Глава 2. Не заглядывай

Следующий день начался с чувства вины, и обжигающего душа. Смывать с себя грязные фантазии - неблагодарное дело. Смыть хочется, ох, как хочется - но невозможно смыть то, что не имеет физической составляющей. В конце концов, это надоедает, и я ползу в кухню пить кофе. Хватит с меня, пожалуй, этих мыслей, от них у мозгов резко сокращается срок годности.
       На её едкие замечания я не реагирую - я к ним привыкла, а сейчас это даже успокаивает. Ничего не изменилось. Мне семнадцать - и я "малолетнее убожество". Ей - двадцать пять, и она "та несчастная шея", на которой я сижу.
       "... Если верить киношникам, мы загружены в матрицу..."
       - Заткнись, или я с ума сойду.
       Молчать-молчать-молчать. Не сметь реагировать на её слова. Удаётся, почти без боя с собой.
       - Ты права. Я ужасно пою.
       - Не в этом дело. - Она отмахивается, как от надоевшей мухи. - Поёшь ты сносно, но не в то время, и не в том месте. Я просто не хочу тебя слушать - это во-первых. А во-вторых, поёшь ты хоть и неплохо, но сыро. Шла бы, что ли, на вокальные курсы. - Видимо, заметив прояснения в моём лице, она усмехнулась. - Не смотри так, у меня своя выгода - ты будешь меньше торчать дома, и у меня будет время на личную жизнь.
       Я отворачиваюсь, беру кружку с кофе, и быстро иду к выходу из кухни. Но на пороге оборачиваюсь, и, стараясь сделать голос невыразительным, тихо говорю:
       - Я подумаю.
       Это убийственно. Фраза про личную жизнь, - такая привычная её фраза, - сейчас почему-то задела. В груди шевельнулось нечто, похожее на бессильную ревность. Непонятно, к кому. Непонятно, почему.
       - Эй, чудовище. - Я оборачиваюсь, и обнаруживаю её стоящей в дверях моей комнаты. - Веди себя потише сегодня. Ко мне придут. И я не желаю, чтобы нас беспокоили. - Поймав мой вспугнутый взгляд, она добавляет:
       - Ты всё поняла?
       Я тихо киваю, не в силах говорить. Она выходит, закрывая за собой дверь. Стоп-кадр. Бледные, тонкие пальцы на красной, пластмассовой дверной ручке. О, чёрт. Ненавижу гормоны. Ненавижу её.
       Я ставлю, наконец, кофе на тумбочку, и ложусь на диван. Надеваю наушники, указательный палец жмёт "Play", и я растворяюсь в музыке.
       "... Твоя ещё детская кожа, юные, крепкие вены... "
       ...Диск кончается. Я дышу ровно, спокойно, и мне почти хорошо. Но что-то беспокоит. Такое незримое, неясное. Я встаю с дивана, хватаю с тумбочки кружку с остывшим кофе, залпом выпиваю. И тихо, словно что-то зная, выхожу в коридор. В прихожей стоят чьи-то туфли. Чужие.
       Я, как вор, бесшумно крадусь до её комнаты. Чуть приоткрыто. Мой взгляд летит сквозь щель между дверью и косяком, как пущенная стрела. Тетива порвалась. Теперь я могу только стоять и смотреть. И не шевелиться. Больше. Вообще. Никогда.
       Я второй раз вижу её абсолютно нагой. И я отчаянно хочу оказаться на месте той девушки, которую она сейчас обнимает. И вообще, я хочу, чтобы этой самой девушки в природе не существовало. Сейчас уже не страшно признаваться, что я, чёрт возьми, ревную. Пусть глупо, пусть... Я хочу чувствовать её восхитительные пальцы в себе, вот так же, как она это сейчас делает. И её губы на своих губах. Это уже не просто гормоны. Это...
       "... Ей проще не сказать, ей проще быть немой... "
       Это совсем не так, как в фильмах для взрослых. Они это делали искреннее, ярче. Это было не просто возбуждающе. Это было не пошло. Совсем не красиво. Как-то жестоко, отчаянно, по-животному. И я смотрела, как зачарованная, не в силах отвернуться, уйти... Сил не хватало даже на малейшее движение. Только распахнутые до предела глаза, да перехваченное красной лентой возбуждённого восторга дыхание.
       Когда они, обессилев, уснули, я всё-таки ушла... Нет, даже убежала. В свою комнату. Заперла за собой дверь, и, плюхнувшись лицом в подушку, погрузила пальцы в промежность. Они нервно дрожали, но ощущения от этого становились лишь ярче. Такое жестокое наслаждение - почти больно, когда так хочется, но нельзя.
       "А почему, собственно, нельзя?..."
       Сумасшедшая мысль вспыхнула в мозгу одновременно с оргазмом. Я честно пыталась себя остановить, но потерпела полное поражение. Тело сорвалось с цепи, и, прихватив сознание в заложники, понеслось по наклонной. Идиотски хихикая, и приплясывая нечто хаотичное.
       - Ведь ей же нравятся девушки. - Шепнул спятивший внутренний голос.
       - Но не малолетние убожества вроде меня. - Попыталась я его урезонить, но потерпела полное поражение:
       - Она ошибается. Ты ведь взрослая и серьёзная, она просто об этом не знает. Ну так вот и покажи ей... - На этом внутренний диалог оборвался - возражений у меня, увы, не нашлось. Хотя, это уже само по себе доказывало, что я неразумное дитя. Да вот только толку... В голове уже зрел наполеоновский план.