Из записок господина N. Однажды в Хагене

Это было поздней осенью на окраине городка Хаген. Какой черт занес меня сюда, не знаю. Целый день я бродил по городу и улыбался добродушным немцам. Им почему-то нравилось, что я плохо говорю по-немецки.
Под вечер пошел дождь, и я забрел на развалины заброшенного детского садика и пытался закурить папиросу. Было странно, что немцы оставили это здание нетронутым. Возможно,для того, чтобы такие бродяги как я могли найти приют под его развалинами.
В атмосфере навсегда утраченного детства я вспоминал своих родителей. В смутных болезненых воспоминаниях мама была очень нежна со мной.

Cейчас мне так и не удалось зажечь огонь. Спички отсырели и я ругал себя за такую беспечность. Мне ужасно хотелось плакать, но я услышал шопот и прислушался. Мое сердце заколотилось. Я испугался, что кто то увидит мои слезы.
Но меня слава богу не заметили. Тень молодой девушки скользнула по обшарпанной стене и я услышал, как она шепчет в темноту по-русски:

Вот эти слова, привожу их дословно:

-Я уже просто молчу, кто спросит, говорю, что всё хорошо.. никто не знает что со мной, во мне и у меня происходит... И надо ж быть такой дурой и всё это терпеть.. надо чтото решать, это дальше не может продолжаться. я себя очень унижаю.. всё окончательный шаг не могу сделать, может из-за надежды, я не знаю почему... А может из-за дочери, она постоянно как только проснётся, её первые слова: мама, а где папа.. А папы как всегда нет...

Лица я этой девушки не видел, но был уверен, что оно очень милое. Она что-то чертила мелом на стене, с отчаянием и каким-то жутким остервенением. Когда я слышал как отлетает штукатурка от сильных, размашестых движений этой таинственной незнакомки, мне становилось не по себе.
"Кто она? Что она делает здесь одна, в заброшенном здании?" -задавался я вопросами. Мне захотелось поговорить с ней, но,к сожалению, когда она услышала мои крадущиеся шаги, вздрогнула и упорхнула, как пугливая птица.

Но я не бежал за ней, хотя мог догнать ее без труда. Этот рисунок поразил меня в самое сердце. Я все стоял, не в силах шолохнуться, забыв все на свете, даже собственное имя.
На стене была начерчена клетка.