Фумо-раннер - чужой лес

ФУМО-РАННЕР

ЧУЖОЙ ЛЕС

/5/

Мы форсируем события, но сейчас, как ни страшно это осознавать, преимущество на стороне бордовых. Где прокололись, не пойму. Все шло очень четко, отлажено, на совесть, только неожиданно расклад сил поменялся: бордовые занимают все больше и больше территорий, уничтожают мирных, ни в чем не повинных жителей. Я бешусь именно от этого: ведь война – это дело для военных, но никак не для обывателей! Только для бордовых не существует таких понятий, как честь и совесть. Они беспринципные и подлые, за счет этого так много молодежи перешло на их сторону. Себя к молодым уже не отношу – есть и награды, и боевые заслуги, и ранг. Да и опыта не мало, чтобы считать себя «студентом-практикантом», как любят иногда называть новичков, только прибывших в штаб. За все время, что я с белыми, начинаю привыкать к неизбежному: прошлое для меня окончательно потеряно, как и весь мир детства и юности. Не трудно, и не легко – а как-то неопределенно. Видимо потому, что мое сердце зачерствело, после стольких потерь…
Сегодня иду на запретную территорию: один из последних наших шансов на перевес. Моих шагов туда – пара десятков, но вот проблема: до леса я дойду, а вот там придется идти обычным шагом, потому что он – зачарованный, и таланты не действуют. Так в теории говорится, а вот на практике – это мне нужно будет узнать! «Зачарованными» у нас называют объекты с последствиями радиации сроком не менее пяти лет. То есть, опасности сейчас для меня не будет никакой, если я пробуду там день-два, но если больше – то начнется процесс мутации. Наши исследователи уверены, что в лесу нет никаких живых существ, в том числе, преобразованных. Лес считается мертвым. Мне предстоит убедиться в этом или – опровергнуть. Какой смысл? Тут я и сам не особо понимаю. Видимо, именно этот участок нашей израненной, искалеченной земли имеет важное стратегическое значение. Как говорят бордовые: «Меньше знаешь, крепче спишь», так вот и я думаю, что лучше не знать, когда приступлю к операции – так и не страшно, и интересно! А я ж – смелый не в меру, так что, лучшей кандидатуры на эту миссию и не найти.
Выхожу после полудня: солнце розовое, подернутое серой дымкой. Это марево держится в воздухе уже вторую неделю. Прогнозисты говорят, что будет самая страшная буря, какую только вообразить можно. А я вот думаю, что не буря это никакая, а совсем другое. Что это стон и крик земли, ее просьба прекратить все, остановить боль и кровопролитие, ее плач. Мысли эти я никому не озвучиваю: не поймут, начнут за спиной перешептываться, да судачить, что Фумо, мол, сошел с ума, что у него в голове помутилось после гибели строку и тому подобное. Не люблю я таких разговоров, поэтому и держу свои домыслы при себе. А на счет состояния головы, дело сугубо личное, я так считаю.
Итак, выхожу из лагеря, направляюсь в сторону «канатки» - это у нас дорожка через реку так называется. Держится гравитационным полем из двух генераторов на этой стороне. Подорвать с той – невозможно, как ни старайся. Люблю по «канатке» ходить: она шаткая, дергается, когда шагаешь. А вниз глянешь – дух захватывает! Ущелье такое глубокое, что реки почти не видно – похожа на тонкую ленточку серебристого цвета. Люблю стоять тут и смотреть. Правда, долго не получается: патруль нервничать начинает. Ну, я и не искушаю их – полминуты постою, и ухожу. Так и на этот раз было. Так, да не совсем: река стала розовой, темной какой-то. Патруль вяло очень просит особо не задерживаться, и я, с поникшей головой, перехожу на ту сторону: спорить с ними не хочу.
Настроение скверное: не нравится мне эта затея с лесом, вот нутром чувствую, что-то тут не так. Но с приказами не спорят, тем более, когда сам являешься частью штаба. Иду по дорожке прочь от ущелья, готовлюсь, чтобы сделать свой шаг. Заметил странную вещь: мне все труднее и труднее концентрироваться на таланте – мысли постоянно разбегаются в разные стороны, сознание рассеянное какое-то. Говорят, это похоже на усталость. Но какая может быть усталость в моем возрасте? Не понимаю. Собираю волю, расслабляюсь, закрываю глаза: вихрем закручивает, спиралью простирается – вперед, вперед, вперед; никаких преград, никаких границ – я бегу, и опять это ощущение захватывает меня целиком и полностью, словно в первый раз! Надо уже остановиться, но я не хочу – мне так хорошо, как никогда не было раньше! Слезы текут из глаз, и я понимаю, что что-то не так, не правильно! Торможу себя, всеми силами пытаюсь прекратить бег и – падаю на усыпанную листьями землю. Она такая теплая и мягкая, что глаза мои сами собой закрываются, и я засыпаю…
Проснулся от холода: зуб на зуб не попадает. В лесу темнеет. Колышутся призрачные тени от деревьев-гигантов. Они такие высокие, что голова кружиться, если посмотреть наверх. Поднимаюсь с земли, отряхиваю форму, оглядываюсь. Сумерки. Тишина. Хлопаю себя по карманам, достаю картонку и закуриваю. Сознание начинает проясняться: я бежал, долго и красиво, а потом – упал, словно мигом лишился таланта своего. Такое бывает? Это из-за леса или еще из-за чего? Вот и доказал на практике, Фумо, так доказал, что не поверит никто! Дым забивает ноздри: воздух тут такой вязкий, что курю очень медленно – самокрутка тлеет с большим трудом. Надоедает мне это дело: тушу ее, убираю бычок в картонку. Достаю навигационную систему, включаю ее, а она – ноль эмоций! Вытаскиваю аккумулятор – он абсолютно разряжен! Ругаюсь сквозь зубы: талант пропал, навигатор не работает – остается рассчитывать только на топографическую память. С ней у меня все в порядке, не жалуюсь, только странные совпадения мне определенно не нравятся, очень не нравятся…
«Иди по линии… Найдешь убежище на ночь…Ночью без убежища нельзя…Погубишь себя…»
Дернулся: откуда этот голос?
По спине побежал холодок.
«Линия выведет тебя к убежищу… Только не сворачивай…Ни за что не сворачивай…»
Этот голос звучит у меня в голове, не иначе. Откуда тут телепатия? Лес же мертвый! Бред какой-то…
Сжимаю руки в кулаки, иду уверенным шагом по светлой дорожке. Замечаю, что лес погрузился в вязкие, тяжелые сумерки, граничащие с абсолютной темнотой, при этом дорожку видно отчетливо, словно она подсвечена изнутри. «Это и есть линия!» - мысли текут вяло. Внезапно ощущаю некую подземную дрожь, словно что-то из глубин поднимается наверх, огромной волной, которая готова прорваться наружу. Замираю: земля шевелится, вздыбливается, прокатывается под моими ногами, как будто великан перевернулся с боку на бок и опять уснул. Все стихает так же неожиданно, как и возникло. По лицу моему стекают капельки пота: понимаю, что руки обледенели, а ноги не слушаются, словно в миг лишились костей. Безвольно падаю на землю, сворачиваюсь калачиком, закрываю глаза.
«Иди дальше…скоро совсем стемнеет…немного осталось… иди…»
Откуда берутся силы – не понимаю, но что-то выталкивает меня из окутавшей дремоты. Я поднимаюсь и продолжаю путь по светящейся дорожке. Подземные волны настигают меня еще и еще раз, но я привык к ним, не пугаюсь – просто замираю на тот период, пока они уйдут прочь. Неожиданно вспоминаю, что именно в этом квадрате была похоронена река. Ее убили быстро, подло, низко – погребли под слоем пластика и металла. Теперь она будоражит мертвый лес и призраков, которые тут живут. Призраки реки, мертвецы, утопленники, и еще те, кто погибли на траве, под деревьями, и теперь засыпаны многолетними коврами из листьев. От их тел давно ничего не осталось, лишь дыры, проточенные жуками-падальщиками, которые выжили, несмотря на радиационный фон. Странные это жуки, они даже не мутировали: просто чуть-чуть видоизменились – стали иметь более мягкие тельца и более длинные лапки. Вот, один из них: такой смешной – усиками шевелит, смотрит мне в глаза, забавный. Что тебе нужно, жук, я тебе не по зубам, потому что живой…
Мотаю головой: опять я валяюсь на листьях, вокруг – черным-черно!
Вскакиваю и почти бегом мчусь по едва заметной линии дороги.
Замечаю преграду внезапно, чуть не влетев в нее лбом.
Скала: дорожка уходит в узкую расщелину.
Даже не задумываюсь: лезу в нее, потому что за моей спиной уже смежаются веки дня, и из мертвой реки выползают призраки, заполняют лес, чтобы насладиться своим временем…


* * *

Внутри скалы достаточно светло, чтобы я мог видеть: небольшой грот, с высоким потолком и сухим, ровным полом, выложенным мхом. «Дело рук человеческих…» - думаю я, делая шаг вперед. Неожиданно за спиной слышу голос:
-Сегодня не я первый! – в щель пролезает высокий, очень худой мужчина в рваных, черных тряпках, очень отдаленно напоминающих одежду. – Костер мне разводить… - то ли радуется, то ли сокрушается. – Доброй ночи вам…
Не особо понимаю, кто это и о чем он говорит, но отвечаю:
-И вам доброй ночи…
-Зябко сегодня… - мужчина потирает руки, пытается их согреть. – Хворост принесет Улитка. Подождем ее…
Согласно киваю: типа, знаю все правила и порядки, хотя на самом деле в голове полный хаос. Думаю: откуда тут люди, не мутанты, а вполне нормальные, просто – дикие. Откуда здесь, на территории уже пять лет считающейся мертвой – жизнь? Не ясно. Думаю дальше: видимо, это и есть та секретная часть моего задания, о которой я не знаю. Отлично! Люблю такие заварушки. Только одно меня тревожит: слишком все призрачно тут, слишком…подобрать бы слово! По настоящему, без прикрас! Словно, никто и не знает тут о том, что война идет… Вот так то…
-А…Улитка! Припозднилась ты!
-Спешила…
На землю падает охапка хвороста.
За Улиткой – женщиной неопределенного возраста и неясной внешности (она вся в тряпках тоже, грязных и рваных), в грот впихиваются еще люди: уже сбиваюсь со счета – может десять, может – пятнадцать. И все такие же худые, замотанные, с бледными лицами и горящими глазами. На меня почти не обращают внимания: желают доброй ночи и все.
Стою у самой стены, словно меня приклеили, и наблюдаю за тем, как медленно разгорается огонь. Постепенно воздух просыхает, наполняется настоящим теплом. Набираюсь смелости, и подхожу к костру, протягиваю руки.
-Оттуда, смотри! – какой-то парень тычет в мою сторону пальцем.
-Видно, не здешний… - отвечает женщина с абсолютно лысой головой.
-Заплутал…- говорит женщина по имени Улитка (или это не она, и я путаю).
-Мы звали его…
Этот голос заставляет меня вздрогнуть, несмотря на то, что руки согреваются от огня.
Поворачиваю голову – медленно, словно во сне.
На меня смотрит создание с тремя глазами и очень красной кожей.
-Мы звали его… - повторяет это создание.
Автоматически шарю по карманам, достаю картонку – она прыгает у меня в руках. Чуть не теряю бычок, запихиваю его в зубы и тупо пялюсь на костер. Краснолицее создание подносит к кончику самокрутки тлеющую ветку. Прикуриваю.
-Благодарю… - слова из меня выпадают, словно камешки из разбитого кувшина. – Спасибо, что пригласили на ночлег…
Страх отступает, стоит мне только сделать глубокую затяжку и выдохнуть едкий дым.
-Расскажи нам, что происходит там, где мы не можем побывать… - произносит краснолицее существо, только отдаленно напоминающее человека.
Я киваю.
Окружающие меня уже изменились: они тоже не люди больше. Странные создания, мутанты, безрукие или безголовые; со множеством ушей или носов; с вытянутыми шеями или без них; сгорбленные и толстые или худые и высокие; кривые, перекрученные, покалеченные – и все выжидающе смотрят на меня, если есть им чем смотреть. А те, у кого нет глаз, все равно пробираются в сознание: я это чувствую – тонкие, как проволочки, щупальца копошатся в мозгах, и ждут… и ищут… и ждут…
Краснолицее и трехглазое повышает голос.
-Не мешайте человеку: он сам расскажет! Не мешайте ему, он пришел не по своей воле! Не мешайте!!!
Они слушаются: тонкие проволочки-лапки вытягиваются прочь из моей головы. Становиться легче. Вздыхаю, докуриваю самокрутку, бросаю ее в костер.
-Там идет война… - начинаю рассказ, и существа замирают, жадно ловя каждое слово.


-Значит, противоборство ради захвата власти… - краснолицее создание качает головой: странного вида отростки на его лбу колышутся в такт движению. – Глупые, мало им того, что было, еще захотели.
Морщусь: создание так близко подошло ко мне, что чувствую запах из его рта – не скажу, что очень приятный. Приходиться себя сдерживать: как ни крути, а я тут – почти пленник, или так – пленник-гость. И жизнь моя зависит сейчас от этих вот существ.
-Не ради власти! – говорю. - Ради справедливости! Ради порядка и мира!
-Война ради мира… - краснолицее изображает смех, больше похожий на кашель. – Человек, послушай себя сам – как такое возможно?
-Иногда приходиться чем-то жертвовать, чтобы добиться поставленных целей! – голос мой не дрожит, но страх свое дело знает – с большим трудом создаю иллюзию спокойствия. – Белые уверены, что совершают благо!
-Белые…бордовые… - краснолицее тут главное, все остальные притихли, жмутся ко мне поближе, думают, что так согреют, только мне от их близости холоднее становиться.
Какое-то кривенькое создание отдирает быстро выросшую на груди руку и быстро съедает ее: меня передергивает – вот жуть! Другое создание чешет лоб, сдирает с себя скальп, рассматривает его внимательно, пробует на вкус и швыряет в огонь – открытая плоть извивается небольшими щупальцами, похожими на прозрачных червей, а глаза, оставшиеся без век, осторожно выдвигаются вперед, таращатся на меня. Не скажу, что эти создания злобные – просто они другие, совсем на людей не похожи, но в их присутствии мне все равно неуютно, признаюсь. Тут моя бравада и смелость скорее помеха, чем помощь…
-Думаешь, вот мы тут – такие уроды, рассуждаем о войне наверху, а сами отсиживаемся в убежище? Думаешь, что рассуждать проще, чем действовать? Но ты знаешь, почему мы такие? Знаешь, почему мы не люди больше? – краснолицее пристально всматривается в меня третьим глазом, а два других глаза у него закрыты кожистыми, толстыми веками с тонкими фиолетовыми прожилками вен.
-Я знаю лишь, что этот лес – зона зачарованная, радиационный фон - умеренный. По данным наших специалистов тут нет жизни… - я очень устал, ощущаю, что еще чуть-чуть – и усну, но нельзя этого допустить, нельзя. – Мне нужно было удостовериться… в этом… - широко зеваю, так, что глаза слезятся.
-Была другая война, в которой не было ни проигравших, ни победивших. Была война, которая погубила жизнь, и дала новое начало. Ты – тоже мутант: умеешь такие вещи, которые не умеют другие. Но в лесу ты беспомощен, потому что здесь властвуем мы. Кто мы? Всего лишь побочный эффект, мусор, неудачная попытка мироздания заново «слепить» человека…Мы были раньше вас, поэтому – опытнее, чем вы. Знаем и умеем больше, и сделали кое-что… - краснолицее замолчало.
-Что? – как-то вяло спрашиваю, медленно заваливаясь на бок.
-На этот раз мы придумали защиту. В свое время узнаешь, недолго осталось ждать… Человек, человек… - его тонкие пальцы прикасаются к моему лбу. – Хороший человек, ты решишь исход войны… на этот раз…
Проваливаюсь в темноту…

Утро заглядывает в убежище: открываю глаза – цел и невредим, даже выспался. Рядом со мной сидит только женщина по имени Улитка: нормальный, человеческий вид у нее, никаких мутаций.
-Только я могу до солнечных лучей дотерпеть, Фумо, вот и жду, когда очнешься… - голос у нее теплый, ласковый.
-Спасибо… - произношу я и с подозрением оглядываюсь.
-Тебе не приснилось… - она мысли читает, вероятно. – Всю ночь ты говорил про войну, и мы выбрали тебя, Фумо! Ты – сильный человек, именно такой управляющий нужен нашей земле… - она поднимается, отряхивает свои рваные одежды и идет к выходу из убежища.
-Постойте! – окликаю Улитку. – Что мне теперь делать?
Она оглядывается.
-Жди своего часа…
И выходит в рассвет, медленно растворяясь в призрачном тумане.
Я хлопаю себя по карманам, достаю картонку, открываю ее, и замираю – она совершенно пуста. Долгая была ночь, раз я выкурил все самокрутки!
В сознании моем – пусто и чисто, словно там хорошенько прибрались, а на душе – спокойно. Так спокойно мне не было, пожалуй, уже много лет. Уверенность, что все теперь будет хорошо, крепнет в моем сердце…


24-25 сентября 2008