти магазин “Florence”. Затем я извлекла из сумки коробку карандашей, и положила рядом с собой. Открыв альбом, я пролистала пустые страницы, слепящие белизной. От них исходил неповторимый аромат свежей бумаги. Вытащив из коробки карандаш, я задумалась. Моя рука сделала несколько неопределённых штрихов, становящихся потом всё более и более уверенными. И вот, на листе начал вырисовываться дом напротив с таинственными жителями верхнего этажа, прячущимися за кремовыми занавесками. На подоконнике одного из окон первого этажа стояла ваза, наполненная искусственными зелёными яблоками. Рядом с ней примостился большой рыжий кот. Он мирно дремал, уложив голову на мягкие лапы.
В самом разгаре творческого процесса меня потревожили. Дверь дома, соседнего со мной, открылась с резким скрипом, и через несколько мгновений на улице показалась семейная пара с бойким мальчишкой лет восьми. Его живые голубые глаза светились озорством. Он сначала недоверчиво уставился на меня и моё творчество. Потом, мгновенно забыв о моём существовании, издал громкий боевой клич, и побежал в сторону шумных улиц.
 - Саша, ты куда? – окликнула его мама.
 - Сейчас будут бить часы и кричать петух! – звонко откликнулся он.
 - Они же бьют каждый час!
 - А я хочу сейчас посмотреть! – капризно сказал ребёнок, и побежал дальше, вскоре скрывшись за углом.
Родители поспешили вслед за своим неугомонным чадом. Я невольно посмотрела им вслед, и вновь вернулась к своему занятию.
Через некоторое время я осознала, что на моей скамейке возник сосед. Это был мужчина восточной наружности лет сорока. В его чёрных волосах серебрилась седина. Он сидел ссутулившись, и что-то отмечал в записной книжке. Увидев, что я на него смотрю, он тоже посмотрел на меня, и улыбнулся. Протараторив что-то непонятное, он указал на мой альбом.
 - Я не понимаю – сказала я по-английски.
 - Вы хорошо рисуете – сказал он на интернациональном языке.
 - Спасибо – сказала я, польщённая.
 - Вы художник?
 - Нет, это моё хобби.
Внезапно его мобильный телефон разразился протяжными напевами. Он извинился и ответил на звонок. Разговаривая, он сильно размахивал руками.
 - Вы здесь одна? – спросил он после довольно длительных переговоров.
 - Нет, с друзьями.
 - Почему же вы сидите в одиночестве в таком пустынном месте?
 - Мне, наверное, хочется немного отдохнуть от своей компании. Мы две недели вместе, и уже начали уставать друг от друга. Начались ссоры. Вчера мне захотелось погулять одной по городу, и я случайно набрела на это место. Здесь так спокойно.
Незнакомец кивнул.
 - Понимаю Вас. Я работаю недалеко отсюда, и захожу сюда время от времени. Здесь я собираюсь с мыслями, и могу немного отдохнуть.
 - Но в это раз я заняла Ваше место? – засмеялась я.
 - Да нет, что Вы, мне кажется, это я Вас отвлёк.
 - Ничего страшного, – поспешила я его успокоить.
 - Когда я прихожу сюда, - продолжал он, - скамейка почти всё время пуста. Изредка её занимают местные жители. Однажды, примерно год назад, я застал на ней плачущую девушку. Она говорила с кем-то по мобильному телефону, и слёзы струились из её покрасневших глаз. Она была очень мила, и даже заплаканный вид не портил её очаровательного лица. Мне захотелось подойти к ней, сказать ласковое слово, но я смутился, и прошёл мимо. С тех пор я её больше не видел. Быть может она сейчас где-то сидит и смеётся, вспоминая то, о чём тогда плакала. Хочется надеяться на это.
 - Я уверена, что так оно и есть – сказала я с улыбкой.
Некоторое время мы сидели молча, каждый думая о своём. По голубому клочку неба ползло длинное растянутое облако.
Незнакомец поднялся.
 - К сожалению, мне пора, - сказал он – очень рад был с Вами пообщаться.
 - Мне тоже было очень приятно.
 - Возможно, мы ещё встретимся.
 - Может быть.
Он неторопливо, вразвалочку, пошёл в сторону оживлённых улиц.

В течение двух последующих дней я не вспоминала о серебристом переулке. Равновесие в нашей команде был восстановлено, и я была захвачена водоворотом событий и развлечений. Мне не хотелось уединяться. Мне хотелось веселиться, быть в компании, общаться. В конце второго дня я еле стояла на ногах от усталости, и единственным моим желанием было уложить голову на мягкую подушку.
Мы стояли под астрономическими часами Староместской ратуши. Время близилось к полуночи.
 - Пойдёмте в клуб, - предложил неугомонный рыжий однокурсник Андрей. Казалось, что у него внутри был встроен вечный двигатель.
 - Я больше не могу, - сказала я. – хочу спать.
К моему разочарованию, все остальные поддержали его предложение.
 - Наташ, ты же хотела ехать в гостиницу? – обратилась я к своей подруге.
 - Ну…я всё-таки пойду в клуб – сказала она.
 - Ну ладно, поеду одна.
 - Может быть, мне проводить тебя? – сказал Серёжа.
 - Не беспокойся, я прекрасно сама доберусь – сказала я, сдерживая зевок.
 - Я провожу тебя, – решительно сказал он – вдруг свалишься от усталости где-нибудь по дороге?
Мне было приятно, что кто-то обо мне заботится.
Попрощавшись с друзьями, мы направились в сторону Вацлавской площади. Сережа по дороге рассказывал что-то о своём дипломном проекте. Судя по его словам, он был очень многообещающим и перспективным. Я рассеянно слушала, изредка вставляя односложные одобрительные комментарии.
Неожиданно я увидела впереди знакомый мерцающий свет фонарей.
 - Серебристый переулок! – обрадовалась я, мгновенно проснувшись – Давай зайдём туда на минутку?
Мы свернули в него.
 - Так это он и есть? – сказал Серёжа вполголоса, тихо ступая по брусчатке. Его голос прокатился гулким отзвуком по всему переулку. – Здесь так тихо.
 - Правда, фонари красиво светят?
 - Да…
 - Давай здесь посидим немного?
Ни души, ни звука, ни шороха. Серебристый свет ложился на всё вокруг: на дома, на брусчатку, на скамейку, на Сережу, на меня.
 - Тебе здесь нравится? – спросила я своего приятеля.
 - Довольно мило, но я всё ещё не могу понять, что так привлекает тебя здесь.
 - Я и сама толком не могу объяснить. Возможно, это волшебство фонарей, выделяющее это место из всех остальных, а возможно – необычная тишина. Не гнетущая мрачная тишина, от которой чувствуешь себя одиноким и потерянным, а тишина, которая подобна медитации. Она отвлекает от мелких суетных забот и позволяет сконцентрироваться на мыслях о радости, которую можно испытывать от простых вещей, просто оттого, что ты живёшь. Эти стены домов отгораживают от шумного мира и обращают твоё внимание на небо. Здесь я чувствую себя самой собой и освобождаюсь от того, что мне мешает.
Серёжа молча слушал. Мне показалось, что он меня понял. Он посмотрел на небо, и глубоко вздохнул, как будто сбрасывая с себя невидимые оковы.
Я достала из сумки свой альбом, и показала рисунки дома с кремовыми занавесками на верхнем этаже.
 - Ты здорово рисуешь! – похвалил он. – где-нибудь училась?
Я отрицательно покачала головой.
 - Жаль, что рисунков так мало. У тебя действительно получается.
 - Спасибо.
 - Я когда-то тоже рисовал, даже ходил в художественную школу. Мы рисовали часами вазы с фруктами, пейзажи…Мне это не очень нравилось, быстро становилось скучно. Не хватало сосредоточенности, концентрации. Всё занятие я думал о том, когда оно закончится, и я побегу гонять мяч. Может быть поэтому, у меня посредственно получалось. Очень скоро, к большому огорчению мамы, я заявил, что больше не хочу рисовать. Вот так, из меня не получилась творческая личность. Сейчас я, наверное, жалею об этом.
 - Ещё не поздно возобновить занятия.
 - Может быть, если будет время. Сейчас главное – защитить диплом.
 - Я когда-то бросила музыкальную школу, и теперь тоже об этом жалею. Я играла на фортепиано. После того, как я ушла оттуда, я где-то полгода не могла видеть инструмент. Через год мне захотелось играть. Я взяла ноты и подошла к заброшенному пианино. Когда я начала играть, то почувствовала, что получаю от этого удовольствие. Мне было радостно. С тех пор я изредка играла, но к тому моменту уже забыла многие произведения, что когда-то помнили пальцы. Каждый раз я как будто вспоминала всё заново. Я играла всё реже и реже. Вскоре мама приняла решение продать инструмент. С тех пор я ни разу не прикасалась к чёрно-белым клавишам.
 - С тех пор как я бросил художку, я ни разу не рисовал натюрмортов – засмеялся Серёжа.
Мы стали делиться воспоминаниями детства. Я увидела Серёжу в новом свете. Хотя мы и учились с ним на протяжении четырёх лет вместе, мы никогда не разговаривали с ним так легко и свободно, как в тот вечер в серебристом переулке. Мы рассказывали друг другу о наших маленьких детских приключениях, подростковых причудах, не могли подивиться на то, как быстро мы выросли. Оказалось, что у нас было много общих увлечений. Почему мы так мало общались раньше?
Мою усталость как рукой сняло. Я как будто подключилась к внутреннему энергетическому источнику.
Мы увидели, как по переулку идёт молодой человек с огромной охапкой роз. Поравнявшись со скамейкой, он устало плюхнулся рядом со мной, едва не рассыпав цветы.
 - Добрый вечер, - широко улыбаясь, поздоровался он.
 - Добрый вечер.
 - Отдыхаете?
 - Да.
 - Понятно…а вот я работаю, - он кивнул на розы. Сейчас поеду на дискотеку, буду продавать цветы.
Он сказал это с таким видом, как будто продажа цветов на дискотеке – самая прекрасная в мире работа. Казалось, он был очень счастлив.
 - Молодец, - подумала я.
Он поинтересовался у нас откуда мы и чем занимаемся.
 - Мы студенты-химики из Москвы.
Он уважительно покивал головой и показал большой палец.
 - А можно купить у вас розу? – вдруг спросил его Серёжа.
 - Конечно! – обрадовался продавец роз.
Серёжа выбрал белую розу из охапки и протянул её мне. Я была в восторге.
 - Спасибо, - сказала я, заливаясь краской.
Мой друг отозвал продавца в сторону и они о чём-то зашушукались. Я услышала как продавец сказал:
 - Бесплатно…в виде исключения.
 - А на какую дискотеку Вы идёте? – спросила я у розовых дел мастера, когда он собрался было уходить.
 - Очень хороший клуб, лучшая музыка в городе!
 - Может быть мы пойдём с Вами?
 - Конечно присоединяйтесь!
 - Ты же очень хотела спать? – изумился Серёжа.
Я махнула рукой.
 - Мы на отдыхе, сейчас не время спать!
Оживлённо болтая, мы пошли в сторону Староместской площади. Наш новый знакомый поручил нам нести часть роз, благоухавших в наших объятиях. Серебристые фонари провожали нас, мирно и безразлично освещая нам путь.