Частичка два

2.
Вадим стал заходить гораздо чаще под предлогом разучивания диалогов. Я не тешу себя надеждами, что заходит он ради меня. Я прекрасно понимаю, что причиной всему – Берта.
В Берту влюбляются все. Есть у нее такое замечательное свойство. Берта – вечная королева бала, который она устраивает каждый день в свою честь. Берта - звезда. Берта – пуп земли. Берта – центр вселенной с толпой спутников, крутящихся вокруг нее по разрешенной траектории. Никто не сопротивляется. Никто не меняет курс. Берта подчиняет себе все и вся. Она подчинила даже меня.
А что еще мне оставалось делать?
Она фактически сделала меня счастливой.
Раньше я даже не могла мечтать о том, что Вадим захочет побывать в моей комнате. Сейчас он разве что не ночует у нас.
Я осознаю, что он, наверное, ненавидит меня за то, что я не даю остаться ему наедине с Бертой. Я всегда нахожусь рядом с ней, потому что мне надо видеть его. И предоставить ему шанс затащить в постель объект своей страсти я никак не могу. Ну, вы понимаете. Поэтому я готова мириться даже с его ненавистью и неприязнью. Все лучше, чем равнодушие.
Я люблю Вадима, Вадим любит Берту, Берта любит меня.
Я не шучу. Берта обожает меня. Я не знаю, чем и как я это заслужила, но она заглядывает мне в рот и спрашивает у меня совета. Она прислушивается ко мне. И я строю из себя заботливую мамашу, направляя ее в нужном мне направлении, пока мне это выгодно.
Когда-нибудь, когда-нибудь я расскажу ей, что ей не стоило так сильно меня любить и так бесповоротно мне верить.
Когда-нибудь.
Но не сейчас.
Берта вернулась с какой-то вечеринки. Сегодня у нее короткие рыжие волосы, серые глаза, платье цвета мокрого асфальта. Нет. Это не цвет. Платье просто серое. Но, возвращаясь домой, она попала под дождь. Мокрая ткань эффектно облегает тело. Она пришла в комнату практически голой. Я делаю вид, что мы с Вадимом усердно разучиваем диалоги. Я делаю вид, что не замечаю, что у моего партнера по спектаклю текут слюни, когда он смотрит на нее. Я делаю вид, что не обращаю внимания на полуголую Берту. Я делаю вид, что мне по фиг на них всех, меня не интересует ничего, кроме роли.
Берта и не думает переодеваться. Ей плевать, что она подхватит воспаление легких. Ей плевать, что у Вадима сейчас случится удар от прилива тестостерона к голове. Ей плевать, что я готова ее убить. Ей хочется рассказать, что было на вечеринке. Ей хочется чувствовать себя желанной и сексуальной. Ей хочется, чтобы на нее смотрели и восхищались. И она не боится показать себя и быть при этом не правильно понятой. В этом наше различие. Она знает, что она красива. Я знаю, что ОНА красива. Это тоже одно из наших различий.
По ее словам, на этой вечеринке было слишком много придурков. Придурков и уродов. Это, если брать в расчет парней.
А девочки все были слишком вульгарны. И вели себя, по ее словам, как легкодоступные дуры. По ее словам. Она говорит, что это все от того, что у них очень много комплексов. Ей их очень жалко. Она говорит, что люди не ценят себя, разбрасываются собой, тратятся на пустяки, потому что не надеятся получить что-то большее, что-то лучшее. Все это из-за комплексов, говорит Берта. Комплексы убивают в людях чувство самоуважения, чувство любви к себе, чувство здорового эгоизма.
Мне кажется, что у Вадима сейчас отвалится голова от частого и усердного кивания. Мне кажется, что чувство моего самоуважения медленно подвешивают за яйца. Мне кажется, что мое чувство любви к себе оглушили бейсбольной битой и насилуют в грязном обоссанном подъезде. Мне кажется, что мое чувство здорового эгоизма смыли в одном из унитазов общественного туалета на Казанском вокзале.
Берта зевает и говорит, что уже слишком поздно. Говорит, что она хочет спать. Говорит, что Вадиму пора уходить. Вадим послушно отрывает свой зад от стула и уходит с оттопыренной ширинкой. Он даже не замечает этого. Он даже не пытается это скрыть. Он поглощен любованием Бертой.
Когда он уходит, Берта разражается веселым хохотом. Она смеется и снимает платье, снимает туфли и чулки. Обертывается полотенцем и уходит в душ.
Я снимаю футболку с Микки-Маусом, снимаю плюшевые тапочки и затасканные спортивные штаны и забираюсь под одеяло. Я бы хотела, чтобы Вадим так же смотрел на меня. Я бы хотела, чтобы при виде моего тела у него бы отдувалась ширинка. Я представляю, что он хочет меня. Я представляю, КАК он хочет меня. Я засовываю руку себе между ног. Мне достаточно нескольких движений, так сильно я возбуждена. Пара судорожных сдавленных вздохов, пара конвульсивных вздрагиваний, и мое тело расслабленно выпускает из себя сексуальное напряжение нескольких часов. Я вытираю мокрые пальцы о простыню и думаю, что еще одного такого вечера я не выдержу.
В комнату возвращается Берта. От нее пахнет миндалем и немного ромашкой. Она скидывает с себя полотенце и мягко впрыгивает в кровать.
- Тебе тоже надо избавляться от комплексов, - говорит она, - С твоим страхом сцены ты провалишь спектакль. Вадим этого не переживет.
Я отвечаю:
- Я как-нибудь справлюсь.
- Спокойной ночи, - говорю я. Берта отворачивается к стене и тут же засыпает.