Когда растаял снег

- Тимур, подожди, - она остановила его у двери. - Я хотела… кое-что тебе сказать…

Они стояли на крыльце, и холодная ночь обступала их со всех сторон. А вокруг были горы. Почти невидимые, только снежные вершины на юге едва заметно белели при свете луны.

- Я завтра уезжаю, - она с трудом подбирала слова, не имея ни малейшего представления о том, что скажет в следующую секунду, отчего паузы между предложениями звенели в ее голове, заставляя еще больше нервничать. – И… хочу подарить тебе кое-что.

Она достала из кармана небольшой белый камушек.

- Вчера мы были на озере Счастья. Высоко-высоко в горах, там даже снег лежит. Ты знаешь легенду о черных и белых камнях в этом озере? Говорят, что белый камень принесет счастье человеку, которому будет принадлежать. И… мне повезло, - она протянула ему находку. – Я хочу, чтобы он был у тебя. Не знаю, правду ли говорит легенда, но если очень сильно во что-то верить, то это обязательно сбудется. А мне очень хочется, чтобы ты был счастлив...
«Здесь есть все, кроме счастья и любви», - сказал он ей когда-то. - «Неправда», - не поверила она. - «Правда». – «Только не у тебя, Тимур. Я уверена, тебя кто-то любит». – «Нет. Никто меня не любит…»
- Спасибо, - он удивленно разглядывал камень, а она тем временем собиралась с духом, чтобы сказать ему что-то очень важное, только мысли в ее голове упорно не желали складываться в слова.
- Тимур… Здесь, у тебя, осталось кое-что, что принадлежит мне.
- Что? – не понял он.
- Мое сердце.
Глупо и пафосно. И абсолютно лишено смысла – для него, во всяком случае.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Мое сердце, - повторила она. - Оно у тебя. И я хочу… забрать его обратно. Верни его мне. Пожалуйста.
- Как мне это сделать? Я ведь не брал его.

Верно. Она сама отдала. Зачем? Он не просил. Просто однажды она увидела его и поняла, что больше не принадлежит самой себе. В тот момент, когда он подошел к ней так близко, что она могла услышать стук его сердца, ей не захотелось убежать, как это было раньше, наоборот, она почувствовала непреодолимое желание приблизиться к нему еще больше. Ее сердце колотилось так сильно, что готово было выпрыгнуть из груди раствориться в стоящем рядом человеке, и в этом неконтролируемом порыве она совершенно забыла узнать, нужно ли это самому Тимуру…

Он закурил.
- Ты ведь понимаешь, какая между нами разница? – скорее напомнил, чем спросил он, глядя куда-то вдаль, туда, где горы пересекали горизонт, где за много километров был ее дом. – Я здесь, а ты – там. Мы живем в двух разных мирах.

«Это ничего не значит! – хотелось закричать ей. – Ни капельки!» Но, взглянув на него, она поняла, что ее слова не сыграют здесь никакой роли, потому что дело совсем не в разных мирах. Просто Тимур не чувствовал и миллионной доли того, что чувствовала сейчас она…

Они еще долго разговаривали, и смысл слов начал постепенно ускользать от нее, наверно, потому, что слова эти вовсе не имели смысла. Она не знала, чего хотела от этого разговора. Наверное, просто попрощаться …
- Ты знаешь, Тимур... – она уже взялась за дверную ручку и обернулась к нему. – Я сейчас пойду спать и, возможно, больше никогда тебя не увижу, и ты сейчас ничего не говори, я просто хочу, чтобы ты знал. Если тебе когда-нибудь захочется сказать, или даже подумать, что тебя никто не любит... – она с трудом преодолела возникшую дрожь в голосе, - так вот, знай, что это не так, - она открыла дверь и вошла в гостиницу, оставив его одного в холодной темноте...
 
* * *

...- Женька, смотри, горы! – восторженный вопль подруги вывел Женю из оцепенения. За окном были горы. Те же самые, до боли знакомые и родные. Как будто она была здесь вчера, а не два года назад. Два года понадобилось ей, чтобы набраться смелости вновь вернуться в этот горный поселок, где жил человек, которого она так боялась увидеть и одновременно хотела этого.
 
Нет, конечно, она вернулась не из-за него. Все эти два года она пыталась убедить себя в том, что горы и Тимур никак не связаны друг с другом, что, возвращаясь сюда, она хочет увидеть именно горы. А Тимур… Может быть, она встретит его. Если он все еще работает в этой гостинице. А может быть, и нет – ведь за два года все могло измениться.
Автобус замедлил ход, въезжая в поселок. Вот и гостиница с красной крышей, самая уютная на свете. Та же река, под шум которой так приятно засыпать и просыпаться. Те же верхушки сосен на фоне ярко-голубого неба. Внимание привлекла группа людей возле ворот. И вдруг - сердце подпрыгнуло куда-то вверх и с шумом опустилось, казалось, оно вот-вот остановится. Тимур...

…Женя выходила из автобуса последней. Ее охватила паника, перечеркнувшая все сценарии встречи, которые она когда-то давно проигрывала в своей голове. Девушка нарочно долго доставала рюкзак из багажного отделения. Надеялась, что Тимур не заметит ее или отвернется, но когда она все-таки взяла вещи и направилась к гостинице, их пути пересеклись. Он окинул взглядом группу туристов, и этот взгляд лишь на мгновение задержался на ней, когда она тихо произнесла: «Здравствуй». Но лишь на мгновение. Он кивнул ей и продолжил разговор, который вел до этого. Никаких эмоций на лице. Одна мимолетная вспышка, когда он узнал ее. И все.

Когда-то она мечтала, что вернется. Увидит его, подойдет близко-близко и скажет по-карачаевски, на его языке, который так долго и старательно учила все эти два года: «Салам, Тимур. Мен къайтдым» - «Здравствуй, Тимур. Я вернулась». Она не смогла. Если бы его взгляд задержался на ней чуть дольше, на одну только секунду, она бы подошла. Но взгляд был чужим и холодным. Как снег на вершинах гор, скрывающий их мягкие плюшевые склоны.

Она шла к гостинице, сердце бешено колотилось, перед глазами плясали разноцветные круги, в облаке которых застыл шлейф его взгляда – пустого и ничего не выражающего. Таким бывает снежный островок лавины в горных долинах – колючий, холодный – равнодушный след зимы посреди летней сказки…

– Снег в этом году долго сходит, – услышала она позади себя незнакомый голос. – Обычно все горы в июле уже зеленые, а сейчас в снегу. Растает он этим летом или нет… кто знает?
В тот день она увидела Тимура только еще один раз – когда он уезжал. Сел в свою машину, даже не взглянув на нее, и уехал…

Зачем она вернулась? Ради него? Нет. Она знала, что если вернется, то никогда не подойдет к нему первой, не заговорит с ним, и уж точно не будет искать встреч, даже мимолетных, которые раньше доставляли ей столько радости. Тогда – в прошлый раз – каждое его слово, каждый взгляд, направленные в ее сторону, были для нее праздником. Они врезались в память, и стирать эти отпечатки ей потом пришлось очень долго. Целых два года…

Она только сейчас отчетливо поняла, что не знает, зачем вернулась сюда снова. Раньше она никогда не возвращалась туда, где уже отдыхала, предпочитая открывать для себя новые места и знакомиться с новыми людьми. Раньше – до того момента, как она оказалась в этом горном поселке. Как увидела Тимура. Когда он впервые подошел к ней – близко, так непривычно близко, так, что она смогла услышать стук его сердца – она испугалась. Его пристальный и, казалось, холодный взгляд проникал в самую ее сущность, и от этого Жене становилось так страшно, что хотелось убежать, но она не могла пошевелиться под силой этого взгляда. Этот человек пугал ее. Несколько дней она присматривалась к нему, наблюдая со стороны. Они почти не разговаривали, лишь перекинулись парой слов, но ощущение силы этого взгляда, силы, исходящей от этого высокого крепкого мужчины, запомнилось навсегда. Спустя год она вернулась – еще не осознавая, что из-за него. Прогулялась по окрестностям, встретила знакомых, которые, приятно удивив Женю, узнали ее и искренне обрадовались ее возвращению. И только к вечеру она почувствовала, что чего-то не хватает. Или кого-то. А вечером она вышла из гостиницы и увидела Тимура. Поймав его взгляд, она едва заметно, смущенно улыбнулась, не зная, как вести себя дальше, не зная даже, узнает он ее или нет. Узнал… Подошел к ней так близко, что она ощутила исходящее от него тепло, посмотрел на нее, и – ей только показалось или нет? – его взгляд больше не был холодным. Он был теплым, как солнечный день в горах. В тех горах, которые были вокруг. Куда она вернулась. В горах, которые олицетворял этот человек, стоящий сейчас так близко, чей взгляд согревал, и от которого больше не хотелось никуда убегать...

– Ну что ты тут застряла, пойдем в номер! – привел ее в чувство голос подруги. Изнемогая под тяжестью сумок, Светка звала наверх. Женя с трудом оторвала взгляд от горной реки, бежавшей прямо под террасой гостиницы, от чуть зеленоватой прозрачной воды, завораживавшей движением пенных брызг.
– Мен къайтдым, – прошептала она горным склонам и верхушкам сосен. – Я вернулась...

* * *

Она сидела на берегу реки и смотрела на горы. Первые два дня пролетели как одно мгновение. Женя узнала множество интересных мест, где еще не была, увидела горные озера неземной красоты, в одном из которых вода была как яркое летнее небо, а в другом – как сверкающий изумруд, и такой прозрачной, что все камни на глубине были как на ладони. Увидела панораму горных вершин, стоя по уши в облаках и задыхаясь от избытка чувств. Побывала на альпийских лугах, среди невероятного количества цветов – белые ромашки, синие незабудки, желтые лютики – на фоне голубого неба и снежных вершин. У Жени не находилось слов, чтобы описать тот восторг, который охватывал ее всякий раз, когда она видела что-то новое, еще одну сторону тех же знакомых гор, таивших в себе столько удивительного, что, наверно, и за всю жизнь невозможно было увидеть и узнать…

И только возвращаясь в гостиницу, Женя ощущала пустоту. Чего-то не хватало. Вечера в компании со Светкой не отличались разнообразием. В гостинице почти никого не было – только несколько семейных пар, с которыми они обменивались приветствиями в столовой.

Женя вспомнила свой прошлый приезд сюда. Веселого экскурсовода Костю, который показывал им окрестности и травил байки обо всем на свете. Вечерние игры в настольный теннис и волейбол. Футбольный матч, затеянный смешным мальчишкой – сыном одного из работников гостиницы. Вечерние посиделки с Тимуром и его друзьями. Первая в ее жизни игра в бильярд, которой научил Женю Маджид - водитель, катавший их на все экскурсии далеко в горы и ставший ее другом.

От воспоминаний где-то внутри возникло щемящее чувство, и к горлу подступил ком. Жене не хватало всего этого. Нет, не всего. Только одного человека, за пару минут общения с которым она могла отдать все дни, проведенные в горах. Которого она не видела ни разу после той первой встречи…

«Только бы еще раз увидеть Тимура, – взмолилась она про себя. – Только один раз. Просто увидеть…»

…Это случилось в тот же день, когда они со Светкой вернулись в гостиницу после похода. Он стоял с кем-то возле стойки и, увидев ее, едва заметно кивнул. Тогда, два года назад, он бы подошел и спросил что-нибудь. А она, задыхаясь от восторга, начала бы взахлеб рассказывать ему о том, что видела, показала бы фотографии на маленьком экранчике ее фотоаппарата, так, что им пришлось бы некоторое время находиться совсем рядом друг с другом. Но это было давно. В той, прошлой, жизни. А сейчас она только поздоровалась и, увидев, как он отвел взгляд, ни на мгновение не задержалась возле него и пошла в номер. А вечером его машины во дворе уже не было…

«Вот тебе и загадала желание, – думала Женя. В голову пришла глупая мысль – точнее, воспоминание, фраза из какого-то фильма о том, что надо точнее формулировать свои желания, ведь они имеют обыкновение исполняться. – Я не могу подойти к нему, когда он не один. Если бы только увидеться с ним без посторонних, всего только на минуту… Я найду, что ему сказать. Только бы вокруг не было людей», – обращалась она то ли к небу, то ли к горам.

С чего ей пришло в голову загадывать желания, она не имела понятия. Но и это исполнилось. На следующий же день. Они со Светкой спускались по лестнице на очередную прогулку. Навстречу шел Тимур. Один. Не замедляя шаг, он молча кивнул ей в знак приветствия.

– Как дела, Тимур? – остановила его Женя, стараясь держаться непринужденно.
– Все хорошо. Как вы? Нравится? – Его взгляд был направлен на Светку, которая, сделав несколько шагов вперед, вопросительно смотрела на подругу.
– Очень, – с жаром ответила Женя. – Очень нравится. Мы вчера были на озере, а вечером собирали в лесу землянику, - она несла еще какую-то чушь, отчаянно стараясь придумать хоть что-нибудь, только бы он не ушел так быстро. – Тимур, я… – ее голос споткнулся о какую-то невидимую преграду и превратился в едва различимый шепот. «Куууандым сени кёреме», – хотела сказать она. «Рада тебя видеть». На его языке. Но не смогла. А он ушел, пожелав приятной прогулки и так ни разу и не взглянув Жене в глаза…
Второе желание… Оно тоже исполнилось, в точности, как она загадывала, вот только Женя и сейчас не знала, что с ним делать. И ругала себя за глупость, неуверенность и какую-то странную скованность, которая возникала всякий раз, когда она видела Тимура. Два года назад она легко могла подойти к нему, даже когда он был не один, могла первой заговорить с ним, и не было той напряженности, которая сейчас сковывала все ее движения. И он – тогда, два года назад – всегда улыбался, завидев ее, подходил и начинал разговор, и смысл слов не всегда был для нее важен, потому что главным оставалось ощущение его рядом, его, такого близкого, что даже не верилось, как она могла раньше его бояться…

* * *

Они вернулись с прогулки очень скоро – внезапно налетевшие тучи и хлынувший дождь сорвали их планы. Светка отправилась спать, а Женя осталась на улице.

Она сидела на крыльце под маленьким навесом и курила. И вспоминала тот дождь в горах два года назад. Когда она точно так же вышла сюда, жалея о том, что из-за изменившейся погоды отменили экскурсию, и придумывая, чем бы заняться. И увидела Тимура.

Пока шел дождь, жизнь в поселке останавливалась. Никто не входил и не выходил в двери гостиницы. Только они вдвоем сидели на крыльце долгих несколько часов и просто разговаривали. Ни о чем и обо всем. Это был самый лучший дождь в ее жизни. Который она готова была променять на тысячи солнечных дней, неизменно приходящих на смену дождю. Дней без него…

За спиной хлопнула дверь. Женя обернулась, все внутри замерло – но это был всего лишь незнакомый постоялец. Вернувшись к своим мыслям, она услышала отголосок песенки из мобильного телефона удаляющегося незнакомца:

«Маленькая девочка маленькому мальчику
задает вопрос:
«Что такое небо, что такое солнце?
Что такое любовь?»

Женя вцепилась в холодный металл перил и стиснула их так, что побелели костяшки пальцев. Какие знакомые слова… Когда-то давно эти же вопросы задавала она, два года назад, когда точно так же шел дождь и она точно так же сидела на крыльце этой гостиницы. Только тогда она была не одна…

- Научи меня карачаевскому языку, - попросила она.
- Спрашивай, - улыбнулся он.
Она задумалась. Не знала, с чего начать.
- Как сказать «небо»? – спросила она первое, что пришло в голову.
- Кёк.
- А солнце?
- Кюн.
Она повторяла и старалась запомнить.
- А как сказать… - она запнулась на мгновение. Но потом набрала в грудь побольше воздуха и продолжила: - Как будет по-карачаевски «я тебя люблю»?
Он внимательно посмотрел на нее.
- Мен сени сюеме.
Она попыталась повторить и на первом же слове запнулась.
- Повтори, пожалуйста… по буквам.
Он повторил. Она выцарапала эти слова веточкой на листочке сирени..
- А теперь прочитай, что получилось, - велел он.
Она прочитала. Сначала запинаясь, по слогам. Потом всю фразу целиком. А потом, не подглядывая в свою шпаргалку, произнесла, глядя ему в глаза…
Дальше в той детской песенке были слова:
«А ты меня любишь?» - «Ага».
«А ты со мной будешь?» - «Ага».
Этот сценарий не имел ничего общего с реальной Жениной жизнью. Тот дождь закончился, и вместе с ним закончились и теплые дружеские отношения с Тимуром. Он стал все больше отдаляться от нее, словно чувствуя ее отношение и не желая поддерживать в ней иллюзию той близости, которая существовала, скорее, в Женином воображении, чем в действительности…
 
А сейчас, два года спустя, она продолжала смотреть на дождь, и больше никто не вышел из дверей гостиницы, только тот постоялец с детской песенкой в мобильном телефоне вскоре вернулся обратно. Почувствовав на себе его взгляд, Женя напряглась. Она не хотела, чтобы кто-нибудь нарушал ее одиночество.

Незнакомец остановился возле Жени. В руках он держал две ракетки и мячик для настольного тенниса.
– Хотите сыграть в теннис? – обратился он к ней.
– Нет, спасибо.
– Почему вы здесь одна скучаете? – не унимался он, чем немедленно вызвал у Жени стойкую неприязнь.
– Кто вам сказал, что я скучаю? – девушка покосилась на него, стараясь держаться в рамках вежливости.
Он улыбнулся.
– Ну ладно. Знаете, чем лучше всего заниматься в дождь?
Женя усмехнулась.
– Неужто играть в теннис?
–- Вообще-то нет… но и это тоже. Может, все-таки согласитесь?
Женя оглядела его. Высокого роста, лет 36 или 37, холодные серые глаза, вне всяких сомнений, карачаевец… что он делает здесь, в обители туристов?
– Огъай, – ответила она – «нет» по-карачаевски. – Мне больше нравится смотреть на дождь.
– Огъай? – переспросил он удивленно. – Ничего себе… Ты знаешь язык?
– Совсем чуть-чуть.
– Удивлен… Ну ладно. Раз огъай, тогда я пойду. Не прощаюсь…

Он ушел, и Женя почувствовала, что слегка замерзла. Но уходить не хотелось. Ей пришлось бы пройти через холл, где наверняка сейчас играет в теннис ее недавний собеседник. Девушке не хотелось с ним встречаться. От него исходила какая-то внутренняя сила, которая очень гармонировала с его внешним обликом, но слегка пугала Женю. Зато мелодия в его мобильном никак не вязалась с волевым взглядом и атлетической фигурой…

…Дождь закончился так же стремительно, как и начался. Тучи словно растворились, и совсем скоро о налетевшей непогоде напоминали лишь небольшие лужицы на дорожке перед гостиницей. Женя не стала будить Светку. Она знала, что после сна подруге не захочется уже никуда идти – слишком она ленива. А Женя решила покататься на лошади. Не то, что бы она была хорошим наездником, но с тех пор, как научилась держаться в седле – именно здесь, в горах – она получала от таких прогулок заряд бодрости и какое-то внутреннее спокойствие. И в этот раз ее ожидания не обманулись. Она вернулась гостиницу прямо к ужину, довольная и почти счастливая, и голова еще слегка кружилась от встречного ветра и быстрого бега лошади.

На поляне играли в футбол. Двое мальчишек и двое мужчин, в одном из которых Женя узнала недавнего собеседника.
– Присоединяйтесь к нам, – пригласил мужчина в черной футболке, поймав Женин взгляд.
– Спасибо, – улыбнулась она. – Я сейчас каталась на лошади и безумно хочу есть, а у нас как раз ужин.
– Тогда приходите после ужина.

Он выглядел более милым, чем незнакомец с холодными глазами, и говорил как-то мягче и дружелюбнее, но Женя все же не торопилась принимать его приглашение.
– Я подумаю, – снова улыбнулась она и побежала будить Светку, мимо столовой, где уже витали аппетитные запахи горячих блюд.
После ужина Женя вышла на террасу. Светка захотела именно сейчас принять душ, а потом пообещала присоединиться. Навстречу, слегка прихрамывая, поднимался один из футболистов.
– Они нас сделали, – с улыбкой пожаловался он. – Три-ноль.
– С кем не бывает, – ответила Женя. – В следующий раз обязательно отыграетесь…

Она спустилась вниз, к реке. Беседка на берегу, где они со Светкой сидели прошлым вечером, в этот раз была занята. Женя издалека наблюдала за двумя парами возле дымящегося мангала, и где-то внутри неприятным холодком проскользнули сожаление и ностальгия. Два года назад в этой беседке собрались две команды, отмечавшие только что проведенный на поляне перед гостиницей футбольный матч, завершившийся вничью. Женя и Тимур отбивали друг у друга мяч с таким азартом, что в настоящем футболе получили бы с десяток желтых карточек. То был потрясающий вечер. Женя смотрела на разгорающийся огонь в мангале и вспоминала, как сидела рядом с Тимуром, как замерзла в ту холодную ночь и, подвинувшись к нему ближе, ощутила такое тепло, что даже костер не смог бы согреть сильнее…

Девушки вместе с одним из мужчин вышли, а второй остался у костра. Заметив Женю, он улыбнулся.
– Привет!
– Привет, – отозвалась она.
– Почему ты здесь одна?
– Моя подруга отдыхает. А я… люблю смотреть на реку. Здесь очень красиво.
– Присоединишься к нам?
Женя засмеялась.
– Не думаю, что вашим дамам это понравится.
– Неважно, – улыбнулся он. – Кстати, меня зовут Расул.
– Женя, – представилась девушка.
– Очень приятно. Так что, присоединишься?

Жене очень этого хотелось. Еще один скучный вечер наедине с воспоминаниями – нет уж, хватит! Девушку до безумия тянуло в эту знакомую, даже родную, беседку, ее притягивали новые люди, новые впечатления. Но ситуация складывалась не очень привлекательная.
– Если честно, мне неловко, – призналась она. – Вас две пары, там совершенно нет места для меня и моей подруги.
– Даже и не думай об этом! Здесь, в гостинице, сейчас двое моих друзей – ты их наверняка уже видела. Один из них, кстати, мой тезка, тоже Расул. Получится, что вас тоже двое, – улыбнулся Женин собеседник.

До чего же здесь все просто! Женя даже засмеялась от такого наивного восприятия действительности.
– А почему вы решили, что ваш тезка не будет против?
– Он будет счастлив, если ты проведешь с ним вечер, – раздался за Жениной спиной знакомый голос. Она обернулась. Обладатель холодного взгляда и детской песенки в мобильном телефоне. – По крайней мере, узнаю, наконец, твое имя.
– Мени атым Женя, – представилась девушка по-карачаевски.
– Женя… ты поражаешь меня уже во второй раз. А меня зовут Расул… но это ты уже, кажется, знаешь. Ты принимаешь наше приглашение?
– Я… – Жене показалось, что его взгляд обладает каким-то гипнотическим действием. – Я сейчас спрошу у подруги, не против ли она, и если она согласна, мы вернемся.
– Хорошо, - улыбнулся он. – Ждем тебя в любом случае.

Женя вошла в номер как раз, когда Светка сушила волосы. Услышав предложение подруги, она задумалась.
– Жень… а все будет нормально?
– В каком смысле?
– Ну… это же Кавказ. Мало ли что…
– Свет, ты что? – опешила Женя. – Мы не на войне. Это курортный поселок!
– Ну, не знаю… Они же… они...
Женя начинала понимать, к чему клонит Светка.
– Так, подруга, – она присела рядом на диван и внимательно посмотрела на нее. – Немедленно выкинь из головы все свои националистические наклонности. И запомни одну вещь. Люди относятся к тебе так, как ты относишься к ним. Все будет в порядке. Поняла?
- Ладно, – неуверенно согласилась Света. – Только ради тебя. Если честно, я бы лучше поспала…
Женя усмехнулась, подавив желание запустить в подругу подушкой.

Спускаясь по лестнице, девушки услышали разговор и дружный смех.
– Это они, – шепнула Женя.
Внизу стояли трое мужчин и оживленно беседовали. Расул, его друг в черной футболке и… Тимур. Женя замерла. Они знакомы, и, судя по всему, очень даже хорошо знакомы. Женя остановилась и боялась пошевелиться, чтобы не привлечь их внимание.
– Так вот, почему ты… – удивленно протянула Светка, разглядев Тимура.
Женя шикнула на нее. Мужчины обернулись.
– Вы пришли? – обрадовался Расул.
– Конечно, – улыбнулась Женя, собрав всю свою волю в кулак и стараясь не смотреть на Тимура, прогоняя нелепую мысль – может быть, он к ним присоединится? – Идем?

       Они спустились к беседке. Новая компания немного развеяла грустные Женины мысли. Ей действительно оказалось весело с этими еще недавно незнакомыми людьми. Легко, ненавязчиво и непринужденно протекала беседа. И Жене было бы совсем хорошо, если бы не одна мысль, никак не желавшая покидать ее. Здесь сейчас Тимур. И он мог бы быть за этим столом, в этой компании, и с ним она могла бы общаться в теплой дружеской обстановке, не поведи она себя так глупо в тот последний вечер в горах, два года назад…

У Расула зазвонил телефон. Извинившись, он вышел из-за стола.
– Расул – краснодеревщик, – заговорщически прошептал Жене его друг Рашид. – Мастер своего дела. Даже представить не можешь, как он любит свою работу. В его руках дерево – как пластилин. Я однажды попробовал – так у меня даже ложка не получилась. А он делает из дерева такие вещи…

Женя заинтересованно слушала. Надо же… Облик двухметрового великана никак не вязался в ее голове с образом мастера по дереву. А впрочем, мелодия в его мобильном тоже не очень-то вписывалась в общую картину…
– Обо мне сплетничаете? – поинтересовался Расул, вернувшись к столу и услышав отголосок разговора.
– Рашид сказал, что вы краснодеревщик… – начала Женя.
– Кто это – мы? – Расул внимательно посмотрел на нее.
– Ну… вы – Расул, – не поняла девушка.
– Не надо говорить мне «вы», – серьезно сказал он. – У меня такое впечатление, что где-то за спиной стоит мой брат-близнец, и ты обращаешься к нам обоим. Давай лучше ты будешь разговаривать только со мной.
– Ладно, – улыбнулась Женя. – Расскажите… расскажи о своей профессии. Чем занимается краснодеревщик?
– Работает с ценными породами дерева, – Расул придвинулся ближе к столу и закурил. – Я выполняю индивидуальные заказы… то есть, не штампую мебель, а делаю для конкретного человека то, что ему подходит. Придумываю образ – и вперед!
– Получается, вы художник?
Расул оглянулся, словно искал кого-то за спиной, потом укоризненно посмотрел на Женю.
– Опять ты с кем-то еще разговариваешь? Где он прячется?
– Прости, – улыбнулась Женя. – Аиб этме.
– Что?
– Разве я неправильно сказала?
– Неправильно, - он был серьезен, но глаза его смеялись.
– Но почему? Аиб этме – извини, ведь так?
– Так. Только у тебя произношение хромает.
– А как нужно?
Расул произнес. Жене показалось, что ее она сказала точно так же.
– Ты надо мной смеешься, да? – скрывая улыбку, спросила девушка.
– Чуть-чуть, – улыбнулся Расул.
– Ладно. А что такое красное дерево?
– Настоящее красное дерево растет в тропиках – в Южной Америке, Африке. Оно очень прочное и дорогое. И обрабатывается… не знаю, как тебе объяснить… Мне в основном приходится работать с тем, что тоже называют «красным деревом» - тис, вишня, липа … Так вот, настоящее красное дерево очень хорошо обрабатывается. Только его нужно чувствовать. Дерево в руках – как пластилин. Почувствуешь его – и можешь делать с ним все, что захочешь. А не почувствуешь – ничего не получится. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю, – подумав, кивнула Женя.
– Правда? – он внимательно посмотрел на нее.
– Да. Еще как понимаю, – она улыбнулась. – Тюзю айтама, – «правду говорю».
Он засмеялся.
– Что, опять неправильно? – огорчилась она.
– Нет. Все правильно. Просто я очень удивлен, что ты говоришь по-карачаевски. Ну ладно. А чем ты еще занимаешься?
– Я фотограф.
– Серьезно?
– Да. Я потому и сказала, что понимаю – про то, что нужно чувствовать свою работу. Для того чтобы сделать по-настоящему красивый, живой кадр, нужно почувствовать – неважно, человек это или природа, почувствовать атмосферу, настроение. Только при съемке людей важно передать настроение модели, а при съемке природы – свои ощущения. Так мне кажется, - она пожала плечами и улыбнулась. – Я ведь еще совсем не профессионал…

Так, незаметно, наступила ночь. Тьма скрыла горы, но даже без их четких очертаний на горизонте невозможно было забыть о том, где находишься. Ночь в горах – это холодный воздух после жаркого солнечного дня. Это яркие, необыкновенно яркие звезды, казавшиеся ближе и намного больше, чем те, к которым привыкаешь в городе. Это рокот никогда не спящей горной реки, заполняющей ненавязчивым шумом слова и мысли. И где-то далеко на юге – гряда снежных вершин, сказочный оазис, мерцающий в темноте при свете луны.

Настала пора прощаться. Ребята из соседней станицы уехали, и только четыре человека остались в беседке – черные силуэты в свете тусклого фонаря.
– Какие будут предложения по продолжению вечера? – спросил Расул, глядя на Женю.

В другой ситуации она бы задумалась. Расул ей нравился. Нравился его прямой открытый взгляд, огонек, который горел в нем, нравилось его чувство юмора. Контраст внешней стальной оболочки и внутренней теплоты и какой-то детской непосредственности. Этот человек любил жизнь, и жизнь в ответ любила его. При других обстоятельствах Женя бы даже не сомневалась. Но не сейчас.

– Спасибо за прекрасный вечер, – ответила она. – Нам было очень приятно с вами его провести. А теперь мы идем спать. Уже поздно.

Расул возражал. Рашид, увлекшись беседой со Светланой, не сразу понял, в чем дело, но потом горячо поддержал друга. Женя была непреклонна. Она не хотела, чтобы этот вечер заканчивался. Но знала, что так нужно. За два года она все-таки научилась обдумывать свои поступки на шаг вперед…

У дверей номера они попрощались. Светка сразу зашла, и Рашид отправился к себе, а Расул остался с Женей.
– Даже на кофе не пригласишь? – без улыбки спросил он.
– Нет, - она покачала головой и взялась за ручку двери.
– Нет? – не желая, чтобы она так быстро ушла, Расул сделал шаг навстречу и поспешил схватиться за дверь, отчего его рука почти прикоснулась к Жениной, а лицо оказалось в опасной близости от ее лица, и девушка почувствовала, что вот-вот потеряет над собой контроль.
– Знаешь, что я думаю? – тихо проговорил Расул, едва заметно склоняясь к Жене. Словно загипнотизированная, она не могла пошевелиться и ничего ответить, только смотрела в его глаза и тонула в них. – Я думаю, что если я тебя сейчас поцелую, то ты не будешь против, керти?

Забывшись, он случайно впустил в свою речь карачаевское слово. Одно-единственное, но именно оно словно кнутом ударило Женю, мгновенно пробудив ее от забытья. Она вздрогнула и тут же отпрянула от Расула.

Одно из значений слова «керти» - верный. Расул спросил: «верно ведь?» А Женя 2 года назад выбрала это слово своим ником на карачаевском форуме, где изучала язык. Керти – верная. Напоминание ее карачаевского имени моментально отрезвило Женю, вернув ее к той мысли, которая не покидала девушку весь вечер, лишь на мгновение выветрившись из головы – то мгновение, когда стальной взгляд Расула сковал все ее существо, заставив забыть обо все на свете. И лишь его же слово вернуло ее к этой мысли: здесь, в гостинице, сейчас Тимур. И даже если бы именно в этот момент его здесь не было, он все равно присутствует – он часть этой гостиницы, часть этих гор, олицетворение всего того, к чему навсегда прикипело Женино сердце, к чему она возвращалась вот уже третий раз, чему она была верна.

- Прости, Расул, - Женя резко отстранилась, не дав ему понять, что же произошло. – Керти огъай айтады, - «Керти говорит «нет».

Она закрыла дверь прямо перед лицом Расула, ошеломленного такой резкой переменой, и еще долго стояла у холодной стены, закрыв глаза и пытаясь привести в порядок свои мысли.
Тимуру не нужна была ее верность – Женя это точно знала. И от того, узнал бы он о том, что могло произойти между Расулом и Женей, или нет, ничего бы не изменилось. А что могло измениться? Его отношение? Женя могла этого бояться тогда, два года назад. Сейчас то, что между ними происходило, нельзя было назвать даже «просто общением». Он не смотрел на нее, не разговаривал с ней, она отсутствовала в его жизни, в его мыслях, и из всего списка туристов, проживающих сейчас в гостинице, он заговорил бы с кем угодно другим, но не с ней.

И тем не менее, Женя не жалела ни о чем. Она слышала удаляющиеся шаги Расула и думала, что все должно быть именно так, как и произошло. И она знала, почему. Завтра утром, или послезавтра, а, может, через пару дней она увидит Тимура. И ей будет не стыдно посмотреть ему в глаза. Вот только он вряд ли на нее взглянет…

…Расул уехал на следующий день. Женя столкнулась с ним утром на лестнице, когда шла гулять, и лишь сдержанно поздоровалась. Он остановился и хотел что-то сказать, но она быстро спустилась вниз, так и не дав словам сорваться с его губ…

* * *

…Она сидела на берегу реки и смотрела на горы. Так странно, при взгляде на них больше не замирает сердце, нет того потрясения, которое она испытала, впервые увидев эти снежные вершины, и чувствовала каждый раз, когда видела их. Когда-то Женя боялась, что горы перестанут ее удивлять и превратятся в привычку, как городской пейзаж за окном ее дома. Неужели этот момент наступил? Куда пропали все ее чувства? Горы не перестали ее удивлять, но почему, находясь в своем любимом месте – на берегу реки возле гостиницы – Женя больше не чувствует того, что чувствовала раньше? Горы все так же прекрасны и величественны. Та же река, тот же умиротворяющий шум, то же дыхание ветра. Но как будто чего-то не хватает. Чего-то, самого главного…

На тропинке показался Тимур в сопровождении двух незнакомых мужчин. Остановившись на мостике, недалеко от того места, где сидела девушка, они закурили и разговорились. Тимур стоял вполоборота и не видел Женю, зато она превосходно могла наблюдать за ним. Вот кого ей не хватало. Он и горы – понятия неразделимые. Для Жени не существует гор без Тимура…
В который раз она подумала: если бы не было того ночного разговора два года назад, все могло бы быть по-другому. Она попыталась стать к нему ближе, а оказалась отброшенной так далеко, что вернуться назад было уже невозможно. Она не знала, что же заставляет Тимура держаться от нее подальше. Но ей было очень больно осознавать это и понимать, что она уже ничего не может с этим поделать…

Она снова взглянула в его сторону. Вот он засмеялся. Как давно она не видела его такого! После того разговора – ни одной улыбки, только хмурый избегающий взгляд. А сейчас он смеется. Женя не видела его глаз, но прекрасно помнила, как они смеются. В них загораются искорки, такие яркие и теплые. Как приятно видеть его радостным, пусть даже на расстоянии! Вот чего ей не хватало. Просто находиться с ним рядом. Видеть его улыбку. Жене уже начало казаться, что это и есть вечность – вот так сидеть на берегу реки и смотреть на Тимура. Как будто время остановилось. Совсем как в тот день, когда они играли в бильярд. Тогда, два года назад…

...В баре в тот вечер было много народу, все веселились, танцевали, и только Жене не нужно было чужое веселье. Когда она вышла из бара в бильярдную и закрыла за собой дверь, тот мир перестал для нее существовать. Были только она, Тимур и игра, которая обрела какой-то особый смысл.

Глядя на Тимура, задумчиво выбирающего мишень, Женя вдруг почувствовала, что время остановилось. Как будто больше нет ни прошлого, ни будущего, только одно это мгновение – партия в бильярд. Как будто ей никогда не нужно будет возвращаться домой, и больше ничего не изменится в ее жизни, она навсегда останется в горах, с Тимуром, и они будут продолжать эту бесконечную игру всю оставшуюся вечность…
- Ты когда-нибудь чувствовал, как время останавливается? – спросила Женя.
- То есть?
- В любой момент твоей жизни. Ты просто живешь, что-то делаешь, и вдруг понимаешь, что время остановилось. Что это мгновение застыло и будет продолжаться всегда. И тебе хочется, чтобы так оно и было.
- Нет, - ответил он. – А у тебя было?
- Да. Вот прямо сейчас. Как будто мне завтра не нужно никуда уезжать. Как будто я навсегда остаюсь здесь, в горах… - «с тобой», - чуть было не сказала она.
- Почему ты так хочешь остаться?- он отвел взгляд и, прицелившись, ударил по шару. Тот застыл в паре сантиметров от цели.
- Здесь жизнь, Тимур. Здесь горы. Для меня горы – это жизнь, - она загнала шар в лузу и, выпрямившись, смотрела на Тимура.
Он усмехнулся.
- Я кажусь тебе наивной и глупой? – спросила она.
- Нет, почему же… Просто мы с тобой воспринимаем горы по-разному. Для тебя это праздник, а для меня… обычная жизнь. А вообще, - он засмеялся, но смех не был веселым, - здесь есть все, кроме счастья и любви.
Женя не знала, что ответить.
- Не может быть, - только и смогла произнести она.
- Правда.
- Только не у тебя, Тимур. Я уверена, тебя кто-то любит.
- Нет. Никто меня не любит…
«Неправда!» - хотелось закричать ей, но она только молча смотрела на Тимура. Она вдруг вспомнила про лежащий в ее кармане камень, который она нашла в озере Счастья и с тех пор носила с собой. Если правда, что камень приносит счастье, он должен принадлежать Тимуру…

…Сейчас, два года спустя, Женя смотрела на него, на его беззаботное улыбающееся лицо, и где-то внутри медленно поднималась теплая волна. Она вдруг подумала – осталось еще одно, третье, желание. Два ведь исполнились, значит, должно быть и третье. Почему – Женя не знала, просто чувствовала, что это так. «Пусть он будет счастлив, – обратилась девушка к тем высшим силам, которые до этого уже превращали в реальность ее мысли. – Пусть эта улыбка, эта безмятежность появляется на его лице как можно чаще, пусть ему больше никогда не захочется сказать, что здесь нет счастья. И если любовь действительно творит чудеса, то пусть моя любовь сделает его счастливым. И неважно, что я не буду с ним вместе. Пусть он только будет счастлив и чувствует любовь к себе, пусть не знает, что это я, лишь бы он только чувствовал себя любимым…»

Она закрыла глаза и прислонилась к стволу дерева. Ветер коснулся ее щеки, играл с ее волосами, и она почувствовала, как что-то изменилось. Как будто ветер стал теплее. И что-то глубоко внутри начало оттаивать…

В тот день была самая красивая экскурсия. Горная река небесно-голубого цвета вела группу туристов к леднику, сверкающему в лучах солнца, а со скалы с шумом низвергались сразу несколько огромных водопадов. В брызгах одного из них запуталась радуга…
– Невероятно! – восторженно воскликнул кто-то из группы туристов. – Как же здесь красиво! Недавно выбирали семь чудес России. Почему об этом месте не было даже ничего сказано?
– Зачем? – пожал плечами Виктор, проводник. Бывший альпинист и потрясающий рассказчик, он уже 25 лет водил экскурсии в горы. – Чем меньше людей знают о нем, тем дольше оно будет удивлять нас своей красотой. Если сюда доберется цивилизация, горы уже не будут такими…

Это была первая ночь, когда Женя уснула спокойной и почти счастливой. Только на следующий день пришло ощущение пустоты. В тот день они уезжали. Женя со Светкой бесцельно бродили по поселку, купили сувениров на местном рынке, спустились к реке и несколько часов провели там в полном молчании. Жене хотелось заплакать, но она не могла. Кусок льда внутри по-прежнему мешал слезам прорваться наружу, и от этого становилось еще хуже, чем если бы она сейчас разревелась. Она прощалась с горами. Только почему-то не было внутри той обжигающей боли, которая заполняла ее в те, прошлые годы, когда в последний день разрывалось сердце, когда слезы, ничем не сдерживаемые, лились из ее глаз, когда она понимала, что жизни – настоящей жизни – остаются последние минуты. А сейчас была только пустота. И Женя понимала, почему. Каждый раз, когда она приезжала в горы, был момент – хотя бы один-единственный – про который она могла сказать: «Ради этого стоило приехать». В первый раз это были сами горы, первый взгляд на них, и где-то глубоко внутри застыл воспоминанием пронзительный взгляд Тимура. Второе возвращение – встреча с Тимуром и ощущение от того момента, когда остановилось время. А сейчас… ничего. Даже горы перестали дарить ей ощущение жизни. Они в этом не виноваты, просто что-то в ней самой как будто поломалось. И Женя не знала, что с этим делать…

Последний обед в гостинице. Еще час – и они уезжают. Допивая чай, Женя вдруг вспомнила, что ничего не купила своему приятелю, которого никак нельзя оставить без подарка. Она взглянула на подругу. Светка вяло жевала блинчики.

– Я сейчас, – Женя встала из-за стола. – Быстро схожу на рынок и вернусь.

Она купила кружку. Большую, с силуэтами горных вершин. Женя возвращалась в гостиницу и видела, что на парковке уже стоят новые машины. Прибывают новые люди, а она уезжает. И не уверена, что сможет вернуться вновь – сколько бы лет ни прошло. Вот машина Маджида – хорошо бы успеть с ним попрощаться… Она невидящим взглядом смотрела вперед, пока вдруг не поняла, что человек, приближающийся к гостинице с противоположной стороны – Тимур. Они подошли к воротам одновременно, но он лишь мимолетом взглянул на нее, едва заметно кивнул и прошел мимо.
– Тимур! – тихо позвала она.
Он обернулся.
– Мне кажется, я чем-то обидела тебя... в прошлый раз, – несмело начала она.
– Нет, с чего ты взяла?
– Ты... даже не смотришь на меня, не разговариваешь. Как будто я сделала тебе что-то плохое?
– Нет, это не так, - он по-прежнему избегал ее взгляда.
– Керти айта? – спросила она, замедлив шаг. «Это правда?»
– Что? – он удивленно посмотрел на нее.
– Керти айта? – повторила она.

Но он переспрашивал не потому, что не понял. В его глазах было удивление и немного растерянности, и этот взгляд так отличался то того, холодного и отчужденного, и он как будто впервые посмотрел на Женю, не сквозь нее, а прямо ей в глаза. А потом он улыбнулся. Впервые за все время после того разговора два года назад.

– Керти, – ответил он. – Керти... - Это означало «правда»...

Он смотрел на нее с улыбкой. Тот самый взгляд, который она помнила все эти годы, который уже начал казаться ей всего лишь выдумкой, фантазией, мечтой, которой никогда не было. Этот взгляд был настоящим. И время снова остановилось, только это было уже не прошлое, а самое что ни на есть настоящее, и оно постепенно заполняло пустоту, вытесняя ее из Жениного сердца.

– Откуда ты знаешь язык? – спросил он. Его голос был уже совершенно другим. Исчез холод. Исчезла напряженность. Как будто после долгой зимы сквозь облака начало проглядывать солнце и растапливать снег на верхушках гор.
– Учу потихоньку, - ответила она.
– И много уже знаешь?
– Бираз, - «чуть-чуть».

Он снова улыбнулся. Еще немного снега растаяло.
– Тимур... я так рада, что вернулась...
– Тебе нравится?
– Очень! Очень нравится! Просто нет слов, как! И... я сегодня уезжаю и очень хочу вернуться еще... если ты не против.
– Конечно. Будем только рады.
– Керти? – улыбнулась она.
– Керти.
Они подошли к террасе, где уже ждала Светка. Тимур направился к двери.
– Тимур!
Он обернулся. Она собралась с духом – вот сейчас это уже можно сказать. Только бы правильно произнести…
– Тимур, я… Если я сейчас правильно скажу... Куууандым сени кёргенме. – «Я была рада тебя увидеть».
Он улыбнулся.
– Правильно. - Его глаза тоже улыбались. Она два года не видела именно этого его взгляда – теплого, с лучиками солнца, того взгляда, который она любила больше всего на свете, того взгляда, ради которого вернулась. - Взаимно...
Снег совсем растаял. Горные вершины, которые окружали поселок, стали мягкими и плюшевыми, такими, какими она их помнит. Еще совсем недавно холодные и неприступные, сейчас они излучали тепло, и ветер своим нежным дыханием доносил до Жени запахи хвои, зеленой травы и цветов. Тот самый горный воздух, которым невозможно надышаться, и вкус которого, однажды ощутив, не забудешь никогда.

…Она сидела на берегу реки и смотрела на горы. И запоминала каждую линию на горизонте. До каких-то вершин она уже добралась, но много и тех, которые еще ждут ее. Она еще вернется, обязательно вернется – и не покорять их, потому что горы нельзя покорять– а просто чтобы побыть с ними рядом. И они примут ее, примут не снегом и дождем, а солнцем и теплом.

Вот ради чего она вернулась – ради этого взгляда. Женя смотрела на горы, и слезы текли по ее щекам. Нет, это не грусть. Женя плакала от того, что к ней наконец вернулись все чувства. За всю прошедшую неделю она не чувствовала горы так сильно, как за эти полчаса, что провела на берегу реки. Все чувства, оказавшиеся вдруг на свободе, прорывались слезами, но еще никогда слезы не дарили ей столько радости. Ведь они говорили о том, что Женя по-прежнему может чувствовать. Она смотрела на реку и чувствовала ее жизнь, ее пульсирующее движение, видела верхушки сосен на берегу и слышала их ласковый шепот, обнимала взглядом горы вокруг и ощущала их тепло. Каждой клеточкой своего тела она чувствовала – каждое движение, каждый шорох, каждый порыв ветра.

Она смотрела на горы и понимала, что они действительно стали привычными – но не скучными и рутинными, а родными и близкими. Чем больше запоминала Женя каждую линию на горизонте, тем ближе становились горы. Теперь они не просто чудо, которым можно только восхищаться, они – часть ее самой, ее воспоминания, ее настоящее, ее жизнь. Чем лучше она их узнаёт, тем больше любит…

…Она заходила в автобус последней. Еще раз огляделась вокруг, словно боясь что-то упустить. С крыльца гостиницы махал рукой Маджид.
- Возвращайся! – крикнул он.
- Я вернусь, Маджид! – откликнулась Женя и повторила по-карачаевски: - Мен къайтырыкма!

Словно прощаясь, верхушки сосен дружно качнулись, и в закрывающуюся дверь автобуса ветер донес до Жени их негромкий шелест, в котором она услышала: «Хош келигиз»...