Сапожник

       Эти события произошли тёплым весенним вечером в среду.

       Александр Николаевич, вице-президент крупной компании и по совместительству глава семьи (с правом совещательного голоса), неожиданно для всех домашних решил прогуляться с собакой. Больше всех была удивлена сама собака – молодой, основательно избалованный кобель породы боксёр. За всю её полуторагодовалую жизнь хозяин ни разу не выходил с ним на улицу.

       С острым ощущением, что он делает что-то не то, глава семьи подцепил на поводок растерянную собаку, и под недоумевающими взглядами детей и хитрым прищуром кота направился к выходу из квартиры.

       Супруга Александра Николаевича, зафиксировав периферийным зрением несанкционированное перемещение мужа, на полуслове прервала телефонный разговор и бесшумно материализовалась перед дверью на лестничную площадку. Мужчина в упор вопросительно уставился на жену.

       - Мусор захвати,- выдержав мхатовскую паузу, произнесла жена деревянным голосом. - И туфли мои новые сдай в ремонт. Пусть набойки поставят. Мастерская в угловом подъезде…

       Послушно волочась на собачьем поводке, хозяин на ходу зашвырнул пакет в мусоропровод, на одном дыхании спустился по лестнице и пробкой вылетел из дверей подъезда.

       Двор встретил их появление дружным, яростным собачьим лаем и не менее эмоциональным монологом председателя ТСЖ, который в конспективной форме в течение нескольких минут красочно описал хозяину все подвиги принадлежащей ему собаки. К главе местной власти незамедлительно присоединились голоса нескольких собачников, которые, впрочем, разумно предпочитали к ним не приближаться.

       Александр Николаевич, вскинув подбородок, с профессиональным спокойствием слушал нестройный хор возмущенных граждан. Скользнув взглядом по окнам своей квартиры, глава семьи зафиксировал настороженно-любопытное лицо жены, ехидно хихикающие рожицы дочерей и злорадно ухмыляющуюся морду кота.

       С удовлетворением отметив, что обвинение в штурме Зимнего его собаке не предъявлено, хозяин хорошо отрепетированным тяжелым властным взглядом медленно прошелся по лицам возмущенных граждан и остановил его на переносице председателя. По мере поворота головы возмущенные голоса соседей замолкали. Собаки, поджав хвосты, прятались за спины хозяев. Последним сорвался на дискант и замолк глава местной администрации.

       Пёс Александра Николаевича, который всё это время тщательно принюхивался к ботинкам председателя ТСЖ, с откровенным удовольствием задрал ногу…. Председатель пискнул и иссяк окончательно.

       Желая поставить точку в обсуждении его морального облика, ласковый друг семьи с такой внезапной злобой рявкнул на аудиторию, что председатель ТСЖ бесследно исчез. От страха описались две болонки, одна хозяйка, а также заглохли случайно проезжавшие мимо «Жигули». Во дворе воцарилась мертвая тишина.

       Александр Николаевич опустил глаза и с уважением посмотрел на свою собаку. Пёс, глядя снизу вверх, задорно подмигнул двумя глазами, намекая на то, что он еще и не такое умеет. Довольные друг другом, оба не спеша направились в сапожную мастерскую.


       Владелец мастерской – преклонных лет красавец кавказской наружности, увидев на пороге своего заведения радостно возбужденную собаку, медленно потянулся к молотку, из чего Александр Николаевич сделал вывод, что они друг друга давно и близко знают. Скользнув настороженным взглядом по поводку, и обнаружив на другом его конце солидного, респектабельного хозяина, работник сервиса несколько успокоился и вопросительно посмотрел на мужчину.

       Александр Николаевич сдержанно поздоровался и поставил перед кавказцем полиэтиленовый пакет.

       - Посмотрите, любезный, что с этим можно сделать?

       Мастер заглянул внутрь, несколько минут, цокая языком и качая головой, изучал содержимое пакета. Философски задумался, внимательно посмотрел в глаза клиента и медленно, растягивая слова, с расстановкой и сочным кавказским акцентом трагически изрёк:

       - Уважаемый, я полагаю, что это надо выбросить.

       - Как это?... – недоумённо воскликнул Александр Николаевич и заглянул в пакет.

       В пакете был мусор. Это означало, что туфли супруги были благополучно спущены в мусоропровод.

       - Новые? – участливо спросил мудрый старик.

       Мужчина молча кивнул, и, почему-то тихо, добавил: – Туфли. Жена только сегодня купила…

       - Может, у меня переночуешь?... – после небольшой паузы, с искренним сочувствием предложил радушный горец, и Александр Николаевич понял, что старик знаком не только с его собакой, но и с женой….

       - Спасибо, отец, пойду я….

       - Как знаешь…. Если что – приходи. Я здесь живу. Постучишь…открою….

       Мужчины, глядя друг другу в глаза, с достоинством и сдержанной обоюдной симпатией обменялись неспешным, крепким рукопожатием. С таких рукопожатий начинается настоящая мужская дружба. Собака неожиданно подпрыгнула и от всей широкой собачьей души лизнула хозяина мастерской в породистый кавказский нос. Тот ласково потрепал её по крепкому загривку натруженной узловатой рукой.

       - Все мы люди…. – неизвестно к кому обращаясь, на прощание тихо произнёс старик.


       Пёс флегматично тащился на поводке где-то позади. Александр Николаевич, заложив руки за спину, задумчиво брёл вдоль сквера. Его не беспокоили ни выброшенные по ошибке в мусоропровод женские туфли и связанная с этим прогнозируемая реакция супруги, ни собако-человеческий конфликт дворового масштаба…. Всё это были мелочи, недостойные того, чтобы на них тратить драгоценное время. Дело было совсем в другом. Дело было в обувном мастере….

       Сложившийся образ жизни, сформировавшиеся привычки и выработанные правила поведения материально обеспеченного, наделённого огромной властью над людьми человека создали вокруг Александра Николаевича странную среду обитания, в которой всё было подчинено определённым правилам игры. Отступление от этих правил в его круге общения считалось дурным тоном, и как исключение – чудачеством. Здесь была своя система измерений, в которой высшие нравственные качества - бескорыстность, человеколюбие и готовность придти на помощь - превратились в повинность в виде социальной ориентированности, и где устоявшиеся понятия - корпоративные интересы, целесообразность, рациональность, выгода - могли опустить процветающего бизнесмена на нравственную ступень ниже обычного сапожника.

       - Дядя, а вы ничего не потеляли?... - очаровательный карапуз смотрел на Александра Николаевича большими наивными ангельскими глазами.

       - Потерял. – твёрдо произнёс мужчина и, после долгой паузы, глядя в эти бездонные детские глаза, продолжил как на исповеди: – Потерял… искренность, дружелюбие, отзывчивость, бескорыстие….

       - Нет, дядя, я пло это… - прокартавило юное создание и показало совочком на волочившийся за хозяином собачий поводок с пустым ошейником.

       - Ну, б…! – только и смог угрожающе прорычать возвращённый в действительность Александр Николаевич и суматошно оглянулся по сторонам.

       Ангельское создание осуждающе покачало головой и сокрушенно вздохнуло.

       Собаки нигде не было видно. Но было слышно. Истошный женский голос извергал проклятия на голову «тупорылого полового террориста», успевшего испортить редкую собачью породу, стоило ей на минуту отвлечься. Судя по довольной, мечтательно разомлевшей морде пуделихи, та не разделяла мнения своей хозяйки.

       Преступно-похотливого пса Александр Николаевич с трудом обнаружил у двери своего подъезда. Он лежал, плотно вжавшись в ступени крыльца, тщетно пытаясь слиться с рельефом и фоном местности. Собачьи глаза умоляюще смотрели на хозяина.

       Мужчина не стал дожидаться дальнейшего развития событий, а быстро подбежал и торопливо распахнул дверь. Собака, поджав обрубок хвоста, мгновенно юркнула в подъезд.

       Оба отдышались только в лифте. Пёс, прижав уши, с виноватой благодарностью посмотрел в глаза хозяина. Александр Николаевич беззлобно отвесил ему не сильный, но чувствительный подзатыльник.
       
       Кот обогнул по максимальному радиусу настежь распахнутые двери балкона (см. главу «Макраме») и вышел в прихожую встретить вернувшихся с прогулки хозяина с собакой. В его пристальном взгляде уже не было прежнего ехидства.

       Следующий день. Четверг.

       Служебная машина, проехав мимо своего подъезда, остановилась рядом с вывеской «Ремонт обуви». Александр Николаевич крепче обычного пожал руку водителю и вышел из машины. Немного подумав, сдёрнул с шеи галстук и сунул его в пакет, где рядом с новеньким строгим ошейником лежала бутылка замечательного армянского коньяка, вытер ноги, постучал в дверь и зашел в мастерскую.
       
       Кот, вальяжно раскинувшийся на подоконнике, подождал, пока за хозяином закрылась дверь, и умиротворённо закрыл глаза…



        Август 2008
        Санкт-Петербург