Синдром Бержерака

Я в очередной раз спрашивала Магомеда:

- Ты любишь меня? - и пытливо смотрела в его глаза.

- Да! - бодро рапортовал он, сдерживая веселье.

- А за что?

- Просто так.

Вот так всегда. Каждый раз я задаю ему на день раз 20 этот вопрос и получаю стандартный ответ. Но все равно на какое-то время успокаиваюсь. У меня какой-то комплекс, думала раньше я: а вдруг сейчас, когда я отнюдь не молода, и не стройна, он меня бросит? Потом я поняла, что просто мне хочется слышать эти вечные слова о том, что я единственна и любима. Ну, не хватает мне в серых буднях этой романтической красоты: слов любви от единственного на свете мужчины, который любит меня почти как мама: со всеми моими недостатками. Просто любит и все.

- А почему ты мне не даришь цветы хотя бы на праздники? - снова пытаю я его.

- Зачем дарить мертвую красоту? - по-еврейски, вопросом на вопрос отвечает он.

И ведь не придерешься. И хотя я уверяю его, что я все равно люблю цветы как символ прекрасного, привожу в пример Элтона Джона, он обещает мне тогда , когда - нибудь , когда появятся деньги, купить дачу - " и вот там люби их сколько хочешь, не срезая и не лишая жизни". Вот философ! Ну, да, сажай, расти сама цветы и сама же ими наслаждайся - отвертелся.

- Вот другим, - начинала я риторически восклицать, - дарят охапками цветы… Счастливые! Вот это любовь!

- А это приманка, когда охотишься на вас, а вот посмотри потом - дарят они или нет? - невозмутимо отвечал мой муж.

- Я видела, - запальчиво продолжала я - как один мужчина скупил все дорогущие орхидеи - вот это джигит!

- Да? Наверняка , не жене и не невесте - уж поверь мне, - парировал муж.

- Зато с любовью, - не отступала я.

- Чтобы любили, - уточнил он. - Он покупает любовь, а это разные вещи, - спокойно отвечал мой муж.

И здесь я потерпела поражение.

- Другим женщинам хотя бы 2 раза в год дарят дорогие духи: на 8 марта и на день рождения, - взывала я к его чувствам.

- Мне нравится запах твоего тела, сильный аромат отпугивает.

Но однажды мне приснился сон, что мой муж умер. Боже! Что я пережила! Как я рыдала! Я вспоминала его отношение ко мне и понимала, что он искренне, глубоко и верно любил меня: ни один раз ночью я не вставала к плачущему ребенку:

- Отдыхай. Ты и так устала за день.

- Отдыхай. Ты и так устала за день. И он укачивал малыша. Кормил его, мыл и вставал много раз за ночь, а потом, опухший от недосыпания, шел на свою работу. Я вспоминала, что стоило мне чего-то пожелать поесть - как тут же это покупалось. Что , когда я болела, он трогательно, молча, терпеливо и, страшно переживая, ухаживал за мной… А каким внимательным он был ко всем просьбам моей мамы! А как ждал он меня после работы, чтобы внимательно выслушать мой дневной отчет… А как он умилялся даже тем, когда я возмущалась им / и по пустякам, совершенно напрасно/…

Я проснулась из-за того, что Магомед тряс меня за плечо:

- Ты так стонала, что я испугался. Что-то плохое приснилось? Воды дать? - с тревогой спрашивал сонный Магомед.

Я ничего не ответила и только молча ткнулась в его теплое плечо.

Больше я никогда не жду никаких подарков. К чему эта мишура? А спрашиваю его постоянно только об одном:

- Ты меня любишь?

Наверное, для того, чтобы просто понежиться в знакомом ответе. И Сирано неправ, что о любви нужно говорить разнообразно.