Звезды

       "Звёзды, звёзды, звёзды....сколько с вами связано... Луна, хотя бы,.. небо, ночь, вино и поцелуи... О, как она была прекрасна! Её нагое тело под луной, её очарование и звёзды, звёзды, мириады звёзд, кружащихся над нами, была любовь, прошла с победой солнца над луной. Оно своими ярыми лучами..." Мысль была, а рифма всё не выходила. В комнату вошла жена. Она только что вернулась с работы, правда я до сих пор не знаю где она работает.
       -Опять ты тут бредишь? И курит, главное. Ты хоть когда-нибудь расстаешься со своей трубкой? Уже все лёгкие себе прокурил, когда ты на нормальную работу устроишься? Уже третий год только и делаешь, что куришь да свои глупые, никому не нужные, стихи сочиняешь? Кому они нужны, а? Скажи, хоть кто-нибудь их кроме тебя видел, вообще, слышал? Даже я ни одного не слышала толком! Сидит, бубнит себе что-то под нос каждый вечер...
       -Давай, я тебе почитаю, с радостью...
       -Да нужен мне твой полоумный бред!.. Ты когда зарабатывать начнёшь? Нормальные люди на заводах пашут с утра до ночи... Я! Я на трёх работах как блоха на сковородке, а ты?! Ты "наполняющий дом романтикой, любовью и уютом", что ты делаешь? Я не собираюсь больше так жить! Это хорошо, что у нас детей ещё нет!
       -Я ж говорил тебе, когда мы ещё только хотели пожениться, что я - поэт, бедный поэт, что я не смогу зарабатывать... Почему ты за меня вышла?
       -Дурой была, вот и вышла. "Ты-моя муза, душа моя, богиня!" Одурманил ты меня своими сладкими словами. А я-то дура, вот я - дура! "Ну ладно, думала, справимся. Главное, что мы любим друг друга! А в итоге? В итоге мне приходиться даже табак тебе покупать... даже на него ты заработать сам не можешь.
       -Прости, не кипятись так, я попробую что-нибудь для себя подыскать, я буду зарабатывать...
       -Поздно уже... жена твоя - замечательная женщина, сокровище. А такое сокровище не может долго без дела пропадать...В общем твоя жена - моя невеста, дружище! И тебе лучше с этим смириться. - вмешался в наш разговор какой-то здоровенный амбалище втиснувшийся в узкий дверной проём нашей комуналки. Он говорил глубоким басом. Его тяжёлый лысый череп украшался большой синей татуировкой неизвестного художника. Пальцы исколоты такими же синими импровизированными перстнями... Он смортрел на меня самоуверенным мятежным взглядом, сжав свои огромные каменные кулаки для устрашения...
       -Маааш, это кто?! - дребезжащим голосом спросил я у жены.
       -Это мой будущий муж. Два миллиона в год имеет, стихи не пишет и, даже, не курит. Так что вот тебе заявление на развод... Подписывай и дело с концом. На счёт жилья не бойся - малосемейку себе можешь оставить...
       -И.. Сколько...сколько ты с ним встречаешься уже?
       -С того самого момента, как поняла, что из тебя человека нормального не выйдет. То есть вот уже год как... Сначала я с ним за деньги спала, чтоб прокормиться как-то, а потом мы полюбили друг друга, и он мне предложение сделал.
       -Ах ты сука!.. Никогда руку на женщину не поднимал, а тут сама поднялась, но крепкая левая рука горилоподобного синеголового существа остановила её, выкрутила назад. Затем последовал мощный удар его правой по моему затылку. Я очнулся на полу спустя непонятное количество пролетевшего вне сознания времени.
На столе записка: "Спасибо, что подписал. Вещи я забрала. Ещё увидимся, может быть... У Сергея связи везде, поэтому суда не будет. Разведут нас без твоего участия. Ещё раз спасибо за подпись. Пока, Вась, прости меня!.. P.S. Всё равно у нас бы ничего не вышло..." Хоть убейте, не помню, чтоб я что-то подписывал. Ну да ладно. Ну и чёрт с ней. Плюнув на всё, то есть, собственно, на пол, я взял пятьсот рублей, оставленных под запиской, и пошёл за водкой. Что ж ещё остаётся в такой ситуации?.. Нашёл недалеко круглосуточный магазин, купил литр какой-то заводской палёнки "Пшеница золотая" и пошёл гулять в лес, куда ж ещё идти в три часа ночи с водкой, как не в лес. Нашёл то самое место, где мы с Машей первый раз любовью занимались под звёздами, под луной, вспоминая на ходу её нагой силуэт на расстеленом на мху широком покрывале цвета хакки "для маскировки", как мы тогда шутили, я дошёл до ближайшего ровного места на этой полянке и сел. Заплакал... Выпил грам двести с горла залпом, закашлял, сделал страшную гримассу, занюхал рукавом и накатил ещё сто. Эти пошли легче. Я поставил бутылку в небольшую ямочку, вырытую мною в земле заранее. И лёг на сырую траву. На дворе царил июль-месяц и, поэтому, было совершенно не холодно, даже наоборот, жарко, особенно от водки. Я лежал и вспоминал свою былую музу Марию. Потом вспомнил синеголовое чудовище. "Эх, Маша, Маша, а говорила, что была дурой, когда замуж за меня шла, а, по-моему, только год назад ей стала." - думал я в слезах. Небо было чистейшим, и на нём, от края до края, красовались мириады светлых маленьких точек.

"Звёзды, звёзды, звёзды....
Что ж вы мне послали?
Яростный оскал обиды, звёзды?
Ведь столько ж лет меня спасали.

Ниспослали б лучше счастья,
Может быть невесту,
Чтоб и в радость и в ненастье
Веселились вместе.

Чтом меня любила,
Бедного поэта,
Чтоб не уходила
От меня хоть эта.

Звёзды, звёзды, звёзды...
Если б вы могли бы,
Восхвалял бы я вас звёзды,
Не жалея сил бы...

Помню освещали
Стан моей невесты,
Жил б с ней без печали
Но ушла из мести.

Не могу работать,
Только сочиняю,
Лишь одна забота,
Чтобы понимали..."

Не! Фиговый я всё-таки поэт! Маша была права, надо устраиваться на работу. И с чего я только взял, что могу писать эти чёртовы стихи?
Я снова сел, моментально забыв новоиспечённое неудачное стихотворение. Ну и замечательно... "Больше никогда не буду писать стихи!" - решил я, и тут же выпил за это, выдув залпом ещё грамм триста "Пшеницы". Сильно дало в голову, и я снова лёг на прохладную сырую землю, поросшую мхом и низкой травой. Подо мной что-то шевельнулось, потом ещё раз. Я подскочил: "Чёртовы тараканы, я вас ненавижу, кто ты? Признавайся! Паук? Жук? Может змея?" - я яростно топтал землю большими походными ботинками. Достав из кармана зажигалку я посветил на растоптанный и взъерошеный мною мох. Никого не увидев я отошёл на десять метров в сторону и лёг на новое место, покрытое ещё не притоптаной и не прижатой мною топорщившейся травой. Бутылку воткнул в новую дырку проделанную в сырой земле моими очередными стараниями. Я смотрел на небо. На прекрасные звёзды, хотя, по сути, что в них прекрасного? Ведь они всего лишь, маленькие плевочки, как сказал Маяковский. Всего лишь какие-то светлые точки на тёмном небе, что в них такого? Но всё же они чем-то притягивали мой взгляд. Я уже минут... две неотрывно смотрел на одну звезду. Она, казалось, мне подмигивала. "Вот бы мне жену такую, - подумал я, - простую, но, в то же время, яркую. Похожую на остальных, но, в то же время, совершенно неповторимую. Чтоб, так же, всегда была в толпе незнакомых лиц, но в то же время совершенно отстранена ото всех. Чтоб её, точно так же, можно было всегда найти взглядом и любоваться, и, чтоб она никуда не смогла от меня уйти... Вдруг, метрах в десяти от меня, там, где я лежал раньше, земля, которую я нещадно топтал ногами шевельнулась, задрожала, ободраный мох рассыпался в стороны от вздувшегося на поверхности маленького бугорка. Через мгновенье бугорок лопнул, из него неожиданно вырвался какой-то туман и резким запахом ударил в нос. Мне стало дурно. Туман, рассеявшись, открыл передо мной непонятное существо, оно было полупрозрачным и светилось каким-то пурпурно-жёлто-моренговым светом.
       -Не бойся, это я, бог синего папоротника, повелитель безнадобностных явлений и чернобровых белок блондинок. Я не сделаю тебе ничего плохого. Постарайся только не дышать туманом, который... уже рассеялся...А... ну да, прости, видимо уже поздно. Ну тогда не обращай внимание на всё, что ты увидишь после его вдохновения, даже на меня ибо всё это галлюцинации. Дыхание сонного земляного неважного червя на самом деле смертельно. Чтобы миновать злой участи раздобудь, хотя бы, грамм триста водки, выпей, и ты спасён. Я тут же схватился за бутылку, в несколько присестов выпил остатки "Пшеницы" упал на землю. Бог подошёл ко мне:
 -Запасливый ты, однако. Ну ладно бывай. Кстати. Ты пока топтал каких-то тараканов оттоптал мне ухо, но это ничего, ты уже наказан "туманом", поэтому я тебя прощаю, а сейчас пойду я, может ещё увидимся. И не забывай: на самом деле меня нет, я лишь в твоём сознании. Пока!
Бог пошёл куда-то вглубь леса. Я посмотрел на небо, оно начинало светлеть. Близился рассвет. Вдруг, та самая звезда, на которую я смотрел, сорвалась со своего места и, оставив на небе длинный светящийся след, упала метрах в ста от меня. Земля сотряслась, глаза ослепли от яркой вспышки. Когда я окончательно прозрел, то сразу же вперил успокоившийся взгляд в ту сторону, куда она только что приземлилась и обомлел. На меня надвигалась крассивейшая девушка, просто божественной красоты. При чём она была совершенно голой. Её нагая красота почти так же слепила мне глаза, как недавняя вспышка, только более приятно. Она подошла почти вплотную.
       -Привет, я - Альфа 48-51/2 с созвездия № 4567789667/3.
       -А можно короче? - не растерявшись вопросил я.
       -Альфа. Я прибыла по твоему зову. Приняв человеческий облик. Ты обещал любить меня. Меня это привлекло, ведь там так одиноко, ты даже не можешь себе представить как! - она подошла ко мне вплотную и разорвала на мне рубашку, - Мне понравились твои стихи. Я обещаю любить тебя вечно! Она стала мерно целовать мою грудь.
Вдруг её глаза наполнились кровью. Пальцы скрючились, кривые ногти вонзились в мои плечи, страшнейшая улыбка оголила её огромные клыки.
       -Вставай, наркоман малолетний, урод ты такой. Домой тебе не пора-то? Шесть утра уже, вставай, придурок, разлёгся тут..
       -Маша, Машенька, я больше никогда не буду писать стихи, бросай этого синеголового, вернись ко мне. Я устроюсь на работу.
       -Какая работа, молокосос, ты школу сначала закончи... И не Маша я, а Мария Сергеевна для тебя, и не знаю я никаких синеголовых кроме твоего дружка. Вон, - указала когтистым корявым пальцем на Серёгу, лежащего со мной рядом, - Всю ночь фломастером по лбу себе малевал. Вставай давай с земли-то. Вон червяки уже ползают по тебе всякие.
На улице было ужасно холодно и изо рта школьной уборщицы шёл белый пар, отвратительно врезающийся в нос запахом сильнейшего перегара.
       -Зима на дворе, а они на улице дрянь всякую колят себе. Хорошо хоть снега нет, а то б вывозили на катафалке отсюда...и куда только родители ваши смотрят? Тебя, кстати, проститутка какая-то тут будить пыталась. Тоже укуреная вхлам. Голая совсем ходила. Её потом менты увезли. И вам туда ж дорога.
Рядом зашевелился Серёга, протёр синий лоб рукой.
       -Блин бредятина какая-то снилась. Что за дрянь мы вчера пили?
Уборщица достала из кармана фартука трубку "Dunhill" и, откинув украшенную "Swarowski" крышечку золотого "Zippo", раскурила уже забитый табак.
       -Нельзя бензиновой зажигалкой трубку-то прикуривать, вкус табака портиться...
       -Да куда его портить-то ещё, там, всё равно, "Прима Дона" забита.
Затем она медленно достала из ведра с надписью "туалет" и сухой тряпкой внутри "Магнум" сорок пятого калибра и направила стаол на Серёгу. Всадив пулю в его синий лоб она улыбнулась...
       -Мать твою! Ты чё делаешь, дура? Ты совсем рехнулась?
       -Я? А что я? Я - ничего... Убила этого дебила, щас тебя тоже замочу. - она взяла Серёгу за ноги и потащила его к открытому сточному колодцу неподалёку. Я попробовал убежать, но ноги меня не слушались.. Попробовал закричать, но язык тоже онемел. Вернувшись, бабка направила "Магнум" на меня. Но тут неожиданно заплакала и, направив ствол себе в висок, проговорила: "Ну что ж вы за уроды все такие?! Всех не перестреляешь!" Она нажала на спусковой крючок и вышибла внутренности своей головы на серый влажный асфальт.
Я проснулся. Рядом, тихо сопя, лежала Маша.
       -Как же я тебя люблю, родная. Прости меня за всё! - прошептал я, затем нащупал под подушкой дедовский револьвер, прижал своё левое ухо к правому Машиному. Прижал револьвер к своему второму уху и нажал на курок. Барабан, сдвинувшись, тихо щёлкнул.
       -Слава богу! Снова пронесло... Уже четвёртый раз подряд. Осталось ещё две попытки. Интересно, останемся мы живы и завтра?
Русская рулетка хорошо закаляет характер. Особенно когда ты больше не можешь видить ночные кошмары каждую ночь. Бедная Маша, ведь она ничего не знает...