Утро воскресенья

Мир прыгал передо мной, и мне это нравилось. Я хотела прыгать вместе с ним, но не попадала в такт. От каждого порыва ветра меня шатало и еле-еле удавалось сохранять равновесие. В моём городе настало время сладких потягиваний в постели и утреннего кофе, а я плелась по малознакомой улице, смутно понимая куда, зачем иду и дойду ли. Сил почти не осталось. Асфальт, бордюры, прохожие, здания, небо – всё расплывалось, стекало и капало. Шёл уже n-ый десяток часов бодрствования, и мне было любопытно, сколько я ещё выдержу, но ноги не слушались, хотелось лечь и ползти. Люди опасливо косились в мою сторону, кто-то даже откровенно злобно пялился. Жаль, что я уходила оттуда. Там на меня смотрели другими глазами, там я совсем-совсем другая, там хотелось не быть собой.

Впрочем, какое мне дело до осуждающих взглядов, я забьюсь в угол вагона метро и отключусь почти на час. Мне будет сниться, что я сплю на коленях у В., он по-братски гладит меня по голове и повторяет моё имя на разные дурацкие лады. В огромных наушниках непременно будет играть старая сентиментальная песня о том, как «в метро в хороводе огней мне опять снится твоя тень». Концептуально и глупо, ведь когда за одну до нужной мне станцию я открою глаза, В. не будет рядом, его вообще не будет, а в наушниках что-то станет громыхать, скрипеть, жужжать и чавкать. Сложно научиться ни о чём не жалеть, но ещё сложнее суметь справиться с отчаянием, когда понимаешь, что проиграл, что всё-таки жалеешь. Всёго об одном… но таком жизненно важном. Существование превращается в параноидальное копание в себе и в прошлом. Мысли, мысли, одни и те же мысли! Избавиться от них можно разными способами и веществами, которые иногда помогают. Ничто не страшит, ничто не важно, ничто не нужно.
 
Я вышла из вагона и медленно по стене побрела к выходу. В переходе светловолосый кудрявый паренёк в рваных джинсах что-то тихонько поигрывал на гитаре. Опустив наушники, я узнала мелодию Sunday Morning. Надо же, кто-то ещё помнит Велветов. Да, именно эта песня мне была нужна сейчас.
Вытащив несколько десяток из кармана, я подошла к парнишке и положила их в разноцветный беретик с деньгами. Он поднял на меня веснушчатое лицо и, не прекращая петь, улыбнулся и признательно кивнул. Я встала, прислонившись к колонне, напротив него и принялась подпевать.

suuuuunday morniiiiing, aaaaaaand i'm falliiiing
I've got a feeling i don't waaaaaaaant to know

Парень воодушевился, голос зазвучал громче и уверенней, глаза заблестели, а веснушки будто бы стали ярче. Допев песню, он попросил закурить, и я протянула ему пачку. Он долго рассматривал её, чему-то усмехнулся, вытащил две сигареты - одну заложил за ухо, другую прикурил.

Потом мы спели ещё много душевных, но позабытых песен. Меня трясло от озноба и усталости, но я чисто выводила мелодию. В тот момент не вспоминалось прошлое, не думалось о будущем, я существовала вне времени. Всё что имело смысл – подпевать этому милому пареньку в переходе, быть с кем-то в унисон. Всего лишь. Уходя, я дружески похлопала его по плечу, и он широко, но как-то грустно улыбнулся. Сделав пару шагов к выходу, я резко остановилась, обернулась на юношу, но он, лениво перебирая струны, не смотрел мне вслед. Вернувшись к нему, я сунула пачку сигарет в карман его джинсовой куртки и, не оглядываясь, быстро направилась по переходу.

Я обязательно доеду туда, куда ехала. Но ещё очень, очень не скоро.