Эликсир молодости

***
«…Я благодарю вселенную за каждый день, и каждый миг, проведенный с тобой, за то, что она позволила нам встретиться и быть вместе, за каждую твою улыбку и каждый твой взгляд. За то, что мы вместе именно сейчас, когда мы стали другими, и точно знаем, чего мы ищем. Мне нужна целая жизь, чтобы рассказать тебе, как хорошо с тобой рядом. Мне никогда не хватит времени, чтобы отдать тебе сторицей все то, что ты даешь мне. Поэтому я обещаю тебе не пытаться облечь все в слова - слова всего лишь пустая оболочка. Обещаю тебе не измерять все временем – время всего лишь иллюзия, придуманная людьми. Мы с тобой вместе – это ничем неизмеримое счастье… Каждое утро, просыпаясь в твоих объятиях, я спрашиваю себя, за что мне такой подарок, чем я его заслужила...
Это все о тебе, любовь моя.»

***
- Ну и как прошло вчерашнее свидание?.. Кстати, посмотри, эти туфли я купила на распродаже, они стоили почти вчетверо дороже, а за такую прелесть я заплатила всего… Боже, что это, опять затяжка на чулке… В последнее время то ли капрон стал некачественный, то ли я разучилась носить колготки, а ведь вечером придет Валера. Ты же знаешь, мы с ним всегда сразу идем к нему, и… - Наташа облокотилась о барную стойку, выставив на всеобщее обозрение пышный бюст, и мечтательно закатила глаза, в предвкушении вечера.
Ее подруга и не торопилась отвечать, выучив за много лет, что самое главное кивать вовремя, и иметь вид крайне заинтересованный. Небольшое кафе в центре пустовало в последние часы перед окончанием рабочего дня. Еще немного, и налетит шумная стайка секретарш из соседнего офисного центра; цокая каблучками ультрамодных туфель, эти живые обложки модных журналов усядутся за дальний столик и будут щебетать на весь зал, периодически оглашая пространство взрывами громкого разноголосого смеха. За соседний столик усядутся менеджеры среднего звена, эти ведут себя потише, наверняка, как всегда, закажут много пива и текилы, и в течение всего вечера будут обмениваться шуточками с секретаршами. Наверняка придут и студенты из университета, каждую пятницу они поедают здесь фирменные десерты, запивая их литрами капучино, переписывают пропущенные лекции и обсуждают преподавателей. Марина работала в этом кафе в течение последних четырех лет, и за это время здесь практически ничего не изменилось.
- Ты меня не слушаешь! – Наташа шутя подтолкнула подругу в бок кулаком, и повернулась к двери. – Сейчас народ придет, уже не до разговоров будет, принеси-подай, а это что, а это зачем, а почему закончились мои любимые пирожные... Хотя мне нравится, ты была права, что и место уютное, и чаевые хорошие в любое время года… Насчет любого пока не знаю, но в эту дождливую осеннюю неделю все было совсем не так мрачно, как я предполагала, судя по погоде…
В этот момент у входа звякнул колокольчик, подвешенный над дверью, и в кафе вошли первые за этот вечер посетители. Он - в костюме и при галстуке, она – в легкой накидке и элегантном вечернем платье. Наташа, замолчав на полуслове, снова подтолкнула худенькую Марину, но та только непонимающе отмахнулась:
- Сиди спокойно, это мои. Они постоянные клиенты.
Мужчина и женщина уверенно направились к столику у окна. Дама привычным жестом сбросила на руки своему спутнику накидку, он галантно помог ей сесть, и, не глядя в меню, с тенью улыбки что-то тихо сказал Марине. Та улыбнулась понимающе в ответ, кивнула, и скрылась на кухне. Он молча взял даму за руку, и снова улыбнулся, на этот раз по настоящему. Они так и сидели, глядя друг на друга, и не произнося ни слова, но Наташа почувствовала при этом себя так, словно подглядывала в замочную скважину. Что-то такое было в этой паре, неуловимое, непередаваемое, что-то, от чего хотелось закрыв глаза бежать к своему Валере, и… Посылать его к черту… Потому что никогда вот так с ним не…
Марина подошла тихо, как кошка, в отличие от подруги она всегда носила обувь на плоской подошве, и лишь иронично улыбалась, когда по вечерам Наташа жаловалась на тяжесть в ногах:
- Ты бы еще на ходулях пришла…

Наташа, не отрывая взгляда от столика, за которым уже пили шампанское, хотела что-то сказать, но подруга ее опередила:
- Приятная пара, верно?..
- Сначала я хотела сказать, странная.
- Я так и подумала. – Марина усмехнулась, зашла за стойку. – Налить тебе кофе?.. Все-таки я не первый год тебя знаю, привыкла. В чем странная? Что она выше ростом? Ерунда. Иронию в их адрес я ни от кого ни разу не слышала, несмотря на то, что первое впечатление они производят довольно таки неожиданное… Что-то есть в них этакое, ты, наверное, тоже заметила, раз из тебя еще не полились потоком колкости?.. Они бывают здесь в течение четырех лет, примерно раз в две недели. Чаевые оставляют всегда хорошие, но дело даже и не в этом. Когда я их обслуживаю, у меня возникает чувство… Сопричастности, что ли… Как будто подзаряжаешься, и так хорошо становится на душе… Обрати внимание, я никогда не видела, чтобы у людей при виде друг друга так горели глаза, а ведь они не первый год вместе, ты не находишь?.. А сегодня у них годовщина. Обычно они заказывают суши и зеленый чай, сегодня заказали шампанское… Он, пожалуй, один из немногих мужчин, которых я знаю, кто ест суши…. Видимо, у них совпадают вкусы не только в этом. И скажу тебе по секрету… - Марина слегка понизила голос, наклонившись к подруге. - Знаешь, как он ее называет? «Моя дорогая девочка»…
Наташа лишь молча кивнула, глядя, как дама смеется на шутку своего спутника. И ей показалось, что в этот момент в его глазах она видит настоящие звезды…

***
- Как ты думаешь, а через десять лет мы будем так же пить здесь шампанское?.. – Дама поплотнее закуталась в накидку, в салоне джипа было немного прохладно, и мужчина, заметив ее жест, тут же включил климат-контроль.
- Холодно?.. Накинешь пиджак? Так… Завтра у нас вторник… Завтра я доделаю дела, а послезавтра мы вылетаем в Грецию, помнишь? Там бархатный сезон, жарко, море, и сплошная романтика. Когда вернемся, здесь, наверное, уже выпадет снег…
- Нет, не надо пиджак, спасибо. – Она улыбнулась одними глазами, бросила взгляд на янтарно светящуюся в сумерках дверь кафе. – Снег здесь в октябре в этом году тоже вряд ли выпадет, хотя кто его знает… А милая девочка, эта Марина, правда?..
Он расхохотался, весело, по-мальчишески, и она в очередной раз – в миллионный раз – подумала: «Боже, как мне повезло…»
- Этой девочке под тридцать, – Произнес он, отсмеявшись. - А что касается десяти лет, любовь моя, то, думаю, что будем. В конце-то концов, мы же не как все, ты разве забыла?.. Мы изобретем эликсир молодости и бессмертия, и даже через двести лет мы так же будем пить шампанское в нашем кафе, хотя здесь уже будут работать праправнуки нынешних официанток.
- Мой эликсир молодости – это ты… - Дама по-прежнему смотрела в окно, но в ее голосе прозвучали и любовь, и легкая улыбка мальчишеству своего спутника, и сожаление о чем-то, известном лишь ей одной. Возможно, о том самом Эльдорадо, в котором вечная молодость как подарок небес, и не нужно изобретать никакие эликсиры… - Может, не стоит все-таки тебе садиться за руль? Вызовем такси, а машину заберем завтра. Или Варю попросим. Ей все равно в центр ехать на занятия…
- Ну нет уж… Если ты думаешь, что я, выпив полбокала вина с пузырьками стал в стельку пьяным, то это совсем не так. А помнишь…
Мерный гул мотора заглушил его следующие слова, а потом машина мигнула фарами, плавно тронулась с места и растворилась в сырых сумерках.

***
       - Они должны были приехать еще три часа назад! – Стройная шатенка мерила шагами просторный зал, с упорством маятника, нервно отбрасывая за спину густые длинные волосы, а немолодой, но холеный мужчина, развалившись в кожаном кресле, лениво провожал ее глазами и курил трубку, пуская в лепной потолок клубы ароматного дыма.
- Во-первых, ты как будто первый день с ними знакома… Если они сказали «В семь», это значит, в девять. И так далее. Договаривались на четыре, сейчас всего лишь половина седьмого, это нормально… К семи подъедут. Дорога хорошая, освещенная, наш коттеджный поселок всего в двадцати километрах от города… Руку даю на отсечение, что они остановились где-нибудь в сторонке и целуются в свое удовольствие, как молодожены… И нечего бросать на меня такие гневные взгляды, Варвара Сергеевна, тебе уже не пять лет, в самом то деле… Между нами говоря, я думаю, они еще и сексом занимаются. – Мужчина рассмеялся, глядя на недоумение девушки, и уже серьезно добавил:
- Не нервничай. Это же их праздник. Надежда с семьей еще тоже не приехала, а твоя тетка все-таки знает их немного дольше, чем мы, и, как видишь, не торопится… Кстати, ее внучка, кажется хотела сегодня наконец-то познакомить нас со своим женихом…
Варя слегка скривила губы, и смешно наморщила нос:
- Кажется, мы хотели собраться семейным кругом, если я ничего не путаю. И вообще, не рановато ли в пятнадцать лет знакомить нас с женихами? Я же не тащу сюда Никиту, хотя могла бы…
- Твой Никита лоботряс и дурень… Видеть его не хочу, ни сейчас, ни потом, - мужчина даже слегка привстал в кресле, оперевшись о подлокотники, его лицо сразу приобрело жесткое выражение, похоже было, что тема эта поднимается далеко не в первый раз.
- А ты, папочка, сноб. – Варвара подошла к окну, вглядываясь в стремительно сгущающиеся осенние сумерки, но, разумеется, ничего не увидела. – Надо отпереть ворота, вдруг охранник опять спит, и не услышит?..
- Варенька… Я тебя уверяю, что твой дед разбудит любого охранника, несмотря на свой возраст. У него огромное количество жизненной энергии, неиссякаемое даже, я бы сказал, на удивление… Такая же история и с бабушкой. Поэтому успокойся, налей себе мартини, в предпочтениях ты вылитая бабка, и сядь, наконец. От твоей беготни у меня в глазах уже зелено-бирюзовые полосы… Кстати, и в этом вы похожи, сестра рассказывала, что и мама в молодости любила эти цвета…
Мартини девушка наливать себе не стала, но охотно уселась на подлокотник и обняла отца за крепкую шею.
- А правда, что ты родился за несколько лет до того, как они поженились?.. Я давно хотела спросить… - Но отец уже не слушал ее, напряженно прислушиваясь к чему-то происходящему на улице.
- Ну наконец-то, а ты волновалась. Вот и они. Иди, встречай. – Варя тут же соскочила с ручки кресла, и помчалась на первый этаж, оглашая коттедж радостными криками. Мужчина посмотрел вслед восемнадцатилетней дочери, и уже тише, словно про себя, добавил:
- А ведь действительно, не верится, что им под семьдесят, правда?..