Эвелина

       Мать Эвелины была красавицей. Белая мраморная кожа, зеленые глаза, волосы – темная медь. Она любила носить платья цвета морской волны или других оттенков зеленого. Отец Эвелины называл маму – Хозяйка Медной горы. В детстве Лина не понимала и обижалась за маму. А мама смеялась, крутилась перед зеркалом в летнем шелковом платье цвета бутылочного стекла и укладывала свои густые рыжие локоны то высоко-высоко, то просто в хвост, то в замысловатую плюшку.
       Эвелинка сидела на полу и любовалась мамочкой. Она всегда хотела быть похожей на маму, но от мамы ей достались только шикарные темно-рыжие кудри. Кожа ни то, ни сё. Ни белая, ни смуглая. Глаза отцовские, красивые, но темно-серые, цвета мокрого асфальта, как смеялась мама. В сумеречном свете они, вообще, казались черными. Лет в шесть мама прочитала Эвелине «Уральские сказы» Бажова и с тех пор девочка стала мечтать, чтобы и ее ласково называли «хозяйкой медной горы».
       Папы не стало в одночасье. Сердце. Несмотря на свои шесть лет Эвелина очень четко запомнила отца, его голос, руки, улыбку….и мечтала, как вырастет, обязательно выйдет замуж за такого же красивого и доброго, и он будет ее звать: «Моя хозяюшка медной горы…»
       Потом девять лет Эвелина жила с мамой и отчимом. От второго брака мамы у нее появились сестренка Виолетта и брат Боряйка. Отчим был нормальным мужиком, Линку не обижал, маму очень любил, но «хозяйкой медной горы» не называл.
       В пятнадцать лет Эвелина вошла в пору, когда подростков называют «гадкими утятами», настолько они нескладны и некрасивы.
К Линкиному сожалению и фигура ей досталась от отца. Если у куклы Барби ноги росли из ушей, но у Лины – из спины. Там, где у других девочек были округлости, виде попы и бедер, то у Линки худые ноги всего лишь разделили спину и закончились далеко внизу, где то в пределах 1 метра. Она с подружками пыталась ходить на аэробику, тренажеры. Те – чтобы похудеть в этих местах, Линка – чтобы накачать хоть немного мышц. Ни у нее, ни у подружек ярко выраженных результатов не было, так…чуть укрепились мышцы, но там ничего не наросло и не похудело!!!
       Эвелина крутилась у зеркала, укладывая волосы, они - это единственное, что ее в себе не раздражало. Мама, облокотясь о косяк двери, влюбленно смотрела на дочь, любуясь ею. Она то своим женским чутьем видела, что вырастет из этого «утенка» настоящая королева. А отчим беззлобно подшучивал: «Рыжая уродица!». Мама его ругала, а он, похохатывал: «По-польски «урода» - это «красавица»!». Не знаю, как у поляков, а у Лины развился такой ужасный комплекс, особенно в отношении попы и ног. Мама своеобразно успокаивала: «Линка – дурочка, ты не понимаешь, какая ты красавица! Другие мечтают о таких длинных модельных ногах, а задница-то….. прости Господи …. вырастешь, родишь – все округлится!».
       Так сколько же до этого? Сколько ей ходить еще рыжей долговязой уродицей?
       Но, когда в дом приходит беда, забываешь и о себе, и о своих проблемах! Весной мама стала чувствовать себя очень слабо, стала часто уставать, вроде ничего и не болело, мама шутила: «Авитаминоз!» Но когда ей стало совсем худо, легла в больницу и вскоре вышла оттуда с потухшими, поблекшими глазами. Диагноз не давал шансов. Мама молодая, красивая, таяла на глазах ….. три месяца ей было всего отведено. Эвелина не отходила от кровати мамы, читала ей книги, умывала, причесывала, поила, кормила…если можно было это назвать кормежкой. Мама уже не могла есть и грустно так уже не шутила, а усмехалась слабой улыбкой: «Ешь – пока рот свеж!» Она поглаживала кисть руки Эвелины и со слезами на глазах шептала: « Бедная, моя Линочка, бедная….».
       Эвелина всегда замечала, что мама как-то любит ее больше или по другому, чем младших. То ли потому, что Лина была уже почти девушкой и мама с нею иногда делилась мыслями и переживаниями, как с подружкой, а Ветка и Боряйка были еще малышами. Или потому, что Лина была копией своего отца и внешне и характером. А папу мама любила больше, чем отчима. Об этом она призналась совсем недавно, сказав, что единственное чем ее не пугает уход из этой жизни – это то, что она встретится там …. с папой, по которому все годы очень скучает. За Виолетту и Бориса она переживала меньше, отчим очень хороший человек, это его дети. А вот Эвелина оставалась одна……ни бабушки, ни дедушки, ни каких-либо дядь или теть родных. Конечно, просила отчима не оставить Лину, помочь ей в жизни.
       Когда мамы не стало Эвелине еще не исполнилось и шестнадцати лет, Виолетте было – восемь, братику Борису – шесть. Отчим первое время погоревал, но в дом нужна хозяйка, детям мать или хотя бы мачеха. Мужчине трудно одному, а с детьми одному еще труднее!!! Думал, что легко сможет закадрить любую женщину, да не тут-то было! Кадрить удавалось легко. Молодой, красивый, высокий …. на «Ауди» …. просто мечта идиотки!!!! Как только узнавали про «приданное» в виде троих детишек, то с усмешкой махали ручкой и удалялись…… То ли не тех выбирал или не там….. Хочется же молодых, стройных, модельной внешности! Простых, одиноких, домашних?....Поищем еще….
       В конце-концов, отчим стал раздражаться в адрес Эвелины по любому пустяку. Старшая… за все в ответе! Ладно, еще на малышей не срывался. Эвелина терпела, что оставалось делать. Да и понимала она этого несчастного мужчину…..дорвался до свободы, выбор такой огромный, а «якорь» не пускает!!! Приходил поздно, а то и через несколько дней. Хорошо, что выделял деньги на все нужды. В этом не было проблем. Эвелина мечтала быть «хозяйкой медной горы», а стала - юной хозяйкой в доме, мамочкой сестренке и брату. Вела дом, одевала, кормила, учила с малышами уроки. Виолетта – вздорная, непослушная девчонка, можно подумать, когда успели избаловать? Эвелина, конечно, ее очень любила, приучала быть модницей, делала ей прически, дарила свою косметику. А о себе уже особенно и не думала, и куда делись ее комплексы? Да не до них ей стало. Некогда переживать. На себя оставалось мало времени. Успевала только заниматься домом, детьми и учиться. Образование – было ее целью, и она шла к этой цели упорно, даром что ли она - телец по гороскопу? Борис рос озорным мальчишкой, в школе постоянно на него жаловались, но учился он все время легко, почти отлично и ему все сходило с рук.
       Отчим жил своей жизнью, дети – своей.
       Беда, как говорится, одна не ходит! Прошло чуть больше четырех лет, отчим возвращался с очередной подружкой с дачи и, как в последнее время, под градусом. Результат такого отдыха вышел плачевным. Звонок из милиции просто вырубил Эвелину из действительности. Узнав об аварии, она сползла по стенке прихожей на пол и просидела в этой позе абсолютно с вакуумом в голове, без каких-либо мыслей часа два, пока не пришел из школы Боряй.
       Эвелина была в полной прострации все дни. На автомате занималась детьми, заторможено отвечала на вопросы окружающих. Спасибо организации, где работал отчим, они все сделали от и до для этих детей. Все материальные расходы и организацию похорон взяли на себя.
       Прошло несколько дней. Взбалмошная и непослушная Виолетта и озорник Борис притихли, испуганно, широко раскрыв глаза, заглядывали в лицо старшей сестре. Старались вести себя незаметно, тихо, на все просьбы тут же откликались и, как-то даже заискивающе, старались угодить Лине. И почему-то даже между собой старались не общаться. Это Лину пугало. Она пыталась поговорить с сестрой и братом, но они отводили глаза.
       Пришло время и в дом пришли люди из опеки. Эвелине-то двадцатый год, а детям – 13 и 11. Нужно было решать их судьбу. Эвелина понимала это и пригласила всех в зал. Спросила, какие есть варианты для детей. Женщина, достаточно приятной внешности, строгая, но с добрыми глазами представилась Ириной Петровной из органов опеки и объяснила, что Эвелина молодая, ей надо устраивать свою жизнь и детям лучше будет в интернате или в детском доме, что одно и то же…. Сидевшие тут же сестренка и брат с диким криком бросились на шею к Эвелине: «Линочка, не отдавай нас! Линочка, роди-и-и -менькая!!!!!». Лина была просто поражена этому, обняв их и прижав к себе, она чувствовала, как бешено и отчаянно бьются их сердечки, она заплакала: « Вы что, с ума сошли? Да куда ж я вас отдам?! Да кому ж вы, кроме меня, нужны? Кровиночки мои!!!!!!»
       - Могу ли я оформить их как-нибудь на себя? – немного успокоившись спросила Лина. Ирина Петровна все это время внимательно наблюдала за ней и детьми.
       -У меня есть работа, зарплата ,правда, небольшая, но им, наверное, какое-нибудь пособие или пенсия полагается? Я смогу…. я все равно их воспитывала сама…. вам и в школе об этом скажут и соседи подтвердят…. Папа был хорошим, но он мужчина и всем дома занималась я…. и детьми тоже…. спросите всех, они подтвердят….
       - Вся-то и проблема, что соседи очень переживают за детей и …. «подтвердили»…… правда, в школе о Вас учителя отозвались очень даже хорошо ….– сказала Ирина Петровна – так что, думаю, варианты поищем. Пока соберете все нужные документы и справки я буду вести вашу семью, отвечать за нее, уж, извините, будете все под моим постоянным надзором. Если мы с вами справимся, то, думаю, суд решит в пользу вашей семьи!
       Эвелина не верила своим ушам, она была уже готова воевать, сражаться со всеми вокруг, а Ирина Петровна сказала: «Поживем – увидим!»- и удалилась со всей комиссией.
       Эвелина еще долго сидела в обнимку со всхлипывающими своими сестрой и братом. Потом заварила чай с мятой: «Пошлите успокаиваться!» Пили чай и говорили на кухне по душам. Открылась причина непонятного поведения детей после похорон.. Как оказалось «добрые» соседушки в последнее время уж очень рьяно жалели Ветку и Боряйку, почему-то пытались подкормить, погладить по головке и обязательно добавить со слезливым вздохом: «Бедные сиротинушки, и никому-то вы больше не нужны теперь, и Линка-то женихается, и ей-то не до вас, и отправят-то вас в детдом, и жизнь-то там, ох, как не сладка, сиротинушки-то вы бедные….». Затравили своей жалостью детей, что они стали бояться друг друга и свою сестру,
       - Теперь будет все хорошо, мы же вместе, мы же любим друг друга, мы друг другу опора и защита, так? – обнимала их Лина. Сестренка и братишка крепко прижимались к девушке и кивали, счастливо улыбаясь.