The human story

THE HUMAN STORY

This is a story of human lives, of love and hate and all of you want to imagine…

Это была обычная среднестатистическая фирмочка, в которую я устроился менеджером. Ничего особо примечательного. Начальник – дебил. Половина сотрудников – отмороженные на всю. З/п – средняя. Явно не по моему опыту, но в моей ситуации мне лишь бы не спиться. В принципе, коллективчик ничего, терпимо. На ресепшне – милашка… нет, фигушки! Роковая какая-то. Невысокого роста, черные волосы, пронизывающие глаза неясного светлого цвета. Это первое, что я увидел, когда вошел: лицо фирмы. Такой бы в темном переулке не попасться, думалось мне тогда. И не зря думалось…
Текли дни за днями, усиживался на работе до ночи. Спешить некуда, никто нигде не ждет. Одинок, как бес в раю.
Одним понедельничным утром я догнал черноволосую Лизку с ресепшна. Она шла от метро в наушниках, ничего вокруг не слыша. Видно было издалека, что нахалка: дорогу переходила нагло, перед самой машиной, не ускоряя шаг, всем видом показывая, что ей плевать на водителей, на все плевать. Жесткой походкой, слегка прихрамывая после недавней травмы, она спорхнула на грунтовую тропинку в газонной части, чтобы срезать путь. Тут я подхватил ее под локоть. Она вскрикнула от неожиданности и замахнулась, чтоб врезать мне, наверно, подумав, что я хочу сдернуть сумку. Но, увидев меня, улыбнулась.
-Здоров, омон! – мяукнула она. Вот тебе и на! Откуда она знает, что я кучу лет в ментовке проторчал? Хотя, сидит на розе ветров, нет, нет, да надует информацию.
-Я не ОМОН. Я бывший опер.
-Бывший – все равно одна говядина. – захихикала она, беспощадно швыряя в меня самурайские звездочки задора и страсти, таящейся в этом маленьком тельце.
С этого утра я уже не мог спокойно пройти мимо нее. Ее колючие глазки впивались мне в шею, оставляя кровавые подтеки, царапали спину, и ссадины горели под футболкой. А маленький вампиреныш наслаждался, купаясь в потоках мурашек и дрожи, сбегающих с меня. Это сейчас я могу сказать, что она все понимала, знала и владела ситуацией. А тогда-то я полагал, что она обычная талантливая обольстительница. Простая телка со стервозным характером и какими-то особенными взглядами на жизнь.
Лизка стала единственной причиной прихода на работу. Было сложно. Я катастрофически спивался. Недавний развод с женой и годы в оперотделе наложили на мою психику тяжелый отпечаток. Местами я все же не понимал, нафига мне такая сложная машина, как она, когда можно было просто снять шлюху, разделать ее, как черепаху и завалиться спать в похмельном бреду. Но Лизкины светло-холодные глаза преследовали меня везде, не оставляя ни на секунду: в дУше… на работе (само собой), в метро и перед сном в постели. Черт бы подрал эту дерзкую девчонку, которая позволяла себе шуточки с начальниками и хамство с придурковатыми абонентами по телефону.
Иногда мы сталкивались в курилке. Конечно, такая особь не могла не курить. Это положено ей по закону жанра. Какого? Вот именно этого! И, естественно, она должна пить пиво, водку и не любить что-нибудь изысканное, что любят все остальные. Как я позже выяснил, так оно и было. Она ненавидела коньяк. Воротила мордочку, строила смешную гримасу и отворачивалась при одном только упоминании, растягивая зависающее в воздухе «Фу-у-у-у».
Иногда я ощущал себя идиотом, но вида не показывал. Сколько раз я подходил к ней с целью пригласить куда-нибудь. А вместо этого спрашивал, не приходил ли мне факс или хватался за ее недоразгаданный кроссворд. То ли меня пугала ее демоничность и скалонеприступность. То ли интеллект, что я мог наблюдать в толстом журнале с этими стоклятыми кроссвордами. Неразгаданными оставались несколько слов, это были либо заоблачные термины, либо дурацкие вопросы, на которые и не сообразишь ничего. Или ее шуточки, с элементарной легкостью слетающие с острого язычка, который уже давно ласкал меня по ночам в моих мечтах. Мама! Мама! А мама не поможет! Я все-таки решился. Смейтесь, смейтесь! Я написал ей по почте. «Лиза, есть предложение. Бильярд, боулинг, «Кружка»?» - получила она в пятницу к вечеру. И ответ не заставил себя ждать: «В бильярде тоже пиво есть». Куда понятней? «В 18.15?» - уточнил я. «Боишься, что просекут?» - прислала она с кучей смайлов. «Нет, просто боюсь» - честно признался я, не зная, о чем она подумает. В 15 минут седьмого я выскочил на ресепшн, но ее там не было. Я проверил по журналу и успокоился: не уходила. Лизка появилась жутко внезапно, когда я изучал ее рабочее место, запёршись за стойку. Она смерила меня недобрым взглядом, но быстренько сменила его на совершенно ничего не выражающую улыбку. А я истек холодным потом до самых пяток.
В баре было накурено, зеленое сукно столов плыло в голубоватом тумане. Мы заняли дальний. Лиза ловко соорудила треугольничек, закурила и принялась натирать кий мелом.
-Ну что, готов научить меня играть? – вперившись в меня, спросила она.
-Г… готов – я поперхнулся.
Я чувствовал, что где-то подвох. Слишком уж профессионально она отхлебывала пиво из бутылки, игнорируя принесенный бокал, и затягивалась сигаретой в промежутках между ударами. И правильно – Лизке быстро надоело играть в кошки-мышки. Она сделала меня, как сынка. Три партии подряд. И я-то еще думал, что хорошо играю. Но зато я придумал для себя отмазку: я не мог сосредоточиться, потому что представлял, как возьму ее на этом столе, как ее ноги обвивают меня, как пересохшие губы что-то шепчут, а пальчики впиваются в волосы. Уверен, она, как радар, ловила флюиды моей похоти и подпитывалась ими, выгибала спину и издавала хриплые сдавленные звуки, когда промахивалась.
Вечер был прекрасным. Мы болтали обо всем. И Лизка уже не казалась мне такой страшной, от чего моя тяга к ней только усиливалась. И тут у меня созрел план. Я решил, будь, что будет. Как детское гадание на ромашке: к сердцу прижмет, к черту пошлет…
-Лиз, мне нужна твоя помощь.
-Какая? – спросила она, не отрываясь от бутылки, ее голос получился смешным, как из трубы. Мы оба улыбнулись. Она не стеснялась быть смешной или нелепой, это придавало ей еще большей загадочности и шарма.
-Понимаешь, у меня старые родители, они сильно переживали из-за моего развода. Ну… сама понимаешь. Пришлось сказать маме, что у меня есть девушка. Рассказал, какая она хорошая. И мама позвала нас с ней на дачу в эти выходные. – тут я хотел изобразить смущение… осталось только ножкой по полу поводить, но и правда струсил, получилось натурально. – Но девушки-то у меня нет… никакой. – И я замолчал, отдавая паузу ей на раздумья.
-И ты хочешь, чтобы я поехала с тобой и изобразила твою зазнобу?.. – в точности закончила она мою мысль. Попалась золотая рыбка.
-Именно…
-Ладно, во сколько? Утром, я полагаю?
-Электричка в 7.53 с Киевского.
-Ок. Тогда в 7.45 возле касс.
Спать я ложился в эйфории. Знал, что надо выспаться, но заснуть не мог. Меня корчило и выкручивало от радости и страха. И еще бешенства! Я, придурок, даже не взял у нее мобильник. А вдруг она опоздает или не приедет, или… опоздает, черт, блин!

У касс я оказался уже в половину восьмого. Купил билеты и подпрыгивал у выхода. И, конечно же, она появилась не отсюда, а прошла через кассы дальнего следования и подошла со спины. После внушительного хлопка по спине чуть ниже плеча я услышал звонкое «Привет, бессонница!». Видать, мой недосып выпирал из всех щелей, раз она так…
Утро было солнечное, как ни странно, малолюдное. Два часа дороги пролетели для меня, как минуты катания на карусели, оставив внутри зачатки приятной радости.
Перед самой калиткой Лиза взяла меня за руку, так мы и вошли в мамин разноцветный сад.
-Здравствуй, сыночек! – закричала мама из-за бочки с водой. – Здравствуй, Лизочка! Какая красавица!
-Здравствуйте, Алевтина Матвеевна! – поздоровалась Лизка с невероятно светлой улыбкой. Ох, актрисуля!
-Славочка, ну что ж вы стоите? Идите в дом! Или нет, в беседку. – стала ворковать мама. – Чай сейчас согреется, завтракать сядем. Мы не ели, вас ждали.
-А где папа? – спросил я.
-За грибами пошел, скоро уж будет.
Мы пили чай в беседке, мама о чем-то расспрашивала Лизу, я не слушал. Я любовался ею и ее мастерством отвечать. У Лизки была красивая, грамотная речь с витиеватыми оборотами, а мама была учителем русского и литературы в старших классах. Не понравиться ей Лизка уже не могла. И чем больше она нравилась маме, тем крепче влипал я. Тем более, что мама всегда четко различала моих хороших женщин и плохих. Вот бывшую жену она не одобрила, и не ошиблась. А папа ее просто игнорировал. Но это мелочи и они в прошлом.
Пришел папа с полной корзиной грибов, и Лизка тот час зачмокала языком, какие шикарные грибы, перечисляя все их названия и лопоча еще что-то. Казалось, чтобы покорить папу, большего и не надо, но она умудрилась… Папа тут же утащил ее за дом что-то там помочь. А за обедом кричал на весь поселок, что никогда еще не видел женщину, так лихо управляющуюся с топором и сырыми березовыми чурками. Я, признаться, тоже не видел до сих пор. Сложно было представить, что это полупрозрачное чудо умеет рубить дрова и составлять приказы одновременно.
Вечером мы сидели у костра в обнимку, ждали, пока папа пожарит свой фирменный шашлык. Лиза прижималась ко мне, по-кошачьи терлась макушкой о щетинистую щеку, словом, исполняла высший пилотаж актерского мастерства. Или все же не исполняла?
-Кстати, имей в виду, мама нам на одной кровати постелет… - шепнул я, когда родители куда-то отлучились.
-Меня должно это испугать? – она глянула на меня снизу вверх, слегка изогнув аккуратную бровку.
-Да нет, я так… предупредил. – Да какой уж там страх! Она сама все прекрасно знала. И, убежден на все сто, что раскусила мой капкан с самого начала. И осознанно залезла в него, заготовив где-нибудь в потайном кармане веревочную лестницу или арбалет с трехзубой стрелой и стальным тросом, чтобы смыться при первом запахе дыма. Миссис Смидт, мать ее!
Спать мы ложились поздно. Долго еще сидели у костра, она рассказывала, как хулиганила в детстве. Я пытался что-то вставлять о себе. Нечего было и сомневаться, что она росла сорванцом и дружила с мальчишками. На образ прилежной ученицы и хорошей дочурки она не тянула.
-Дашь мне какую-нибудь свою футболку? – спросила она, бесцеремонно расстегивая на себе лифчик, правда, стоя спиной ко мне. Я увидел самый великолепный шрам на слегка загорелой пояснице, и меня прошиб озноб. Я протянул ей какую-то старую футболку, найденную в шкафу, она нырнула в нее и тут же развернулась. Я к тому времени стоял уже в одних трусах. И совершенно забыл, в каких! На них были изображены розовые хрюшки в разных позах. Лизка прыснула и ухохатывалась еще долго, пытаясь что-то выдавить из себя, но за накатом смеха, наверно, и сама не могла разобрать, что.
-Мне тоже спать в футболке? – спросил я, когда ее чуток уняло.
-Да не, можешь и так… - и она снова зашлась хихиканьями, стараясь сильно не шуметь.
Мы легли, я нащупал пульт и включил телевизор. Хлеще и придумать было нельзя: шел «Американский пирог». Лизка повернулась спиной и прижалась ко мне. У меня уже ум за разум стал заходить. Дальше я мало что помню. Как в бреду я целовал ее, вытряхивал из собственной футболки, сдирал и отпихивал куда-то трусики и своих похабных хрюшек. Ее горячее, как угли, тело, как она изгибалась и стонала в самую середину моего сознания. Убийственное слияние звериного бешенства и желания быть ласковым превратилось в неистовую нежность. Я хотел обладать каждым сантиметриком ее кожи. Я чувствовал, как ее коготки медленно и глубоко впиваются мне в спину, но боли не ощущал, мозг отключился полностью. И именно так, как мне представлялось на бильярдном столе, ее ноги крепко обвивали меня, из этого силка мне уже не вырваться…
Прошла, наверно, вечность. Я гладил ее плюшево-мягкие волосы, целовал шейку и ушки. Немного отдышавшись, она произнесла в темноту:
-Я подозревала, что любовник ты отменный.
После мы заснули. Точнее, она, а я крепко обнимал ее, а спать снова не мог от восторга.
Проснулся я, по всей видимости, поздно. Лизы рядом не было, из распахнутого настежь окна тянуло по-осеннему холодным воздухом и пряным дымком. Я выглянул в окно: в саду Лизка с мамой срезали сухую малину и жгли ее, а папа сгребал палые листья и подкладывал в те же горящие кучи. Внизу на столе меня ждала еще теплая яичница и заварной кофе в большом советском кофейнике. Теперь осталось придумать, под каким предлогом не отпустить от себя эту маленькую, но бесценную женщину.

Лиза промурыжила меня почти полтора года. Я часто ночевал у нее, она предпочитала оставаться на своей территории. Ко мне захаживала редко. Можно сказать, я практически жил у нее. В выходные мы по очереди кормили друг друга завтраками в постели. Ночи были такими же жаркими и безумными, Лизка выжимала из меня все соки. А утром на работе приходилось разыгрывать комедию. Заявлялись мы все равно вместе, зачастую не выспавшиеся, у меня красовались ожерелья из подтеков на шее – следы огнеопасной страсти. На вопросы начальника я многозначительно отмалчивался, а Лизка отвечала что-то невнятное, абсолютно не порочащее ее женское достоинство.
Крахом всему стал сам я. Предложив Лизовете руку и все прочее, я взорвал Вселенную.
-Замуж? – переспросила она. – Я не ослышалась?
-Да… мы же идеальны друг для друга.
-И каким ты видишь наше будущее? Я буду сидеть дома с кучей детей и пеленок вперемешку, а ты?
-А я обеспечивать нас…
-Славочка… - сказала она строго после некоторой паузы. – Ты не забыл, что ты алкоголик? Даже за то время, что мы вместе, я не единожды вытаскивала тебя из запоя. А будущего не будет. Со мной или без – ты сопьешься. И гены у тебя порченные.
Вот этой ледяной жестокости я всегда и опасался…

После разрыва с лучшей женщиной на свете, как она и предсказала, я ушел в длительный запой, снимал шлюх, превратил свою квартиру в вонючий притон. И с работы, естественно, уволился. Когда кончались деньги, ненадолго просыхал, подрабатывал грузчиком и пил снова… И это я! Человек в высшим образованием, некогда имевший хорошую работу, прекрасную женщину, отличную жизнь и опасную привычку. Ну и дебилюга же я!
Все-таки, урок я усёк. Не пью вообще второй месяц и на работу устроился. Молоденькая бухгалтерша подмигивает мне в коридоре. Все равно все наладится. Но она не Лиза…


23.09.08