Он

Обыкновенные грезы. Серый, туманный полдень – ничем не примечательный, какие часто случаются в портовых городках. Некогда яркое, залитое солнечным светом небо, полностью заволокло тучами, и невозможно было точно определить время суток. Стрелки часов на главной ратуше словно застыли в молчаливом сговоре, возвещая о том, что нет возврата. На площади было безлюдно – лишь изредка проносились мимо редкие машины. Ему казалось, что весь город покрыт толстым слоем пыли, невидимым для глаз простого смертного, а дома заплетены в тонкие паутинки памяти. Живительной ли? Иногда случается так, что лучше бы и не помнить о прошлом – слишком темные тени заволакивают руины сознания, вызывая картины, когда-то родные, но оставшиеся в далеком прошлом. Недосягаемое. Он мельком взглянул на циферблат наручных часов, сверяя с ратушей. Вне сомнений, у него еще есть несколько часов до отъезда. Чуть сощурив веки, он смотрел в беспристрастные небеса, и первые капли дождя живительной влагой падали ему на словно пылающее в огне лицо. Перед глазами стоял смятый клочок бумаги, испещренный мелким, неразборчивым почерком. Именно так писала Кэйт. Инстинктивно прижимал он письмо к своей груди, не зная, что в нем была укрыта отрава. Яд пропитывал каждое слово, и даже в незамысловатых завитках буков скрывалась опасность. Письмо было прощальным. Хрупкие, несовершенные страницы, быстро изложенная мысль, сбивающаяся на полуслове – в этом была вся она. Но, избавив его от прощаний, сама того не ведая, обрекла на горе их обоих. Ему на миг почудилось, будто его глаза медленно и бесповоротно слепнут, и свет вокруг постепенно угасает, оставляя его в темноте и одиночестве. Быть может, теплая тьма согреет его сердце, обратившееся в это утро в камень? Затем он понял, что это слезы предательски застилают ему глаза, краски смазываются в первозданны хаос. Он с силой скомкал тонкую бумагу в ладони, едва удерживаясь от внешнего проявления чувств, на грани срыва. Может быть, та бумага все же сохранила неуловимый аромат ее духов, и ее мягкие прикосновения? Где же это письмо? Он выбросил… теперь же сожалел об этом, как никогда, мысленно представляя ее игривые пальчики, соприкасавшиеся с бумажным покровом, как некогда они касались его щетинистой щеки. Ее дыхание проникало в его душу – и, быть может, частица его затаилась в том письме, которое он разорвал в клочья и позволил ветру унести его остатки. Белыми лепестками роз кружились маленькие обрывки бумаги вниз с пирса, ложась безвольно на поверхность воды чтобы вскоре отправиться в свое последнее путешествие – ко дну.