Никого нет. Только я. Глава 4

Сын Лучезарных.
Последние лучи зимнего солнца заставили нас осадить коней и бдительно оглядываться по сторонам. Впереди и сзади нас только снег мерцал, укрывая огромным ковром поля. На небе сгустились тучи, но снег не падал. В воздухе стояла подозрительная тишина и кромешная темнота. Неуютно, даже страшновато…
Стараясь не показывать своего страха, я плотнее прижалась к моему коню и уткнулась носом в его шею. Сколько миль мы уже пересекли? Ость мы оставили позади уже, кажется вечность назад. С того момента, как мы выехали из дома, мы ни разу не остановились даже на пару минут. Как я ни старалась забыть о том, что хочу есть, желудок напоминал об этом каждые пять минут. К тому же, мой тулупчик уже совсем не спасал от мороза, мой нос окоченел вконец и уже ничего не чувствовал. Грузное же покачивание в седле уже настолько сморило меня, что меня то и дело тянуло в дрему, я зевала, обжигаясь лютым морозом.
- Не лежи на коне! – не выдержав, раздраженно прокричал мне Хетаньел, - Он и так едва плетется. А ты еще ему на шею устроилась.
- Я устала! Когда будет привал?
Мой вопрос Хьел открыто проигнорировал, что означало: «не скоро». Оставалось только глубоко вздохнуть. Я от досады натянула поводья, заставляя и без того изможденного Орешка сорваться на более чем вялый и непродолжительный галоп.
- Не вздыхай, я знаю, нужно где-то остановиться. Но здесь, посреди поля это очень опасно.
- Почему? Шакалы?
- Хуже. Шакалы рыжие, мы их заметим сразу. А вот сумрачные волки…
- Что?! Какие еще волки? – я недовольно чихнула, не в силах вспомнить что-нибудь об этих тварях. – Сумрачные волки… они же магические существа. Какие сумрачные, до Варога же рукой подать!
- Такие, - пояснил очень точно Хетаньел. – Обыкновенные. Дорогая, ты видимо ни разу не выезжала дальше своей деревни. Как только ты пересекла ость, никакие талисманы, ни ловушки не действуют на эти тварей. Властям наплевать на то, что происходит почти у них под носом.
Да, и совсем не утешил. Стало уж и совсем жутко.
- Что это за существа?
- Волки, чуть крупнее обычных. Имеют не просто белый – бесцветный окрас шерсти. Красивые такие, мохнатые. И смертельно опасные, - Хьел одернул своего коня, который недовольно тряс головой и сел прямее в седле, - У них огромные клыки, отравленные страшнейшим ядом, яд действует сразу и в течение нескольких дней, выкачивая из человека все силы до капли. Страшный яд, он доставляет такие мучения, что нередко укушенных добивают мечём, им ведь все равно не выжить.
- Тебе никогда не говорили, что ты невыносим? – сквозь зубы прошипела я, но, заметив что-то угрожающее в его взгляде, замолчала, здорово коря свой неуемный язык.
Вздохнув, я уныло подбодрила Орешка, поглядывая вперед, на горизонт, который не предвещал никакого ночлега еще в течение долгого времени. Ночевать в седле мне никогда еще не приходилось. Честное слово, никогда и не хотела. Только сегодня уже все по-другому. Все не так как было прежде. Мир перестал быть для меня достойным отважного и безрассудного любопытства. Еще только заговорив с человеком, от которого зависит моя дальнейшая судьба, я поняла, что я не всегда могу бросать слова на ветер. Придется отвечать за каждое сказанное мной слово и перед своим рассудком и перед учителем, который так вежливо, но совершенно не многозначительно дал мне понять, сколько стоит в его понятии острый язык.
Я вздрогнула, услышав глухое тявканье впереди, и устремила свой взор на спутника, который, вопреки моим ожиданием, не то чтобы не выдернул из ножен меч, он даже не замедлил шаг своего коня, не огляделся. Наверное, с существом, которое по легенде было сотворено на уничтожение всего непокорного мира, ему нечего бояться. Конечно, что может грозить слуге Порочного? Дардар никогда не порождает тварей, которые не пригодны для выполнения кровавых миссий. Может именно поэтому, Хетаньел так горд и храбр. Однако его-то конь может и спасет, а мой скорее бросится на утек.
- Хьел, там волки!
- Прекрасная новость, - бесцветным голосом отозвался молодой человек, - только несколько запоздалая.
- Ты что, не боишься?
- Кого? Волков? Их яда? Ну, допустим, боюсь. Притом так, что аж коленки трясутся. И чем, по-твоему, мне это поможет? Бойся, не бойся: дорога всего одна. Либо она пройдет по мне, либо я по ней. И в любом из этих случаев кого-то ждет смерть.
Он так легко рассуждает о смерти, будто уже видел ее лично и, не найдя в сем событии ничего интересного вернулся. Не верю я, что он не боится. Все бояться, все хотят жить, дышать и радоваться тому, что живут… Просто иногда жизнь становиться настолько невыносимой, что умереть хочется. Бывает и так, что-то существование, которое нам предлагается, слишком большая цена за отсрочку. Ведь пройдет ли век, год или полтысячи лет, но все мы будет там, все встретимся, все познаем это слово, которое так пугает нас. Ладно, не обобщаю, но лично я ОЧЕНЬ ХОЧУ ЖИТЬ.
- Ты монстр!!!
Ну и что, скажите мне на милость, так насмешило его? Я тут, понимаешь, от души выразила свое мнение о нем, при том не слишком и лестное. А он хохочет так, что даже обидно. Неужели ему совершенно наплевать, сколько людей не захочет его знать?
- Возможно, - все с тем же весельем заявил Хьел, - только не суди обо мне сгоряча. Я… да я вообще никому и никогда не нравлюсь, мне не впервой слышать о себе такое!
Он вдруг резко замолчал, хоть и хотел что-то еще сказать. В груди у меня все сжалось, и я с трудом сдержалась, чтобы не зажмуриться. Но потом уловила, куда направлены глаза собеседника и поняла причину. По заснеженному полю нам на встречу скакал огненно-рыжий пони, тряся непомерно длинной гривой, заплетенной кем-то в косички. Он двигался на редкость резво, с легкостью проминая под собой снег, стремительной дорожкой. Наблюдая за этим явлением, я несколько растерялась. Толи поймать надо эту лошадку… только Орешек точно сейчас совсем не настроен скакать галопом по пузо в снегу, он просто не сможет после такого утомительного пути догнать собрата. Толи пусть его бежит… А оно мне надо?
- Держи, этот-то резвее будет.
Я встряхнула головой и увидела перед своими глазами Хетаньела, который осаживает Дардара и держит за повод того самого пони.
Теперь, вблизи я оценила его размеры и поняла, что из всех лошадей, которых я когда-либо видела, эта была самой особенной из всех. Даже слов, чтобы описать такую красоту, никак не находилось, но я попробую описать.
В холке этот пони был выше других, в холке где-то на пол локтя. Во всем теле этого замечательного животного чувствовалась незабываемая грация, в каждом движении, в каждой, будто неслучайном, замечалась незыблемая стать. Под кожей, в такт движений двигались крепкие мускулы. Грива, которая поначалу показалась мне неопрятной, оказалась достойной королевских скакунов. Золотисто-рыжая, переливалась в лучах лунного света, пушилась на концах кос. Но больше всего меня поразили глаза! Вроде бы ничего особенного, но что-то в них есть. Что-то такое, чего не встретишь у других животных. В этих глазах жил РАЗУМ. Гордый, но возвышенно-прекрасный, светлый и добродушный. На бедре сверкало серебром клеймо в виде кленового листа.
- Эльфийский? Он эльфийский?
- Да, надо было очень разозлить эту лошадку, чтобы она так удирала. Я думаю, что нам стоит свернуть с дороги и отыскать хозяина. Эльфы не терпят, когда кто-то присваивает чужое имущество, но вот если ты проявишь немного очарования, то у тебя есть шанс получить его в подарок.
- Неужели такого гордого и неземного эльфа можно соблазнить красивыми глазками? – я раздраженно отвернулась. – Вот еще! Нужен мне этот мерин! Как и его хозяин впрочем!..
Он, право, шутит. Ну не мог он мне такое предложить! Только во взгляде читалась неимоверная серьезность, даже воодушевленность.
- Ну нет, почему же сразу соблазнить! Просто эльфы не жадные и, как правило, достаточно богаты, чтобы сделать красивой девушке подарок. А тем более… - он замялся.
- Что? – нет уж, договаривай, раз начал!
- А тем более… Тебе не составит труда это.
Что он этим хотел сказать? Комплимент? Сомневаюсь. Может просто констатация фактов, но не более того. Однако желания стелиться перед этим типом (!) у меня так и не появилось. Но, подумав и вздохнув, я все-таки перебралась на пони, оставив Орешка на попечение Хьела. Странно, но его мерин выглядел не более чем слегка скучающим. Это, наверное, только оттого, что ему очень хотелось нестись по просторам свободно, без узды. «Свободу!» - Так и кричали его глаза на мрачной, но умной морде. Я невольно сравнила эти глаза с теми, что так поразили меня, и нашла в них какую-то схожесть… но слишком отдаленную, слишком забытую. Всю дорогу я вглядывалась в глаза Дардара и пыталась понять - насколько опасен он, насколько серьезен этот ненавидящий блеск в глазах и признала, что это и правда творение Порочного. Никто другой не мог бы даже подумать о том, что ТАКОЕ существо возможно создать. Уж точно не сам Всевышний и не его благочестивый Алькот. Верькиз… что еще может прийти ему на ум? Какая идея? Сколько еще людей погибнет не от его рук, и без того залитых кровью, но от рук, клыков и когтей его слуг.
- Привет, приятель! – голос, воскликнувший это, был мне не знаком, и я поспешила поднять глаза… так и застыла на полминуты!
Я всегда была в восторге от этих созданий! Пусть эльфы так горды, но им и вправду, есть чем гордиться. От них идет какой-то чистый и теплый свет, который заставляет благоговеть всех, кто понимает смысл слова «прекрасное». Это волшебство, сказка, в которую нельзя не поверить, ведь эта сказка – реальность. Вот и сейчас, восседая на вороном жеребце, предстал представитель лесного народа и я, не успев сдержать эмоций, в буквальном смысле разинула рот. Правда, лично на меня-то никто и не обратил внимания. Эльф здоровался с Хетаньелом, а меня удостоил лишь беглым взглядом и сдержанным кивком.
- Элтоваль! Как же я рад тебя видеть! – Хьел говорил это, но в его голосе, как и всегда, не было ни капли эмоций, - Как ты оказался тут?
- Я прибыл с северо-западного фронта с особым сообщением для Верховных . Совершенно секретная информация, не предназначенная ни для чьих ушей, даже для самых, что ни на есть длинных.
- Ну и что за информация? – будто бы не признавая слова «секретно» поинтересовался Хьел. Притом у него на лице не было ни тени ухмылки, ни даже хитрой искорки. Он будто бы и вправду не видит ничего дурного в том, чтобы этот эльф раскрыл ему высочайшую тайну.
- Ты что, издеваешься? – зато смеялся эльф. По-дружески так, совсем не высокомерно, нет, совсем!
Это-то мне и показалось странным. Потому, что эльфы хоть и никогда не выдают полного пренебрежения к людям, но разговаривают подчеркнуто вежливо, коротко и ясно. Обычно создается впечатление, будто твой мозг занимает на столько же меньше пространства в организме, насколько меньше ты живешь, чем этот остроухий. Отсюда явно напрашивались два возможных вывода: либо Хьел не человек, либо эльф – не эльф. Вот только мое природное чутье на такого рода магической энергии никогда не срабатывал ложно, я инстинктивно определяю: кто эльф, а кто нет. Нужно тут еще припомнить моего дорогого гостя, что так часто заходит ко мне. Кстати, за весь сегодняшний день он и не подумал появиться, а я много раз и проверяла, и звала. Ведь не зря я подозревала, что призрак и Хьел – одно и то же. И надо заметить, что пока не нашла ни одного путного доказательства, что «за», что «против». Только вот неувязка! Эльф, если он, конечно, эльф в действительности, никогда не позволит себе из гордости и осознания своего значения в этом мире связываться с не-же-тью!!!
Получается, что Хьел не призрак… или не совсем траков.
- Лэйла!!! – учитель окликнул меня, повысив голос, видимо окликая уже не в первый и не в третий раз.
- А? – абсолютно рассеянно вздохнула я и мотнула головой, пытаясь понять, что происходит. А ничего особенно и не происходило. Два всадника, один из которых держал пойманного пони, о чем-то беседовали… до того, как попытались меня дозваться.
Я оглядела встреченного нами, будто раньше видела только свет, исходящий от него, а не плоть. Эльф выглядел очень усталым и, даже сказать, замученным. Под зелеными глазами лежали обширные тени, лицо осунулось, появились уж и совсем не свойственные морщины. Даже вот так, по внешнему виду можно было определить, что он мало, очень мало ест. Одет же остроухий был в горностаевую шубу, богатую такую, явно не подходившую для столь важного и некомфортного пути, за спиной виднелась рукоять сабли. Белые некогда волосы покрылись пылью.
- Лэйла, мы решили ехать вместе. Так безопаснее.
- Вон, - я ведь уже говорила о тоне, которым эльфы разговаривают с людьми? Эльф спешился, подошел ко мне и низко, если учесть, кто из нас кто, поклонился и улыбнулся настолько обаятельно и тепло, что я уже была почти введена в заблуждение. Нет, конечно же, этот блеск в его глазах, любопытство абсолютно не настоящие, могу за это поручиться! – Я буду очень рад, если такая прекрасная особа, как Вы предоставите мне возможность побыть немного подле Вас. Меня зовут Элтоваль Вердил эль-Элмар, как зовут Вас?
У меня такое чувство, будто у меня что-то очень серьезное с ушами, но тоже, очень вежливо и даже не наиграно, как я обычно улыбаюсь Хьелу, коего, впрочем, от него и не скрываю, улыбнулась.
- Лэийлана вон Аль-эсмар Иртониэль Фали-сольят, для Вас, Светлейший, на «ты» и Лэйла, просто Лэйла.
Эльф довольно улыбнулся и предложил мне пересесть на его лошадь, сам же он сел на пони и всю оставшуюся до привала дорогу загадочно молчал, поминутно улыбаясь мне.
Что-то странное происходило с Хетаньелом. Его настроение, которое заискрилось от встречи с другом, как я поняла, пропало. Даже хуже того, он стал угрюмым, молчаливым и очень недовольным. Он будто обиделся на что-то, но на что я так и не могла понять. Несколько раз я встречалась с ним взглядом, но находила в этих глазах укор и поэтому перестала вообще что-либо понимать.
 У костра.
Робкий, но терпеливый огонек громко потрескивал, хватаясь за маленькие еловые веточки. Его свет во тьме ночного поля горел совсем неубедительно, неярко. Зато он прекрасно согревал душу своим теплом и несравнимым ни с чем другим, уютом. Мы решили расположиться в небольшом пролеске недалеко от того места, где встретили Светлейшего Элтоваля. Конечно, это не самое безопасное убежище, но по сравнению с чистым полем обеспечивало нам хоть какую-то защиту.
Устроившись под деревом у костра, я устало бросала в огонь маленькие еловые веточки и молчала. Хьел оперся на какой-то узелок и тупо смотрел в одну точку, а Элтоваль напевал, мурлыкал что-то себе под нос, напоминая блаженного кота, увидевшего красавицу-кошку. Все молчали и я мочала, иногда, будто не нарочно, задерживая свой взгляд на эльфе. Хоть тот и проявил совсем несвойственную его собратьям вежливость и галантность, я продолжала осознавать все величие и красоту создания, что взялось меня защищать. Могу поспорить, Элтоваль видел, как я смотрю на него. Я даже заметила один раз, как он зарделся, поймав мой взгляд, и отвернулся, будто это совсем не удивляло его и не льстило ему. Оказывается, даже эльфы, если они пользуются великим вниманием девушек, могут быть отчаянно наивны. Неужели он и правда подумал, что я вот так вмиг очаровалась его величественной и статной натурой. Нет же, ничего подобного! Я просто люблю эльфов как единственно прекрасное творение, оставшееся для утехи людских сердец. Я не могу не любоваться им, не могу не рассматривать эльфа и мне совсем не важно, что при этом думает обо мне эдакая особа.
Спустя какое-то время, эльф заявил, что очень устал и, устроившись на дереве, заснул. Мы с Хьелом остались одни.
Бог мой, как холодно! Даже сидя у костра я чувствую, как холод пробирается под мой тулуп. Может попытаться согреться об раскаленные угли? Обожгусь, не согреюсь. Может тогда позвать призрака? Ведь он пообещал, что всегда будет со мной? Только своих обещаний, как видимо, призраки выполняют. Вот сейчас мне бы так хотелось уткнуться в его грудь, прижаться. Так хочется, чтобы он согрел меня и пожалел. Ведь я первый раз в жизни ушла из дома – это очень большая рана для меня, как я не стараюсь забыть.
Дом был для меня самым теплым, самым приятным и уютным местом на свете. Благодаря ему и заботе дяди Бельтера, меня никогда не покидало чувство защищенности, я почти не знала по-настоящему, что значат слова: «опасность», «страх». Каждый день напоминал праздник. Меня окружали самые лучшие люди, какие только бывают. И вот… И вот теперь я оказалась здесь, у этого костра. Усталая, замерзшая, я даже не смогу влезть на дерево, где мне теперь полагается спать – устала. Мне постоянно грозит опасность, смерть и никто не может поручиться за мою сохранность. Видимо, такова моя доля, таков мой путь и я не должна сворачивать, не должна пятиться назад. Нужно, наконец, понять, что тот мир, который я так люблю, рухнул и ушел вместе с детством в прошлое, которое, однако, все равно останется в моей памяти до конца, до последней секунды, до последнего вздоха. Ибо разум вычеркивает из нашей памяти самые больные и трагические моменты, как, например, гибель мои родителей, но счастливые воспоминания навсегда остаются с нами.
«Где же ты? Поговори со мной!» - едва шевеля губами, потребовала я и достала из кармана лист бумаги. – «Друг, я ведь не знаю, как тебя зовут, ну пожалуйста. Я не боюсь тебя!»
Конечно, я обращалась к призраку. Но, судя по всему, напрасно. Он не слышал меня… или не хотел слышать. Факт тот, что он просто игнорировал меня. Поняв, что никакого толку я не дождусь, я снова уставилась на костер.
Хетаньел, и правда, вызывал беспокойство. С самого того момента, как Элтоваль представился, он находился в очень сомнительном настроении: у него дрожали руки, он ни с кем не разговаривал, лишь иногда бросая в сторону отдельные фразы. Мы тоже не решались заговорить с ним. Казалось, если сказать ему сейчас что-нибудь, то он взорвется. Хьел нервничал, в глазах сквозило раздражение и некоторая досада. Очень странное состояние. Ведь, насколько я помню, его никто не обижал, не говорил ему ничего дурного. Даже я, в присутствии эльфа здорово придержала язык. Что так расстроило его? Загадка. На лице хоть и сменяли друг друга эмоции, но прочесть что-либо, было крайне трудно. Хьел, как я понимаю, и сам не до конца соображал, что с ним твориться.
Я задумчиво покрутила прутик, на котором жарилась хорошая краюшка хлеба и, решив, что она уже готова, убрала от огня. Хлеб едва-едва запекся, но пах так вкусно, что я истекла слюнками, пока снимала его с палки. Я почти приготовилась вгрызться в краюху, но, подумав, разломила ее на две части. Одну оставила себе, а другую протянула учителю.
- На, поешь. Вкусно!
Все так же, смотря в одну точку, Хьел едва заметно кивнул мне и принял кусок хлеба. Стал задумчиво откусывать самую корочку.
- Что случилось? Почему ты… - я так долго думала, прежде чем заговорить в ним, а теперь не нашла, как выразить мысли -…такой?
- Какой? – совершенно бесцветный голос.
- М… мрачный, - точнее слова не подберешь.
- Я не мрачный. Я просто думаю. Почему люди такие жестокие?
- Я не поняла тебя.
- Хорошо, почему ТЫ такая жестокая, несправедливая?
Я встряхнула головой, пытаясь поверить в то, что все это мне снится.
- Жестокая??? Почему?
- Вот и я думаю, почему? Почему человеку, который поручился своей душей за твою жизнь, ты встречаешь открытой неприязнью, гонишь его, хоть он и помог тебе. Ты ведь боишься меня, да?
- Нет. Мне нечего бояться, меня защищает…
- Кто? Призрак? А ты думала, я такой глупый, не так ли? Кто и от кого тебя еще спасет – не известно. С другой же стороны, когда ты видишь эльфа, видишь его в первый раз. Зато сразу же улыбаешься ему, смотришь, как на статую, как на бога. А этот эльф наслаждается своим тщеславием, тешит самолюбие и смеется над тобой, глупой! Почему, скажи? Просто потому, что он эльф, ты этим объяснишься?
Я вдруг почувствовала, что он прав и виновато опустила голову, не смея возражать. Я несколько запуталась в том, кто достоин моего почтения, а кто нет.
- Вот видишь! Ты даже не пытаешься этого отрицать, - Архангел! Я вовсе не это имела ввиду своим молчанием! Хьел говорил все это ледяным тоном. Таким, что мне стало очень не хорошо. Но по поведению, по блеску в глазах, я догадалась, что он очень нервничает. – Он эльф, этого вполне достаточно. Ему почтение и низкий поклон. А он играет с тобой, как с игрушкой, забавляясь слишком нехитрым для него блеском.
- С кутилой честно не играют! – не выдержала я. – Ты, и правда, думаешь, что я не вижу фальши? Хорошего же ты обо мне мнения, ничего не скажешь. Конечно же, я не верю этому ушастому. Улыбаеться – ну и я улыбнусь и смотреть буду одухотворенно. Пусть наслаждается. Мне не жалко ни морщин, ни глаз!
Закончив говорить это, я одним рывком вспрыгнула на ветку, но, уже почти взобравшись, поскользнулась и упала. Упав, я почувствовала теплые руки, поймавшие меня, и вздохнула. Хетаньел мягко и молча подсадил меня и сам отправился спать.
В огненной схватке…
- Лэйла проснись! – в ярости закричал мне кто-то и больно ударил по лицу. Щека отозвалась нестерпимой болью, и я резко пришла в себя, ощущая, как кружится голова. Потерев больное место, я вскочила и гневно уставилась на будившего меня человека. Но мой гнев продолжался не больше секунды.
А дальше я почувствовала, как по спине пробегает предательский холодок, пробуждая желание бежать без оглядки. Внизу, будто сотни светлячков горели желтые глаза волков, чья шерсть напоминала по цвету снег, а в ночной темноте казалась жуткой. Громко ржали лошади, привязанные к соседнему от моего дереву. Я заставила себя не смотреть вниз и уставилась на моего учителя.
- Никогда не смей поднимать на меня руку! – как можно более грозно проговорила я, стараясь скрыть страх в глазах. – Что будем делать?
Хьел не обратил внимания на мою реплику. Он стоял, раскинув руки, и шептал что-то. Магия, не иначе как она. Что тогда делать мне?
- Разбуди Элтоваля, - ровным голосом произнес Хетаньел, не отвлекаясь от совершаемой магии.
- Я не сплю!
А где он тогда? На земле - было бы забавно. А на дереве его и вправду не было. По крайней мере, на том, на котором он заснул несколькими часами раньше. Осмотрев внимательно пролесок, я убедилась, что мои глаза действительно меня не подводят: эльфа нигде не было.
- Вон Лэийлана, Вы обучены магии? – торопливо спросил Элтоваль. Его голос звучал близко. Но даже определить откуда именно - было не возможно.
- Да.
- Эти твари боятся света, а еще лучше огня.
Его намек я поняла предельно ясно, не теряя ни минуты, я вздохнула поглубже и на одном дыхании выпалила нужные слова:
- Ak’elerov, veeladta. El’endir!
Это заклинание чаще всего используют эльфы, а не люди, поскольку их способность пополнять свой магический Святое пятно из пустоты не знает равных. Оно пьет огромное количество манны, но и действует эффектно, ошеломляюще как на врагов, так, к сожалению и на хозяина. Производит огненный взрыв такой силы, что охватывает собой большие пространства.
Честно говоря, я и сама не ожидала от себя такой мощи, ибо заклинание сработало даже слишком хорошо. Меня сильно толкнуло назад и, не удержавшись, я упала с дерева, попав к раздраженным огнем волкам. Огненная волна оказалась настолько обширной, что воспламенила соседние деревья, провоцируя пожар. Волки, ослепленные пламенем и обожженные им, кинулись в рассыпную. Однако когда я подсчитала убытки, а именно отшибленное мягкое место, сбитое дыхание и некоторое истощение Святого пятнаа, многие из тех, кто так позорно бежали после сотворенной мной магии, вернулись и теперь очень нехорошо скалили на меня свои зубы.
Почему вокруг такая тишина? Нет, нет, вот волки рычат, сжимаясь кольцом вокруг меня. Я имею в виду то, что Хьел не орет на меня за совершенное безумие, эльф тоже молчит. Где они? Но уже через миг я поняла всю неважность этого факта, по сравнению с той стаей животных, явно настроенных на поздний ужин. Я попыталась встать на ноги, но оказалось, что заклинание, не удовлетворившись моим Святым пятном ом, выкачало из меня и без оттого небогатые физические силы.
- Лэйла, держись! – я повернула голову на крик, но ничего не увидела.
Вокруг меня вдруг все пошатнулось и поплыло, будто в страшном сне. Рычали волки, звенели два клинка, яростно валящие тварей. Но я не слышала ни единого звука и не чувствовала ничего, кроме адской боли в районе колена. Я неосознанно зажала рану рукой, смотрела на нее, видя, как течет какая-то странная, красно-бурая кровь. Потом я глубоко вздохнула, ощущая, как кислород перестает поступать в легкие, вздохнула еще раз, борясь за то, чтобы не потерять сознание. Мое сердце стучало, и я слышала каждое его движение. Вот-вот взорвется… Но нет. Я лежала на земле без сил, чувств и тупо смотрела в небо, не видя ни звезд, ни собственно самого неба…