Дмитрий Иванович

Дмитрий Иванович никогда не курил и не пил, вел себя очень скромно, вежливо раскланивался с соседями, расспрашивал их о здоровье, был всегда тих, и люди, близко его не знавшие, были о нем прекрасного мнения.
А вот как все начиналось...

Дима ненавидел село. Он родился там. И воспоминания о той жизни раздражали его. Мать, маленькая, сухонькая голубоглазая женщина, была до революции дочкой управляющего имением, окончила гимназию, даже выучилась на учительницу, но так и не стала ни сельской, ни городской. Она поздно вышла замуж, уже при Советской власти, за своего ученика, преподавая в те первые годы Советской власти в школе рабочей молодежи. Хороший, спокойный, трудолюбивый парень привлек ее внимание. Еще давно, в детстве, при царской власти, его отец, не имея возможности его прокормить, продал его в батраки к богатому крестьянину. Во время. Первой мировой Войны он был призван в армию. Воевал, попал в немецкий плен, и прожил в Германии в плену два года. Затем вернулся домой, продолжал батрачить, пока не пришла Советская власть. После женитьбы он окончил институт, стал агрономом, и семья навсегда связала свою судьбу с селом. Мать родила троих детей. Первый из них Дима, ее любимец. В отрочестве, когда-то она мечтала о сцене, даже играла на сцене сельского клуба, и очень успешно. Так она и осталась любительницей на всю жизнь, не борясь за свое призвание и оставшись навсегда тем, кем она стала. Дом свой и обязанности она не любила, чувствуя себя беспомощной, металась, мечтала постоянно о чем-то. А в доме накапливалась грязь, нестиранное белье, земля вокруг дома была неухожена, дети не присмотрены. Отец приезжал поздно вечером, пытаясь исправить положение, сам готовил еду, стирал. Через два года после Димы родилась еще одна дочка Ната, а еще через тринадцать лет - Люба. Отец, пытаясь навести порядок, вменил в обязанность старшим детям ухаживать за Любой пока родители на работе и, самое страшное для Димы,- стирать ее пеленки. Очень быстро в знак протеста Дима возненавидел Любу с ее пеленками тихо и непреклонно, и всю дальнейшую жизнь не мог простить своему отцу этого. Считал он себя красавцем, особенным, достойным лучшей жизни. Он действительно был красив, а мать со своей всегдашней разбросанностью и мечтательностью, поддерживала в нем сознание его исключительности. Учился он хорошо, но шло это не от сердца и не от желания учиться, а скорее от трусости, от страха не быть хуже других. Глубоко над жизнью он не пытался задумываться, в душе завидовал хулиганам в классе, которые ничего не боялись, были физически здоровее, а самое главное, их отцы уже занимали хорошие должности в руководящих органах, у них были крепкие дома, хозяйства, все всегда прибрано и ухожено. И он изо всех сил старался им угодить, завоевать симпатию. Когда те на перемене в школьном дворе прижимали какую-нибудь девочку к забору, поднимая юбку и пытаясь руками залезть в трусы, он, содрогаясь от отвращения, внутренне завидовал им. Он бы так не посмел. Дима тихо презирал своего отца, который не вступил в партию, не лез из кожи вон, чтобы выдвинуться, а всегда старался помочь нуждающимся и защищал справедливость. Отца сделали заведующим сельским техникумом, и Дима возгордился: мол, мы тоже не лыком шиты. Вскоре все изменилось. В техникум, в те далекие тридцатые годы сталинской Перестройки приехало районное начальство, а так как отец не отдал им часть продуктов, предназначенных для учеников, очень скоро его сняли с должности и даже посадили вскоре в тюрьму. Правда, его не репрессировали, и он через полгода вышел оттуда, но ярости и отчаянию сына не было предела. Он поклялся презирать отступников и всегда помогать законной власти.
На выпускном вечере после окончания школы он танцевал с девочкой Мусей, в которую был уже некоторое время влюблен. После вечера, взявшись с Мусей за руки, они гуляли по селу и мечтали о будущем. Он, конечно - же, уедет в город в институт учиться, станет большим человеком. Он Мусе признался в том, что давно уже любит ее. Она, оказывается, тоже была влюблена в него. Они вышли на окраину села и пошли проселочной дорогой. Была прекрасная тихая ночь, на небе ярко мерцали и переливались звезды, на душе было радостно от теплого чувства, переполнявшего его. И вдруг три темные тени, выскользнувшие бесшумно на дорогу, преградили путь. Предчувствуя недоброе, он оглянулся назад. Но бежать было уже поздно. Те молча надвинулись на них. Муся со страхом прижалась к Диме всем телом. Он узнал в них трех своих одноклассников, тех, кого боялся и кому всегда завидовал,- детей руководящих работников. Тяжелое молчание длилось несколько мгновений, но они показались вечностью. "А, вот мы вас и нашли",- дыша перегаром ему в лицо, сказал один из них. " Ты, Димка, домой отвали, нам с Мусей поговорить нужно". Сердце сжалось в комок, руки стали холодными и потными, Тонко закричала Муся, которую двое других уже отдирали от него. Трясущимися губами, не слыша своего голоса, с сумасшедше бьющимся в груди сердцем, он лепетал: “ Ребята, не шутите так, не надо. Отпустите ее". Где-то в сознании билась мысль: нужно что-то сделать, нужно ударить. "А как же я ударю? Ведь он сильнее, я боюсь боли, я не могу это сделать, что же делать"? А здоровяк уже уходил вслед за двумя, волочившими девушку в темноту. Из темноты неслись отчаянные, рвущие душу крики: "Димочка, родненький, спаси меня, помоги, я умру, помоги..." Он закрыл руками уши, повернулся и бросился бежать. Домой он пришел через час. У входа во двор, радостно лая и виляя хвостом, бросилась ему навстречу дворняжка, Со всей силой пнул он ее носком в бок. Она откатилась, жалобно воя. Дома его давно уже ждали счастливые родители. "Поздравляем тебя, сынок, с отличным окончанием школы",- сказали они. "Ну как, хорошо погулял?". Он пробормотал что-то нечленораздельное и ушел спать. Неделю он не выходил из дому. А потом на улице он увидел белое пятно вместо лица и широко открытые, полные ужаса и боли глаза, которые смотрели на него. Он отвернулся и прошел мимо, не останавливаясь. Муси для него уже не существовало. Никогда он ей не простит своего унижения, никогда.
Впоследствии, через много лет рассказывал он с гордостью, что Муся разыскала его, и они переписываются. Муся вышла замуж, у нее были дети. До самой своей смерти писала она Диме письма. Это было необъяснимо, но это было фактом.
 В тот же год, когда Дима окончил школу, началась война. Желая оправдаться и доказать свою благонадежность, он подал добровольно заявление в военкомат на фронт. Его направили сначала в училище связи, а потом, в звании офицера, на фронт. О том, как воевал он, неизвестно. Были у него боевые награды, но о боевых действиях он никогда не рассказывал. Он командовал девушками-связистками. Единственное, о чем он часто со злостью и обидой вспоминал, было его возмущение тем, что их командир каждую ночь вызывал к себе другую девушку из его связисток, и что происходило там - одному богу известно.
После войны коротко вернулся он домой. Родители жили уже в другом месте. Оказывается, его отца во время войны назначили полицаем, чего тот сам не хотел. Но так как он был когда-то в немецком плену и немного знал язык, на него возложили эти обязанности. По словам отца, он никогда никого не предавал и старался помочь людям, оставшимся в оккупации. Как бы то ни было, место жительства после войны они сменили. Они переехали туда, где их никто не знал.
После этого наступил большой пробел в знании о жизни Димы, который не удалось восполнить до сего дня.
У родителей он пробыл недолго, после чего приехал в Харьков и поступил без экзаменов, как фронтовик, в автодорожный институт.
В это же примерно время, его родители, спешно собрав пожитки, переезжают уже в который раз в другое место. Через некоторое время его мать привозит в Харьков и сдает в Дом ребенка маленький комочек, живой трупик, отощавший до последней степени дистрофии. Это его сын Шурик, неизвестно откуда взявшийся. Кто та женщина, которая его родила? Дмитрий Иванович, как его потом величали, выдвигал много разных теорий происхождения ребенка, но ни одна из них не выдерживала критики. До сих пор это осталось тайной за семью печатями. По-видимому, еще какая-то женщина в жизни его жестоко обидела. Как бы то ни было, ребенок потом очень пригодился для получения постоянной прописки в городе и квартиры.
Дима был веселым и красивым парнем. Он пел, танцевал, участвовал в художественной самодеятельности в институте. На одном из вечеров он познакомился с очень красивой девушкой Майей. Он начал за ней ухаживать, ведь он был холост. Майя училась в Университете. От него она была в восторге. Красивый, веселый. А мужчины после войны были в большом дефиците. Майя была харьковчанкой. Ее отец был когда-то в годы Гражданской войны крупным военачальником, а мать - простая еврейская женщина. Дима начал заходить к ним в дом. Когда он здоровался с ее матерью, по его губам пробегала та хищная улыбка, которая впоследствии будет всю жизнь на его лице обозначать радость. В то же время глаза смотрят холодно и зло, а улыбка живет как бы сама по себе. В детстве он слышал много анекдотов о евреях, и, хотя отец Майи не был евреем, подозревал Дима семью в скрытом богатстве. Он рассказывал много лет спустя, что своими глазами видел, как отец Майи пересчитывал золотые монеты, а потом прятал в тайник. Они казались не очень богатыми, но он им не верил, ведь он-то знал правду. Хоть отец Майи, видимо, делиться золотом с ним не собирался, Дима все же нашел, что, женившись на ней, получит преимущество и закрепится в городе. Родители девушки его невзлюбили и отговаривали ее от брака с ним. Но она никого не хотела слушать. Она хотела замуж. Перед этим Дима ей признался, что у него в Доме Ребенка есть ребенок, Она не удивилась и не спросила даже, кто мать ребенка. Она была очень благовоспитанной девушкой и придерживалась того мнения, что у любого мужчины в прошлом могут быть какие-то тайны. Он ведь мужчина, а настоящий мужчина всегда имеет право на свои тайны. Они поженились. Теперь у него была жена, был ребенок. Он с полным основанием имеет право требовать у Родины для них квартиру. И он, как фронтовик, незамедлительно сделал это.
Получили они квартиру в полуподвальном помещении и зажили там. Забрали сына из Дома Ребенка, Майя приняла ребенка и усыновила его. Дима окончил институт и начал работать мастером на заводе. И задержался бы он там надолго, если бы не Майя с ее вечным стремлением к совершенству. Она убедила его в том, что ему необходимо дальше учиться. И, нужно думать, не без усилий со стороны знакомых семьи Майи, поступил Дима на работу в научно-исследовательский институт химии, а затем и в аспирантуру в этом же институте. Майя очень хотела, чтобы он учился дальше. Потом родился совместный ребенок. Майя разработала план воспитания и обучения детей. Дмитрий Иванович в это дело сильно не вмешивался. В НИИ появилось у него несколько друзей, интересные девочки. Ему было не до семьи с ее мелочными проблемами. В аспирантуре он не задержался. Учиться он не любил. Для этого нужны были волевые усилия. Вот если бы без учебы стать значительным человеком! Майя уже училась в аспирантуре. Она смела теперь уделять учебе больше внимания, чем это казалось ему допустимым. И учебе ли? Она подозрительно долго задерживается на работе. Он начал вечерами следить за ней. Даже подходил к институту и заглядывал в окна, стараясь разоблачить ее. Все больше его теперь раздражало ее желание, чтобы они учились, двигались вперед. Да и друзья посмеивались, что он женился на полуеврейке. Он снова почувствовал себя обделенным жизнью неудачником. Теперь его все в жене несказанно раздражало. Он начал придираться ко всему. Его матери она тоже не нравилась. Сильно заносчива и интеллигентна. Потом семье дали лучшую квартиру, и они переехали туда. Старшего сына начал он жестоко избивать еще давно. Майя не имела права заступиться и молча терпела это. Своего сына она защитила, хотя были попытки "воспитания" тоже. Дмитрий Иванович был прекрасным воспитателем. Своего сына Сашу он воспитывал неустанно. Тому ни разу не удалось уйти от возмездия. Метод воспитания был один и очень действенный - побои. За малейшую провинность сын обязан был протягивать руки вперед и отец бил его по пальчикам, пока руки не краснели. Сашу один раз избил Дмитрий Иванович так, что тот пролежал после этого в больнице полгода. У него были повреждены почки. Семья потихоньку распадалась. У себя в институте Дмитрий Иванович все чаще начал поглядывать на молодых девушек.
И вот объявили призыв добровольцев в армию. Выход был найден. Он уехал в Калининградскую область служить Родине. Жена с двумя детьми должна была остаться дома. Время, проведенное в Зеленоградске, он вспоминал с восторгом и очень жалел, что не остался там навсегда. Этот образ жизни нравился ему. Но счастье было недолгим. Через год, взяв с собой обоих детей, приехала к нему жена. По-видимому, для решающего разговора. О чем разговаривала Майя с командиром Части, где служил Дмитрий Иванович, осталось секретом. Старшему сыну Саше сослуживцы Дмитрия Ивановича предлагали остаться у них в семьях жить, вроде бы в шутку. Дети хорошо запомнили, как отец запер Майю в кладовке в прихожей, и она билась там и плакала. Каким-то образом он уговорил ее вернуться обратно, и, вскоре демобилизовался и приехал назад. Жизнь, по воспоминаниям старшего сына Саши, превратилась в кошмар. Приходил отец домой поздно, часто придирался к жене, что она плохо ведет домашние дела, при этом находя прямую связь с ее национальностью. Он считал ее национальность не по отцу, как было принято, а по матери, обвинял Майю в изменах, хотя доказательств так и не нашел. Маленький Игорь запомнил, как в голову старшему сыну летели ботинки. Затем они все вместе переехали в однокомнатную квартиру в другом районе, почти за городом. Майя с Игорьком куда-то исчезла и Саша начал подолгу оставаться один, даже ночами. Ел он то, что сам находил в доме, одет был скудно. В первый класс он пошел один.
Нужно было искать новую любовь, и Дмитрий Иванович нашел ее. На сей раз, по его понятиям, настоящую.
У себя на работе, в НИИ, он давно уже присматривался к девушкам. Часто с неженатыми друзьями обсуждал проблемы бытия, на вылазках и вечерах старался быть поближе к женскому обществу. Он давно уже приметил библиотекаршу Ниночку. Девушка была симпатичная, простая, его круга. Ее родители были, как и у Дмитрия Ивановича, родом из села. Когда-то еще давно приехали они в город с маленькой Ниночкой. Ее отец устроился работать на железной дороге. Жить было негде, и он занял вагон, стоявший на запасных железнодорожных путях без разрешения властей. Показав твердость характера, он не выселился, несмотря на угрозы властей. Пришлось дать ему квартиру. Училась Ниночка хорошо, была лицом недурна и считала себя вполне вправе завоевать любовь мужчины.
 Дмитрию Ивановичу не сразу повезло. За Ниночкой начал ухаживать известный в институте ловелас. Уже не одной девушке здесь он испортил жизнь, обещая жениться, и обманывая их. Многие пострадали от него. Но каждый раз снова какая-нибудь пытала свое счастье, надеясь стать его женой. Нина знала, что она лучше многих других девушек. Почему бы не попытать свое счастье? Проблема морального облика ухажера ее не сильно волновала. С ней он не сможет поступить, как с другими,- думала она.
 Дмитрий Иванович живо обсуждал с друзьями последние новости, осуждая нахала. Однажды весной институт поехал на вылазку, на природу. Дмитрий Иванович с друзьями веселились, пили, ели и вдруг заметили, как Ниночка со своим ухажером отделилась от всех и ушла в кусты. Они заволновались, обсуждая соблазнителя. Этим все и кончилось. Через некоторое время тот отказался на ней жениться, вопреки очевидным фактам. И ничего не помогло. Даже то, что ее отец, помогающий на общественных началах в Горкоме партии, ходил в институт с жалобами и доказательствами порчи своей дочери. Девочки в библиотеке не растерялись и, зная неравнодушие Дмитрия Ивановича, придумали интересный план. Ниночка начала отвечать на его заигрывания, и вскоре он был пойман на месте преступления в обеденный перерыв в библиотеке девочками. Свидетели были. Ему грозил позор и разбирательства на партийном собрании. Ниночка была обесчещена, и это грозило Дмитрию Ивановичу большими неприятностями. Партийным билетом он ни за что на свете пожертвовать не мог. Нужно было получить официальный развод с Майей, чтобы можно было жениться на Ниночке, которая была уже беременна от первого ухажера.
В те послесталинские времена, получить развод, имея детей, было непросто. Нужны были серьезные причины. Запятнать свою честь, взяв инициативу и вину на себя, он не мог, ведь он был членом партии, ему нужно было остаться кристально чистым. И выход был найден. Виновата, конечно, Майя, которая не смогла стать такой женой, которая была ему нужна.
Он начал захаживать к Майе, которая уже некоторое время жила одна с ребенком, не получая материальной помощи на ребенка и, по-видимому, надеясь на возобновление отношений. И он ей дал эту надежду. Он рассказывал ей, что хочет возобновить отношения, но несчастная случайность не дает возможности сделать это. Ниночка грозит покончить с собой, если он теперь на ней не женится, а это грозит ему потерей карьеры и членства в партии. Одним словом, они с Майей официально разойдутся, Майя возьмет вину за развод на себя, он женится на Ниночке, а затем разойдется с ней и женится снова на Майе, которую он любит. Женщина, у которой почти не было надежды устроить свою жизнь, очень захотела поверить в это, и согласилась помочь ему. Она возьмет вину на себя. На суде Дмитрий Иванович сказал, что они честно делят детей между собой. Ей - один ребенок и ему один ребенок. Ведь у них было двое детей. Вопрос об алиментах не стоял. Каждый содержит одного ребенка. Майя хотела забрать и Сашу, но отец не отдал. Во-первых - алименты выплачивать не нужно, во-вторых - ребенок еще пригодится. Он никогда больше не заботился о ребенке Майи, никогда не помогал ему материально, денег для новой семьи могло бы не хватить. Он распустил слухи, что Игорь не его сын. Он-то знает правду, ведь не зря же она, когда училась в аспирантуре, так долго задерживалась по вечерам в лаборатории. Теперь на душе стало легко, ведь не должен же он помогать чужому ребенку. Он женился на Ниночке. Через несколько месяцев у Нины родился ребенок, Володя. "Вот это мой настоящий сын",- часто впоследствии говорил он.
Его сын Саша долгое время ничего этого не знал. Он жил практически один в той самой однокомнатной квартире в пригородной зоне. Несколько раз отец приезжал с молодой женщиной, которую представил Саше, как его следующую мать и потребовал называть ее матерью. Запуганный мальчик ни о чем не спрашивал, но очень тосковал по прежней матери и брату. Он чувствовал себя заброшенным, сначала многого в школе не понимал, получал плохие оценки. Отец, приезжая временами, рвал его тетради, заставляя переписывать все сначала, несколько раз помог ему с непонятными задачами, и дело пошло. Способный мальчик быстро выправился и начал учиться хорошо. На все лето его отвозили к старикам в деревню. Это было единственной отдушиной в жизни. Там он чувствовал себя свободно. Там он никого не боялся. Мечтательница-бабушка часто разыгрывала перед этим единственным зрителем сценки, декламировала стихи. Они бродили по лугам и мечтали. А осенью приходилось снова возвращаться в одинокую квартиру. Так прошло четыре года. Мальчик учился отлично, и его в качестве премии наградили путевкой в пионерский лагерь "Артек". В Крым, на море. В то время это был лучший лагерь в стране, и туда попадали только лучшие. Его отцу позвонили, чтобы он пришел за путевкой. Она была бесплатная, нужно было оплатить только дорогу. Отец отказался сразу, сказав, что у него нет денег на такие дела, а сын, невелика важность, может отдохнуть и в деревне. На этом все и окончилось. Путевка досталась другому. У мальчика был талант. Он прекрасно пел, мечтал учиться музыке. Бабушка неоднократно говорила отцу, что нужно его отдать учиться в музыкальную школу. На что Дмитрий Иванович отвечал, что вырастет, и если захочет, сам пойдет учиться за свои деньги. К середине пятого класса Саша уже был солистом в школьном хоре.
И вдруг жизнь резко изменилась. В течение нескольких дней Дмитрий Иванович сдал ту квартиру, в которой жил в одиночестве Саша, и Саша переехал в квартиру, где уже давно жил его отец, Ниночка с ребенком и ее родители, в центре города. Квартира была тесная для такого количества людей, но вскоре семья должна была получить другую, более просторную квартиру. Теперь он, наконец, увидел брата Володю. У Саши появились обязанности. Часами на морозе простаивал он наряду с взрослыми людьми за дефицитными в то время продуктами - молоком, яйцами, маслом в очередях. Мать Ниночки, очень полная, все понимающая женщина, жалела мальчика, говорила ему: "Уж очень строгий у тебя папочка...". Дмитрия Ивановича и здесь не любили, но тщательно это скрывали. Судьба дочери была дороже. Все чаще отец Нины прикладывался к рюмочке.
Саша часто и тяжело болел простудными заболеваниями. Нина повела его к врачу. Ему нужно было срочно сделать операцию на горле. Саше в противном случае грозил порок сердца. Дмитрий Иванович, услышав это, отругал врачей, сказав, что ребенок сам перерастет. Посоветовавшись с матерью, Нина решила Саше сделать операцию втайне от мужа, но через некоторое время передумала, боясь его гнева. В семье Нины чувствовал себя Саша чужим, посторонним. Все чаще уходил он на улицу.
 Саша пристрастился к чтению. Теперь он часами просиживал в городской детской библиотеке. Его уже узнавали библиотекарши и оставляли ему интересные книги. Долгие часы стояния в очередях скрашивал он чтением. Имени бывшей матери он не смел произносить и даже не надеялся на встречу. Однажды Майя попыталась прийти к ним домой, попросила разрешения увидеть Сашу. На порог вышла Нина, Саша робко стоял сзади. Ничего не ответив, Нина повернулась и молча захлопнула дверь перед этой женщиной. Больше Майя попыток не делала. Так она никогда, до самой своей внезапной смерти и не поняла, почему ее, старательного, дисциплинированного работника вдруг неожиданно, всегда во время ее отпусков несколько раз уволили из нескольких мест работы. Все это случалось после того, как Дмитрий Иванович в качестве парторга своего института являлся к своему знакомому в профком или партком в тот институт, где она работала. В то время увольнение без веской причины было беспрецедентно. Но Майя и не пыталась бороться, а тихо и мирно искала себе другую работу.
Саша носил какие-то немыслимо старые вещи. Перешитые брюки своего отца, большие черные рубашки. Зимой носил старое пальто, из которого вырос, которое когда-то купила ему бабушка. В этом пальто проходит он в годы учебы в университете. На него денег не тратили. Деньги нужны были семье.
Дмитрий Иванович к этому времени, благодаря своему партийному билету, которым дорожил больше всего на свете, продвинулся по служебной лестнице вверх и стал руководителем группы. Начал зарабатывать приличные деньги. Получал в несколько раз больше других инженеров, но по привычке считал все еще себя бедным и обделенным людьми и жизнью. Часто бывал злым и раздраженным. Уже давно многие из тех, с кем он когда-то начинал в аспирантуре учиться, стали директорами и зам. директоров институтов, а он остался инженером. Он не мог им такой удачи в жизни простить. Но больше всего его возмущало полное отсутствие нравственности у этих людей. У них хватало теперь средств, чтобы позволить себе содержать помимо семьи еще и любовниц, и оплачивать им квартиры. И он часто говорил об этом.
Вскоре семья, т.е. Дмитрий Иванович, Ниночка и Саша переехали во вновь полученную квартиру в новом доме в прекрасном районе. В школу Саша ходил в прежнем районе. Это было теперь далеко от дома, но ему приходилось ходить пешком. Отец постоянно повторял, что семья бедная и денег взять на транспорт для мальчика негде. Володя остался со своими дедушкой и бабушкой в их квартире. По-видимому, они содрогались от мысли, что Дмитрий Иванович будет воспитывать Володю. Так Володя навсегда остался там. Нина стала замкнутой, почти всегда молчала, когда муж произносил свои нравоучения. Теперь она раздвоилась. После работы забегала к родителям и сыну, приносила им деньги, продукты, затем ехала домой. Теперь, когда получили квартиру и на Сашу тоже, и больше он уже не мог принести пользы, только место занимал, все чаще прорывалось недовольство молодой жены жизнью, все чаще она надувала губки и по месяцу не разговаривала с мужем. И вскоре был придуман отличный план.
Саше уже было лет тринадцать. Однажды днем, придя домой из школы, увидел он двух сельского вида крупных женщин. Дома был отец. Одну из женщин он представил сыну как его родную мать. Прежде о родной матери Саша никогда не осмеливался спрашивать, даже имени ее не слышал. Отец сказал "Вот приехала твоя родная мать, хочет тебя забрать. Будешь ей помогать в селе, пастухом работать". Женщины оценивающе разглядывали тщедушного подростка. Как Саша потом вспоминал, он им не понравился, они уехали без него. Сделка не состоялась.
Вскоре Ниночка даже стала на некоторое время зав. библиотекой в институте. Думается, здесь сыграл роль все тот же партбилет и старые связи Дмитрия Ивановича еще со времен учебы в аспирантуре.
Так они и жили. Родители обедали у себя на работе, а сына отец предупредил: “Можешь брать еду из холодильника, только не забывай, что ты здесь не один". Бабушка с дедушкой из деревни, скопив деньги, сделали мальчику подарок - купили пианино. Он начал пытаться играть, приобрел ноты, тут же последовал приказ: “Пианино купили не для тебя только, а для нас всех. Это наше общее пианино. Если хочешь, подходи, но только тогда, когда нас нет дома". Через десять лет пианино перекочует в дом к Володе, к его дочке. Но это будет потом. А Саша никогда уже не сможет учиться музыке, и его талант не реализуется. Классическую музыку Саше было дома запрещено слушать, как буржуазную. Школьные учителя Саши давно заметили, что мальчик очень плохо одет, что он никогда не покупает себе еду в столовой, и завтрака с собой не приносит. Они его спрашивали, но мальчик отвечал, что все хорошо, что его не обижают. Несколько раз учителя приходили на дом, но с ними беседовали вполне приличные люди и они успокаивались. Саше было отцом строго запрещено кому бы то ни было говорить, что у него не родная мать. "Нина лучше родной матери",- говорил ему отец.
Лишь учась в десятом классе, Саша разыскал брата Игоря. Майя с Игорем и ее вторым мужем жили всего лишь в нескольких кварталах от дома, где жил Саша. Второго мужа Майи Дмитрий Иванович сразу записал в евреи, о чем никто, кроме него, не подозревал. Когда отец узнал о том, что Саша встречается с Игорем, Саша получил нагоняй. Отец назвал его неблагодарным предателем. Но Саша иногда тайком продолжал встречаться с братом. Интересная история произошла намного позже, когда Саша был уже женат:
Саша с женой и детьми пришли в гости к родителям. Вышли на балкон подышать свежим воздухом. Внизу по проспекту гуляли люди. Вдруг Саша далеко внизу заметил идущих Игоря с его женой и его четырехлетним сыном Сережей. С высоты седьмого этажа видны были лишь их макушки. Саша показал на них отцу. Поинтересовавшись, как зовут сына Игоря и сколько ему лет, Дмитрий Иванович отреагировал как всегда неожиданно, показав свою глубокую проницательность: “Да... Я всегда говорил... Игоря сын похож на руководителя ее диссертации. Да...".
С Ниной Дмитрий Иванович жил дружно, если не считать таких маленьких неприятностей, когда приходилось учить неразумную женщину, давая ей пощечины. Майю он боялся трогать, хотя руки очень чесались, могли заступиться ее родители, уж очень она была нежно воспитана. С Майей он расправлялся по большей части словами, указывая ей на недостатки, которые она несла в себе от рождения, будучи представителем, пусть даже частичным, той национальности, которую он ненавидел и глубоко презирал, чувствуя себя от рождения намного выше по положению и благороднее. Он ни за что не хотел лишиться своей национальной привилегии по отношению к другим, которым меньше, чем ему, повезло от рождения. Нина была своя, но ей почему-то тоже не нравилось, когда ее бил любимый муж. Конец такому методу воспитания женщины положили Саша с ее сыном Володей, когда подросли. Однажды Дмитрий Иванович вернулся как всегда, из командировки помолодевший, посвежевший, распевающий песни. Ему сразу же начала звонить оттуда женщина. В общем, жизнь снова была прекрасна и удивительна. И тут вдруг вмешалась с недовольными замечаниями его вторая половина. Настроение было испорчено. После того, как Дмитрий Иванович отхлестал ее по физиономии за это, он с удивлением заметил, что не только Нина, но и сыновья перестали с ним разговаривать. Это подействовало, и впредь он стал сдержаннее.
Дмитрий Иванович был очень бдительным человеком. Перед тем, как есть суп, он его всегда подозрительно нюхал, а потом, глядя на сына, говорил: “ ты не знаешь, почему суп так странно пахнет?" Дома он часто говорил, что сын, возможно, когда-нибудь захочет отравить его.
Старшему сыну он с подросткового возраста уже не мог доверять. Чувствовалось, что тот растет отщепенцем и предателем интересов своей семьи и народа. Дмитрий Иванович почему- то был уверен, что именно он, Дмитрий Иванович, является выразителем дум и стремлений всего народа. Сын низко пал в его глазах, читая запоем художественную литературу, которая разлагает пролетариат, как считал Дмитрий Иванович. Интеллигенцию он считал гнилым, загнившим классом. "Только пролетариат - истинно революционный класс",- любил повторять он. На возражения, что сейчас у нас в стране пролетариата уже не существует, он не реагировал. Кроме того, сын любил классическую буржуазную музыку, и даже композитора с еврейской фамилией - Чайковский. Дмитрий Иванович никогда не читал книг братьев Стругацких, но знал, кто они такие. На партсобрании им об этом говорили. И он сильно осуждал отца Стругацкого, который морально разложил своего сына и втянул в грязное дело, клевеща на прекрасную действительность. Нужно простить ему то, что на партсобрании забыли сказать, что Стругацкие - братья, а не отец с сыном.
Дмитрий Иванович художественной литературы в принципе не признавал. Он читал только газеты и военные мемуары. Слушал по телевизору только последние известия, а также то, что говорили на партийных собраниях. Как высокоидейный человек, он принимал все, о чем говорилось сверху, осуждал все, что осуждалось сверху. Во времена гонений на А.Д. Сахарова, он рьяно клеймил его позором. Когда сын заметил, что не худо было бы и Сахарову дать возможность перед всем народом высказаться, Дмитрий Иванович побледнел, покраснел и, сдерживая душившую его ярость, сказал, а вернее прохрипел на сына: “Ты что же, паршивец, не веришь тому, что партия говорит?". " Сахаров, права человека ему, видите ли, понадобились",- любил повторять он это с женой, обсуждая, как тот продался евреям. Даже женился на еврейке.
Когда в годы Перестройки соотношение сил изменилось, и Горбачев извлек Сахарова из небытия, как борца за демократию, за права человека, Дмитрий Иванович плавно вписался в очередной поиск Партии: "Да, правильная сейчас политика", - говаривал он.
Когда Коммунистическая партия перестала быть господствующей, он, уже будучи пенсионером, отнес свой партийный билет и сдал. После пятидесяти лет членства в партии, после перестройки, билет больше пользы не смог ему принести, не зря же взносы платить. Он стал, по-видимому, демократом. Дмитрий Иванович, как истинный борец за права человека, в семидесятые годы очень близко принимал к сердцу борьбу арабского народа против израильской агрессии. Я не успокоюсь, говорил он, пока Израиль не сотрут с лица земли, пока всех евреев до единого не истребят.
Саша окончил школу с медалью и поступил в Университет. Дмитрий Иванович смирился, но недовольно добавил, что надеялся, что сын пойдет по его стопам, и поступит в автодорожный институт. Самое интересное заключалось в том, что он никогда не работал по специальности. Поступив на работу в институт химии, он всю жизнь проработал там, занимаясь распространением каустической соды.
Сын учился отлично и здесь. Ходил пешком в Университет, который был далеко от дома, карманных денег не было. Просить ничего он не смел, веря, что семья очень бедная и денег взять неоткуда. К этому времени отец работал уже руководителем Проекта, получал зарплату, в три раза превышающую зарплату среднего инженера. К моменту окончания Сашей университета, он купит себе легковую машину. Один раз Саша получил повышенную стипендию, еще в первом семестре. Собирал ее, накопил денег, хотя отец намекнул ему, что не худо бы свои доходы сдавать в общий фонд семьи, и купил два велосипеда: один себе, а второй брату Володе. Родители восприняли подарок как должное. О велосипеде Саша мечтал всю жизнь, и вот мечта сбылась. Купил с этой же стипендии себе дешевые брюки, в которых проходил на занятия все оставшиеся четыре года учебы. Больше стипендию он не получал. Случалось иногда и четверку получить, а так как по справкам доход семьи на человека был выше минимальной нормы, установленной в стране на душу населения, при которой нужно давать стипендию, то Саша жил, совсем не имея денег. Зимой ходил он пешком на учебу, замерзая в тонком старом пальто, из которого давно вырос. Домой к себе товарищей приглашать он не смел. Запрет был строжайший. Ну а те из товарищей, которые осмеливались прийти, во второй раз уже не переступали порога этого дома. Так прошло четыре года учебы. Наступил последний год в Университете. Зимой должны были распределять учащихся на будущую работу. И тут-то Дмитрий Иванович заволновался, забегал. Его видели несколько раз в Университете. Как он потом говорил, он интересовался учебой сына, боясь, как бы тот не сошел с правильного пути. В те годы при институтах были военные кафедры. И всегда человек двадцать выпускников попадали после окончания в Советскую Армию на несколько лет. И вот при распределении на работу этот тщедушный парень попадает в первые ряды защитников Родины. При этом он ходил в очках с толстыми стеклами, у него никогда не брали донорскую кровь из-за плохих показателей и хронической болезни. Отец дома поздравил его с назначением. Сказал, что для человека самое главное, честно служить Родине, что в армии он закалит свое здоровье, а может быть и останется там навсегда. Ведь отец уже десять лет был парторгом своего института. Он знал, что говорил.
Сын продолжал дальше учебу. Осталось еще полгода. После занятий шел он в библиотеку работать. Нужно было писать дипломную работу. На душе было холодно и неуютно. Денег, чтобы пообедать в институтской столовой, не было.
И тут он снова увидел Лену. С этой девушкой он познакомился полтора года назад. Потом она иногда звонила ему домой. Она была не в его вкусе, и он беспощадно отверг ее попытки дружбы, попросив больше никогда ему не звонить. С тех пор прошло больше года, о ней он ничего не слышал и почти забыл. Но теперь ему нужно было выговориться, нужно было с кем-нибудь поделиться своими проблемами. И он подошел к ней. Сначала она не поняла его попытки, подумав, что это шутка, и не придала этому значения. Она не хотела новых разочарований, она уже пережила свою влюбленность в него и не хотела болеть во второй раз. Он начал провожать ее на квартиру, где она жила. Она тоже была одинока, и вскоре они стали необходимы друг другу. Он не был влюблен в нее, рядом с собой он мечтал видеть совсем другую. Но теперь ее дружба и теплое внимание стали необходимы душе, которая так долго жила в холоде. Девушка была здесь тоже очень одинока. Из провинции, из бедной семьи, заброшенная далеко от дома, она тоже очень нуждалась в тепле. Он не говорил ей слов любви. Он просто сказал: “ Давай поженимся". Она согласилась. Они согрели друг друга на долгие годы.
Впоследствии Лена часто вспоминала, что, придя к Саше домой, была несказанно удивлена, когда он пытался ее чем-либо угостить. Первое время она заподозрила его в скупости. Она вспоминала, как, желая приготовить яичницу, он долго думал, вынув из холодильника два яйца. Несколько раз попытался одно из яиц положить на место в холодильник назад, затем все-таки решился и взял два. Приглашал Саша Лену домой всегда, когда родителей не было дома. Старался ее угостить, чтобы было незаметно, что какой-то из продуктов заметно уменьшился. Такое она видела впервые в жизни.
Саша убедил Лену в том, что они должны пожениться тайно. Саша боялся, что отец, узнав о его намерении жениться, заберет паспорт, и он не сможет это сделать, или тот выгонит его из дому и тогда он не сможет спокойно окончить университет. Лена согласна была подождать с женитьбой, но Саша должен был через два месяца уехать в армию, далеко, и он не хотел ждать, он не хотел терять друга.
Они поженились тайно, взяв в свидетели своих университетских друзей. До конца учебы оставался месяц. Дмитрий Иванович уже давно заподозрил, что сын с кем-то встречается, несколько раз пытался проследить. У него были вполне обоснованные подозрения. И он дал сыну замечательный совет: никогда не показывать женщине, что она нравится. Пусть мучается и страдает от неопределенности. И второй, самый ценный совет, предохраняться, чтобы не поймала тебя на беременности. От сына такой глупости, как женитьба, он не ожидал. Это было ударом по его планам.
И вот он все-таки узнал. Семья была оскорблена до глубины души. С женой сына Дмитрий Иванович и не думал знакомиться. Но в Университет он побежал сразу и через знакомых разведал, как он потом сказал, все. Он принес неутешительные сведения. Оказывается, она очень плохо училась, была проституткой, а самое главное - состояла в тайной сионистской организации. Она, к несчастью, оказалась еврейкой, что окончательно убило уже глубоко несчастного отца. Он назвал сына предателем Родины и перестал с ним разговаривать. С Ниночкой они разыгрывали интересные сценки из жизни новой семьи, изображая, как должна картавить жена сына.
Одним словом, сын уехал в Армию. Его жене оставалось учиться еще год.
Дмитрий Иванович с Ниночкой зажили, наконец, вдвоем.
Сашу послали служить очень далеко от дома, на самую южную границу, в Грузию. Его жена жила, снимая углы, на квартире у людей. Саша, желая облегчить ей жизнь, написал ей письмо. В письме Саша просил пойти к отцу и попросить его приютить лену у себя. Ничего глупее придумать было нельзя, его места уже не существовало, но Саша настаивал, и она с трепетом душевным пошла на встречу с Дмитрием Ивановичем.
Лена сказала, что Саша просит родителей пустить ее к ним пожить до окончания института. Вдоволь посмеявшись вместе с Ниночкой над этими словами, Дмитрий Иванович сказал, что они уже старые и больные люди, и им нужен покой. Поэтому пустить Лену к себе жить они не могут. Ему в то время было 47 лет, а Нине-39.
Дмитрий Иванович, приняв Лену, усадил за стол против себя, начал расспрашивать о планах на дальнейшее. Она сказала, что после окончания института уедет к Саше в армию. А потом они вернутся, и она очень хочет, чтобы он учился дальше, стал ученым. Ведь он очень способный.
Вдруг Дмитрий Иванович пришел в ярость. Он начал говорить о том, что не хочет, чтобы она ехала в армию. Ведь если ее там не будет, Саша обязательно найдет себе другую и останется с ней, что он хочет, чтобы сын нашел себе другую и остался в армии. Лена с ужасом смотрела на него. Он продолжал: "И вообще все еврейки проститутки". Она возразила, что Саша у нее первый, и он знает об этом. Дмитрий Иванович замолчал от неожиданности, а затем с облегчением продолжил: “Ну, так будешь впоследствии, если не сейчас. И вообще, все евреи пропихивают своих родственников в ученые, потому что работать не хотят. Я был намного способнее его и не стал ученым", - говорил он, “ Саша должен был в село поехать работать. Нужно через поколение менять. Я живу в городе, значит, мой сын за меня должен отдать долг селу". Нет нужды вспоминать обо всех приятных минутах, проведенных невесткой с ним.
Через год она уехала к мужу в армию и там у них родилась дочь. Сын сразу же отправил телеграмму с этим радостным известием родителям. Ответ пришел почти сразу. Отец писал, что не может признать этого ребенка своей внучкой. Правда, в конце письма стояла приписка, что она только наполовину может считаться его внучкой. Молодые долго думали над этой фразой, но так и не пришли к какому либо выводу.
Вернувшись из армии, они пришли не к отцу, а начали жить у матери друга по институту, которая их радушно приняла. Отец с Ниночкой к тому времени уже вовсю наслаждались жизнью вдвоем, гоняли в Крым к морю на своей машине отдыхать.
 Затем пришла телеграмма Лене о тяжелой болезни ее матери. Она с ребенком вынуждена была уехать далеко от Харькова, в свой родной город, и после смерти матери занять квартиру, которая в противном случае могла пропасть. В Харькове жить было негде. Лена настояла, чтобы Саша остался в Харькове и продолжил учиться. Они снова расстались на долгие почти четыре года. Уже с двумя маленькими детьми жила она в своем городке, откуда была родом, перебиваясь низкооплачиваемой работой, а также, заменяя иногда преподавателей в школе. Постоянной работы не было. За детьми, когда Лена была на работе, смотрела старая бабушка, которой было уже за восемьдесят лет.
Саша поступил в НИИ работать, затем поступил в заочную аспирантуру. Желая сэкономить деньги, чтобы помочь семье, Саша попытался было жить у отца, но вскоре пришлось уйти на съемную квартиру. Родители его поедом ели, читали письма его жены, смеялись и издевались.
Наконец удалось молодым обменять квартиру Лены на квартиру в Харькове, и, выписав Сашу из своей квартиры, родители вздохнули с облегчением. Теперь они были защищены хоть от этой напасти. Еще когда Саша вернулся из армии, отец хвастливо сказал: “ Я ведь парторг института; прописав твою жену, я мог бы стать в очередь на расширение жилплощади, и через два года вы бы получили квартиру. Но я никогда не сделаю этого". Молодым пришлось дорого заплатить за крышу над головой.
После почти четырехлетней ежедневной борьбы и поиска междугороднего обмена, они нашли желающего обменяться квартирами, но при условии, что почти все, что было в квартире Лены, останется обменщику. Дополнительно к этому пришлось отдать все деньги, которые они скопили, живя впроголодь, будучи в армии. Наконец- то они смогли соединиться. С родителями они начали снова поддерживать отношения, надеясь на чудо,- что их примут и поймут. Они все- таки чувствовали себя еще детьми, а родных не было, кроме этих.
Дмитрий Иванович поучал, что нужно беспрекословно слушаться старших. Возражений он не терпел. Одевался Дмитрий Иванович всегда старомодно, дешево и плохо, подчеркивая тем самым, что он человек простой и бедный, денег на одежду не хватает. В то же время Нина ходила в дорогой и добротной одежде. Ходил он, искусственно сутулясь и припадая на полусогнутые колени, словно стремясь подчеркнуть, что он уже старый, а рядом - молодая жена.
У Дмитрия Ивановича была дача. Правда, далеко от города, час езды на электричке, но все-таки своя дача на очень неплохом куске земли. Он купил хорошие здоровые саженцы и посадил деревья, как он вычитал в книжке, наклонно, под углом к почве. Невестка заметила, что наклонно сажают деревья в очень суровых климатических условиях, чтобы сберечь от вымерзания, что здесь этого не нужно, но он отмахнулся, как от мухи, от нее. Он вообще никогда не реагировал на ее слова. Он реагировал лишь в том случае, когда из ее слов можно было извлечь какой- либо подтекст. Тогда он начинал читать проповеди, обвиняя детей во всех смертных грехах. Деревья - яблони, долго боролись за свою жизнь, но все-таки не погибли, а выросли, наклоненными к земле, обиженными и униженными по сравнению с яблонями соседей, и даже начали лет через восемь давать по нескольку яблок каждое.

 Саша и Лена приезжали иногда помочь, но дел и в своей семье хватало. Детей было двое, денег на жизнь было мало. Помощи ждать ниоткуда не приходилось. Говорить о своих проблемах им было запрещено. Сразу же возникала Ниночка: “ Вы еще жируете. Мы в молодости жили хуже вас",- говорила она. " Вот у Володи действительно тяжелое положение в семье", говорила она. " И мы им помогаем". К тому времени Володя уже женился на девушке, у которой были молодые, еще работающие и обеспеченные родители, которые помогали. Квартирной проблемы у Володи не было. Он жил в той самой квартире, где остался с дедушкой и бабушкой, и его жену взяли в эту квартиру тоже. Но была одна проблема. Володя пристрастился к спиртному и тратил почти всю свою зарплату на выпивку. Дмитрий Иванович подтверждал: “ Вот Володе действительно денег на жизнь не хватает, а вы богатые". Кстати, Володя с супругой дорогу на дачу так и не узнал. Продукты с дачи родители привозили им домой на машине. Однажды сын с невесткой после рабочего дня у отца на даче очень спешили домой, дети были дома одни. До электрички идти нужно было несколько километров. Уже темнело. Отец согласился подбросить их до станции на машине. Они уже садились в машину, как увидевшие это соседи Дмитрия Ивановича по даче подбежали к нему и попросили их тоже подбросить до станции. Мест в машине больше не было. Дмитрий Иванович попытался решить проблему по-своему. Он усадил в машину соседей с их корзинами, впихнул еще сына, а вот для невестки места совсем не осталось. Тогда он предложил, чтобы молодые, которым было уже почти по сорок лет, пошли пешком. Но ситуация разрешилась счастливо. Невестку удалось в скрюченном состоянии запихнуть на пол машины под ноги соседей.
Колхозное поле рядом с дачей Дмитрия Ивановича разделили на огороды и сдали в аренду желающим. Дмитрий Иванович взял себе несколько таких кусков. Один из них он предложил Саше. Второй из этих трех кусков он обозвал Володиным, а третий взял себе. Саша с женой вырастили отличную картошку и огромные подсолнухи, фасоль и хорошие арбузы. Приезжая на свой клочок земли, супруги любовно ухаживали за растениями, радуясь предстоящему урожаю. Участок Дмитрия Ивановича был далеко от участка Саши. Специально ли он так сделал, или случайно было это - сказать трудно. Только взял он два участка рядом и выращивал там картошку. Один из участков назывался Володиным, хотя Володя так и не узнал дороги на дачу. Ниночка все повторяла, что Володя с женой не могут приехать. Ведь им дочку воспитывать нужно. Дмитрий Иванович особо подчеркивал, что на участок Саши он не захаживает и не знает, что там происходит. Но однажды, приехав на дачу и не зайдя к родителям, Саша с женой прошли сразу на свой участок. Там увидели они родителей, обсуждающих состояние дел на их участке. Через несколько дней, приехав в очередной раз, не нашел Саша на своем участке ни одного арбуза. Все было срезано. Отец объяснил, что ничего об этом не знает. Собрал Саша с женой картошку. Картошку загрузили отцу на даче в погреб, ведь транспорта своего у Саши не было и в помине. Договорились, что будет он приезжать и потихоньку перевозить к себе домой картошку. Был у Саши большой и хороший рюкзак еще со студенческих времен. Не раз Нина поглядывала с завистью на него. Собрал Саша с женой в этот рюкзак семечки со своих огромных голов подсолнухов. Да какие прекрасные, крупные семечки! По пути домой зашли дети к родителям на дачу. Ниночка, увидев такие крупные семечки, даже глаза закатила. Она заставила Сашу снять рюкзак с плеч, уговаривая его, что отец сам завезет на своей машине семечки детям домой. Невестке она дала огромный букет полевых цветов, заняв ее руки. Вообще Ниночка всегда, когда рвала цветы в поле, не могла остановиться, пока не заполняла цветами всю машину. Эта необыкновенная страсть к цветам, по-видимому, дорого обходилась природе. Возражений родители не терпели, и пришлось детям уйти без своих продуктов, зато с несчастными полевыми цветами, которые через несколько дней пришлось выбросить. Через несколько месяцев, после многочисленных просьб Саши, привез ему отец домой в холщевом мешке мелкие семечки, полупустые. Мешок был плотно завязан. Попутно в этом же мешке переехали на новое место жительства несколько мышей, которые расплодились во множестве, прежде чем молодые поняли, что происходит. По поводу рюкзака отец ответил, что не знает, у него никакого рюкзака нет, а если бы был, то он бы, естественно, привез его. Наверное, Саша забыл где-то рюкзак в другом месте. Картошки своей они так и не попробовали. И поделом! Сами виноваты! Невестка, видите ли, обиделась, когда Дмитрий Иванович сказал ей в глаза, что она - миллионерша, и еще ее внукам миллионы достанутся. Саша почему-то не поддержал отца и тоже обиделся, поэтому-то и осталась картошка у родителей. Поели они ее или Володе отвезли,- об этом никто никогда так и не узнал. А Саша с женой потом всю зиму покупали картошку, чтобы кормить своих детей. И поделом им, миллионерам!
Жена Саши попыталась было после замужества носить обручальное кольцо своей умершей матери. Но, Дмитрий Иванович, увидев это, указал сыну на то, что все евреи любят золото, А Лена, это же очевидно, любит только золото в жизни. Лена пыталась робко возражать, что у Нины на руках несколько массивных золотых колец, в ушах - золотые серьги, на шее - золотая цепочка с медальоном. Все возражения сурово осуждались. Но куда было Нине тягаться с женой Володи, бедной труженицей, как ее характеризовал Дмитрий Иванович. Вот где была настоящая выставка золотых изделий. Но Дмитрий Иванович не замечал этого в упор.
Была еще одна глупость, о которой мечтала Лена. Она мечтала о том, что отец научит Сашу водить машину. На эту просьбу отвечал Дмитрий Иванович с чувством превосходства и удовлетворенной гордости своему сорокалетнему сыну: “ Ты еще не заслужил машину. Когда заслужишь и сам себе купишь, тогда и учись водить".
Дмитрий Иванович признавал только экологически чистые продукты. Деревья он весной не опрыскивал против вредителей, а ходил и собирал гусениц руками. К этому времени он вышел уже на пенсию и проводил почти все дни на даче. Осенью, собрав с каждой яблони по пять яблок, он заворачивал каждое в бумажку, и ставил в погреб до зимы.
Однажды Саша привез детей на дачу тоже. Они ходили вокруг вишни, на которой висели спелые плоды. Трогать что- либо без разрешения было запрещено. Лена попросила у Дмитрия Ивановича разрешения нарвать детям стакан вишен. Он подумал, потом недовольно ответил: “ Эти вишни для Ниночки. Мы скоро умрем, а вы еще жить будете. Вы еще успеете поесть в жизни". Но иногда они бывали необыкновенно щедры и это благодарные дети запомнили навсегда, хотя это было всего несколько раз. Например, история со сливами:
В саду росло три сливовых дерева, которые хорошо плодоносили. Дети, приезжая помогать, видели их стоящими в своей полной красе. Через некоторое время отец позвонил и сказал, что дети могут приехать и собрать для себя сливы. Они приехали. Два дерева уже стояли пустые. С третьего дерева дети собрали шесть ведер слив. Им разрешили взять себе два ведра. Пока они помогали делать что-то другое, Ниночка внесла два их ведра в дом. Войдя затем в дом, невестка увидела ее, стоящей в глубоком раздумье над этими ведрами. Видя ее неподдельное страдание, Лена сказала, что им хватит одного ведра. Но Нина нашла другой выход. Она отсыпала половину одного ведра, а дополнила его маленькими полусгнившими сливами-дичками, которые они неизвестно где взяли. " Я хочу, чтобы вы попробовали эти сливы тоже",- сказала она.
Иногда, глядя любовно на невестку с сыном, Дмитрий Иванович поучал: “ Жена должна быть на десять лет моложе мужа. " На слове “должна" он делал ударение. " Нужно честно довести детей до восемнадцати лет, и расстаться, а потом жениться на любимой". Он не спрашивал, кто "любимая", и есть ли она вообще. "Вот Ниночка на десять лет младше меня. Это замечательно, у нас такая любовь!" На самом деле Ниночка была на восемь лет младше, но ведь это уже детали. Самое интересное заключалось в том, что жена Володи была на год старше его. И когда Володя у себя на работе нашел другую любовь и захотел покинуть семью, родители приложили героические усилия и сохранили его семью.
Дмитрий Иванович старался не замечать, или действительно не замечал, что Нина почти всегда бросала на него уничижающие взгляды, всем своим видом показывая, что не уважает и едва терпит его, если не сказать больше. Однако когда дело касалось отношения к Саше или другим людям, она всегда действовала в едином с ним порыве, и ему было этого единства мнений вполне достаточно для счастья.
Дмитрий Иванович с умилением рассказывал сыну о том, что однажды, идя с Ниной с работы, они встретили того самого ее соблазнителя, от которого у нее остался такой подарок- сын Володя. Соблазнитель был уже давно женат и работал в другом месте. Нина бросилась ему на шею. Они обнялись, расцеловались. Поговорили немного. Тот не поинтересовался своим сыном, ничего не спросил о нем. Дмитрий Иванович восхищался Ниной, ее добротой в отношении к прошлому.

В один из дней Лена окончательно заявила, что знать о родителях Саши больше не желает. Саша звонил еще иногда, получал ядовитые проповеди, затем перестал. Отношения прервались навсегда.
Через пять лет Нина умерла. В тот же год Лена перенесла тяжелую операцию, но выжила.
И вот Саша пошел навестить отца. Тот рассказал ему, что перед смертью Нина призналась ему, что всю жизнь любила другого и сожалела, что не любила его, Дмитрия Ивановича. Об этом он рассказывал с гордостью.
 В разговоре сын упомянул, что у Лены был рак. Сначала Дмитрий Иванович сказал, что они лгут, чтобы разжалобить его. Ведь он был теперь единоличным владельцем квартиры. Он заявил сыну, что подарит квартиру кому захочет, но сыну она не достанется, хотя тот не спрашивал ни о чем. Затем поинтересовался, рак какого органа был у Лены. Когда сын ответил, он сказал: “ Неправда, у нее должен был быть рак желудка".
Придя домой, Саша рассказал это жене. И тут в памяти Лены всплыла давно забытая история, по поводу которой она и верила, и не хотела верить:
Дети еще маленькие: Дочке около восьми лет, сыну шесть лет. Саша уехал в командировку. Обоих детей родители возили каждый день на другой конец города в балетную школу, где они учились. Как раз напротив дома Дмитрия Ивановича. По поводу этой балетной школы Дмитрий Иванович вел серьезные дискуссии, доказывая, что детей не обязательно чему- либо, кроме общеобразовательной школы, учить.
 Была суровая зима. Уже стемнело. Лена после работы приехала забрать детей из школы. Транспорт почти не ходил. Они долго стояли на автобусной остановке, пронизываемые ледяным ветром. И тут в голову пришла отличная мысль: можно зайти к дедушке согреться, выпить горячего чаю. Лена лелеяла тайную мысль, что может быть, Дмитрий Иванович сжалится над детьми, и они переночуют у него. Ведь рано утром им снова в школу, снова через весь город. И они пошли к дедушке. Нина в то время лежала в больнице. Он был дома один.
Дмитрий Иванович встретил их подчеркнуто вежливо. Лена вспоминает, как она с детьми чинно сидела на диване в большой комнате. Дмитрий Иванович не предложил им поесть, выпить чаю. Они не осмелились попросить. Дети, всегда живые и подвижные, у него застывали, сидели маленькими столбиками и молчали. Вдруг Дмитрий Иванович засуетился. Он сказал, что приготовил из трав очень хорошее лекарство и хочет дать им попробовать. Лена начала отказываться. Она знала его страсть к разным книжкам о здоровье, о продлении жизни. Но он уже принес и дал детям в руки по стакану с какой- то красноватой жидкостью. Они боялись и не хотели пить. Минут через пять он принес еще один стакан для Лены. Та же красноватая жидкость, но на дне своего стакана она заметила грудку прозрачных маленьких шариков, похожих по размеру на икринки красной рыбы. Ее неприятно кольнуло в сердце. Инстинктивно она поняла, что здесь что-то не так. Дмитрий Иванович хищно и загадочно улыбался. Вдруг, повинуясь какому- то внутреннему чувству, она бессознательно провела эксперимент: протянула свой стакан одному из детей, а стакан ребенка взяла себе. Дмитрий Иванович побледнел, подбежал к ней и снова поменял стаканы, приговаривая при этом: "детям нельзя пить то, что у тебя, здесь другая концентрация" Теперь она была почти уверена. Она отказалась пить. Но Дмитрий Иванович уже подошел к ней вплотную и поднес стакан к ее лицу. Он надвинулся на нее, закрыв свет лампы, он стоял над ней, его колени прижали ее колени к дивану. Ей стало гадко. Она попросила его отойти, но уже стакан касался ее губ. Он еще ближе придвинулся. Ей захотелось закричать, оттолкнуть его, ударить по стакану и разбить его. Вдруг взгляд упал на хорошо натертый, очень чистый, блестящий паркетный пол. В голове мгновенно пронеслась сцена: ее крик, испуг детей, то, как она отталкивает отца своего мужа, разбитый стакан, осколки на уже грязном полу, национальные обвинения... И она начала, давясь, пить, почти не дыша от чувства гадливости от его близости. Мелкие, жесткие как песок крупинки, царапали рот. Она выпила только половину и решительно оттолкнула его руку, давая понять, что больше она ни за что не выпьет. На дне стакана осталась основная масса этих крупинок. Он недовольно отошел. Она снова увидела свет. Она с детьми ушла в холодную темноту ночи. Она и двое голодных, уставших детей.
После этого, жалуясь приятельницам на работе на неприятное покалывание и боли в желудке, которые еще долго преследовали ее, она не рискнула рассказать правду, зная, что для людей это прозвучит дико и немыслимо, невозможно. Она предположила, что в состав смеси вошло толченое стекло. До этого она только в книжках читала о преступлениях. В течение долгих лет она платила слишком высокую цену за то, чтобы у них тоже были хоть какие-нибудь родственники.
Еще не будучи на пенсии, начал Дмитрий Иванович заглядывать на помойки, что в то время было еще в диковинку. Затем, уже получая максимально установленный по стране размер пенсии, старался он удовлетворить свои нужды по возможности бесплатно. Он неоднократно повторял, что они с Ниночкой бедные пенсионеры, упрекал Сашу в том, что он не помогает материально. Лена возражала ему, что у нее после вычета налога зарплата равна его пенсии, и что на эти же деньги нужно еще детей кормить. А Дмитрий отвечал, что они все равно богатые и осуждал их за то, что не помогают. Когда Нина умерла, его дом превратился в склад натасканных из мусорника старых неработающих телевизоров, приемников, сковородок и прочего.
Однако недостатка в женщинах он и тогда не ощутил. К нему начали приходить ищущие тепла вдовушки. Хотя, вряд ли они там что-либо получили.

Глядя ему вслед, на его сутулую спину в старом потертом пальтишке, как он со старой тощей сумкой идет в магазин за покупками, соседи, качая головами, говорили: “ Плохой сын у Дмитрия Ивановича, совсем старика забросил. А какой тихий, скромный и отзывчивый человек! Так его жалко!".
Он пережил Мусю, он пережил Майю, он пережил Нину. И неизвестно, не дай бог, еще кого переживет.
Интересно, как встретит он последний в своей жизни час? Как взглянет смерти в глаза? Устрашится ли, раскается ли в чем? Или полный ненависти уйдет с этой земли и предстанет перед судом божьим? Боже! Если ты есть, если есть высшие силы, воздайте ему должное!